Слышен отдалённый бой в тамбурины.
МЕРИТАТОН: Хетты приехали… Пора встречать. Пора идти.
Расправив плечи, уходит.
Явление одиннадцатое
Вечер. Женские покои Ахетатонского дворца. Ташерит дремлет в кровати, над ней сидит что-то тихо напевающая нянька. Анхесенатон рисует что-то угольком на дощечке, но глаза у неё уже слипаются. Входит Меритатон.
МЕРИТАТОН: Девочки, проснитесь!
ТАШЕРИТ (вздрагивает, открывает глаза): Мы не спим.
АНХЕСЕНАТОН: Что случилось? На тебе лица нет.
МЕРИТАТОН: Завтра с утра начинайте собираться. Через три дня мы едем в Фивы.
ТАШЕРИТ: Надолго?
МЕРИТАТОН (неохотно): Довольно надолго.
ТАШЕРИТ: Всех куколок брать?
МЕРИТАТОН: Да. Всех куколок, все платья, всё.
Анхесенатон встревоженно встаёт. Ташерит, отвернувшись, снова засыпает.
АНХЕСЕНАТОН: Кто едет, кроме нас?
МЕРИТАТОН: Да в общем-то все. Эйе, Хоремхеб…
АНХЕСЕНАТОН: Сестричка, а что стряслось-то? Не война?
МЕРИТАТОН: Нет-нет, успокойся. Пойду маме скажу.
Уходит.
Явление двенадцатое
Раннее утро. У входа в Ахетатонский дворец стоят одетые в дорожное платье Сменхкара, Тутанхатон, Меритатон, Анхесенатон и Ташерит. Рабы выносят узлы с вещами.
АНХЕСЕНАТОН (со слезами на глазах): Прощай, прощай, родной Ахетатон!
СМЕНХКАРА: Не надо так печалиться, Анх. Это ведь только небольшое путешествие. И ведь не на край света – в Фивы! Ты бывала там раз десять!
АНХЕСЕНАТОН: Сменх, вы все думаете, что я ничего не знаю. Дворец пустой, все украшения, все драпировки убраны! Простолюдины из домов едут в окрестные деревни, точно мор нагрянул! Мы уезжаем навсегда, правда?
МЕРИТАТОН: Неизвестно…
АНХЕСЕНАТОН: Я же вижу. Это Ташерит не понимает. Меритатон, скажи правду!
МЕРИТАТОН: Ну… ну… хорошо. Ты угадала, девочка моя, мы теперь будем жить в Фивах. Людям не… не нравится Ахетатон.
АНХЕСЕНАТОН: Но там же было так хорошо!
Начинает плакать.
ТУТАНХАТОН: Не люблю, когда девочки ревут! Давай лучше в войну опять поиграем.
АНХЕСЕНАТОН: Не хочу-у.
ТУТАНХАТОН: Нюня! Вот не женюсь на тебе, будешь знать.
АНХЕСЕНАТОН: Дурак!
Плачет, уткнувшись лицом в руку Меритатон. Ташерит ничего из этой сцены не замечает – она вертит в руках серебряную птичку с сапфировыми глазами.
Из дворца выходят Эйе и Хоремхеб. Они нарочито изображают весёлость и бодрость.
Явление тринадцатое
Те же, Эйе, Хоремхеб.
ХОРЕМХЕБ: Всё готово. Можно отправляться.
СМЕНХКАРА: Наконец-то Фивы! Город моего детства!
МЕРИТАТОН: А я просто поверить не могу, что мы уходим из Ахетатона! Когда отец был жив, казалось, что город простоит вечно.
Утирает слезу.
ЭЙЕ: Что поделаешь, ничто не вечно. Даже Фивы когда-нибудь обратятся в пыль.
МЕРИТАТОН: Все в сборе? Где мама?
ЭЙЕ: Высокочтимая Нефертити уехала до зари отдельно.
СМЕНХКАРА: Будем надеяться, она благополучно доберётся. Может, мы её по пути нагоним. Идёмте.
Анхесенатон в истерике рвётся обратно к воротам дворца.
