Они оба сурово посмотрели на Филча, возвращая всех зрителей и участников к началу спирали разборок. Завхоз чуть не подпрыгнул на месте, ощущая невыраженный шквал обвинений в лицах, подобно уколу иглы в одно неприличное, чтобы его называть, место.
– Это ваш заносчивый сопляк велел отнести птицу на кухню!
– Эта крикливая тварь носилась по школе и забралась в чулан! – в жутком волнении парень аж пропустил грубое обращение.
– И поэтому он дал ему веником под зад и велел отнести на кухню!
– Это не веник, а моя метла! – оскорбился Малфой и тут же опомнился: – Я не давал!..
– Довольно! – остановил безобразие Снейп.
Вопрос, который должен был напустить леденящего страха, несмотря на произошедшее недоразумение, чуть не окончившееся трагедией, вызвал совершенно обратную реакцию.
– Итак, я советую тому, кто всё это устроил, признаться пока не стало поздно, – угрожающе произнёс профессор, обращаясь ко всем в зале, выдержал некоторую паузу и наконец задал самый главный вопрос: – Какой недоумок из вас решил превратить мистера Маклаггена в петуха?
В Большом зале повисла необыкновенная тишина. Затем кто-то хмыкнул, кто-то хрюкнул, кто-то усмехнулся, кто-то с трудом выдохнул, и зал в мгновение ока разразился громким хохотом, в котором потонул даже голос безжалостного Снейпа. Чтобы призвать всех к порядку потребовалось ещё минут десять и волшебная палочка в руках строгого декана Гриффиндора. Как только та взметнулась вверх, и небо над головами заволокло тучами, среди которых ахнул гром, зал наконец стих, разве что скромные улыбки ещё кое-где встречались на лицах.
МакГонагалл по выразительному взгляду коллеги поняла, что прерогатива вычислить негодяя отдана ей, как профессору трансфигурации, а значит, человеку, обладающему в этой области достаточными знаниями. Нет, она конечно понимала, чтобы заставить парня продолжительное время побыть кем-то… другим, нужен не просто способный, а очень сильный волшебник, а таких в школе раз и обчёлся, и те по большей части профессора. Эффект мог бы получиться настолько же сильным ещё в случае, если бы в парня запустили заклинание волшебников так пять в раз, но… Но это уж вздор какой-то. Где бы нашлись настолько объединенные одним чувством ученики?..
В то же время, что мадам Помфри шла через весь зал к побитому судьбой и метлой, красному Маклаггену, продолжающему при каждом новом вздохе выплёвывать перья, Гарри Поттер стоял в окружении небольшой группки из Джинни и Рона Уизли, Невилла Лонгботтома, Дина Томаса, Симуса Финнигана, Лаванды Браун и Парвати Патил. Все они поглядывали на происходящее с таким чувством, словно шла какая-то развлекательная программа, которая оказалась совершенно неинтересной.
– А если он всё-таки признается? – осторожно спросил по одну сторону от Гарри Рон.
– Я ему признаюсь, – хищно откликнулась Джинни по другую. – Надолго без зубов останется.
Гарри вместе с остальными с интересом перевел на неё взгляд.
– А что? Пытаться отравить тебя, а потом вредить Гермионе – это нормально? – ответила им девушка, и Дин, улыбнувшись, попробовал взять её за руку. – Да подожди ты!
После некоторых манипуляций раскрасневшийся Маклагген наконец поднялся на ноги и выпил заботливо наколдованной деканом водички. Учитывая, как тяжко ему сейчас было говорить, Снейп предложил парню просто показать на обидчика или их группу. В зале воцарилась какая-то другая, зловещая тишина. Маклагген медленно и неуверенно повернул голову к столу своего факультета. И кто-то бессовестно воспользовался столовым прибором, нарушая тишину.
Это Лаванда проткнула аппетитное куриное бедрышко вилкой и, протягивая её через несколько человек, как можно милее спросила:
– Бон-Бончик, а ты не хочешь подкрепиться?
Рука Маклаггена дрогнула и опустилась, не успев толком подняться. Парень тут же закачал головой и принялся издавать что-то нечленораздельное. Мадам Помфри сообщила, что ей больше нечем помочь – физически парень вполне здоров, – профессору МакГонагалл пришлось увести ученика в свой кабинет. Снейп безуспешно попробовал ещё раз напугать учеников и удалился вслед за остальными. После чего все снова вернулись к трапезе и принялись бурно обсуждать произошедшее.
