— Вообще-то это ты меня в воду оттащил, — резонно замечает он, получая в ответ злой взгляд.
— Не выебывался, не искупался бы.
Парень замолкает, как-то потерянно смотря на соседний берег, заставляя заподозрить, что чтобы перейти, им вновь придется лезть в воду. И на это они оба не были готовы. Смерть незримым пауком зависла над ними, все еще занеся свое острое жало, готовая в любую секунду воткнуть его в сердце.
— Рик Граймс, — негромко говорит он, протягивая руку. — Я не хочу вновь лезть воду.
Парень задумывается, прикусывает тонкую губу, видимо, размышляя, насколько он может верить Рику. Но все же слегка кивает, протягивая руку. Граймс просто не может не обратить внимания на излишне грубую кожу ладони, обгрызенные чуть ли не под корень ногти, въевшуюся грязь в подушечки.
— Дэрил Диксон.
Не смотря на все недостатки предложенной ему ладони, он крепко сжимает ее, открыто смотря в чужое лицо. Даже удерживает дольше, чем положено, пока Дэрил не начинает кривить лицо. Юноша тяжело поднимается, шатаясь, как будто ноги все еще не могли удержать его. Хотя у Рика самого коленки тряслись. Вот так, два труса, которые чуть не померли из-за собственной глупости. Один из-за того, что в какой-то момент разучился плавать, а второй из-за того, что попытался помочь.
— Там дальше есть мост, — порядком успокаивая Граймса, произносит Дэрил, махая куда-то, давая представить, сколько еще придется идти. Похоже, Рик будет дома очень, очень нескоро.
========== 3. Команда ==========
Рик тяжело вздыхает, зарываясь лицом в подушку. Тонкое летнее одеяло слегка сползает, открывая взгляду часть голой спины с расползшимся сиреневым синяком, тонкую царапину, пересекающую бок. На коже выступают мелкие бисеринки холодного пота, мышцы подрагивают от напряжения. Но ничего не может вырвать из кошмара, даже осторожное прикосновение к спине, пальцы, скользнувшие по изгибу позвоночника. Юноша только недовольно хмурится от неприятной щекотки…
Напряженное тело вздрагивает, наконец-то сбегая из ледяных объятий кошмара. Пот градом стекает по коже, впитываясь в ткань пристающей к ногам и спине простыни, оставляя на ней некрасивые пятна. Рик осторожно переворачивается, все равно шипя от боли в растянутых мышцах, невидящим взглядом скользя по потолку. В голове пустота, и пускай на сознании оставался этот неприятный налет, от которого горчило на языке, мозг никак не мог вспомнить, что же за сон так настойчиво стучал в его голову. Создавалось ощущение, что это очень важно, но как Рик ни напрягается, как ни пытается мучить себя, в голове все та же пустота, а внутри мерзкое ощущение, как будто кто-то скользкими, гниющими пальцами касался самой души.
Он отмахивается, в итоге отодвигая все эти мысли в сторону, так как это все равно было просто сном. Задумываясь о другом. Создавалось ощущение, что с тех страшных событий прошла целая вечность, а не каких-то полсуток.
Все закончилось довольно нормально, на самом деле — удивительно хорошо. Правда, при виде хлипкого деревянного мостика, на который его привел Диксон, Рику хотелось покрутить у виска. Но они переправились, даже живые и без единой царапины. Но проблемы продолжались. Потому что впереди их ждал лес, через который шла тонкая, практически полностью заросшая травой тропинка. Как Дэрил ориентировался в темноте, было совершенно непонятно, но ведь ориентировался.
Парень не особо разговаривал с Риком, да и Граймсу не очень хотелось распускать язык, все еще переваривая пережитый недавно кошмар. Но и молчать с ним было не так уж и плохо. Забавно, как может объединить почти пережитая смерть. И ведь в итоге они добрались, живыми и относительно здоровыми. Дэрил буквально его до дома довел, тыкнул в нужный, молча развернулся и скрылся в темноте, оставляя в полном одиночестве. А вот Диана по прибытии устроила настоящий скандал, заставляющий подумать, что с отцом было не так уж и плохо. Она даже расплакалась, словно Рик был ее собственным сыном, хоть и не знала и половины из того, что с Граймсом случилось за эту ночь. Если бы он рассказал все, то женщина, скорее всего, просто бы его убила.