АНХЕСЕНАТОН: Не хочу уходить! Не хочу! Пустите меня!
Сменхкара и Эйе с трудом удерживают её.
СМЕНХКАРА: Анх! Как ты себя ведёшь! Подумаешь, переезд! Может, вырастешь и приедешь сюда снова!
Анхесенатон, пискнув, оседает вниз у него на руках.
ЭЙЕ: Царевна лишилась чувств. Воды!
Один из рабов убегает за водой. Все обеспокоенно окружают Анхесенатон. Порыв ветра заносит песок в распахнутые ворота покинутого дворца.
Занавес падает.
========== Действие второе ==========
Явление первое
После событий предыдущего действия минуло примерно три года. За это время умерли Нефертити от мора и – при странных обстоятельствах – Сменхкара.
Пасмурное утро. Вдаль уходит процессия плакальщиков. Рядом со свежезапечатанной гробницей стоят заплаканная Меритатон, Анхесенатон и Тутанхатон. К ним подходит Эйе.
ЭЙЕ (участливо): Успокойся, госпожа. Сменхкара был добродетельным, справедливым правителем. Кто-кто, а он будет легко чувствовать себя на суде Осириса.
МЕРИТАТОН: Осириса?! Эйе, если ты скорбишь по усопшему…
ЭЙЕ: В последние месяцы царь окончательно отказался от почитания Атона, и ты это знаешь. Это неизбежно, госпожа.
МЕРИТАТОН: Не смей говорить такое о моём муже! Он следовал учению славного Эхнатона и жрецов Атона!
ЭЙЕ: Он хотел продержаться на троне, поэтому ему пришлось немного поступиться прежними обычаями.
МЕРИТАТОН: Ах, что теперь с нами будет?
ТУТАНХАТОН: Как что? Мы с женой будем править Египтом. Без царя страна не останется.
Меритатон рыдает.
ЭЙЕ: Но одно условие, сиятельный будущий царь.
ТУТАНХАТОН: Не беспокойся, пост сановника у тебя никто не отнимет!
ЭЙЕ: Я не об этом. Я-то сам – так, песчинка. Важно то, что придётся тебе сменить имя. Народ в бешенстве ломает статуи Эхнатона, Нефертити и Сменхкары. Тутанхатона он не примет. Ему нужен Тутанхамон.
ТУТАНХАТОН: Не считай меня за дурачка. Мне десять лет, да, но я уже кое-что понимаю.
МЕРИТАТОН: Ты не посмеешь!.. Ты, брат Сменхкары!
ТУТАНХАТОН: Меритатон, ты уже не царица. А царю указывать ты не имеешь права.
МЕРИТАТОН (срываясь на крик): А! Изменник маленький! Пригрела я змею на груди! Это по твоему приказу отравили моего дорогого мужа! (бросается на колени перед Анхесенатон) Хоть ты, сестрёнка, не поддавайся! Твоё имя выбрал тебе отец, и менять его – худшее преступление перед его памятью!
Анхесенатон обнимает сестру, гладит её по голове, пока та не затихает.
АНХЕСЕНАТОН: Не бойся, ничего я менять не буду. Иди, милая Мерит, в свои покои, где ничто не усугубит твоей скорби.
Меритатон встаёт, и, дрожа и глядя в пространство, идёт вслед за плакальщиками.
Явление второе
Те же без Меритатон.
ТУТАНХАТОН: Анх, я очень тебя люблю, но сторонницы Атона в моём дворце быть не должно.
ЭЙЕ: Такая жизнь, девчушка. Мы должны чтить прошлое, но подстраиваться под настоящее. Иначе долго не выжить.
Анхесенатон стоит в растерянности, глядя то на Тутанхатона, то на Эйе, то вслед сестре.
ЭЙЕ: К сожалению, царь Египта не может быть женат на приверженке иной веры. Моей младшей дочери Мутбенрет всего на пять лет больше, чем нашему новому царю, она красива и, как уже выяснилось благодаря одному из моих племянников, бесплодием не страдает. Поэтому…
АНХЕСЕНАТОН: Нет! Нет! Как ты можешь такое предложить, Эйе?! Тутанхатон и я помолвлены с младенчества!
