— Да, как же. И это повод не делать домашнее задание?
— Для меня да, — он рассмеялся, посчитав свою отмазку весёлой.
Я вежливо улыбнулся в ответ. Вернулся Дима, протянув мне номерок. Я взял его и хотел было уже идти, как вдруг Стас почему-то посчитал нужным сообщить мне:
— Кай уже здесь.
Я вопросительно посмотрел на него, остановившись.
— Его же вроде за внешний вид отчитывали. В учительскую вызывали. А он как ходил в джинсах, так и сегодня в них пришёл.
— Мне кажется, замечания ему делает только Елена Анатольевна. Остальные учителя как-то молчат, — точно так же, как и Дима сейчас. Конечно, вслух я ничего не сказал.
— Она и раньше осыпала его замечаниями, — махнул рукой Стас. — Только тогда Кай больше к ним прислушивался. Сейчас он как… с цепи сорвался.
— Разве? Он вроде ведёт себя довольно тихо.
— В том-то и странность. С чего бы ему вести себя так тихо, если впору бунтовать и избивать каждого? Я бы на его месте так и сделал бы…
— Кай псих, — неожиданно перебил Стаса Дима. Похоже, он чувствовал себя не в своей тарелке при таком разговоре. — У него с головой неладное. Он и раньше был странным, а сейчас стал ещё страннее. У меня от него мурашки по коже.
Я, конечно, обещал не связываться со Стасом, но любопытство взяло своё.
— Да что такого он сделал, что вся школа шарахается от него по углам?
Стас переглянулся с Димой. Дима сразу закатил глаза, поднял руки и развернулся, уходя обратно вглубь гардероба. Стас же виновато взглянул на меня и, нагнувшись ближе ко мне, почти шёпотом сказал:
— Ты что, серьёзно ничего не знаешь?
Я включил дурака.
— Откуда мне знать?
— Ну, ладно, — вздохнул Стас. — Помнишь, я советовал тебе не связываться с ним? Так вот… Просто мне не нравится, что он так спокоен, когда ты рядом. Ты новенький в этой школе, ещё ни с кем не подружился. Думаю, он хочет перетянуть тебя на свою сторону, чтобы ему, бедному и несчастному, не было одиноко. Он тебя как щит использует.
— Почему?
— Лично у меня нет никаких счётов с Каем, но… Он всегда был каким-то зашуганным. Ходил один, мало с кем общался. А знаешь, кем становятся такие? Изгоями. Некоторым нравится издеваться над теми, кто не может дать сдачи.
Мне стало нехорошо. Сразу вспомнились пробелы во вчерашнем разговоре. Кай упоминал, что пытался рассказать про Иосифа Кирилловича, но ему никто не поверил. Так ему не поверили потому, что он был один? Был… изгоем, как выразился Стас?
— Поэтому не общайся с ним. Я понимаю, что тебе хочется защитить слабого, но лучше не надо. Подумай о себе.
Слабого? Кай не слабый. Стас явно что-то путал. И это мне-то хочется его защитить? Скорее, наоборот.
— Мы всего лишь сидим за одной партой. И пока что ничего отталкивающего я в нём не заметил, — металлическим тоном ответил я, явно испугав Стаса.
Больше мы не разговаривали. Вернее, Стас хотел что-то мне ответить, но прозвенел звонок. Наверное, у меня были такие круглые глаза от ужаса, что Стас только бросил мне «иди» и скрылся в гардеробе. И я пошёл. Нет, побежал. Да я по пальцам мог пересчитать те случаи, когда заходил в кабинет после звонка!
Бросившись вверх по лестнице, я отсчитывал остающиеся позади этажи. Но как только я добрался до четвёртого этажа, мне снова пришлось задержаться.
— Эй, новенький! — окликнул меня знакомый голос.
Я остановился, обернувшись. Данила. Стоял, привалившись плечом к стене, и ждал. Ждал меня, похоже. Он был один: королевской свиты рядом с ним не наблюдалось.
— Что? — спросил я.
Данила усмехнулся и стал медленно приближаться. Кай назвал его королём школы, а Стас упомянул, что здесь есть любители поиздеваться над слабыми. И Данила как нельзя лучше подходил под оба описания. Сильный красивый парень, достаточно популярный для того, чтобы позволить себе гадкие выходки.
— Я тут прослышал, что ты путаешься с Каем, — издалека начал он.
Понятно. Видимо, у короля много слуг, боявшихся сказать неправду.
— Мы сидим за одной партой, — уже во второй раз за день повторил я. — И что в этом такого?
