Салли Джексон материализовалась в каком-то странном и мрачном месте. Сверху опасно нависали каменные, земляные потолки, рискуя обрушиться, рядом текла какая-то река. Напротив нее располагался странный вход, напоминающий турникет. И странная надпись на древнегреческом. Женщина испуганно попятилась прочь. Но ее уже ждали. Двое в плащах и в масках клыкастых собак приблизились к ней, крепко схватили под руки и потащили к входу.
- Добро пожаловать в Эреб! – издевательски заметил парень, держащий ее за левую руку. Девушка, идущая справа, промолчала, но усилила хватку, почувствовав попытки женщины вырваться и убежать. Ее тащили мимо очередей странных и страшных душ, которые, перешептываясь, смотрели на нее и тыкали эфемерными пальцами.
- А ну цыц! – прикрикнула на них девушка, и Салли подумалось, что не с таким мягким голосом она должна быть этаким Стражем. Огромная, трехглавая псина, завидев ее, разразилась громким лаем и кинулась было к троице, но была остановлена Макарией, которая что напевала на древнегреческом. Ее насильно подняли по ступенькам по направлению к бронзовым воротам, на которых виднелись картины различных смертей: атомная бомба, войны, смерти от голода. Салли упиралась, не желая входить в мрачный, темный дворец, но что богам слабое, хиленькое сопротивление смертной. Ее просто пронесли в вестибюль мимо поклонившихся скелетов. Дальше Салли потеряла сознание и не помнила ничего, кроме золотой вспышки и властного голоса Владыки царства Мертвых.
========== Глава 9. Когда не страшно. ==========
- Ты ничего не скажешь Зевсу? – Гипнос схватил Амаю за локоть и отвел в сторонку после тренировки. Он давно подозревал, что что-то здесь не то, и решил в этом убедиться.
- Не скажу что? – ушла от прямого ответа девушка, пристально глядя на бога сна
- Кто нагло спер у него из-под носа молнии? – задал интересующий его вопрос бог, не отпуская девушку. Амая с секунду на него удивленно смотрела, а потом выдала ошеломляющий ответ:
- Я его не видела.
Брови Гипноса поднялись, он с сарказмом и недоверием смотрел в честные глаза дочери Гебы, которая пыталась высвободить свою руку из его захвата.
- Да ну? – протянул он, усиливая хватку. Так просто отпускать девушку, явно что-то натворившую на Олимпе, бог сна отнюдь не собирался. Наоборот, он жаждал узнать, как такой талантливый и в некоторых случаях беспощадный боец упустил какого-то там воришку, проиграл ему.
- Ну да, - с совершенно невинным видом ответила Амая, выдергивая руку из захвата парня, упрямо глядя ему в глаза. И девушка не планировала сдаваться так просто. – Я его не видела, серьезно говорю. И вообще, Гипнос, сегодня кто-то обещал мне показательно построить полк Керберов.
Бог сна раздраженно скрипнул зубами. Уж что, а уходить от щекотливой и опасной темы Амая умела.
Они прошли в темный зал с высоким потолком. Он был не очень широким, но зато в длину тянулся довольно далеко. Но размеры зала отходили далеко на второй план: его затмевали воины, собравшиеся здесь. Все почти одного роста, в практически одинаковых формах. В первых рядах стоят одни мужчины, только две женщины удостоилась чести делить с ними передовую линию.
- Не сказать, что войско будет превосходить численностью, но в жесткости и умении они никому не проиграют, - с гордостью произнес Гипнос, довольно разглядывая неподвижных бойцов. Они шевельнулись единожды: отдали честь вошедшим парню и девушке.
- Значит, смотри, как Аид у нас решил пошутить, - начал рассказ Гипнос. – Теперь у него четверо основных Керберов, так? Так. Он в шутку сказал, что теперь четыре Всадника Апокалипсиса в сборе. Смотри, как интересно, по его мнению, получается: Танатос – Смерть, понятное дело; Я у него олицетворяю Чуму, почему, непонятно; Макария – Голод, она самая маленькая и худенькая…
- А я, получается, Война? – предположила удивленная Амая, все еще рассматривая отряд Керберов.
