– Когда монстры набрасываются на тебя чуть не на каждом шагу? Шутишь? – Лука поднял бровь. По его лицу мелькнула тень.
Конечно, Джексон привык слышать от девчонок, какой Лука симпатяга. Но сейчас Кастеллан выглядел усталым, сердитым, и вид у него был совсем не геройский: светлые волосы на солнце казались седоватыми, шрам на лице выглядел глубже, чем обычно.
– Я постоянно жил на Холме полукровок, начиная с четырнадцати лет, – сказал он. – С тех пор как Талия… ну, да ты знаешь. Все время проводил в упражнениях; я никогда не был нормальным подростком там, в реальном мире. Только на мгновение… Потом они подбросили мне одно задание. Но когда я вернулся, они сказали что-то вроде: «Ладно, хватит путешествий. Живи, наслаждайся жизнью». Знаешь, в тот момент я смог забыть об этом, в моей жизни действительно было счастье…
Его лицо прояснилось на миг, мелькнула мягкая, нежная улыбка, какой Перси никогда не видел. Словно об этом ему вспоминать было одновременно больно и приятно.
- Да, в моменты такого счастья можно было забыть обо всем… - почти шепотом проговорил Кастеллан. – Но, похоже, некоторые считают, что хорошего должно быть понемножку, - лицо снова потемнело.
А через мгновение, произнеся странную фразу о прощании, Лука щелкнул пальцами с кривой улыбкой, и огонек прожег отверстие в земле у ног сына Посейдона. Оттуда выползло нечто черное и блестящее, размером примерно с его руку. Это был скорпион. Перси потянулся за мечом, но был остановлен словами Луки о том, что этот подвид способен подпрыгивать на пятнадцать футов. Его жало может насквозь пронзить одежду. Шестьдесят секунд, и человек – покойник.
Перси осенило. Вот он, этот момент! Он предан тем, кто называл себя его другом.
– Я много чего в жизни повидал, Перси, много чего ощутил на себе,– сказал Лука. – Разве ты не чувствовал этого – тьма сгущается, монстры становятся сильнее? Разве ты не понял всю бессмысленность противостояния? Герои – пешки в руках богов, что бы ни говорили. Их должны были свергнуть еще тысячелетия назад, но они держатся благодаря нам, полукровкам.
– Лука, ты говоришь о наших родителях! – Перси пребывал в ужасе.
Кастеллан расхохотался.
– За что я должен их любить? Их ненаглядная «западная цивилизация» – это болезнь, Перси. Она убивает мир. Помешать этому можно, только если сжечь все дотла и начать с чего-то нового. Более честного.
– Ты сумасшедший, как Арес.
– Арес – дурень, – ответил Лука, сверкнув глазами. – Он никогда не понимал, кому на самом деле служит. Будь у меня время, Перси, я мог бы объяснить. Но, боюсь, жить тебе осталось недолго.
Скорпион заполз на штанину. Должен быть какой-то выход! Но Перси нужно было время, время чтобы подумать!
– Кронос, – сказал он. – Вот кому ты служишь.
Вокруг похолодало, словно в один миг солнце погасло и воцарилась полярная ночь.
- Осторожнее, смотри, чье имя произносишь.
Но Перси было все равно. Он попытался убедить Луку в том, что ему попросту промыли мозги.
– Ошибаешься. Он указал мне, что таланты мои пропадают зря. Знаешь, на поиски чего я отправился два года назад, Перси? Мой отец Гермес, а вместе с ним и Дионис, хотел, чтобы я похитил золотое яблоко из сада Гесперид и вернул его на Олимп. Зная, насколько я подготовлен, он не мог придумать ничего лучше или важнее.
– Непростое задание, – отметил Джексон. – Оно удалось Гераклу.