С коридора приятно тянет яблочным пирогом и свежезаваренным кофе, пробуждая аппетит. Рик подскакивает, тихонько шипя от боли, хватаясь за штаны. Быстрый душ, чтобы смыть с себя остатки липкого ужаса, загнать всю эту мерзость как можно глубже, чтобы окончательно забыть. И у Граймса это отлично получается. К тому моменту, как он выходит из душа, в голове уже ничего не остается, кроме удовольствия предвкушения вкусного завтрака. Он лучезарно улыбается в зеркало, приглаживая влажные волосы, чувствуя себя просто отлично.
Лестница радостно скрипит под ботинками, Рик бросает быстрый взгляд на старинные часы, стоящие в коридоре, подмигивает своему отражению в стекле и наконец-то выруливает на кухню, где запах сильнее. Маленькая, но светлая, такая аккуратная и вполне уютная, похожая на ту, что была в доме Граймсов. Сразу же становится еще лучше. Рик усаживается на стул, подпирая голову руками, и с надеждой смотрит на спину застывшей женщины.
— Доброе утро, — с улыбкой говорит он.
Диана оборачивается к нему, такая же спокойная, как и сам Рик, похоже, забывшая то, что произошло вчера. Улыбается ему нежно, открыто, порождая в душе теплое ощущение.
— Я приготовила потрясающий яблочный пирог, — отрезая кусочек, говорит она. — Думаю, ты достаточно взрослый, чтобы пить кофе.
Он выглядел просто замечательно. Золотистая корочка, маленькие вкрапления натуральной ванили и невероятный аромат, от которого в рту выделялась куча слюны. Рик наклоняется, чуть ли не утыкаясь носом в выпечку, и жадно втягивает запах. Давненько он не ел такой вкуснятины.
— Не нюхай, а попробуй, — подталкивает его Диана, внимательно смотря на него, как будто действительно волнуясь из-за вкуса.
Краешек вилки легко входит в упругую плоть пирога, отрезая аккуратный кусочек, который идеально ложится на язык. Рик не удерживается и прикрывает глаза, мыча от удовольствия, впервые пробуя нечто настолько потрясающее. Пирог буквально таял на языке, оставляя на нем легкое, сладкое послевкусие, при этом не был приторным, идеальным.
— Восхитительно, — бормочет он, не отрываясь от еды. Выглядя, наверное, просто невероятно жадным, словно не ел целую неделю. Но удержаться просто не мог.
— Я рада, что тебе понравилось.
Рик съедает невероятно много, он сминает целый пирог. Желудок, растянутый до предела, болит, но Граймс чувствует себя самым счастливым человеком. Вот что на самом деле нужно любому мужику: вкусно пожрать и попить.
— Я прошу прощение за вчерашнее, — тяжело говорит он, поглаживая свой живот. — Я не хотел так задерживаться. Просто познакомился с ребятами и потерял счет времени.
Женщина отмахивается, ни на секунду не мрачнея. Действительно, как будто вчерашнего дня вообще не было.
— Я тоже перегнула палку. Ты уже взрослый мальчик. И все же я попрошу тебя возвращаться вовремя.
— Конечно.
На самом деле Рик был готов пообещать все, что угодно, лишь бы его не трогали. Он с тихим стоном поднимается, еле-еле передвигая ноги, переходит в гостиную, где и падает на твердый диван. Через большое открытое окно внутрь проникает теплый ветерок, дергающий легкие занавески и едва остужающий разгоряченную кожу. Запах свежескошенного газона забивает ноздри. И это все стирает вчерашнюю черно-белую картинку, разрисовывая ее яркими цветами.
Прохладная ладонь проводит по лбу, отодвигая вьющийся завиток, прилипший к коже, мягко гладит по голове, заставляя вновь напрячься. Даже матери Рик не позволял трогать свои волосы. Но в этот раз он замирает, изо всех сил терпя, стараясь не показывать своего недовольства.
— Я рада, что ты приехал, — грустно говорит Диана. — Мне иногда становится очень одиноко. — И через долгую паузу, добавляет: — Ты так похож на Спенсера.
На самом деле ничуть. Рик помнил его, да и фотографии, висевшие здесь, не давали ошибиться. Они абсолютно разные, но для женщины, потерявшей сына, все могло выглядеть по-другому. Наверное, теперь в каждом подростке она видела именно его.