Гарри завистливо поглядывал на Джинни с Дином. Парень без стеснения накрыл её ладонь своей и что-то прошептал на ухо, отчего девушка криво улыбнулась. Гарри захотелось, чтобы и Гермиона вот так же сидела рядом, и он смог бы за ней поухаживать. Захотелось перебирать её пальчики, ласкать запястья или дразнить прикосновениями губ шею, захотелось её приобнять или просто послушать, как льётся её несравненный голос.
– А как Гермиона? Ей получше? – поинтересовалась Лаванда, на что Гарри молча кивнул.
– А ты знаешь, что и Ромильда в больничном крыле? – воспользовалась случаем Парвати, заметила на себе несколько взглядов и опасливо пояснила: – А вдруг она Гермионе что-нибудь расскажет?
– На её бы месте я поостереглась, – с укором вставила Лаванда. – Замахиваться на чужого парня! Вот это наглость. Вот я, например, Рона не пыталась ни у кого увести. Да ведь, Бон-Бончик?
Рон, насевший на еду, кашлянул, покраснел и неуверенно выдавил «угу».
– Спасибо, – вспомнив, что так и не сделал этого раньше, сказал Гарри: сам бы он вряд ли додумался до идеи использовать один интересный «бальзамчик».
– Да пожалуйста, – Лаванда с легкостью отмахнулась. – Будет теперь знать, как с чужими парнями целоваться, – ехидно прибавила она, дождалась, когда Рон дожует и чмокнула его в щёку.
Гарри опустил голову к своей тарелке: есть ему совсем не хотелось, зато снова захотелось увидеть Гермиону. Поговорить с ней, обнять или коснуться губ. Узнать поедет ли она на Рождество к семейству Уизли, не захочет ли перед этим прогуляться. А ведь они так и не посидели нормально в пабе… Вспомнив об этом, он снова поднял голову и грустно посмотрел на сокурсников рядом. Каждый кем-то или чем-то увлечён, а он снова один. Почти незамеченный, Гарри поднялся на ноги и направился к выходу.
========== 11. ==========
Ромильда успокоилась, когда мадам Помфри напоила её ещё каким-то зельем. Гермиона больше не предпринимала попыток подняться и поговорить с девушкой на тему её неприятности. Даже когда целительница отлучилась по какому-то срочному делу, Гермиона всё также лежала и предавалась разным думам. И все они по большей части касались Гарри. Только сейчас, когда чувства после поцелуя немного поутихли, ей вдруг с грустью подумалось, что впереди и вправду Рождество. А если она не успеет к этому времени окрепнуть и мадам Помфри заставить её пробыть «под присмотром» и на каникулы? Гарри с Роном, скорее всего, поедут к семейству последнего и прекрасно проведут время. Когда целительница вернулась, она была отчего-то не в духе, что Гермиона не решилась ни о чём её спросить. Так, заметно устав от безделья и разных мыслей, она и задремала.
Кто-то коснулся лица, убирая с него непослушную прядку. Гермиона невольно улыбнулась, когда та щекотно задела нос, и открыла глаза. Даже в темноте зала можно было разглядеть знакомые очертания наклонившегося над ней друга.
– Гарри? – приподнявшись, прошептала Гермиона и опасливо взглянула в сторону кабинета мадам Помфри: было слишком поздно для посетителей.
– Хотел тебя увидеть, – так же тихо ответил Гарри на непроизнесённый вопрос и уселся рядом.
Какие-то мгновения они молчали, просто глядя друг на друга и не в силах произнести слов. Затем Гарри протянул руки и снял с её глаз очки, кажется, и сам прекрасно понимая, что в текущее время суток они ей точно не понадобятся. Теперь их глаза оказались настолько близко к друг другу, что Гермиона занервничала. Что Гарри видит сейчас? О чём думает? Не пугают ли его её пострадавшие глаза? Не хочет ли он?.. Она бы ещё много чего себе накрутила, но Гарри просто приложил ладони к её лицу и потянулся к губам. В этот раз уверенно и нежно, что и её губы охотно ответили, а тело затрепетало, как только его руки скользнули по плечам и притянули к себе ближе. Раньше всё происходило под неусыпным контролем её разума, а сейчас она была совершенно бессильна и слаба, что невольная дрожь пробивалась всё сильнее.
