— Я долго не общался с людьми, — он отозвал демоническую броню. Боже, каких усилий ему это стоило! Но Данте никогда не должен об этом узнать! — Поэтому могу вести себя странно.
— Более чем странно, — перебил его Данте, глядя в свое собственное отражение, затянутое в темные доспехи, большая часть которых уже покрылась глубокими трещинами.
— Воспоминания о тебе — единственное человеческое, что было у меня все эти годы. Видимо, мне стоит поблагодарить тебя за то, что я еще жив.
— Бля, Вердж, если бы не я, тебя бы ЗДЕСЬ не было. Ты бы имел силу Спарды и правил бы миром людей… ну, или демонов… ну, или вообще всем бы правил, какая к черту разница?!
О, у Верджила была уйма времени подумать на этот счет. А также у него было знание предела своих возможностей. Он не хотел вдаваться в детали двенадцати лет размышлений, поэтому вывел очевидный для себя итог, сделав его аксиомой для переживающего брата:
— Не будь тебя, я был бы мертв.
— Но!
— Даже будь я очень везучим полудемоном, если бы я был один, я был бы мертв уже как минимум дважды. За все время нашей общей жизни я, заметь, до конца так ни разу и не умер. Поверь старшему брату, который признал необходимость твоего существования и благодарен тебе за него. У меня было двенадцать лет, дабы подумать над произошедшим.
— У меня тоже! — возразил было Данте.
— Все эти двенадцать лет ты не был мной.
Вот так вот, и не поспоришь. Крыть больше нечем. Данте тяжело вздохнул. А потом ухмыльнулся. Больше всего на свете он жаждал брата, который бы не мечтал вырвать ему сердце при первой встрече. Дождался. Теперь он почему-то хотел вернуть того чудика, что постоянно грозился убить его ради безделушек, оставленных отцом. Возможно, потому что он знал, как вести себя с ним. А как удержать этот эфемерный подарок судьбы младший сын Спарды и не догадывался.
— Как думаешь, что бы было, если бы мы с тобой поменялись местами? — улыбнулся охотник.
— В какой момент? — включился в игру Верджил.
— Ну скажем, на Темен-ни-Гру. Момент, когда ты чуть не отрубил мне руку, чтобы ни дай бог не принять от меня помощь!
— Хм, — старший серьезно задумался. — Думаю, если бы ты упал вместо меня, то ты вряд ли бы начал тянуть меня за собой. Так что ты действительно мог остаться в Аду один. На Мундуса ты бы не кинулся, а, скорее всего, попытался бы найти выход. Тебе частенько везет, возможно, наткнулся бы на случайный разрыв. Года через три-четыре ты бы был уже в мире людей.
— Так скучно?
— А что предполагаешь ты?
— Я предполагаю, что стал бы одним из сильнейших здесь, внизу. Меня бы почитали и преподносили бы мне всякие дары. Рано или поздно мой культ разросся бы до размеров культа Мундуса, и мы бы столкнулись в эпичной битве, которая потрясла бы даже поверхность. Я, скорее всего, умер бы. Но вот мои верные последователи…
— Которые сразу же приняли сторону победителя, — засмеявшись, перебил его Верджил, — кромсали бы твое тело на мелкие кусочки, дабы доказать свою верность сильнейшему.
Весь пафос речи Данте сразу сдулся. Мужчина насупился и поджал к себе колени. От этого действия свело судорогой поврежденную руку. Сустав никак не хотел покрываться мышечной тканью, и крови негде было течь, чтобы попасть в почти оторванную конечность. Еще немного и Данте мог бы остаться без руки.
Верджил заметил страдания младшего. Не размениваясь на громкие слова, он подошел к брату и с ноги врезал ему по челюсти. Когда тот оказался на грани потери сознания, Нело подхватил его тело, опустил на каменный пол и начал оперировать. Осколками костей, разбросанных по пещере, он вспорол себе ладони. Этим же незамысловатым инструментом он надрывал кусочки мышц там, где они срослись неправильно. Каплями своей крови он направлял рост волокон. Так продолжалось до тех пор, пока мышцы не начали расти самостоятельно.