– Верно, – согласился Лука. – Какую славу можно снискать, если повторяешь то, что уже сделали другие? Все боги знают, как сделать так, чтобы повторить прошлое. У меня к этому сердце не лежало. Дракон оставил мне напоминание, – он сердито указал на свой шрам, – а когда я вернулся, то оказалось, что достоин лишь жалости. Я хотел разрушить Олимп камень за камнем прямо тогда, но меня остановило лишь ее присутствие рядом. О, я смог забыть о своей неудаче на время. Но почему-то боги, снова эти боги решили вмешаться! Я не удивлюсь, если по их воле тельхины оказались тогда у границы! Они забрали ее у меня, Перси! Забрали! Я должен за это их любить?! За то, что по их вине умерла та, кем я дорожил больше, чем своей жизнью?! Та, кто изменила мою серую жизнь! Этот удар… Ведь не будь ее там, он был бы направлен на меня… Не оставь я ее там одну, все бы обернулось по-другому… Моя милая… Амая… - резко переходя то на шепот, то на крик говорил Лука, сжимая кулаки. Перси показалось, что в его глазах мелькнули слезы. - Я стал размышлять о Кроносе, - продолжил говорить Лука, относительно успокоившись. – Он убедил меня похитить нечто особенное, то, на что не хватило мужества у других героев. Когда нас повезли на экскурсию в зимнее солнцестояние, пока они были заняты переговорами, я прокрался в тронный зал и взял жезл Зевса прямо с постамента. А заодно – и шлем Аида, чтобы скрыться. Ты не поверишь, как это было просто. Олимпийцы слишком самонадеянные; им и во сне не могло присниться, что кто-то осмелится что-то у них украсть. Служба безопасности отвратительная. Я успел покинуть Нью-Йорк, когда услышал раскаты грома и понял, что они организовали погоню и поиски.
Скорпион устроился на колене мальчика, не сводя с него поблескивающих глазок. Перси сглотнул, но постарался, чтобы голос звучал ровно.
– Тогда почему же ты не принес эти предметы Кроносу?
Улыбка Луки поблекла.
– Я… я переоценил себя. Зевс послал своих сыновей и дочерей – Артемиду, Аполлона, моего отца Гермеса – на поиски украденного жезла. Но поймал меня Арес. Я мог бы одолеть его, но был недостаточно осторожен. Он разоружил меня, отнял символы власти и пригрозил вернуть их на Олимп, а меня сжечь заживо. Затем я услышал голос Кроноса, который научил меня, что делать дальше. Я внушил Аресу мысль о великой войне между богами. Сказал, что ему придется всего-навсего ненадолго припрятать украденное и поглядеть, как будут сражаться другие. У Ареса появился нехороший блеск в глазах. Я понял, что он клюнул. Он отпустил меня, и я вернулся на Олимп, прежде чем кто-либо заметил мое отсутствие. – Лука вынул свой новый меч, провел большим пальцем по плоской стороне клинка. – После этого повелитель титанов… он… он наслал на меня кару в виде кошмаров, еще более ужасных, чем я видел прежде. Я поклялся, что не провалю дело снова. Когда я вернулся в Лагерь полукровок, во сне мне было сказано, что прибудет второй герой, которого можно будет обдурить и обманным путем доставить жезл и шлем от Ареса в Тартар.
– Адскую гончую тогда призвал ты?
– Мы должны были убедить Хирона, что лагерь – небезопасное место для тебя, чтобы он отправил тебя на поиски. Мы должны были подтвердить его опасения, что Аид гонится за тобой. И у нас все получилось.
– Крылатые туфли были прокляты, – размышлял вслух Перси. – Все было задумано так, чтобы они утащили меня вместе с рюкзаком в Тартар.
– Они и утащили бы, если бы их носил ты. Но ты отдал их сатиру, что не входило в план. Гроувер портит все, к чему ни прикоснется. Он даже проклятие сбил с толку.
Лука посмотрел на скорпиона, который перебрался на бедро Джексона.
– Тебе следовало бы умереть в Тартаре, Перси. Но не переживай, я оставлю с тобой своего маленького друга, и все уладится.
– Интересно же ты отплатил тем, кто отдал жизнь, спасая тебя, - облизнув пересохшие губы, проговорил Перси.
– Не говори о них! – воскликнул Лука. – Боги дали им умереть! Эти смерти – немалая часть того, за что им придется расплачиваться.
– Тебя уже использовали, Лука. Вас с Аресом, обоих. Не слушай Кроноса.
– Использовали меня? – В голосе Луки появились истерические нотки. – Лучше на себя посмотри! Разве твой отец хоть что-нибудь сделал для тебя? Кронос восстанет. Ты всего лишь задержал осуществление наших планов. Он швырнет олимпийцев в Тартар и загонит человечество обратно в пещеры. Всех, кроме самых сильных, – тех, кто служит ему.
– Прогони своего клопа, – сказал Перси. – Если ты так силен, сразись со мной сам.
– Отлично, Перси, отлично, – улыбнулся Лука. – Но я не Арес. И на твою удочку не клюну. Мой повелитель ожидает меня и хочет поручить мне еще множество дел.
– Лука…
– Пока, Перси. Грядет новый Золотой век. Ты не будешь его частью.
Он вложил меч в ножны и исчез в пульсациях тьмы.
Зеркало потухло. Макария, вздыхая, пыталась успокоить давящуюся рыданиями Амаю. Также сдерживала ее попытки подняться наверх снова без разрешения и разобраться с Лукой. Но не могла и рвалась из рук подруги.