— Хватит валяться, — сбрасывая с себя грусть, слегка неловко говорит она, хлопая по плечу. — Иди, растряси жирок.
Да, на таких харчах и не так разжиреешь. На улице ярко светит солнце, слепя глаза. Нагретый воздух тяжело проникает в легкие, заставляя чуть ли не мгновенно вспотеть. И легкий ветерок, слегка шевелящий листья на деревьях, едва исправляет ситуацию. Теперь понятно, почему улицы были практически пусты. Тот садовник, что совсем недавно стриг газон, устроился в глубоком кресле на крыльце и попивал ледяное пиво. Детей почему-то в ближайших домах не было, а может, они все сбежали на речку, кто знает.
Граймс недовольно щурится, поднимая голову к солнцу, раздумывая, вернуться или нет. Но все же решается, отправляясь дальше по улице. Ленивая прогулка действительно помогает растрясти живот, и вот Рик с ленивым интересом заглядывает за стеклянные витрины маленьких лавочек, офисов, наблюдая за людьми в их привычной среде обитания, пропитываясь их медленным темпом жизни, как будто вместе с ними замедляясь.
На самом деле это было удивительно. Рик практически не встречал своих ровесников, как и вчера. Только парочку парней, что промчались мимо него на великах, даже чуть-чуть не притормозив. Туго стянутые в рулетики полотенца на багажниках однозначно указывали, куда они направились. И, судя по всему, чтобы завести новые знакомства, Рику следовало направиться туда же, вот только желания быть у воды у него появится очень нескоро. Одно дело душ, и совсем другое река, в которой он чуть не утонул.
Поэтому он неспешно сворачивает, вновь отдаляясь от леса и теперь приближаясь к нему с противоположной стороны. Никуда здесь от него не деться. Чувствуешь себя загнанной в клетку крысой, ну или же человеком, который находится в безопасности. Это с какой стороны посмотреть.
Магазинов как-то резко становится меньше, да и дома встречаются все реже, заброшенные и давно забытые. Но здесь так же мало людей, чтобы беспокоиться о чем-то, так что Рик даже не думает замедлиться. Он пинает носком ботинка тяжелый камушек, отправляя его в яму, вертя головой вокруг. Взгляд цепляется за торчащие из-за старого забора горы мусора. Точнее, машин, словно колоды карт поставленных друг на друга, старые покрышки, на солнце поблескивают белые бока больших холодильников. И можно было только представить, какой там еще металлолом должен быть. Но Рик бы не узнал, если бы не голоса знакомой группы, которая нагоняет его.
Граймс мечется, пытаясь выбрать любое место, где он мог бы скрыться. Потому что встречаться с ними он не собирался. Возможно, это было трусливо, но юноша не собирался выслушивать насмешки. И если кто-то из группы заговорит с ним, он точно не сдержится, и тогда быть драке, а там и до звонка отцу недалеко. Остается только одно место. В заборе как раз отогнутый кусок железа, открывающий маленькую лазейку внутрь. И Рик ныряет туда, обдирая плечи, скрываясь от взгляда появившейся на прямой улице компании. Он настороженно замирает, вслушиваясь, ожидая какого-нибудь злобного пса, но внутри мертвая тишина.
Голоса приближаются, словно ребята преследовали его. И Рик аккуратно, постоянно оглядываясь по сторонам, проходит дальше. Здесь определенно можно было заблудиться. Целые горы мусора, в которых угадывались тостеры, телевизоры и даже тележки. Столь много и установленные так небезопасно, что всего лишь небольшая помощь в виде маленькой птички, севшей сверху, или резкого порыва ветра, и все это безобразие рухнет сверху, погребя его под своим многотонным весом. Жуткая, отвратительная смерть, ничем не лучше утопления.
Вполне адекватный страх расползается по нервной системе, наполняя все тело, заставляя его вздрагивать, словно от слабого удара электрошоком. Он смещается, стараясь держаться ровно посередине, хотя это мало спасло бы его, тропинка была слишком узкой и проходила ровно между двумя завалами, которые с легкостью бы накрыли Рика, случись что угодно.
