Тьма окончательно окутала местность. Звуки стали отчётливее и ярче, а туман сгустился. От дневного очарования не осталось и следа, и болота теперь выглядели тоскливыми и зловещими. Фонари решили не включать – это выдало бы их присутствие и спугнуло Лавджоя, если он находился поблизости.
Вдруг Бартон остановился. За его спиной Наташе было не разглядеть того, что находилось впереди, да и темнота существенно ухудшала наблюдение.
- Смотри, - почти беззвучно произнёс он, и указал на два часа.
Среди переплетённых ветвей кипарисов темнело небольшое строение, судя по всему, хижина. Единственное окно было завешено плотной тканью, но сквозь неё всё равно пробивался мутноватый отблеск. Клинт и Наташа переглянулись. После нескольких лет совместной работы они научились понимать друг друга без слов. На несколько мгновений Романофф невольно залюбовалась тем, как Бартон ловко и бесшумно поднял наизготовку лук, зарядил стрелу и плавно натянул тетиву. Ни одной ошибки. Ни одного лишнего движения, всё отточено и продумано. Наташа достала пистолет. Второй остался в кобуре, так как свободная рука ещё могла ей пригодиться. Хлипкие шатающиеся ступени скрипнули всего один-единственный раз, но даже он мог стать роковым. Агенты замерли. Изнутри хижины не донеслось ни звука. В шаге от двери они остановились и посмотрели друг на друга. «Я пойду первым» - прочитала в его глазах Наташа и медленно кивнула в ответ. Бартон, следуя давней привычке, сосчитал до трёх и одним ударом ноги снёс хлипкую дверь с петель. Раздался треск, и старая дверь с грохотом рухнула на пол. Небольшая комната была пуста. На колченогом столике коптила свой угол керосиновая лампа, дряхлая кровать неприятно резала глаз смятым и грязным постельным бельём… Может, это была хижина браконьеров, подумала Романофф, и сейчас они, полупьяные, шатаются где-то поблизости. В следующую секунду что-то ударило её в спину, и Наташа едва удержалась на ногах. Клинт выстрелил. Из угла раздался глухой болезненный крик, и вернувшаяся в боевое положение Романофф увидела оседающего на пол мужчину, в плече которого торчала стрела. Это был Спайсер Лавджой.
- Вы арестованы, - брезгливо глядя на агента «Гидры», сказал Клинт, - будешь вести себя хорошо, может, и останешься в живых.
На перекошенном от боли лице Лавджоя расплылась кривая усмешка.
- Тогда лучше тебе убить меня прямо сейчас.
Возможно, Клинт бы и сделал это, но Фьюри велел по возможности взять Спайсера живым. Дальнейшие события развивались за какие-то жалкие секунды. Лавджой, несмотря на серьёзное ранение, вдруг проворно вскочил на ноги и, молниеносно выхватив откуда-то из-за пояса нож, бросился на Наташу. Та успела перехватить его руку и заломила её Спайсеру за спину. Мужчина взвыл от боли. Клинт снова прицелился, но в этот момент Лавджой свободной рукой ударил Наташу в живот, и Романофф, охнув, отлетела в сторону, ухватив за собой Спайсера. Выпущенная Клинтом стрела просвистела над головой Лавджоя и вонзилась в стену. Наташа упала на спину и, выхватив нож, собралась нанести решающий удар, но Бартон опередил – следующая стрела пронзила Лавджою горло. Захрипев, мужчина повалился на Наташу, придавив её весом своего тела. Романофф почувствовала, как на груди у неё расплывается липкое и горячее кровяное пятно. Брезгливо спихнув с себя испустившего последний вздох агента «Гидры», она, игнорируя протянутую Бартоном руку, самостоятельно поднялась на ноги.
- По крайней мере, у них у всех есть хоть одно положительное качество, - хмыкнула она, глядя на мёртвого Лавджоя, - они верны своему делу. Однако… живым он был бы нам полезнее.
Бартон лишь пожал плечами.
- Он сам выбрал свою долю.
Клинт не получал никакого удовольствия от убийств и относился к ним скорее как к тягостной необходимости, и знал, что Романофф тоже. Она никогда не говорила этого вслух, но Бартон видел, что она переживала после каждого совершенного убийства, хотя и тщательно пыталась это скрыть. Что ж… сегодня он избавил её от очередных мук совести.
- Какое-то слишком простое задание, не находишь? – спросил он. – Тут бы и твоя Оливия в одиночку справилась.
