- Я сам разберусь, - ответил он, махнув рукой и открыв глаза. Никто не заметил, что вместо привычно золотых они были голубыми. Скрывшись из виду, он поспешил в Верхний Вест-Сайд, над которым чары почти рассеялись. В трех других районах битвы еще продолжались.
- Ух, ты… - оценил силу удара Гипнос, блокируя мечом выпад со стороны сына. Скинул алебарду сына и отошел, легко уклоняясь от серии тычков, направленных в голову.
- Стой на месте и дай тебя убить спокойно, - прорычал Морфей, отступая на пару шагов. И тут же его едва не смела молниеносная атака отца – меч просвистел с правой стороны, встретил лезвие алебарды: от этого столкновения вспорхнули в воздух белые искры.
- Сынок, ты слишком разошелся, успокойся, расслабься, дыши глубже, - жизнерадостно посоветовал Гипнос, чувствуя, как дрожат руки бога сновидений, а вместе с ними алебарда. Ответом ему была тирада на древнегреческом и неожиданная атака по ногам.
- Эй, я тебя этому не учил! – насмешливо отозвался Гипнос, отскочив от сына и пытаясь затушить дымящиеся в районе бедер брюки.
Озлобленный Морфей попытался одним ударом снести нерадивому, по его мнению, отцу голову. Лезвие алебарды снова встретило на своем пути меч. Гипнос отвел оружие в сторону, снова сбрасывая атаку, и временно дезориентировал сына апперкотом. Морфей рухнул на землю, держась за саднящую челюсть. Лежащая неподалеку дама с собачкой внезапно дернулась и с невнятным бормотанием повернулась на другой бок. Боги с опасением покосились на нее.
- Что, силу не рассчитал, отец? – выплюнув кровь, прохрипел Морфей. Затем поднялся на ноги и снова выставил алебарду. Двигаясь с огромной и невероятной для раненого тела скоростью, бог сновидений наносил серию колющих ударов, пытаясь пробить защиту Гипноса, раздробить этот белый меч на кусочки. Но Гипнос принял очередной удар на эфес, круговым движением скинул лезвие алебарды и набалдашником рукоятки с разворота ударил точно в грудь, и Морфей отшатнулся, спотыкаясь обо все, что только можно. Бог сна перехватил меч двумя руками.
- Что ты можешь противопоставить богу, видевшему своими глазами первородную Тьму и сумевшему ее утихомирить? Что ты можешь сделать, юнец?
- Уничтожить бога, повинного в смерти моей матери, - упрямо и со злостью ответил Морфей, опираясь на алебарду. Гипнос только вздохнул, убрал свой новый меч в ножны и положил их на землю. Однако это действие не означало, что он сдается, нет. Гипнос указательным и средним пальцем левой руки ухватил маленькое бронзовое колечко, висевшее в ухе, и потянул его вниз. Затем резко отвел руку в сторону, и в ней появилось странное оружие: оно раздвоилось, от одного к другому тянулась шипастая цепь. Лезвия выгнутые, но не сильно, длиной примерно полметра, по их поверхности плясали бронзовые блики. В целом, оно напоминало каму, только усовершенствованную.
- Аргх! – поперхнулся собственной кровью Морфей, когда его отец неожиданно оказался прямо перед его носом и ощутимо ткнул в живот. Вокруг них снова зашевелились люди, постепенно сбрасывающие слабеющее заклятие сна. Гипнос лишь на одно мгновение отвлекся на них и был отброшен в стену ближайшего дома. Следом, в паре миллиметров от уха воткнулась алебарда, глубоко уйдя в кирпичную кладку.
- Вот тебе… и конец!! – рявкнул во всю мощь легких Морфей. Алебарда наискось ушла вниз. На асфальт хлынула золотым водопадом кровь, подогнулись колени и тело стало заваливаться набок.
Гипнос задумчиво смотрел на тело введенного в транс сына в своих руках. Рот Морфея сначала искривился в усмешке, затем широко открылся и раздался хрип, словно он кричал от ужаса. Гипнос вздохнул и огляделся. Люди по-прежнему спали, убаюканные его заклятием на этот раз. Морфей прижался к его груди, кулаком едва ударяя по спрятанному доспехом плечу. Прямо как в детстве.
Лука, почти задыхаясь, бежал по улице, стремясь к месту битвы Немезиды и Амаи. Он не понимал, как так получилось, что он снова взял контроль над телом, и Кронос замолчал. Но смутно подозревал, что это ненадолго. Ровно до того момента, когда он убедится, что с девушкой все в порядке.