- Ага, - кивнул Гипнос, довольный сообразительностью напарницы, к которой до сих пор относился настороженно. – В этом полку сплошь и рядом первоклассные солдаты различных армий всех времен и народов. Ты не найдешь здесь политических деятелей, тех, кто всегда начинают войну. Здесь те, кто положил свою жизнь на алтарь победы в сражении. Те, кто шли в бой, вели за собой солдат. Даже женщины принимаются в эти ряды. Жанна Д’Арк, русская кавалерист-девица Надежда – они стоят в первом ряду. Остальных ты, возможно, увидишь в бою. Конечно, логичнее было бы убрать девушек вообще, но сторонницы эмансипации нас потом заживо съели бы… Даже в отряде Танатоса есть женщины…
- Отряды?
- Этот полк делится на четыре отряда. Новая задумка повелителя. Кто знает, может она сработает?
- Второй герой, которого можно будет обдурить… - задумчиво протянул Лука, глядя на поднимающегося после его приема Перси. Меч категорически не подходил пареньку, возможно, в этом кроется одна из причин его хронических неудач в спарринге. В предпоследнем поединке Джексон попытался использовать коронный прием Амаи, что временно дезориентировало Кастеллана. Но благодаря рефлексам он смог быстро уклониться и отправить Перси обратно на землю.
- «Амая сделала бы иначе, более быстро и точно, не дав противнику времени на размышление», - мелькнуло в его мыслях, и парень еще сильнее сжал меч, едва не схватившись другой рукой за грудь. Все еще тяжело и больно до дрожи. Даже речи Кроноса не воздействуют на него должным образом из-за этого. Но сын Гермеса не мог не признать того, что талант у новенького парнишки имеется; придись меч ему по руке – смог бы справиться со многими ударами. Примерно это Лука и озвучил, с ухмылкой глядя на Перси.
После недавних событий в голове Луки созрел гениальный план. После нападения Гончей с Полей наказания Перси точно в Лагере не останется. Значит, его ждет «поиск». А уж после того, как его отец признал сына…
Это случилось после захвата флага. В этот раз Аннабет придумала идеальный, по ее мнению, план. Умная не по годам дочь Афины предложила отвлечь внимание основной ударной силы лагеря Ареса и команды красных, то есть, Клариссы, на Джексона, отправив того охранять границы. И гипотеза подтвердилась: Кларисса, а с ней еще четверо братьев по крови отправились разбираться с полукровкой, посмевшим высмеять домик Ареса, всего лишь окунув девушку и ее подруг водой из туалетов. Но все по справедливости, они хотели сначала сделать это с ним. Лука же деятельная Аннабет отправила на фланг, чтобы он захватил знамя.
Лука наблюдал, как мрачный Перси высказывает Аннабет почти все, что он думает об их плане. Затем Аннабет что-то заметила на его руке и спросила. Оба молчали в замешательстве. А потом… Потом раздался звук, который Лука ждал уже давно: собачий рык и протяжный вой. Его план сработал не хуже, чем план Аннабет. И на скалах возникла гончая, призванная им недавно. Перескочив через Аннабет, пытавшуюся загородить Джексона, псина ринулась на Джексона. В этот же миг в воздух взлетели тучи стрел, вонзившиеся в шею твари. Она упала к ногам полукровки. Лука подошел ближе, наблюдая за реакцией Хирона, и она понравилась ему: кентавр был мрачен и обеспокоен. Аннабет упорно загоняла Джексона в воду.
- Нет, не в порядке. Хирон, посмотри на это.
Уставший Перси зашел в ручей. Порезы на его груди стали затягиваться, а над головой появилось зеленоватое сияние. Следом за ним возникло и знамение – трезубец. Лука улыбнулся одними уголками губ, уже не слушая речей Хирона. Вот о чем говорил Кронос в его сне, вот он – герой, сын одного из Большой Тройки, благодаря которому можно развязать самоубийственную войну между богами раньше срока.
План сработал чудесно: Перси Джексон отправляется в Царство Мертвых. Лука ликовал едва ли не так, как тогда, когда понял, что Амая простила его и пришла, чтобы спасти. Специально для такого случая Кастеллан подготовил кеды с крыльями, заговоренные на то, чтобы утянуть человека, надевшего их, в Тартар, прямиком в руки жаждущего власти Кроноса, способного с помощью этих двух символов власти свергнуть олимпийцев и установить новый порядок в мире. Он уговорил одного из богов, поймавшего его после кражи, помочь ему в этом обычном деле, всего-то передав рюкзак в руки Джексону. А дальше – дело техники и крылатых кед. Порой перед сном Луке казалось, что он – маленькая фигурка, почти пешка в его руках. Но ради того, чтобы вылечить мать и воскресить ее, он был готов на все, на самые опасные и безрассудные поступки. Ради двух самых дорогих для него людей, которых он может спасти с силой Кроноса. Ради них и ради мести богам, из-за которых они пострадали, Кастеллан был готов к любым последствиям.