Наташа огляделась по сторонам.
- От тела надо избавиться, и замести следы.
- Хорошо. Сбросим его в болото.
Конечно, с одной стороны это было неправильно. Спайсер Лавджой всё-таки был человеком, пусть и не самым хорошим. Хотя опять же, всё относительно, размышлял Клинт. Для кого-то они, агенты «Щ.И.Т.а», зло в последней инстанции, ведь у тех, чьи жизни они отняли, тоже были семьи и дорогие люди. На этой мысли Бартон тут же одёрнул себя – в отличие от «Гидры» они никогда не причиняли вреда близким своих врагов.
- Ну… вот и всё, - задумчиво проговорила Наташа, когда бездыханное тело Спайсера Лавджоя поглотили вечно голодные воды болота. – Миссия выполнена.
Она грустно улыбнулась. Так всегда бывало после выполнения очередного задания. Радости и чувства восторжествовавшей справедливости она не чувствовала уже давно, и уж точно не причисляла себя к «армии света». В душе была только усталость и желание как можно скорее провалиться в сон.
- Пойдём отсюда, - приобнял её Клинт, - у нас с тобой есть ещё не распитая бутылка текилы.
Наташа глянула на него с неодобрением:
- Бартон, тебе не кажется, что ты слишком часто…Ай! – она вдруг резко осеклась, согнулась и схватилась за ногу.
- Наташа!
Клинт подскочил к ней и помог встать на ноги.
- Что с тобой?
- Кажется, меня кто-то укусил… - Романофф болезненно сморщилась. – Как же больно… Прямо горит!
Придерживая её за талию, Бартон осветил фонарём местность, и с ужасом увидел скрывшуюся в зарослях камыша чёрную блестящую змею.
Комментарий к На болотах Луизианы
*”Битва Экстрасенсов Америки” - популярное в США телешоу, с которого “слизана” наша “Битва Экстрасенсов”
*Мари Лавó - верховная жрица вуду в Новом Орлеане (Луизиана), жившая в XIX в. и по слухам обладавшая невиданной силой
*блуждающие огни - достаточно редкое природное явление, наблюдающееся на болотах, кладбищах и в лесах.
========== Минутная слабость ==========
- Это что, гадюка? – Наташа тоже успела заметить скрывшуюся в камышах змею.
- Не знаю, - ответил Клинт, осторожно придерживая её за талию, - в любом случае, не переживай, я знаю, что с этим делать.
Это было одновременно и правдой и нет. Его и самого несколько раз кусали змеи, пару раз даже более опасные, чем гадюки, но тогда под рукой у него был весь спектр необходимых медикаментов, а теперь… Клинт не успел толком разглядеть змею, и, соответственно, не знал, как быстро распространяется по телу её яд, и насколько он опасен.
- Сейчас вернёмся к лодке и сразу в больницу.
Наташа слабо улыбнулась, сделала шаг, по-прежнему придерживаемая Бартоном, но тут же рухнула на колени.
- Нога немеет, - выдохнула она.
- Ничего страшного, - Бартон стиснул зубы и ободряюще улыбнулся. – Помнишь, когда меня укусила гремучая змея? Вот тогда у нас действительно были проблемы.
Наташа этого не помнила. Она вообще не была уверена, что Бартона кусала гремучая змея.
Клинт взял её на руки. Ноги проваливались в вязкую жижу, и всё вокруг казалось совершенно одинаковым. От лодки до хижины Лавджоя они шли максимум минут десять, а сейчас блуждали уже добрых двадцать. Бартон всегда прекрасно ориентировался на местности, но сейчас вынужден был признать – они заблудились. На руках у него Романофф тяжело и хрипло дышала, но пока находилась в сознании. Клинт пытался с ней разговаривать, чтобы не дать отключиться, и, если сперва она, пусть и невпопад, но отвечала ему, то теперь Наташа лишь едва кивала, а то и вовсе не реагировала. Бартон ругался сквозь зубы, но всё ещё не терял надежды отыскать пришвартованную моторку, но времени оставалось все меньше. Когда, в очередной раз обратившись к Нат, он не услышал ответа, Клинт принял решение вернуться в хижину. Сердце колотилось с бешеной силой, руки и ноги холодели, а в голове стучала одна-единственная мысль – только бы в этой чёртовой лачуге нашлось какое-нибудь противоядие. Учитывая, что Лавджой долгое время жил на болоте, у него должен был иметься набор необходимых для подобных условий лекарств.