— Спасибо, — тихо прошептал Данте, когда брат отсел от него и откинулся на стену пещеры.
— Спасибо? — удивился Верджил. — И даже не наедешь за то, что прописал тебе в челюсть?
— Я это заслужил, — коротко ответил охотник.
Нело хмыкнул:
— Не я один здесь изменился до неузнаваемости, брат.
— Похоже на то, — с улыбкой ответил ему младший. Он нашел в себе силы подползти к рыцарю и спиной устроиться между его вытянутых ног. Верждил аккуратно подтянул его к себе за талию и устроил голову у себя на груди.
— Живой, — безмятежно улыбался Данте, чувствуя удары сердца в груди брата.
— Хватит. Или прекращай думать, или поменяй эмоциональный фон.
Охотник спохватился. Он действительно был слишком счастлив. Это было естественно в данных условиях, но это противоречило законам мира. Этот мир, в отличие от людского, не подчинялся его обитателям. Он предпочитал подчинять их через мысли, действия, чувства. И делал он это очень умело. Лишняя позитивная мысль, сказанная про себя, могла стоить очень дорого. И единственным способом умалить безжалостную преисподнюю было сделать что-нибудь, приятное ей.
Внезапное желание проснулось в них одновременно. У одного — желание убить, у другого — желание подчиниться.
Данте встал на колени и повернулся к Верджилу лицом. Здоровой рукой он заставил старшего сына Спарды опуститься на пол, так было легче распределять вес. Он положил ладонь на горло своего брата и начал его душить. Нело не сопротивлялся. Данте не заметил, когда больное плечо успело зарасти достаточно, чтобы иметь возможность им шевелить, но вот он уже душит брата обеими руками.
Верждил покорно принимал смерть. Он смотрел на брата послушными глазами раба, ожидающего своего наказания. «Да, наказание!» — подумал Данте. — «Можно же не убивать сразу, а насладиться немного муками этой суки, что так долго смела убегать от меня!».
Глядя на брата торжествующим взглядом, он отнял руки от его шеи. Старший наследник Спарды закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Данте встал с него и подошел к своей одежде. Он мельком взглянул на мальчика, что лежал на его плаще. Глаза Неро были подернуты серой пеленой. Нормальное состояние для того, кто не так давно попытался противиться миру.
Охотник аккуратно, стараясь не потревожить мальчика, вытащил из кобур плаща Цербера и Омбру. Цепкие крылья Люцифера обхватили молодое тело, пытаясь защитить своего носителя, но что есть Люцифер перед наследником Спарды? Но ведь не парень сейчас был его целью, хотя… Мужчина провел дулом пистолета по нежной коже юношеского лица. Такой молодой и такой беззащитный. Данте невольно улыбнулся, наслаждаясь своим всесилием.
— Данте! — окликнул Верджил, чем полностью переключил внимание младшего на себя. Юнец не должен страдать из-за ошибки старших. А это была их общая ошибка. Нело знал это, но что-то давно забытое внутри него не хотело, чтобы об этом узнал Данте. Охотник же подошел вплотную к рыцарю, который сидел перед ним на коленях.
«Чертовски соблазнительное положение тела!» — подумалось Данте.
— Руки! — скомандовал он старшему, засунув Омбру за пояс. Верджил послушно завел кисти за спину. Охотник умело сковал Цербером запястья брата, наморозив сверху для верности неплохую глыбу льда. Всю конструкцию он прибил к каменному полу пещеры, лишая брата возможности быстрой реакции. Конечно, эти путы не сдержали бы Верджа дольше пары секунд. Но пара секунд на языке меча — это вечность, за которую успевают решаться судьбы. И Вердж знал это так же, как и Данте, поэтому и позволял. Он уже испытывал такое раньше. Нет, не общепринятое понятие жажды: это перманентно испытывали все жители Ада. Конкретно жажду подчиняться. Это было раза два или три. Ему тогда чертовски повезло, что это были какие-то мелкие похотливые сошки, которые использовали его тело вполне очевидным образом: для удовлетворения собственной потребности в сексе. Естественно он убивал их сразу, как только наваждение проходило. Убивать их до было нельзя. Это означало бы и твою неминуемую гибель. Даже если предмет желания исчезал из поля зрения, он не переставал быть предметом желания, благо, Нело выучил это до того как… Так что Анджело не считал жажду подчиняться чем-то позорным, это просто было одним из условий выживания в этом сложном мире.