Амая с тихим стоном повернулась на правый бок; сопровождающим звуком к этому движению стал хруст разбитого стекла. В кожу, неприкрытую перчатками или доспехом вонзились сотни иголок. Девушка, сжав зубы, попыталась пошевелить ногой. Когда это получилось более-менее без боли, она насколько могла резко оттолкнулась и скатилась с разбитой витрины на землю. Провела кровавыми дрожащими пальцами по волосам, выбирая мелкие осколки. Попыталась, держась за стену встать на ноги. Но только лишь упала обратно.
- Я помогу, - знакомый шепот над головой и теплые руки, утягивающие ее вверх. Амая не стоит на ногах, она падает, заваливаясь на своего спасителя. Ему ничего не остается, кроме как поднять ее на руки и нести до ближайшего перелука, где накормить амброзией и напоить нектаром. После этого он уходит, словно растворяется в воздухе, а она слышит топот ног и крики братьев. Слышит краем уха и улыбается одними губами.
Только Лука уходит из этого переулка, как голову, словно стрелой, пронзает боль. В глазах снова коварный и злой золотой блеск, а губы кривятся в усмешке, портя лицо подобно шраму.
- Это все, я надеюсь? – звучит холодный голос титана, прежде чем сознание парня снова погружается во тьму.
========== Глава 17. Поединок. Часть 2. ==========
- Ой! – в дерево, у которого недавно стояла Макария, с грохотом врезалась булава, разнеся ствол в щепки. Девушка легко отскочила к лавочке, на которой, колыхаемая ветром, лежала газета.
- Стоять! – в сторону богини блаженной смерти летит уже фиолетовый луч странного неизвестного заклятия. Она снова отскакивает, и очередной предмет интерьера парка разносит в щепки.
- Да у вас прицел сбит, госпожа Геката! – дразнясь, заметила Макария, подскакивая к богине с левой стороны. Меч дал ей возможность блокировать удары четырех рук.
- Милая моя, неужели, у тебя есть время и силы для пустых разговоров? – она усмехается, откидывая от себя хрупкую девушку. – Как ты можешь сражаться с таким слабым телом? Ты же…
Пока Геката говорила, Макария сумела подняться на ноги и броситься в новую атаку. Перехватив меч обеими руками, она с силой ткнула в перевязь между двумя телами. Богиня взвыла, по лезвию стекла золотая с черными вкраплениями субстанция.
- Астерия… Только она знала… Мама… - рычание, вызванное невыносимой болью. – Зачем она поддерживает богов Олимпа, разве не видит, что все титаны попадут в опалу в любом случае?..
Макария едва успела перевести дух, как тела богини вздрогнули, лезвие меча со всхлипом выскользнуло. На ее голову обрушился удар булавы, размозжил бы ее, если бы не вовремя выставленный блок. Сбросив удар, Макария предприняла стратегическое отступление на пару метров от противницы. В руке у богини, мелькнув вспышкой, появился хлыст.
- Упс! – Макария легко увернулась от атаки, направленной в левый бок. Затем, заметив взгляд богини, побежала, пригибаясь и отскакивая от лучей и хлыста. Перепрыгнула через мусорную урну, перекувыркнулась через голову и приняла устойчивое положение, опершись свободной рукой о землю.
- πέθανε! (Умри!) – крик, и новая атака. Богиня отскочила вправо, снова перекувыркнувшись, но, вставая, неосторожно шагнула, не глядя, и врезалась в дерево.
- Вот черт… - она мотнула головой, прогоняя звездочки в глазах, и тут же пригнулась, спасаясь от просвистевшего в паре сантиметров хлыста. Скача иррегулярными зигзагами, тем самым не давая попасть в себя, богиня блаженной смерти приблизилась к Гекате и снова атаковала ее, на этот раз в лоб. Меч зазвенел и задрожал в ее руках, когда снова столкнулся с булавой. Геката вложила в эту атаку всю мощь – меч вылетел из рук Макарии, она получила удар в живот и отлетела аж на десять метров, с громким всплеском шлепнувшись в декоративный пруд. Вода приобрела отеннок красного с золотом. Геката подошла к нему спокойно, не выказывая ни тени эмоций. Едва Макария вынырнула, судорожно глотнув воздуха, она вцепилась ей в волосы и сильно надавила, заставляя вновь уйти под воду. Девушка бешено и беспорядочно дергалась и извивалась, пытаясь вырваться, но богиня вцепилась очень крепко. Лишь расслабившись, Макария смогла освободиться, потеряв при этом небольшой клок волос. Снова вынырнула, жадно и с хрипом дыша. Но Геката не собиралась сдаваться. Схватив девушку за шею, она повторила попытку утопить противницу, применив еще и магическое воздействие. Макария сжала зубы, зажмурилась, снова пытаясь вырваться. Едва не плача от бессилия царапала ладони, держащие ее, глубоко, до крови, со всей силы.