ТУТАНХАТОН: Измени прилюдно своё имя на Анхесенамон! Трудно, что ли? Как будто я хочу отослать тебя и взять эту дылду Мутбенрет!
АНХЕСЕНАТОН: Но сестрица…
ТУТАНХАТОН: Меритатон не могла изменить мнение подданных об Атоне – пусть молчит себе!
Анхесенатон тяжело вздыхает.
АНХЕСЕНАТОН: Хорошо. Хорошо.
ТУТАНХАТОН: Ну вот и прекрасно. Пойдём, дорогая, готовиться к празднику в честь нашего воцарения и свадьбы. Как только пройдёт положенный для скорби срок…
Крепко взявшись за руки, уходят. Эйе, чуть помедлив – за ними.
Явление третье
Женские покои фивского царского дворца. Анхесенамон причёсывается перед зеркалом, Ташерит подводит сурьмой брови.
ТАШЕРИТ: Ты волнуешься?
АНХЕСЕНАМОН: Ничуть, сестричка. Я счастлива! Такой счастливой не была, пожалуй, с тех пор, как мы уехали из Ахетатона. Помнишь Ахетатон?
Ташерит, закончив с бровями, напряжённо морщит лоб.
ТАШЕРИТ: Что-то припоминаю.
АНХЕСЕНАМОН: Чудной красоты был город! Сейчас-то он вконец заброшен… Потом хочу туда хоть на пару дней съездить. Когда отец жив был, вообще там жили как в сказке. Какие праздники в честь Атона устраивались! Но и при Сменхкаре тоже было неплохо.
ТАШЕРИТ: Как ты думаешь, кстати, правда, что Сменхкару убили?
АНХЕСЕНАМОН: Сомневаюсь. Он отравился мясом, простоявшим долго на жаре. И, кроме того, в тот день он почти ни с кем не виделся, кроме нас, пары рабов, ну и Эйе с Хоремхебом. Кто его мог убить? Всё это дурацкие слухи.
ТАШЕРИТ: Мясо свежее было. Я его тоже ела, и ничего.
АНХЕСЕНАМОН (смеясь): А почём ты знаешь, что это было то же самое мясо? Ты думаешь, у нас, как у пахарей нищих, один ломоть телятины в день на всех? Милочка, это ты слишком часто слушала историю убийства Осириса, вот и подозреваешь что ни попадя. И вообще что за идея – в день начала празднеств болтать об убийстве!
ТАШЕРИТ (с лёгкой нотой зависти): Рада, что замуж выходишь?
АНХЕСЕНАМОН (заговорщицким шёпотом): Ты не представляешь, как рада! Замужество – что за прекрасное слово! Я смотрела на папу с мамой, потом на Сменхкару и Меритатон – и так хотелось скорее самой стать женой! Ну и Тутанхат… Тутанхамона я люблю.
ТАШЕРИТ: Как же замечательно, сестрица! Вот бы и мне мужа найти…
За сценой раздаются вопли. В покои врывается любимая рабыня Меритатон.
Явление четвёртое
Те же и рабыня.
РАБЫНЯ: Светлейшая царица! Славная царевна! Беда!
АНХЕСЕНАМОН: Что такое? Почему крики?
РАБЫНЯ: Только что… на моих глазах… прямо на моих глазах…
АНХЕСЕНАМОН: Что, что? Говори же, Ипи!
РАБЫНЯ: Госпожа Меритатон приняла яд!
Анхесенамон роняет гребень и вскрикивает. Ташерит ударяется в слёзы.
АНХЕСЕНАМОН: Сама приняла? Не верится!
РАБЫНЯ: Да! Ужас! Ужас! Я подала ей кувшинчик белил… я не знала, что она замыслила… царица, я не виновата… я думала, она краситься хочет… подала белила… а она взяла их и выпила! Я кричу, а она мне «Не вопи, Ипи. Всё равно бы я умерла. Этот выход самый быстрый и спокойный». Я кричу, кричу… госпожа мне часть её украшений взять разрешила…
Падает в истерике на ковёр. Побледневшая Анхесенамон бросается к двери.