– Что-то не так? – немного отстранившись, забеспокоился Гарри, похоже, уловив её волнение.
Гермиона чувствовала, как её щеки обжигает румянец и никак не могла совладать с голосом – такого она ещё никогда не произносила, но её дико стучащее в груди сердце знало получше разума, что ему нужно.
– Нет, ты… Просто подержи меня так, – наконец попросила она едва слышно и приложила голову к его плечу.
Гарри не стал докапываться и просто не выпускал её из объятий. В них было как-то непривычно находиться, хотя Гермиона прекрасно помнила, как сама бросалась несколько раз другу на шею. Кажется, то были такие сильные, неловкие, быстрые объятия, что Гарри не успевал в них себя проявлять. Сейчас же одно прикосновение его рук сильно будоражило.
– А у нас снова событие, – решил поделиться Гарри. – Представляешь, Малфой с Маклаггеном что-то не поделили, и Драко превратил Кормака в… птицу. Так его потом домовики чуть на ужин не пустили, – с усмешкой прибавил он.
– Да ты что? – искренне поразилась Гермиона, подняв на него глаза.
– Да… досталось Кормаку. И не только оттого, что мы его сдали МакГонагалл, – прибавил Гарри, не скрывая в голосе ехидства.
Гермиона укорила бы его в другой раз, но и сама была ещё немного зла на Маклаггена после всего, что тот наделал.
– Значит, так и ему и надо, – помолчав, заключила она, и Гарри коротко поцеловал её снова, отчего щёки заполыхали ещё сильнее.
– А ты знаешь Ромильду Вейн? – решила и она поделиться событиями.
– Нет, а что? – спросил Гарри.
Гермиона рассказала и про, что ей было известно ранее, и про то, что довелось увидеть и услышать этим днём. Гарри конечно же согласился, что этот кто-то – то ли парень, то ли девушка – поступил некрасиво.
– Да нет, это, наверное, всё-таки девушка, – решила Гермиона, – парни не такие уж и изощрённые по части расправ.
– Э-э… наверное, – согласился Гарри как-то неуверенно, возможно, не желая на эту тему спорить.
Девушка собиралась было с силами, чтобы задать вопрос насчёт них, но парень её опередил и коснулся губами шеи, вызывая новую порцию волнующих ощущений и сам собой рвущийся наружу вздох.
В конце зала оживилась целительница и вышла из своего кабинета. Гарри быстро исчез, а Гермиона улеглась набок и сделала вид, что спит. Мадам Помфри прошлась между коек, коснулась каждую из девушек слабым светом с палочки и, закончив обход, направилась обратно в кабинет. Гермиона почувствовала движение рядом, открыла глаза и снова увидела лицо Гарри. Он улегся на край её койки. Его рука нашла её руку, и их пальцы ненадолго переплелись. Гермионе почему-то захотелось сказать, чтобы он не уходил, так будет спокойнее, но она не смогла издать ни звука, лишь придвинулась ближе и прижалась к его груди, отчего Гарри снова её обнял.
– Мне же не нужно спрашивать, будешь ли ты со мной встречаться? – с деланной осторожностью уточнил он.
– Ну, ты и дурак, – весело отозвалась Гермиона и закрыла глаза.
Засыпать в его объятиях оказалось тоже необычно и вместе с этим приятно. Расслабившись, она не почувствовала, ни как он поднялся, ни как коснулся губами её щеки, ни как осторожно взялся за одеяло, чтобы аккуратно накрыть. Лишь улыбнулась, сама не зная чему, возможно, просто радуясь, что хорошо на душе, и большего не нужно.
*
Жаль, что нельзя было остаться с Гермионой и заснуть рядом. Гарри лежал в своей постели, косо поглядывая на звёзды в ночном небе. Одна из них наверняка зажглась в их честь. Вон та, с краю, что, кажется, ярче других. Она зажглась в тот момент, когда они наконец поняли, что дороги друг другу не просто как друзья. Гарри криво улыбнулся, припоминая, как ещё минуты назад держал девушку в своих объятиях, а она сильно волновалась. А ведь это он обычно робел перед слабым полом и не имел понятия, как правильно себя вести. Оказалось, что и бесстрашная, начитанная Гермиона робела перед ним, совершенно не обладая насчет их взаимоотношений какими-то чёткими правилами или теоремами, почерпанными из книг. У них обоих это впервой, и бояться совершенно нечего. Там, где нет чётких рамок, не может быть и возможности выглядеть нелепо. Гарри слабо кивнул собственным мыслям. После короткого, но такого замечательного, визита к подруге он снова ощущал себя сильным и счастливым как никогда прежде.