- Маленькая чертовка! – рычала Геката, продолжая ее удерживать под водой. Макария закричала, вода обожгла горло и проникла в легкие. Перед глазами все расплывалось, сильнее и сильнее. В последний миг Макария, отчаянно метнувшись, взбаламутив воду, нырнула в тень.
Геката выругалась. Она совсем забыла об этой способности. Но только она отшатнулась от кромки воды, Макария возникла у нее за спиной и рукоятью меча нанесла удар по одной из спин, скинув богиню в пруд. Отойдя на приличное расстояние, Макария оглядела себя. Весь ее внешний вид, начиная от синеватого лица и заканчивая льющейся водопадом с тела водой, подсказывал окружающим назвать ее «утопленицей». Благо, потенциальные зрители спали.
Когда Геката оттуда выбралась, она не заметила, видела только лиловые вспышки и чувствовала боль удара от хлыста и булавы, по ключице и животу. Упала, словно ноги подломились, осела на землю брошенной разбитой куклой. На землю вместе с водой текла кровь, пропитывая землю. А Геката снова исчезла. Отправилась к Кроносу, считая свое дело сделанным.
Танатос, легко уклоняясь от атак и не слушая бреда, который нес Мор, подумывал, как бы вырубить не на шутку разбушевавшегося брата быстро и не особо болезненно. На ум кроме традиционного «чем-нибудь тяжелым по голове» ничего не приходило. А бог насильственной смерти, войдя в раж, атаковал все быстрее и сильнее.
- Откуда только силы? – спросил в пустоту Танатос, воспользовавшись новым мечом для блока. Хотя, конечно, крис, в силу своей змеевидной формы, блокируется с трудом. Да еще и атака им со стороны временно умалишенного. Убийственное сочетание.
Танатос мужественно ушел с линии атаки, отбив крис в сторону и проткнув кончиком лезвия незащищенное, открывшееся после приема предплечье. И следующим ударом – рукоятью по запястью – выбил оружие из рук брата.
- Танатос!! – взревел Мор, материализуя хопеши – похожие на ятаган кистевые секиры с серповидным остро заточенным лезвием. Бог смерти, особо не напрягаясь, парировал удары своего брата и держал длинную дистанцию, прекрасно понимая, что, подойдя ближе, даст преимущество противнику. Не ближе расстояния вытянутой руки.
- Что у тебя с Немезидой?! – с пеной у рта вопил Мор.
- Ничего, - невозмутимо дернул плечом Танатос, ногой выбивая и это оружие. Заорав, Мор материализовал следующее – палаш длиной около метра. Бог смерти заинтересованно приподнял бровь, продолжая фехтовать одной рукой.
- Двуручником… Одной рукой… - уже тише бесился Мор, которому никак не удавалось ранить брата. Танатос снова пожал плечами, перехватил оружие обеими руками, обманным ударом обвел бога насильственной смерти вокруг пальца. Круговым движением отбросил мощный, не по размеру, палаш в сторону и ткнул легонько в незащищенный живот. Из-за пазухи Мор извлек пернач; Танатос даже не дрогнул, тлоько отошел на несколько шагов, встав в боевую стойку, выставив меч перед собой. Мор медленно, кривляясь, подходил к нему, непринужденно помахивая разновидностью булавы, к головке которой приварено несколько около двух десятков металлических пластин (перьев). Танатос криво усмехнулся. И первым ринулся в атаку, молниеносно сорвавшись с места. Едва не получил перначом по ключице, потерял меч и ускользнул в тень.
- Ах ты! – взвизгнул Мор, когда его старший брат возник у него за спиной с привычной косой, объятой черным пламенем, наперевес. Не слушая воплей, размахивается и наносит ряд садистических ударов сверху, снизу, справа, памятуя о том, насколько сильно развита у Мора левая рука. Коса угрожающе звенит, пернач «воет», скрипит зубами бог насильственной смерти, пытаясь сдержать натиск противника. Но древнерусский вариант ударно-дробящего орудия вылетает у него из рук, и он сам валится навзничь, оперативно перекатывается по земле, избегая встречи с угрожающе черным лезвием косы. Швыряет брату пыль в глаза и быстро сматывается, пока бог смерти ошеломлен столь грязным трюком.