Амая обняла себя за плечи, вспоминая тот момент. Ее до сих пор сковывал ужас, из-за того, что Лука натворил и готов натворить. Девушка корила себя за собственное бессилье. Она понимала, что не сможет подняться к нему туда, наверх. Ведь она просто не найдет сейчас Луку, и ее гораздо раньше обнаружит Зевс. Возможно, после такого нарушения, у Кастеллана причина мести за нее станет вполне объективной.
- Амая? – к ней обратился Гипнос, до этого наблюдавший со стороны. Девушка повернулась к богу сна, сделав вопросительное выражение лица, скрывая свои настоящие эмоции.
- Да?
- Идем, у Аида прием, важные гости. Плюс, мы тебя очень хотим кое-кому представить.
В зале перед троном Аида стояла делегация богов. Двое высоких статных, темноволосых, молчаливых и мрачных навевали при одном единственном взгляде ужас и благоговение, в их глазах читалась вековая мудрость, прожитая несколько тысячелетий жизнь, все проблемы человечества. Такой взгляд Амая видела практически только у одной: своей прабабушки, титаниды Реи, которую встретила в саду в глубоком детстве. Сейчас же интуиция ей подсказала, что старшие – Никта и Эреб, Ночь и Мрак, родители Танатоса и Гипноса. Сам бог смерти присел на одно колено перед матерью, ожидая приветствия с ее стороны. Рядом с ними стояли остальные дети, братья и сестры Богов Сна и Смерти: Мом - насмешка, Онир – вещие и лживые сны, Алата – обман, Герас – старость, беловолосая и усмехающаяся Эрида – раздор, Мор – насильственная смерть. Не было Харона, который занимал свой привычный поста, Эфира и Гемеры, отказавшихся присутствовать на «празднике тьмы», Немезиды, гесперид и мойр.
Гипнос легко толкнул ее в спину, призывая подойти ближе, Танатос поднялся с колен. Они прошли к трону, и Амая присела в поклоне перед богами первого поколения. Никта с еле заметной полуулыбкой подошла к девушке, откинув на спину копну шикарных, черных, как смоль, волос.
- Какое милое юное дитя, - проговорила она низким голосом, взяв в ладони ее лицо и приподняв. – Уже познавшее радости любви, боль потери и даже первородный страх. Такая светлая, что ты делаешь здесь, малютка?
Амая еле ощутимо сжалась в ее руках, чувствуя, как через все ее тело, через душу проходит тьма, которой повелевает эта богиня, та пустота, что сопровождает ее.
- Матушка, отпустите, пожалуйста, Амаю, - поспешил девушке на помощь Гипнос. – Ей еще отряд Керберов строить.
Никта убрала руки, и дочь Гебы и Геракла вздохнула свободнее. Эреб собирался что-то сказать, но двери резко распахнулись, и в зал прошествовал Аид.
- Добро пожаловать, Никта, Эреб, - кивнул он гостям и их детям. – Что заставило вас покинуть на время Тартар и навестить мою обитель?
- Врата Тартара трясутся под напором титанов, - хрипло произнес Эреб, глядя на повелителя мертвых. – Этот полукровка, Лука Кастеллан, с его помощью Кронос набирает силу…
Амая внезапно закашлялась, а стоящий рядом Гипнос заботливо хлопнул ее по спинке.
- В океанских водах курсирует лайнер «Принцесса Андромеда». Его пассажиры – полукровки-предатели, монстры и саркофаг Кроноса. Если мы ничего не предпримем – он сможет воскресить его.
- Вы думаете, что это правда? – фыркнул Аид.
- Если олимпийские боги ради сохранения мира могут просмотреть сквозь пальцы на открытую угрозу, то ты, Аид, никогда. Ты столько повидал, столько жизней прошли на твоих глазах. У тебя есть причины не игнорировать данный факт. И если боги верят Посейдону потому, что он не видит судно в водах – оно скрывается, то Гемеру не обмануть никому.
Аид крепко задумался. Тот факт, что сама День забила тревогу, его насторожил.
- Когда они причалят к берегу?
- Примерно через два дня, судя по информации Гемеры, - произнесла Никта, положив ладонь с красивыми длинными пальцами на плечо Мому, чтобы тот лишнего не ляпнул.
- Танатос! Амая! Подготовьте свои отряды к бою! – приказал Аид, махнув рукой. Никта улыбнулась молодым людям, которые молчаливо кивнули. – Выдвигаетесь на следующий день.
