– Нет, спасибо. У меня есть.
– Да. Лукас говорил, какой ты умный. Механик или вроде того, – мужчина скучающе зевнул, – Глупый, бедный Лукас, упокой Господь его душу. Не воруй, не употребляй, исполняй ответственно – и будет тебе большое счастье. Нет же. Огорчил брата, и сам огорчился. И могилки нет, и не сыщешь. Аллигаторы любят свежее мяско, – он заржал, запрокидывая голову, – Впрочем, девочки, что-то я разболтался. Приберите тут и не слишком огорчайтесь. О некоторых вещах стоит забыть.
Якен зарычал от бессильной ярости. Нет толку идти в полицию – она куплена такими, как Жака, сам он тоже бессилен против них. Теперь он остался совсем один.
– Якен… Чувак. Надо что-то делать. Давай, вставай. Тебе скоро на работу, – внезапно Леонардо заплакал, растирая слезы по лицу.
Якен быстро нашел свои документы, сложил вещи в рюкзак. Тот тип не нашел его тайник с деньгами. Или не искал. К счастью. Ему очень необходимы те несколько тысяч реал, что он сумел накопить.
– Что ты будешь делать дальше?
– Не знаю. Первое время побуду у крестного. Думаю, ночь или две перекантуюсь. А там… увидим. Может быть, я еще вернусь сюда. Хотя, мне этого вовсе не хочется. Жакарезинью забрал все, что мне было дорого. Я не хочу сюда возвращаться. Пошли, парни… Здесь больше нечего делать.
На работе Якен вкратце рассказал о том, что случилось. Эдуардо Старк поинтересовался, есть ли ему куда податься и что он планирует делать дальше.
– Я заходил с утра к Батисте. Как вы уже поняли – он мой крестный. В общем, пока я поживу у него. А там – буду снимать комнату у какой-то старой донны.
В принципе, так и получилось. Через две недели поисков подходящего жилья Якен снял комнату у одного пожилого мужчины. И сдал квартиру, оставшуюся в Жакарезинью. Деньги никому не помешали, а нищим выбирать не приходится.
– Сынок. Об одном тебя попрошу – если ты задумаешь привести сюда подружку – не шумите сильно. Тихонько как-то, хорошо? А если я приведу сюда подружку – мы шуметь не будем. У нас уже не тот возраст, – с этими словами Исидоро Кирин, новый квартирный хозяин Якена, гулко рассмеялся.
Дни сменялись неделями, недели складывались в месяцы. Наступила весна, а там пришло и лето. Постепенно, Якен познакомился со всей семьей дона Эдуардо. С Роберто и Жоаном, с Сансой, с Бартоломеу и маленьким Рикардом, который однажды приехал в сопровождении матери на коляске.
Со всеми, кроме средней дочери синьора Старка.
– О, это не девочка, а динамит. Ей то ли пять, то ли шесть лет, но такое шило в жопе, что только следи. За словом в карман не полезет, нет. Умная малая, что не говори, – Рауль Брага улыбнулся.
С ним у Якена завязались довольно дружеские отношения. Как говорил Рауль : «Фавеладос всегда поймут друг друга». Выходец из фавелы Морро дос Макакос, выросший в обществе отца-садиста, синьор Брага понимал ужас, который пережил Якен. Его недоверие, скрытность, нежелание контактировать с властями.