Нико, проклинающий все на свете на древнегреческом, на огромной скорости несся по полуразрушенному парку, ища хоть какой-то намек на сестру. И капли жидкого золота его отнюдь не радовали. С трудом перескочив через огромную груду того, что когда-то было лавочкой, он побежал в сторону распластавшегося на земле неподвижного тела. Неподалеку был воткнут меч, с пульсирующей энергией на лезвии. Сын Аида, совладав с нервами и страхом, склонился над бессознательной Макарией, тяжело, прерывисто дышащей. Непослушными пальцами достал из внутреннего кармана куртки фляжку с нектаром и, приподняв сестру, приложил к ее губам, заставляя сделать пару глотков.
- Макария? – тихо позвал ди Анжело, когда девушка с тихим стоном чуть повернула голову. Богиня блаженной смерти приоткрыла глаза и улыбнулась.
- Нико… Пойдем… Отсюда… Нико… - все еще с трудом произнесла она, слабыми пальцами едва сжимая его руку.
- Да, да, - срывающимся голосом проговорил Нико. – Идем скорее, тебе нужна помощь.
Гипнос, с трудом найдя укромное местечко, аккуратно уместил на старом матрасе сына. Относительно не запыленный, однако уже забытый кем-то чердак отвечал не всем параметрам хорошего убежища, но выбирать не приходилось. Дождавшись появления нынешнего воплощения Аглаи, поручив уход за сыном ей, бог сна отправился на поиски своих товарищей. По пути он забрался на одну из крыш и, сосредоточившись, обновил заклятие сна.
- Пусть все они думают, что это страшное сражение – сон.
========== Глава 18. Жертва. ==========
Аникет уклонился от дубины гиперборейца, мощным броском длинного копья прибил его к стене. Дернувшись раза два, великан рассыпался пылью.
- А родители где? – поинтересовалась Амая, перерубая шею драконице.
- Отец сдерживает Эпиметея, брата Прометея, на юге, мама, Эос и Илифия с Аргой помогают ему. Кажется, жена его, Пандора, тоже с ним, - ответил Алексиарес, отстреливаясь от нападающих сверху эмпус.
- А мне вот интересно, - озвучил мысль Аникет. – Прометей же провидец, видит ли он исход этой войны?
- Если и видит – то пусть молчит в тряпочку. Не хочу ничего знать, - дернула плечом Амая. Аникет еле успел уклониться от лезвия ее меча.
- Аккуратнее, - хмыкнул он, подходя к сестре. – Боишься?
- Не исключено.
- Он уже навещал полукровок и отдал им пифос своей невестки, - проинформировал родственников Алексиарес, когда они трое встали спина к спине.
- Надеюсь, Перси Джексону хватит мужества не выпустить оттуда Надежду.
Нико умчался за помощью к отцу, оставив Макарию под присмотром полукровок. Сердобольные дочери Деметры уложили ее в уцелевшей комнате отеля, укрыли одеялом и дали амброзию. Однако богиня блаженной смерти скрыла ото всех один важный факт – ей ничего не помогало. Нектар и амброзия очень слабо действовали на раны, нанесенные Гекатой. Сердце юной особы сжималось от страха и досады, когда она думала о тех, кто сейчас сражался против титанов. А она здесь лежит, неспособная пошевелить и пальцем, поднять меч – и подавно. Тело словно лишилось всех нервов, оно не чувствовало практически ничего. Она с трудом ощущала даже собственные слезы на щеках. Проводив грустным взглядом пробежавших мимо дочерей Афродиты, мило, но слабо и с трудом улыбнувшись заглянувшему Поллуксу и спросившему про самочувствие, она закрыла глаза. Когда раны затянутся – неизвестно. Война может завершиться не в их пользу уже сейчас. Открыв глаза и увидев перед собой чисто белый потолок, Макария решительно выдохнула. Она не боялась. Ведь Пан говорил, что нет ничего в этом страшного.
- Взываю к матери моей, прекрасной Персефоне. Молю тебя лишь об одном – прими жертву мою, жизнь мою и тело мое, добровольно отданные. Направь силы свои; пошли победу, Нику крылатую, удачу, Тихэ златую, справедливость, Астрею великую! Дай силы друзьям моим, брату моему, не оставь их. Прошу, услышь и мнемли, матушка Персефона!