Он нагнал их у самого холма, сжимая в руках те самые кроссовки.
- Привет! – тяжело дыша, проговорил он. – Рад, что нагнал вас.
Аннабет едва заметно покраснела, глядя на него; Перси выглядел обрадованным.
- Просто хотел пожелать удачи, - не лукавя, произнес сын Гермеса. – И еще подумал, что, хм, они могут тебе пригодиться, - с этими словами Лука передал кроссовки Перси, который теперь удивленно на них смотрел. – Майя!
Белые крылышки выпростались из подошв – шокированный Перси аж выронил обувь. Они немного попрыгали по земле, пока крылышки не исчезли, сложившись.
- Потрясающе! – воскликнул Гроувер.
Лука улыбнулся. Также восторженно среагировала и Амая, когда он впервые продемонстрировал ей кроссовки и их возможности. Правда, девушка их не обувала, а парень просто нес ее на руках, но ощущения от полета все равно были незабываемые.
- Они сослужили мне хорошую службу, когда я отправился на поиск, - произнес Кастеллан, думая, что во время стычки с Ладоном умудрился о них забыть. – Подарок от папы. Конечно, в последнее время я ими не часто пользовался… - Лука заметно погрустнел.
Перси потихоньку начал заливаться краской, чуть ярче, чем Аннабет, принимая в дар кроссовки.
- Спасибо, дружище.
- Послушай, Перси… - протянул Лука чуть неловко. – Тут на тебя возлагают такие надежды. Так что… Убей за меня парочку монстров, о’кей?
Они пожали друг другу руки; также на прощание Лука потрепал Гроувера по голове между рожками и обнял Аннабет, которая выглядела так, словно находилась на грани обморока. И ушел, оставив Хирону право последнего напутственного слова.
А пока трио новых героев бороздило просторы Америки и сталкивалось с различными опасностями в лице Медузы Горгоны и прочих древнегреческих переродившихся монстров, в царстве Мертвых тоже не сидели, сложа руки.
- Макария, куда ты меня тащишь? – удивленно вопрошала Амая, безнадежно следуя за дочерью Аида и Персефоны, которая на ближайшем повороте рисковала вырвать девушке руку вместе с сухожилиями.
- Что-то странное творится на Полях наказаний, - обеспокоенно воскликнула богиня блаженной смерти, с пинка открывая дверь на балкон. Резко затормозив, так, что светловолосая едва не врезалась носом в ее плечо, Макария указала рукой на дальний пейзаж. Присмотревшись, Амая заметила, что одна из гончих ведет себя как-то странно: завывает, прыгает на одном месте и скребет лапой пространство.
- Ее кто-то пытается призвать… - заговорщическим шепотом проговорила Макария. В этот момент гончая с легким дымком исчезла в тени. – Уже призвал, - констатировала богиня.
- Отследить сможем? – обеспокоенно спросила Амая.
- Да, у отца в зале есть зеркало, которое создали в наших кузницах для мамы. Чтобы она могла наблюдать за верхним миром… - переглянувшись, девушки бросились туда на первой космической. В одном из коридоров они едва не сбили с ног братьев близнецов, явно искавших одну из девушек.
- Стоять! А ну стоять! – кричал в след Гипнос, едва увернувшийся от ураганчика по имени «Макария». Танатос только мрачно хмыкнул. Девушки ворвались в пустынный зал и бросились к висевшему на стене огромному зеркалу в витиеватой оправе. Макария быстро-быстро зашептала на древнегреческом, едва не запинаясь и не сбиваясь, тяжело дыша. Пейзаж в зеркале изменился: появились небольшие скалы, лес и опушка, с протекавшим неподалеку ручьем.
- Лагерь полукровок! – едва не задохнулась от ужаса Амая. Гончая бешено оглядывалась, ища свою цель.
- Но кто пошел на такой шаг?.. – тихо вопросила Макария, касаясь рамы зеркала. Изображение гончей исчезло на миг, а потом появился новый пейзаж: лесная чаща и бегущий по ней, повернутый спиной к девушкам, парень в доспехах, в шлеме и с мечом. У Амаи неприятно кольнуло в груди, она не хотела, чтобы полукровка поворачивался к ним лицом, уже не хотела знать, кто он. Потому что догадывалась. Вот шлем с синим длинным плюмажем слетает с его головы, он оборачивается, размахивая красным знаменем и мечом. Лука Кастеллан.