Данте закончил с кандалами и встал прямо напротив Верджила. Он поднял его лицо за подбородок и заставил взглянуть на себя. Его точная копия смотрела на него снизу вверх, ожидая его, Данте, действий. Мужчина дрожал всем телом от предвкушения. Он выхватил Омбру из-за пояса и провел дулом по лицу брата. Он надавил немного на губы, и те послушно открылись, позволяя стали пистолета проникнуть во влажное нутро. Нело очертил кончиком языка отверстие дула и прикусил зубами края ствола. И все это не отрывая взгляда от лица наблюдающего за ним Данте.
Мужчина улыбнулся уголком губ и поиграл желваками. Отняв пистолет от лица Верджила, второй рукой он схватил его за волосы и прижал к своему паху. Послушный воле хозяина, Анджело схватился зубами за собачку молнии и потянул ее вниз. Охотник немного помог своему брату, приспустив белье и высвободив на свет наполовину эрегированный член. Данте вновь зарылся рукой в волосы брата, направляя его. Самым кончиком языка Нело коснулся уретры. Поводив языком вверх-вниз, он скользнул им ниже, к уздечке, обхватив губами самые края головки. Данте тяжело вздохнул. Он ненавидел, когда брат так делал. Это означало долгий и мучительный путь к оргазму.
Пососав немного головку, Верджил выпустил ее изо рта и провел языком вдоль всего ствола к основанию. Прихватив губами кожу, он слегка прикусил ее, сорвав с губ Данте сдержанный стон. Улыбнувшись маленькой победе, Нело вернулся к головке. Он обхватил ее губами и принялся медленно насаживать свой рот на член брата. Пока стояк еще только крепчал, он мог взять его целиком без особых проблем. Но спустя три-четыре толчка это стало затруднительным. Головка теперь упиралась в горло.
Верджил давно не практиковался. Да что уж там, он никогда не делал минет никому, кроме брата. А последний раз это было чертовски давно! Вот головка снова уперлась в горло, вызывая рвотный рефлекс, но сильная рука Данте не пускала, заставляя насаживаться целиком, до самого основания. Преодолев неприятные ощущения, Верджил принял член до конца и по привычке пару раз сглотнул, чем заставил Данте разразиться новым протяжным стоном.
Выпустив орган изо рта, рыцарь немного отдышался. Теперь перед его лицом был каменный стояк. Нело потерся немного щекой о пах брата и вобрал в себя одно яичко. Пососав немного, он вобрал кожу и помял ее губами. Охотник, не контролируя себя, сжимал и разжимал руку на загривке брата, путая волосы и причиняя определенную боль.
Отпустив кожу, Анджело вновь направил свой теперь уже затуманенный взгляд в лицо брата. Оба мужчины облизнулись. Верджил широко открыл рот и призывно высунул язык, ожидая действий младшего. И младший не заставил себя ждать. Он с силой толкнулся в самое горло Верджила, заставляя того принять член целиком. Задержавшись немного в таком положении, Данте немного отпрянул. Он начал методично вбиваться в такой теплый и влажный рот брата. Нело умело работал языком, не забывая изредка прикусывать член зубками.
Когда Данте был уже на грани, он особо сильно толкнулся в горло брата. Но Верджил был не так прост. Он укусил брата, но ровно с такой силой, чтобы отбить у него желание кончить, не отбив при этом саму охоту.
— Ах ты, подлая тварь! — он вытащил свой пенис у него изо рта и вставил туда ствол Омбры. Пушка была ненамного объемнее Данте, но зато жестче и немного длиннее. Когда охотник вставил ее до упора, он разодрал брату горло. Трахнув пистолетом рот брата, он вытащил его, а на его место вернул свой член.