Клинт осторожно уложил Наташу на грязную смятую постель и кинулся обыскивать полки и ящики. На пол полетели чашки, склянки, ножи, какие-то бумаги… Бартон распахивал один шкафчик за другим, выбрасывал наружу всё его содержимое и периодически оглядывался на Наташу. Даже в мутном свете керосиновой лампы было заметно, как стремительно бледнее её лицо. Она опять открыла глаза, но взгляд её затуманивался.
«Я не дам ей умереть».
Наконец, на глаза ему попалась аптечка. Дрожащими от напряжения пальцами он открыл пыльный пластмассовый ящик с красным крестом на крышке. Внутри обнаружились две просроченные упаковки ибупрофена, пластиковый пузырёк с прозаком, бинт, антибиотики… На самом дне под кучей совершенно бесполезных сейчас медикаментов Бартон нашёл две ампулы с прозрачной жидкостью. Он не был верующим, но в тот момент искренне возблагодарил высшие силы, в которые не верил – это был ещё годный к использованию антидот.
- Ну, вот… - улыбнулся он, усаживаясь на постель рядом с Наташей, - сейчас мы тебя подлечим.
На её висках блестели капли пота, губы тряслись, а тело била крупная дрожь.
- Клинт… - собрав силы, прохрипела она, - послушай…
Он вколол ей противоядие.
- Сейчас тебе станет лучше, - не то для неё, не то для себя самого сказал он.
Наташа, собрав последние силы, схватила его за руку.
- Помнишь наш разговор?.. Обещай мне… Если я…
Он не хотел даже говорить с ней на эту тему.
- Ты сама это сделаешь, Нат. Вот оклемаешься немного и сделаешь.
- Обещай мне! – она с удивительной для её состояния силой вцепилась ему в руку. – Обещай, Клинт!
- Ты не умрёшь, - твёрдо сказал он, но глядя в её глаза, всё же нехотя добавил, - Хорошо. Обещаю. Но этого не потребуется, ты и сама знаешь.
Вытребовав с него клятву, Наташа разжала хватку, и её тонкая рука безвольно упала на простыню.
- Я знаю, ты не подведёшь меня, - она в последний раз слабо улыбнулась и закрыла глаза.
- Нат! – Клинт легонько ударил её по щеке. – Нат, очнись! Не закрывай глаза!
Он осторожно приподнял её и прижал к себе. Наташа ещё дышала, но дыхание это было слишком слабым и прерывистым. Клинт понимал, что сделал всё, что мог, и теперь оставалось лишь ждать.
- Дыши, Нат. Только дыши… Не сдавайся, - бормотал он, прижимая её к себе.
Бартон не мог позволить себе потерять ещё одного близкого человека. Сначала судьба отняла у него Лору, которую он до сих пор почти каждую ночь видел во сне, а теперь пытается отобрать и Наташу.
Клинт бережно уложил её обратно на постель. Ему вдруг показалось почти кощунственным то обстоятельство, что она сейчас лежит на той самой кровати, где спал этот мерзавец Лавджой. Но другой постели здесь не было. Поразмыслив немного, Клинт всё же снял с неё промокшую одежду и укутал проеденным молью одеялом.
В дальнем углу отыскалась допотопная горелка, судя по всему исполнявшая роль печки. Рядом в фанерном ящике лежали высушенные ветки. Бартон перенёс горелку поближе к кровати и развёл огонь. Он и сам успел изрядно промокнуть и потому, недолго думая, снял джинсы и футболку, развесил их над огнём рядом с одеждой Наташи и прилёг на самый край постели.
…Прошло чуть больше двух часов, а Нат так и не пришла в себя. Бартон знал, что должен держать себя в руках и сохранять спокойствие, но с каждой минутой делать это становилось всё труднее. Он гнал от себя мысли о её смерти, но в то же время в его голове всё ещё звучали её слова: «Обещай мне! Обещай, Клинт!» Теперь всё это казалось таким неважным и несущественным. Он вновь посмотрел на Наташу. Почему у него всё забирают? Это что, наказание за его жизнь?
- Только посмей умереть, - сквозь зубы процедил он.
В какой-то момент он задремал – провалился в короткий и тревожный полусон, продлившийся не более нескольких минут – едва ощутимое движение справа заставило его резко подскочить.
- Наташа!