Как оказалось, не спалось этой ночью не только ему. Рон ворочался в постели с боку на бок, пока вдруг не взглянул ради интереса в сторону и не наткнулся там на обращенный к нему взгляд.
– Ты чего? – тихо спросил Гарри.
Рон не заставил себя долго ждать и сразу же поделился тревожными мыслями.
– А ведь Снейп владеет и легилименцией…
– И что?
– А вдруг он в голову Маклаггена проникнет и увидит там… ну, ты сам знаешь что?
На какие-то мгновения Гарри и сам представил умиротворённую картину. Гостиную Гриффиндора, в которой царит уют, и солнце игриво пытается проникнуть лучами сквозь окно. Серьёзная игра развернулась в шахматы – Дин с Роном, не отводя от доски напряженных взглядов, не могут позволить себе оплошать. На стороне Дина Джинни и Симус, которые поддерживают его добрыми словами и советами. На стороне Рона Лаванда и Парвати, которые только отвлекают неуместными возгласами. Где-то в сторонке сидит Невилл с книжкой по травологии. И только Гарри, подобно воинственной статуе, неподвижно стоит у лестницы, поджидая неприятеля. Как только в проёме появляется Кормак, он сдвигается и перегораживает тому проход. Все остальные ещё продолжают игру, хоть и заметны их подозрительные взгляды.
– Что-то не так, Поттер? – высокомерно интересуется Маклагген, явно ощущая удовольствие оттого, что смотрит сверху вниз.
– Ты мне скажи.
– Не понял.
– Я говорил с Ромильдой. Это она передала тебе яд, который приобрела через «знакомых» у Брил.
– И что?
– Тот самый яд, которым собирались отравить меня, а досталось Гермионе!
Оттого, что Гарри грозно повысил голос, от шахмат отвлеклись сразу все. Кормак же несильно изменился в лице, будто разговор шёл о какой-то ерунде.
– А то, что она хотела за тобой поухаживать, когда тебе станет худо, Ромильда тебе не говорила? А может, то, что давно хочет подлить тебе приворотного, нет? Поттер, да ты слеп, как…
Раньше, чем Гарри успел бы вскипеть, на его защиту бросилась Джинни.
– Так ты признаешь, что собирался отравить Гарри?! – воскликнула она с другого конца гостиной.
Рон и Дин поднялись на ноги, пораженные не меньше нее. Кажется, только такое внимание наконец пробило в лице Кормака возмутительную уверенность в собственной правоте, и на нём мелькнула тень испуга.
– Так это из-за тебя Гермиона наверху мучается? – рассерженно прибавил Рон.
Обе девчонки из команды его поддержки тоже насупились. Кормак уставился на Гарри, который, едва сдерживаясь от гнева, дожидался только одного ответа – зачем.
– Да не будь твоя девчонка такой дурой, чтобы таскаться за пустоголовой знаменитостью, ничего бы с ней не случилось! Ни в пабе, ни на трибуне.
Гарри пропустил мимо ушей неожиданный возглас Невилла: «Так это он её толкнул!» и просто бросился на противника. Хоть тот и был выше его на голову, он успел заехать ему по лицу. Правда, сам же и получил кулаком в ответ и согнулся пополам. В тот же момент к ним подоспел Рон, и в гостиной возник кавардак. Кажется, Лаванда вскрикнула, но её удержала Парвати. Джинни попыталась напустить на Кормака сглаз, но что-то пошло не так. Когда тот кинул заклинание в ответ, на защиту девушки бросились Симус и Дин. Один выставил щит, другой, не забывая уроки в ОД, обезоружил противника. Рон ещё махал кулаками, когда Гарри с пола подхватил палочку. Кто первым пнул пернатое создание, уже сложно было вспомнить, но оно, выпучив глаза, кудахтало и носилось по гостиной как реактивный двигатель. До тех пор, пока кто-то не произнёс пароль, и портрет Полной Дамы не отъехал в сторону.
– Надеюсь, его там задушит Миссис Норрис, – злобно бросила Джинни в ответ на испуганный взгляд брата.