– Если бы полиция работала по-людски. Так нет, эти суки ловят детей с перочинными ножичками. А в таких скотомогильниках, как Жакарезинью, Маре, Сидаде де Деуш и так далее – их днем с огнем не сыщешь. В лучшем случае – они не предпримут ничего. В худшем – сами же и сдадут тебя этому Жаке, – Рауль немного разоткровенничался, когда они однажды решили пойти в бар после работы, – Я вырос в Морро дос Макакос. И не понаслышке знаю о таких вещах, – в его водянистых, серых глазах застыло холодное возмущение, – Взять хотя бы моего покойного батю. Что он вытворял со своей покойной законной женой, да и с моей мамой. Мучил и меня, и моего сводного брата. Как вы думаете, кто-то освидетельствовал побои или увечья? Хрен там. Когда Доминику исполнилось восемнадцать, он забрал меня, и мы переехали в Росинью***. Хрен редьки не слаще, конечно, была адская жопа – брату приходилось пахать и учиться одновременно, он и меня устроил помощником в тот магазин. Хотя, мне было всего двенадцать, и это было незаконно. Зато нас никто не бил, не резал бутылками, и я впервые стал спать по ночам как человек, а не в полудреме с одним прикрытым глазом, – мужчина взъерошил свои кудрявые волосы, – Я стараюсь быть нормальным. И, вроде бы, у меня получается. Но… Господи, Боже. Я живу в постоянном страхе стать таким же, как и батя. Хотя, вроде ни я, ни Доминик не похожи на него в этом плане. Ну, в смысле, внешне мы выглядим как тот упырь белесоглазый. И такие же носатые. Но, у брата хоть руль не на пол-лица, как у меня. А так… У нас свои загоны, но желания замучить кого-то до смерти у меня пока не наблюдалось. Вернее, кого-то, кроме отца. Того я бы не пожалел… Его счастье,что сдох, скотина…
Восьмого декабря стояла приятная пасмурная погода, нетипичная для начала лета. Якен любил такие дни – когда тучи защищают город от немилосердного солнца, но, тем не менее, стоит тепло.
Все утро было занято суетой – перед Рождеством дела всегда шли оживленно. Мужчины решили сделать маленький перерыв около часа дня – надо подкрепиться, иначе до вечера не выдержишь.
Зайдя в комнату для персонала, Якен увидел, что Джонас разговаривает с какой-то маленькой девочкой, незлобно подшучивая над ней.
– А это кто? – серые глаза серьезно изучали только что вошедшего Якена.
– Якен Х’гар. Вырастешь – и вы поженитесь, – Монтейра засмеялся, подмигнув ничего не понимающему юноше.
– Крестный, ты чо, совсем? Какое жениться – мне только шесть, я в школу только в феврале пойду! И вообще. Он старый и некрасивый, я на таком не женюсь.
– Жениться-не женишься, а вот замуж выйдешь, – мужчина смеялся собственной шутке.
– Нет!
– Да! И вообще. Нельзя говорить человеку, что он некрасивый. Даже если это правда. Особенно, если это твой будущий муж.
Поднявшись, девочка сердито хлопнула слишком развеселившегося Джонаса по ладошке, потребовав немедленно прекратить этот цирк.
– Действительно. Я пока не хочу ни на ком жениться.
– Слава Богу! Ты извини, ты красивый. Наверное. А папа еще долго будет работать? О, привет, – девочка поднялась с дивана, подбежала к отцу, – Вот твой обед. А я пока пойду к донне Элизе и Пирожку.
– Хорошо, милая. Только я буду обедать немного позже. Иди домой аккуратно, передай маме, что сегодня мы задерживаемся на работе.
– Ага. Хорошо.
Поцеловав отца в щеку на прощание, девочка побежала.
– Ушла твоя невеста, – Джонас ущипнул Якена за руку.
– Ну, прекрати.
– Не могу. У меня дурашливое настроение, что бывает в принципе редко, и мне охота кого-то достать. Эду на такое не ведется, Рауль – тоже, остались только вы с Арьей, как самые морально неустойчивые.
Якен страдальчески закатил глаза.
– Что такое, проказник? Снова довел крестницу до белого каления? – зашедший в комнату Рауль склонился над рукомойником, намыливая руки.
Мужчины перекинулись парой незначительных фраз, потом – Джонас вышел, чтобы позвать синьора Старка к обеду еще раз.
– А почему проказник?
– Ты видел его руку? Конечно, это псориаз, не проказа, но как-то такое вот прозвище пристало к человеку. Плюс, когда у Джонаса родилась тройня от его молодой жены – его прозвище приобрело новый смысл, – прикусив губу, Рауль сделал несколько характерных движений бедрами, – Ты б видел ту Диану. Блондинка, красавица, с синими глазами и черными бровями. И прочей массой видимых достоинств. Не спорю, Джонас тоже довольно симпатичный мужчина. Но, он старше ее почти на семнадцать лет. Как-то так получилось, – с этими словами синьор Брага поставил свой лоток с макаронами в микроволновку, – Х’гар, у тебя есть чо греть?