Данила перестал улыбаться. Такое ощущение, что моё спокойствие выводило его из себя. А мне вот было смешно, и не смеяться вслух было весьма трудно.
— Ты, похоже, не понимаешь всего.
— Объясни, — предложил я, хотя как раз таки прекрасно понимал, к чему он клонил.
— Будешь путаться с дерьмом — дерьмом и станешь, — прошипел Данила, сверля меня гневным взглядом. — А ты весьма мил. Помнишь, как помог мне в первый день? Показал расписание, честно ответил про Кая. Ты ведь просто запутался, так? Хочешь, проясню ситуацию? — он вдруг протянул мне руку. — Мы можем стать друзьями.
Какой самонадеянный тип. Вот теперь я не удержался и хохотнул.
— У тебя друзей хватает. Не люблю быть одним из нескольких, — я развернулся, продолжая идти к кабинету, но тут случилось то, чего я никак не ожидал. Данила схватил меня, потянув на себя, одной рукой сдавил горло, а второй зажал рот. Естественно, я среагировал так, как и любой бы на моём месте: попытался закричать и вырваться. Данила оказался сильным соперником. Воспользовавшись моим замешательством, он потянул меня куда-то в сторону. Куда именно, я не видел, потому как был сосредоточен на дыхании и неровных шагах. Всё-таки весьма неудобно идти, когда тебя практически лишают возможности дышать и стоять ровно.
Прошли мы, как мне показалось, не так уж много, после чего я услышал звук резко распахивающейся двери. А потом меня швырнули вперёд, как походную сумку. Времени на то, чтобы беспокоиться о безопасности, у меня не было. Я со всего размаха налетел на парту, угол которой больно врезался в бок. Глухо застонав, я не удержался на ногах и практически свалился на пол, хватаясь руками за стул. Стул мне не помог.
Перед глазами вспыхнули яркие искры. Прийти в себе мне не позволили, практически сразу после падения нанеся удар в живот. Вернее, пинок.
— Значит так, новенький, — зашептал мне на ухо пронзительный голос. — Хочешь поддерживать Кая и дальше — дерзай, я не против. Так будет даже веселее. Вот только потом не жалуйся, что тебя обижают, — он на секунду затих, а я сделал вдох, переводя дух. — Хотя, может, ты такой же, как он? В этом всё дело?
Я почувствовал тяжёлую руку, скользнувшую по бедру и сразу же исчезнувшую. Да и присутствия рядом Данилы я больше не чувствовал. Когда перед глазами всё перестало кружиться и я смог сфокусировать взгляд, Данила стоял у двери, показывая мне ключ.
— Подумай-ка тут урок. Только вот, к сожалению, я могу забыть о тебе. Да и занятий в этом кабинете сегодня не будет. Так что — упс, — напоследок он улыбнулся, захлопнул дверь, и я услышал звук закрывающегося замка. — Ах, да. У тебя же нет сотового телефона? Бедняжка.
А потом наступила тишина.
Я лежал с закрытыми глазами и даже, кажется, умудрился задремать. Боль постепенно отступила, и когда я попытался шевельнуться, то сразу же перестал хотеть спать. Болел только бок. Дышать было тяжело, но в целом терпимо. Осторожно встав с пола, я первым делом отряхнул брюки и медленно, держась рукой то за парты, то за стену, подошёл к двери. Из коридора всё ещё не доносилось ни звука, да и звонка я не слышал. Значит, первый урок до сих пор не закончился.
Толкнув дверь, я обнаружил, что она всё-таки заперта. Данила не шутил, когда решил оставить меня здесь на целый день. Я глубоко вдохнул, стараясь привыкнуть к лёгкой боли. Человек ведь привыкает ко всему. Ещё пара минут — и я не буду обращать на боль внимания.
Так и получилось. Я старался дышать равномерно, тупо смотря на дверь. Самое неприятное в сложившейся ситуации то, что где-то на этом этаже идёт урок алгебры. Моё отсутствие даст Иосифу Кирилловичу лишний повод подоставать меня.
И снова проблема в отсутствии сотового телефона! И откуда Данила только узнал, что у меня его нет?
Окончательно привыкнув к ноющему боку, я обошёл кабинет и выглянул в окно. Четвёртый этаж. Высоковато для прыжков. Подёргав оконную створку, я с удивлением обнаружил, что она подалась и открылась. И тут я увидел путь к спасению. Так как кабинет располагался с самого края здания, рядом с окном находилась сточная труба для дождевой воды. Её крепление, конечно, вызывало сомнения, но другого выхода я не видел. Если смогу спуститься по ней вниз — я спасён. И даже попаду на второй урок Иосифа Кирилловича.