Граймс замирает на развилке, размышляя, куда бы пойти дальше. Хотелось надеяться, что здесь есть несколько выходов. Тогда бы ему удалось удобно проскочить мимо той группы. Он наугад выбирает направление, следуя налево, вновь выходя к забору. Здесь уже больше машин, нежели всяких непонятных залежей. Правда, иначе как консервными банками Рик бы по-другому тачки и не назвал. Уже полностью лишившиеся краски, со снятыми двигателями и разбитыми окнами они представляли собой действительно унылое зрелище. И среди них, прямо на второй машине, устроившейся на верхушке самой малой кучи, Рик замечает кое-что интересное. Из разбитого окна выглядывает грязная подошва чьих-то ботинок. А значит, здесь кто-то все же был.
Юноша замирает, не зная, что же делать дальше. Что если это сторож, и он сейчас наорет на него? А если просто какой-то пьяница, которому стало плохо от жары? Да и одно другому не мешало. Так что его разрывали противоречивое желание окликнуть человека или умчаться, сверкая пятками.
— Эй, Граймси, неужели решил сбежать?
Рик застывает, так и не оборачиваясь, понимая, что сегодня был крайне паршивый денек, и ему не стоило вообще выходить на улицу. Но сделанного не воротишь и приходилось мучиться.
— Струсил, а кричал, что искупаешься у моста, — хмыкает Джо.
Юноша крепко стискивает зубы, медленно разворачиваясь, окидывая взглядом троицу. В этот раз девчонок с парнями не было и те, похоже, чувствовали себя увереннее, чем обычно. Выпрямились, пытаясь казаться больше, так глупо набычившись, словно лягушки. На губах застыли отвратительные кривоватые усмешки, уродующие вполне симпатичные лица.
— Вы же меня подставили, — спокойно говорит Рик, сжимая кулаки, чувствуя, как от раздражения начинает дергаться веко. — Я…
— Будешь оправдываться, — перебивает его парень. — Ну-ну, раз городской, то решил, что мы все идиоты. И знаешь, думаю, мы должны показать тебе, что ты ошибаешься.
Ухмылки становятся жестче, искусственнее. И пускай Рик отлично умел постоять за себя, но все равно легкий холодок лижет кожу, словно то, что происходило сейчас, было ненормальным, каким-то странным. Это как ощущение того, что что-то изменилось в твоей собственной комнате. Не знаешь, что, но уверен, что это событие все же произошло.
Один из парней, самый крупный, имя которого Рик так и не запомнил, лезет в карман, доставая из него тяжелый кастет. Медленно одевает его на пальцы, сжимает кулак, проверяя его положения. Наглые взгляды ползут по лицу, как будто ожидая, что Граймс испугается и решит сбежать. Вот только он не сделает этого, даже если не хотел драки изначально. Трусом он не будет.
Между ними протягивается незримая линия, разделяющая Рика и троих парней, остановившихся каждый на своем островке. Те не знали, как начать первыми, а Граймс и не собирался им помогать. Так и стояли, словно идиоты.
— Что за хрень происходит? — когда все же Джо решил сделать шаг, интересуются сверху, ровно оттуда, где Рик ранее видел торчащие ботинки.
Юноша резко оборачивается, поднимая голову, с удивление замечая отлично знакомое лицо. Взгляд царапает огромный фиолетовый фингал, превративший левый глаз в маленькую влажную щелочку, и длинная, довольно глубокая царапина, пересекающая скулу и скрывающаяся в волосах. Зато, судя по виду, Дэрилу, а это был именно он, подобная мелочь совершенно не мешала. Он пинает ногой хлипкую дверь, заставляя ту удариться о корпус машины, скидывая мелкие кусочки сиреневой краски, и легко спрыгивает вниз, подходя к Рику. Не то чтобы Граймс боялся этих ребят, но с крепким парнем рядом чувствовал себя спокойнее. Да и, может, те не решат начать драку?
— Диксон, — выплевывает тот самый толстый с кастетом. — А я уже надеялся, что тебя с твоим братцем посадили. Думаю, именно в колонии такому педриле и место.
Дэрил дергается, напрягаясь так сильно, что Рик начинает беспокоиться, что у того просто лопнет кожа. На виске дергается жилка, выдавая злость.
— Может, ты сам педик, раз других в этом подозреваешь? — выплевывает он, прежде чем сам осознает, что делает. Уж слишком его бесили эти парни, и подобные оскорбления были перебором. За это нужно сразу же в рожу давать.