– Да. Сейчас, подожди.
В скором времени мужчины сосредоточенно обедали. Слышалось только напряженное сопение и время от времени кто-то причмокивал губами.
– Говорите что-то. А то как на похоронах, – произнес синьор Монтейро, налив себе немного минеральной воды в стакан.
После недолгого молчания синьор Старк предложил выбрать день и пойти в боулинг всей компанией. Предложение было единогласно одобрено.
Они осуществили свой план в следующую субботу. Играли двое против двоих – синьор Старк и синьор Монтейра против Рауля и Якена.
– Давай, надо обуть этих старперов. Чтобы мало не казалось, – иногда Якена пугало то, что Рауль не особо подбирал слова.
– Не будь нахальным, макака.
– Ладно тебе, проказник. Это же игра, и мы молодые, – энтузиазм Рауля быстро исчез, когда Джонас технично исполнил бойцовский захват, – Монтейра, черт паршивий, что ты делаешь! Не-е-ет! – Рауль старался вырваться. Что угодно – лишь бы быть подальше от этой пугающей руки.
– Ладно, Джонас, отпусти его. Побаловались – и хватит. Давайте играть.
Они провели, играя, около двух часов. Потом дон Эдуардо и Джонас решили пойти – дома их ждали жаждущие внимания семьи.
Рауль и Якен решили остаться – со слов Рауля, тут устраивались неплохие дискотеки. Пока что парни занимали время, играя в боулинг.
– Кстати, Якен. Всегда хотел спросить – что у тебя за имя такое чудное? Я всякое встречал, но такое вижу впервые.
На губах юноши появилась усмешка.
– Вообще-то, меня должны были назвать Жоакином – я родился в день памяти данного святого. Но, мой батя решил набухаться в честь моего рождения и допился до того, что не мог произнести имя «Жоакин» нормально. Оно вышло у него как «Жакен». В картории тоже сидела не особо умная, да еще и глуховатая женщина. Она и решила, мол раз Якен — пусть будет Якеном. Такая вот история, – синьор Х’гар вздохнул, – У меня даже медальон есть. Вместе с крестиком, это – единственное, что осталось после матери. Думаю, моя история – не такая уж большая редкость для Рио. Так что, особо удивляться тут нечему.
На дискотеке он знакомится с одной симпатичной, гибкой мулаткой. Девушку зовут Кларисси, и она бесстыдно прижимается к нему всем телом. И, почему-то после танцев с ней Якен не чувствует своих медальона и креста.
Он идет вслед за ней, видит, как она подходит к рослому чернокожему, отдает ему что-то из ладони.
– Если это мои вещи – то отдайте их. Серьезно, – Якен выходит из тени, зло смотря на свою новую знакомую и ее друга.
– Ты имеешь какие-то предъявы на честную девушку?
– Честная девушка сидит дома, а не снимает с людей дешевые медальоны на дискотеке. Хочешь – я могу подраться с тобой. Если я тебя одолею – ты отдаешь мне мой медальон. Он не настолько много стоит, чтобы стаскивать его с моей шеи. Ну, то ты защитишь свою подругу и свою честь, или ты способен только бахвалиться?
Якен никогда не жаловался на комплекцию. Чернокожий был еще крупнее. Но, ему не доставало Якеновой проворности. И безжалостности, которую выходцы из Жакарезинью впитывают с молоком матери. Кларисси, почувствовав, что ничем хорошим дело не обернется, исчезла.
– Ой, ну нааахер. Бля, – противник Якена сел на бордюр, положив голову на руки, – Кто тебя научил так махаться?
– Жакарезинью. То ты отдаешь мне медальон с крестом? Мужик, пойми меня правильно – крестик у меня от рождения, а медальон моя мама подарила мне на десятилетие. Полгода назад ее не стало. Если бы это была просто цацка – я бы так за него не бился.
Вместо ответа парень протянул Якену украшения. Синьор Х’гар поспешил вернуть их на место.
– Тебя как зовут?
– С какой целью интересуешься?
– Просто…
– Я никто. И звать меня никак, – юноша улыбнулся. Потом – встал, подав руку своему противнику, – Вставай. Отношения мы выяснили, надеюсь, больше мы друг друга не потревожим.