- Зачем? – Амая озвучивает только один вопрос, мучающий ее. Макария сжимает ее плечи и выводит из зала молча. У дверей их уже поджидали Гипнос и Танатос, прислонившиеся к стене.
- Насмотрелись? – саркастично вопрошает бог сна, разглядывая ошарашенных девушек, как музейный экспонат. Макария только с досадой отмахнулась от него. – А вот это зря… - насмешливо протянул он. – Что мы нашли, вы не поверите…
Они оказались перед двухэтажным белым домом, построенном в колониальном стиле. Под старой яблоней стояли чуть покореженные железные, покрытые ржавчиной качели. Сам участок был большим и неухоженным.
- Вперед, - Гипнос ощутимо толкнул Амаю в спину, призывая ее подойти к дому. Девушка двинулась первой, за ней поспешила Макария, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Дочь Гебы и Геракла шла по залитой светом закатного солнца тропинке, вдоль которой располагались различные игрушечные фигурки: маленькие львы, поросята, даже древнегреческие гидры, драконы, Минотавр… Но вид их явно не был презентабельным, словно стояли эти маленькие статуи здесь с самого построения дома.
На бирюзовой входной двери висело несметное количество вещей, называемых «музыкой ветра». Они звенели и журчали от малейшего дуновения, создавая невероятный, громкий шум. На ней также была табличка, на которой по-английски и по-гречески была написана фамилия «Кастеллан». Макария и Амая, переглянувшись, обернулись и удивленно посмотрели на братьев. Гипнос, ухмыляясь, помахал рукой и жестами предложил двигаться дальше. А у Танатоса как была морда-кирпичом, так и осталась. Правда, они подошли ближе. Макария подняла руку и решительно постучала в дверь, боги вышли немного вперед. Правда, зря они это сделали – резко распахнувшаяся дверь едва не стукнула Танатоса по носу, бог смерти едва успел уклониться.
- Лука! – навстречу гостям из преисподней с радостным вскриком вылетела женщина с торчащими во все стороны седыми волосами в прожженном и засыпанном пеплом розовом халате. Она сжала явно не ожидавшего такого злостного подвоха Танатоса в медвежьих объятиях.
- Миссис Кастеллан? – тихим вопросом пыталась привлечь внимание женщины Амая, но та, заметив Гипноса, кинулась к нему.
- Лука! – на этот раз затрещали кости у бога сна.
- Синдром любящей мамочки, дубль два… - сдавленно просипел он, пытаясь высвободиться.
Амая, впрочем, как и Макария, шокировано смотрели на воркующую вокруг братьев-близнецов мать Луки. Дочь Гебы и Геракла теперь вполне понимала, почему Лука сбежал из дома. Маленький мальчик просто испугался поведения матери, которое явно отличалось от обычного, привычного.
- Ах, ты привел друзей! Проходите, проходите, завтрак уже ждет на столе! – гостей пропустили внутрь. В первую очередь они попали в гостиную, имеющую не менее странный вид. Везде находились зеркала и свечи, куда ни посмотри – найдешь собственное отражение. Над камином был маленький бронзовый Гермес, на каминной полке – фотография в рамке, на ней Лука лет девяти, светловолосый, широко улыбающийся, потерявший где-то два зуба. Девушка мило улыбнулась. Она помнила его таким же счастливым. А что сейчас?.. Рядом с этой рамкой, покрытая пылью и паутиной, притулилась еще одна, с фотографией прекрасной блондинки. Неужели, Мей Кастеллан был когда-то такой красавицей. А что же случилось?
- Давайте, мои дорогие, поедим здесь! – возвестила невероятно счастливая Мей, внося поднос в комнату. Она поставила его на небольшой столик, где скопились газеты различной степени давности. Похоже, их никто не читал, они просто скапливались, как еще одна часть безумного интерьера. По гостиной распространился запах сильно пригорелой выпечки, а Гипнос с непередаваемым выражением лица смотрел на потемневшие печенья. Миссис Кастеллан метнулась на кухню и принесла оттуда новый поднос с хлебом и грязной банкой арахисового масла. Макария сходила на кухню, чтобы ей помочь, но шокированная вернулась обратно, медленно усевшись в кресло, отмахиваясь ото всех вопросительных взглядов.