— А теперь аккуратнее, дорогой братец, — он плавно вошел в рот брата. Разодранное горло чувствовалось им по-особенному. То ли из-за болезненных сокращений, то ли из-за крови, но в этом явно был свой плюс. Особенно сексуально это выглядело, когда маленькая струйка крови потекла с уголка губ брата. А он все с тем же вожделеющим видом принимал его член до самого конца, всем своим видом говоря: «Трахни меня, Данте, глубже, давай!».
От этих мыслей он с оглушающим стоном излился прямо в жаждущий рот брата. Верджил проглотил все до последней капли.
Данте заправил опавший член обратно в штаны и взглянул на утомленную физиономию брата. И ведь все бы ничего, если бы не одна мысль: «Его нужно убить». Данте сжал Омбру сильнее. И вот что ему прикажите делать? Не убивать же родного брата, в самом деле? Опять вытаскивать его из всей этой жопы, рискуя собственной жизнью? Если бы он не свалил тогда, все могло бы быть по-другому!
Охотник перехватил оружие за дуло и со всей дури врезал едва отошедшему рыцарю по лицу рукояткой. Нело качнулся в сторону. Сплюнув кровь, он вновь посмотрел в глаза возвышающемуся над ним брату.
— Сука ты, Вердж! — еще удар. — Ну скажи мне, какого хрена? — еще удар. — Ну вот какого хрена?! — еще. — Говоришь, без меня был бы мертв? Тогда потрудись объяснить, зачем ты уходил? Зачем оставлял меня одного? Что ты искал, чего бы не смогли найти мы вместе? За чем гнался, что я мог бы тебя затормозить? — град ударов не переставал сыпаться на многострадальное лицо Верджила. Но тот терпел, позволяя брату выговориться, а жажде насытиться.
— Почему не брал меня? Ты знаешь мою силу! — он начал избивать его тело ногами. — Я бы не помешал тебе, может быть, даже помог! Так почему? Почему, Вердж, ответь мне, а?!
Удары прекратились, давая Верджилу возможность выплюнуть скопившуюся во рту кровь и объясниться.
— Твоя сила, — прохрипел он. Данте нехило поработал над его грудной клеткой, кажется, сломал пару ребер, отчего дышать было тяжело, а говорить проблематично. Да и горло срастись не успело. Но он продолжал держаться и смотреть прямо в лицо своему мучителю.
— Что? Говори громче, блядь! — он еще раз двинул Омброй по лицу.
— Твоя сила! — громче произнес Нело. — Я не знаю почему, до сих пор до конца не уверен, откуда она, — он отвел взгляд, не в силах признать это глядя брату в лицо. — Ты всегда был сильнее меня, хотя тебе это было и не нужно. Я просто пытался найти способ, как стать еще сильнее, чем ты.
— А смысл? — опешил Данте. — И как бы я помешал тебе в поисках твоей силы?! Да это вообще ни хрена не объясняет, ты, придурок! — он вцепился свободной рукой в волосы Верджила и заставил того смотреть себе в глаза. Он собирался ударить еще раз, но короткая тихая фраза заставила его остановиться с занесенной для удара рукой:
— Меня тоже пойми, — наваждение ушло, это было видно по его глазам. Но Нело не предпринял попытки уйти от ситуации. Наоборот, он смотрел прямо в лицо охотнику, собираясь высказать все то, что стоило, наверное, высказать много лет назад.
Внутри Данте пробежал маленький колючий холодок страха.
— Я старший брат. Я должен быть сильнее, не ты! Почему его сила досталась тебе? Как прикажете защищать того, кто сильнее меня? Как выполнять заветы отца о защите мира, когда я не в состоянии защитить собственного младшего брата?
— Кто забил тебе мозги этой лажой? — Данте отпустил его волосы и убрал пистолет.
— Ты честь лажой называешь? — вскипел старший, подавшись вперед. Звякнули цепи. Цербер напрягся, но выдержал.
— Я спросил кто, — в отличие от Верджила, у младшего наваждение еще не прошло. Он ткнул дулом Омбры в лоб рыцаря.
— Отец! — зло рявкнул Нело. — В пять лет отец рассказал мне о чести и взял с меня обещание всегда поступать согласно ней!
— Почему он не рассказывал об этом мне?
— Ты был еще ребенком.
— Ты тоже!
— Я был старшим! Я был обязан видеть больше, чем ты!