Ну, была не была.
Раньше я как-то не увлекался экстремальными видами спорта. Единственное, что глупого я творил раньше, — так это бегал по крышам гаражей и прыгал с них. Лазать по трубам мне ещё не приходилось.
Самым сложным оказалось забраться на окно и, смотря прямо вниз, попытаться перелезть на трубу. Труба сразу заскрипела, да так громко, что я едва не заорал ей в тон. Всё-таки довольно страшно, когда в любую секунду ты можешь полететь на асфальт с высоты четвёртого этажа.
Но я, как бы странно это ни звучало, не полетел. Осторожно преодолевая сантиметр за сантиметром, я каким-то чудом спустился по трубе до третьего этажа, потом — до второго и, наконец, до первого. Но вот приземление оказалось неудачным. Не рассчитав оставшееся расстояние до земли, я свалился на спину, коротко вскрикнув.
Что ж, не так уж и больно. Всё-таки удар об парту был куда больнее. Успокоив себя самостоятельно, я встал на ноги, успев заметить безнадёжно испачканную одежду, и нехотя поплёлся вокруг школы, к главному входу. Нужно было уже понять, что день не задался окончательно, но я ещё надеялся на благополучный исход. И надеялся зря. А знаете почему? Потому что мой побег из заточения оказался замечен.
— Арсений, что это ты вытворяешь?! — накинулся на меня Иосиф Кириллович.
Я попятился назад, увидев, что на первом этаже около гардероба собрался почти весь мой класс. Даже Стас и Дима ошеломлённо выглядывали из своего убежища.
— А что я вытворяю? — невинно поинтересовался я.
— Лазишь по трубам! — заорал он. — Это школа! Школа несёт за тебя ответственность! И пока ты здесь, никаких подобных выходок я не потерплю!
Признаться честно, я впервые увидел в нём учителя. По крайней мере, в отношении меня. В его глазах не было той заинтересованности, которую я видел всю прошлую неделю, не понимая подтекста. А сейчас… Иосиф Кириллович действительно был озадачен моим поступком как ученика данной школы, а не только как ученика из его класса.
— В учительскую, живо! — продолжал кричать он. — Нет, к директору! Быстро к директору!
В общем, объясниться мне так и не дали. Иосиф Кириллович, похоже, и вовсе забыл, что я представлял для него интерес как объект для домогательств. Всю дорогу до кабинета директора он только и делал, что орал что-то об ответственности школы за учеников в учебное время. Если честно, я его не особенно-то и слушал. Немного в стороне от толпы, являющейся нашим классом, я заметил Кая. Он вопросительно смотрел на меня, но ближе не подходил. То немногое, что я был в состоянии сделать, это жалобно посмотреть на него, всем своим видом показывая, в какую паршивую ситуацию я умудрился влипнуть.
Нина Артуровна — директор школы — не понравилась мне с первого взгляда. Я, конечно, уже видел её, но сейчас, оказавшись с ней нос к носу, мне стало особенно не по себе. По её лицу можно было сказать, что человеком она являлась жёстким и принципиальным, так что одним выговором дело наверняка не обойдётся.
Иосиф Кириллович долго-долго повторял то, о чём говорил и пять минут назад, а Нина Артуровна молча слушала, подперев подбородок рукой.
— … Что за дети пошли! — возмущался Иосиф Кириллович. — Вторую неделю в школе, а уже вытворяет чёрте что!
— Что за дети? — вот тут-то я и не выдержал, гневно на него посмотрев. — Что за учителя пошли!
Иосиф Кириллович сразу замолчал. Он понял то, что я хотел сказать, и уловил моё настроение. Однако я прекрасно помнил, что рассказывал мне Кай, поэтому не собирался рисковать, давя на Иосифа Кирилловича. Это вырвалось случайно, на эмоциях. Продолжать я не планировал.
Нина Артуровна кашлянула, нарушив паузу.
— Так… — она перевела на меня взгляд. — Арсений Черных, да? Может быть, поведаешь, почему ты решил устроить спуск по трубе, вместо того чтобы сидеть на уроке алгебры?
А вот тут молчать я уже не то что не мог — просто не хотел.
— Данила из одиннадцатого класса, — сквозь зубы прошипел я. — Он запер меня в том кабинете. У меня не было выбора!