Она лежала на боку – бледная, измождённая, но самое главное – живая. Смотрела на него своими голубыми глазами из-под полуприкрытых век и пыталась улыбаться. Клинт сгрёб её в охапку и с такой силой прижал к себе, что Наташа сдавленно застонала.
- Клинт… Ты меня задушишь.
Он взял её лицо в свои руки и пристально заглянул в глаза.
- Я думал, что потерял тебя.
Всё произошло быстрее, чем он смог отдать себе в этом отчёт – поддавшись спонтанному порыву, Бартон поцеловал её. Наташа была ещё слишком слаба, чтобы сопротивляться – она безвольно повисла у него в руках, пока он прижимался к её губам. Не отталкивала, но и не отвечала. Через несколько секунд Клинт опомнился и, точно обжёгшись, отпрянул от неё.
- Прости, прости… - забормотал он, опустив взгляд, но всё ещё держа её в руках.
Бартон уже ненавидел себя за этот поступок.
- Ерунда, - она тоже отвела глаза.
Клинт не мог не заметить, как вспыхнули её щеки.
- Не знаю, что на меня нашло.
- А я знаю, - Наташа изо всех сил старалась, чтобы голос её звучал спокойно. – Ничего особенного. Ты испугался за меня. Давай просто забудем об этом.
Нат казалось, что бешеный стук её сердца слышит даже Клинт. Или чувствует, потому что его рука до сих пор была на её спине.
- Нам нужно вернуться в гостиницу. – Она выглянула в окно. – Уже светает, думаю, теперь мы быстро отыщем лодку.
Как ни хотелось Клинту «сбежать с поля боя», он все ещё не был уверен, что Наташа в состоянии куда-то идти.
- Тебе надо отдохнуть.
Она с трудом поднялась на постели и огляделась по сторонам.
- Меня тошнит от этого места. Я хочу убраться отсюда и как можно скорее.
Наташа всё ещё с трудом держалась на ногах, и Клинту опять пришлось взять её на руки, хоть она и противилась этому. Они и в самом деле довольно быстро обнаружили спрятанную в камышах моторку. Романофф даже не могла понять, как ночью они умудрились заблудиться – словно болотные призраки нарочно сбили их с пути, чтобы вернуть обратно в хижину с неизвестно какой целью.
За всю дорогу никто из них не произнёс ни слова. Им обоим было невыносимо это молчание, но говорить не хотелось. Каждый думал о своём и одновременно об одном и том же. Между ними всегда была очень тесная связь, это началось ещё с Будапешта, когда Бартон оставил её в живых, привёз раненую в свой дом, и Лора выхаживала её две недели, прежде чем Клинт сознался Фьюри, что не выполнил «заказ». А через три дня этот «заказ» с перевязанным плечом стоял перед Ником и дерзко смотрел в глаза. С тех пор Наташа и Клинт стали одним целым. Они не были любовниками, но их связь была куда прочнее сексуальных уз – в горе и радости они были друг у друга, вместе отправлялись на задания, вместе напивались, вместе зализывали раны и праздновали победы… А теперь всё это висело на волоске. Может, и правда стоило забыть, не придавать значения этому спонтанному поцелую, но, сколько ни ври себе, всё равно ясно – что-то изменилось.
В номере, который они сняли, было две комнаты. Едва переступив порог, Наташа неровной походкой направилась к ванной.
- Вот приму душ, и мне сразу станет лучше.
Заперев за собой дверь, она привалилась к стене и медленно сползла на пол. Теперь, оставшись наедине с самой собой, ей больше не было нужды притворяться. Романофф, наконец, дала волю эмоциям – уткнулась лицом в колени и беззвучно заплакала. Через пару минут, буквально заставив себя подняться на ноги, она звонко ударила себя по щеке.
«Соберись. Соберись сейчас же, никчёмная ты тряпка».
Она вышла из ванной спустя пятнадцать минут. Переодетая в чистую одежду, с полотенцем на голове, и, самое главное – на её лице не было ни единого свидетельства молчаливой истерики.
- А вот теперь можно и поспать, - бодро улыбнулась она. – Я просто с ног валюсь.
Клинт проводил её долгим и внимательным взглядом. Хотел спросить, всё ли у неё хорошо, но потом передумал. Если сочтёт нужным – сама скажет.
Он долго стоял под душем, подставляя напряжённое тело под струи горячей воды. Обычно это помогало привести в порядок мысли, но сейчас Бартон смутно догадывался, что единственное верное средство для восстановления равновесия – стоящая под его кроватью бутылка текилы.