– Я надеюсь.
***
Якену двадцать три. Он – молодой мужчина, с определенными желаниями. Время от времени в его жизни появляются женщины. Но, сейчас ему почему-то кажется, что с Анной у них все будет серьезно.
– Ты меня извини, конечно. Но, у твоей девушки лицо, как у редкостной суки, – произносит Рауль после того, как Анна Перес заходит к ним на работу, – Дай Боже, чтобы я оказался неправ.
***
Арье десять, и она носит короткие шорты. Вместе с футболкой, на которой изображен логотип ее школы. Иногда, после школы, она любит зайти к отцу в автомастерскую. Ее искренне интересует устройство автомобиля. И, ей нравится, когда она может немного помочь папе. Или Джонасу. Или Раулю. Изредка – Якену.
У Якена хитрая улыбка и бронзовая от солнца кожа. Якен умный, так говорит папа. И чересчур шустрый. Что это значит – Арья не могла понять. Арья тоже шустрая, со слов отца. Но, она не такая, как Якен.
Якен редко зовет ее по имени, чаще просто «девочка». И, иногда его серые глаза ненадолго останавливаются на ней, рассматривая ее с какой-то мрачной серьезностью.
Он немного странный. Но, почему-то, из всех работников автомастерской, Арья рада видеть его больше всех. После отца, конечно.
У Якена появилась подружка. Анна. И почему имена святых дают таким противным людям? У Анны светлые волосы, светлые глаза и злая улыбка.
Анна – лицемерка. И дура, по мнению Арьи. Иначе зачем взрослой женщине сюсюкаться с ней, когда Якен рядом, а потом – больно щипать, когда никто не видит?
– Еще раз так сделаешь – я тебе руку монтировкой отобью, поняла? Дура! Стерва паршивая, – Арья потирает руку, на которой остался синяк, – Я все расскажу папе и Якену. Пусть знает, какая ты гадина.
Анна брезгливо кривит губы, обзывая Арью маленькой засранкой.
Арье одиннадцать, и она изо всех сил старается успевать везде, где это только возможно. Школа, занятия по джиу-джитсу, дом. Ей все в радость. Почти все – было бы здорово, если бы мама поменьше ее ругала. А так… Ей обидно, что мама не видит, как она старается. Только упреки и вечное сравнение с Сансой. Санса старше почти на четыре года, Санса уже многое умеет. Это несправедливо.
Хорошо, что есть тетя Элиза, Пирожок, подруга — Плакса, и ее тренер, Сирио. У Сирио кудрявые волосы, черная бородка и веселый характер. А еще, что важно – он умеет ободрять и у него хватает терпения повторять одно и то же тысячу раз, до тех пор, пока не получится.
Иногда Арье охота попросить маму, чтобы она вела себя так же, как и Сирио. Но, девочка понимает, что навряд ли это приведет к чему-то хорошему.
Еще хорошо, что есть роликовые коньки. На них Арья преодолевает путь от дома до школы, и, почти все время, что она проводит за пределами дома – она проводит на роликовых коньках. Это вызывает снисходительную улыбку отца и, опять же, глухое раздражение у матери.
А еще Якен восхищается ее умением. Это приятно. И, девочка скучает по тем моментам, когда приходила к отцу на работу.
Сейчас у нее нет столько времени – ей надо хорошо учиться. Арья еще не решила, кем станет. Но, она точно знает – она будет много стараться, получит хорошее образование, высокооплачиваемую работу. И, ее дети никогда не будут краснеть из-за насмешек одноклассников по поводу талонов на бесплатные продукты.
Арье двенадцать, когда у ее впервые идут месячные. Это случается во время тренировки. Поначалу девочка не обращает внимание на режущую боль в животе, потом – отпрашивается в дамскую комнату.
Она долго сидит там, не зная, что ей делать. В дамскую комнату заходит обеспокоенный Сирио. Мужчина стал волноваться – Арьи нет уже около двадцати минут, а ее рюкзак висит в раздевалке.
– Арья, ты тут?
– Да, – отвечает девочка из-за двери.
– С тобой все в порядке? Медсестру позвать?
– Наверное, позовите. У меня проблемы… личного характера.