Описать словами то, как округлились глаза Нины Артуровны, невозможно. Она смотрела на меня как на полного идиота, разве что не озвучивала этого вслух.
— Данила? Нет-нет-нет, — она даже заулыбалась. — Такого быть не может. Он хороший мальчик, да и отличник к тому же.
— Хороший мальчик? Да с чего вы это решили?
— С того, что так и есть. Если он действительно это сделал, то почему?
А сделал он так из-за Кая. В таком взвинченном состоянии я вполне мог бы сорваться и выложить всё начистоту, но что-то меня удержало. Возможно, это называется совестью. Упомяни я сейчас Кая, и на моём месте окажется он.
— Может быть, потому, что Вы ничего не видите дальше своего носа? — бросил я напоследок и, не обращая внимания на вытянувшееся от удивления лицо Иосифа Кирилловича, выскочил из кабинета.
Хорошо, что одноклассников заставили вернуться обратно в кабинет и заняться самоподготовкой. Уж не знаю, кто был бы сильнее удивлён моей вспышкой ярости — я или они.
Раньше такое случалось. Раньше меня вообще было сложно вывести из себя, да ещё чтобы так… Нахамить директору школы было не самой лучшей идеей. Или я это сделал из-за Иосифа Кирилловича? Чтобы он увидел, что я вовсе не вечно тихий мальчик, который будет испуганно молчать?
Как только я вылетел в коридор, меня схватили за руку и утянули в сторону лестницы. Я уже было решил, что это Данила, прослышавший о случившемся, но прогадал, никак не ожидая увидеть…
— Кай, — с облегчением сказал я, позволив себе расслабиться.
— Ты что творишь? — задал он вопрос в лоб. — Что это за цирковые номера? Разве я не просил тебя быть как можно незаметнее?
— Да помню я! — его появление никак не разрядило ситуацию. — Уж извини, но просидеть целый день запертым в кабинете мне не очень-то хотелось.
Кай переменился в лице.
— Запертым?
— Данила, — пояснил я. Уж кто-кто, а Кай-то поверит мне касательно упомянутого типа. — Его, видимо, весьма беспокоит то, что я нахожусь рядом с тобой. Вот и решил попытаться изменить моё решение.
— И ты решил выбраться, спустившись по трубе?
До меня только сейчас дошло, что Кай уже не злился. Он выглядел таким же удивлённым, как и Иосиф Кириллович пару минут назад.
— Мне, вообще-то, на урок было нужно. А что ещё оставалось делать? Орать «помогите»? Не по мне это. Уж лучше справиться собственными силами, — к концу я сошёл на невнятное бормотание.
А Кай… улыбался. Вот чего я совсем не ожидал увидеть, так это его улыбку. За сегодняшнее утро он первый, кто улыбался после разговора со мной.
— Ты удивительный, — непривычно мягко сказал он, из-за чего я вконец растерялся.
Я? Удивительный? Да, я удивительный. Даже для себя. Вряд ли кто-то ещё решился бы прокладывать путь к свободе через окно.
========== Глава десятая. ==========
Надо признать, Кай обладал искусством убеждения. А я — искусством упрямства. Ему потребовался не один час для того, чтобы убедить меня успокоиться и вернуться в школу, по порядку объяснив всё директору.
Мы провели практически всё учебное время в соседнем дворе. Я хмуро поглядывал в сторону школы, слушая аргументы Кая, почему мне всё-таки нужно вернуться. И чем раньше, тем лучше. Поначалу я внимательно слушал, но потом сорвался, сказав, что для продолжения мне нужно зайти в ближайший продуктовый магазин. Там я купил упаковку чипсов, сел на ту же лавочку и принялся громко хрустеть.
Я прекрасно понимал, что по-хорошему к директору нужно явиться сегодня. А то мало ли, что она успеет сотворить? В данной ситуации лучше раньше, чем позже. Вот только я выдвинул одно условие, на которое Кай согласился прежде, чем услышал его.
— Расскажи мне всё, что было с тобой, — я особенно выделил слово «всё».
Кай выдержал мой взгляд. Ни один мускул на его лице не дрогнул.
— Я тебе и так уже рассказал слишком много, — последовал ответ.
— Да? А как же тот факт, что над тобой издевались? Почему ты решил, что мне хватит истории об Иосифе Кирилловиче? Да он только малая часть тех проблем, на которые можно нарваться в этой школе! — Я настолько активно жестикулировал, что умудрился сбросить на землю пакет с чипсами. Они рассыпались, к моему великому огорчению. Я замолчал, поднял пакет и отправил его в ближайшую мусорку.