КРИКИ ЗА СЦЕНОЙ: Она мертва! Госпожа Меритатон мертва!
Анхесенамон застывает. Рыдавшая Ташерит замолкает. Некоторое время они обе не движутся, но потом и они, и кое-как поднявшаяся на ноги рабыня убегают.
Явление пятое
Тронный зал дворца. На лёгких складных тронах сидят Тутанхамон и Анхесенамон. Они уже одеты в царские одежды.
ТУТАНХАМОН: Ну что за глупость сделала Меритатон! И перед празднествами! Если бы все вдовы яд принимали, у нас в Египте жило бы на четверть меньше людей.
АНХЕСЕНАМОН: Дело тут даже не столько в смерти Сменхкары. Меритатон была страстной сторонницей Атона. Она… она не могла пережить, что даже я сменила имя на Анхесенамон. Возможно, я в какой-то мере виновата…
ТУТАНХАМОН: Что ты, что ты, Анх! Как будто у тебя выбор был.
АНХЕСЕНАМОН: Не было…
ТУТАНХАМОН: И мне, кстати, твоё новое имя больше нравится. Оно звучит нежнее. «Анхесенатон» с этим «т» в серёдке – словно в тамбурин ударили! Не девчачье имя.
Анхесенамон смущённо улыбается. Они оба явно пока не слишком освоились ни с супружеством, ни с правлением.
Входит Хоремхеб.
Явление шестое
Те же и Хоремхеб.
ХОРЕМХЕБ: Великий царь! Нубийские гонцы приехали с объявлением войны!
ТУТАНХАМОН: Что?
ХОРЕМХЕБ: Правители нубийских областей требуют отдать огромные земли, в противном случае до окончания этого месяца против нас выйдут их войска.
АНХЕСЕНАМОН: Ещё чего не хватало! Спасибо, Хоремхеб – мы обдумаем, что делать.
ХОРЕМХЕБ: Позволите дать совет? Принимайте вызов. Я ручаюсь за моих воинов. Они зададут нубийцам, так, что те потом надолго замолкнут.
АНХЕСЕНАМОН: Спасибо ещё раз. Можешь идти.
Хоремхеб уходит.
Явление седьмое
Те же без Хоремхеба.
ТУТАНХАМОН: А что? Ведь он дело говорит. Он прославленный военачальник.
АНХЕСЕНАМОН: В этом я полностью уверена, но ты подумал ли о расходах?
ТУТАНХАМОН: Расходах?
АНХЕСЕНАМОН: Если Нубия выдвигает такие дикие требования, значит, она готова к долгой войне. А вот мы – не готовы. Наша казна в бедственном состоянии – мне тяжко говорить, но её во многом опустошил отец. Введение почитания Атона, постройка новой столицы… Меня мама перед смертью успела научить осмотрительности. Если сейчас мы ринемся в бой, нам, вполне возможно, скоро придётся сдаваться. Нам! Подумай только!
ТУТАНХАМОН: Анх, решаю всё-таки я…
АНХЕСЕНАМОН: Разумеется, ты, кто спорит! Но я старше тебя на целых два года, и потом – я дочь царя от его главной жены, мне многое известно. А ты? Ваши со Сменхкарой родители неизвестны, в лучшем случае ты мой единокровный брат.
ТУТАНХАМОН: Значит, считаешь, что война ни к чему? Но как её избежать? Согласиться на требования этих наглецов?
АНХЕСЕНАМОН: Вести переговоры. Тянуть время. Но в этом, признаться, я не слишком сильна. Пока что. Надо посоветоваться с Эйе.
ТУТАНХАМОН: А вот и он, лёгок на помине.
Входит Эйе.
Явление восьмое
Те же и Эйе.
ТУТАНХАМОН: А мы как раз тебя позвать хотели, поговорить надо.