Дочь Гебы и Геракла стремительно покинула зал, отправляясь к казармам Керберов. Никта задумчиво посмотрела ей вслед.
- Зря Гемера отказалась прийти. Они бы нашли общий язык.
Каюта. Не комната, именно каюта, судя по качке.
Большие округлые окна вдоль всей задней стены открывали взору великолепный вид с кормы корабля. Зеленое море и синие небеса протянулись до самого горизонта. По полу стелился пушистый персидский ковер. Середину каюты занимали два плюшевых дивана, в одном углу стояла кровать под пологом, в другом — обеденный стол из красного дерева. Стол ломился от еды: коробки с пиццей, бутылки содовой и целое серебряное блюдо сэндвичей с ростбифом. Все это выглядело прекрасно.
Ужасным было следующее. На бархатном помосте в задней части каюты стоял десятифутовый золотой контейнер. Нечто вроде саркофага с выгравированными на нем сценами из древнегреческой жизни: города, охваченные пламенем, и герои, погибающие страшной смертью.
От саркофага исходил холод, мертвецкий, арктический, заполнявший всю каюту. Саркофаг Кроноса, тот самый, о котором рассказывали Никта и Эреб.
Амая неуверенными шагами приблизилась к нему. Он примораживал к земле еще сильнее, чем Никта. Дочь Гебы и Геракла тяжело задышала, стараясь утихомирить сердце, стучащее громко и часто. Слишком громко и слишком часто. Крышка саркофага, словно почувствовав присутствие девушки, со скрипом сдвинулась с места, медленно, с трудом. Когда она зависла в воздухе рядом с «контейнером», Амая смогла заглянуть внутрь. И тут же в ужасе отшатнулась, увидев, кто лежал там. Сложив руки на животе, закрыв глаза, там почивал Лука с бледным лицом и зияющей черной дырой груди.
- Что… - срывающимся голосом спросила Амая, протягивая руку, но не решаясь прикоснуться к парню. От созерцания тела ее отвлек шум за спиной. Повернувшись, девушка увидела Луку, живого, здорового, с коротко подстриженными волосами, в рубашке и брюках цвета хаки. Ведомая страхом, она бросилась к нему и крепко обняла, чувствуя тепло.
Онир стоял у кровати, на которой спала Амая, вытянув над ней руку. Он просто выполнял приказ отца. Он обрушил на девушку новый шквал нерешенных вопросов.
А где-то в море, в океане, в небольшой, но теплой каюте, без соседства рядом с саркофагом, спал Лука, положив правую руку под голову. Левая, с браслетом и веточкой кипариса, до сих пор не завядшей, лежала на груди, и исходивший аромат успокаивал парня. Во сне, не кошмарном на этот раз, он снова видел живую дочь Гебы и Геракла такой, какой всегда вспоминал: веселой, улыбчивой – слышал смех и сам улыбался, едва заметно, во сне.
========== Глава 12. Диверсия. ==========
О, любо мир так всполошить
Одним касанием ладони!
И навсегда уж воротить
Безумства, радость и тревоги.
О, жизнь моя!
Что делать мне с несокрушимым миром?!
О, мирный край!
Куда ты делся, такой любимый!
(c) Моя очень хорошая приятельница и просто замечательный человек по имени Галя.
Люди, даже несмотря на Туман, все равно как-то испуганно шарахались от странной пары, внезапной появившейся в Санта-Монике. Мрачный темноволосый юноша с, казалось, застывшим лицом и мало чем отличающаяся от него в плане эмоций светловолосая девушка. Парень вел свою спутницу под руку по темнеющей улице, а она в мыслях молилась, чтобы их не заметили сверху.
Однако, стоило им преодолеть достаточно трудный путь по городу и выйти к заливу, как в темных завихрениях исчезли их фигуры. Обычная для молодых парней и девушек одежда сменилась формой Керберов, лица скрыли знакомые маски, а на ремнях появились мечи. Танатос, взглянув на рог в своей руке, поднес его к губам и сильно дунул. Раздавшийся протяжный, гулкий звук, спугнул всю живность в радиусе нескольких метров. Амая с совершенно спокойным видом наблюдала, как практически бесшумно «проваливается» прямоугольник земли рядом с ними, открывается зияющей тьмой проход, откуда слышится топот мертвых ног и похожий «клич» рога. Невдалеке от них, как спустишься с пригорка, скрытого скалами, на мелких волнах еле ощутимо покачивался лайнер. Вот она, «Принцесса Андромеда». Именно к ней сейчас стремились с этого берега новые отряды полукровок и монстров, они должны были пройти совсем рядом с тем местом, где укрылись воины Аида. Кстати о последних…