ЭЙЕ: Насчёт войны с Нубией? Хоремхеб уже мне рассказал.
АНХЕСЕНАМОН: И какое твоё мнение?
ЭЙЕ: Моё мнение, что нам следует собрать войско…
АНХЕСЕНАМОН: Как? Казна-то оскудела!
ЭЙЕ: Зато нет лучшего способа пополнить её, чем победоносная война.
АНХЕСЕНАМОН: Откуда ты знаешь, что она окажется победоносной?
ЭЙЕ: Я послал в Нубию Инени, переодетого местным жителем. Он всё разузнал. Именно та часть армии, на которую опирается и надеется нубийский верховный правитель, замышляет против него заговор. Инени, конечно, оказал им посильную помощь.
ТУТАНХАМОН: Ну, тогда это меняет дело.
АНХЕСЕНАМОН: И всё же я не хочу этой войны.
ЭЙЕ: Я понимаю, вам обоим в вашем нежном возрасте лучше спокойно жить во дворце – но ведь вы тут и останетесь! Войска возглавит Хоремхеб.
АНХЕСЕНАМОН: А вдруг тот нубийский заговор провалится?
ЭЙЕ: Девчушка, у нас нет выбора. Нубия требует от нас передать ей такие земли, без которых наша казна точно прежней не станет.
АНХЕСЕНАМОН: Понятно…
ТУТАНХАМОН: Эйе, пойдём, я соберу советников и писцов – готовить ответ для нубийских послов.
Они с Эйе уходят.
Явление девятое
Анхесенамон одна.
АНХЕСЕНАМОН: Смерти, смерти – и теперь война, как высшая точка несчастий! Только я обустроилась, вышла замуж… Жить бы нам с Тутанхамоном и жить. А получается к тому же, что ни одной из наших бед не избежать. Всю жизнь я только и слышу «Нет выбора, нет выбора». Мы уехали из Ахетатона – выбора не было. Меритатон умерла из-за одного несчастного звука в наших именах – у нас выбора не было. Эта война – тоже выбора нет. Хоть раз бы в жизни удалось самой что-то выбрать, хоть малюсенький разочек! Надеюсь, когда у меня родится ребёнок, я смогу сама решить, как его назвать!
Заговорив о ребёнке, мечтательно и немного грустно улыбается. Всё улыбаясь, медленно уходит прочь.
Явление десятое
Фивская улица. Вечер, не слишком людно. В тени стоят Эйе и Хоремхеб.
ХОРЕМХЕБ: Ну что? Какие новости с совета?
ЭЙЕ: Поход начнётся в ближайшее время.
ХОРЕМХЕБ: Великолепно! Царь с царицей легко согласились?
ЭЙЕ: Не очень. Нефертити была в последние годы жизни опасливой, Анх теперь такая же.
ХОРЕМХЕБ: А Тутанхамон?
ЭЙЕ: С ним было проще. Но она на него сильно влияет.
ХОРЕМХЕБ: Анхесенамон?
ЭЙЕ: Да, а что тебя так удивило? Она старше его, пусть и ненамного, и уже теперь хорошенькая и свежая, как роза. Помнишь же, как Меритатон вертела Сменхкарой как хотела? Так вот, история повторяется. По крайней мере, пока царь совсем мал, а царица красива.
ХОРЕМХЕБ: Но Меритатон была старше, когда стала женой правителя. Её сестрица-то сама мало что понимает.
ЭЙЕ: Это вопрос времени. Анх – девчушка смекалистая.
ХОРЕМХЕБ: И что нам делать?
ЭЙЕ: Пока ничего. Пока они нас уважают и слушаются. Потом поглядим. Давай сперва с Нубией разберёмся.
ХОРЕМХЕБ: Надо было тебе всё-таки Мутбенрет свою за царя выдать.
ЭЙЕ: Я не могу перегибать палку, мой друг! Тутанхамон и Анхесенамон любят друг друга настолько, насколько могут любить в их возрасте. Они и слышать не желали о возможности разрыва помолвки. К тому же я, сознаюсь, привязан к детишкам. Они меня с колыбели знают.