А, может быть, во всём виновато палящее солнце.
– Не говори ерунды, Северус. Мы от них избавимся, – шепчет Поттер и ловко переворачивается на шезлонге. – Садись, ты наверняка чертовски устал, пока спускался по этой скале.
– Я не такой уж и старик, Поттер.
– Поттер? – с любопытством спрашивает Энн. – Это твоя фамилия?
– Э-э… да, – неловко говорит Гарри, бросая на Северуса обвиняющий взгляд. – Северус не очень-то жалует моё имя.
– Почему?
– Вот уж не знаю, – мстительно. – Думаю, вам лучше узнать у него.
– Вы разве не хотели искупаться, девушки? – раздражённо спрашивает Северус.
Энн надувает раскрашенные помадой губы:
– Вы прогоняете нас?
– Вовсе нет! – Гарри вскакивает на ноги, продолжая буравить его воинственным взглядом. – Просто Северус сегодня не в настроении.
– Странно, с чего бы это.
– Не имею представления.
– С меня довольно, – рычит Северус. – Мы чудесно пообщались, Поттер. Спасибо за приглашение.
– Кажется, вам нужно побыть наедине, – констатирует Дженни, небрежно сбрасывая тёмные очки, и решительно тянет подругу за собой. – Энн, пойдём-ка искупаемся.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Северус делает шаг вперёд и чувствует прикосновение горячей ладони.
– Постой. – Поттер решительно вцепляется в его руку: – Извини, я… я не знаю, что на меня нашло. Мне трудно привыкнуть, Северус. Мы так давно не общались.
– Так может, не стоит и привыкать? – Он не вырывает ладонь и пристально смотрит Гарри в глаза. – Через каких-то десять дней я уеду и перестану нарушать твой привычный порядок жизни.
– Ты никогда не нарушал его, – негромко отвечает Гарри. – Скорее, наоборот. Но сейчас… если ты хочешь уйти, я не стану тебя держать. В конце концов, когда-то ты тоже не стал меня удерживать. Ты уважал мой выбор.
Ладонь Гарри – широкая, чуть шершавая – крепче сжимает его пальцы.
– Но я – я не хочу, чтобы ты уходил. Мы ведь можем… можем быть друзьями? Хотя бы эти десять дней? – жалобно спрашивает он. – Я не хочу помнить прошлые обиды. Я… я хочу показать тебе этот город, и это море – такими, какими я их знаю и люблю.
– Почему? – хрипит Северус, напоровшись на странную надежду во взгляде Гарри.
Поттер неуверенно улыбается:
– Потому что это моя жизнь. Я хочу, чтобы ты увидел, как я живу.
Он замолкает на мгновение, задумчиво покусывая ноготь и не выпуская руки Северуса. Потом резким движением откидывает влажные волосы со лба:
– Пойдём. Здесь слишком людно.
И мягко тянет его за собой.
***
Северус никогда не плавал в море.
Он привык смотреть на него издалека – в те редкие дни, когда ему доводилось находиться поблизости и видеть его беспокойную синь. Но сейчас, в эту минуту он стоит посреди широкого скального грунта и видит совсем другое море.
Вокруг него, со всех сторон – скала, мёртвая и тяжёлая, величественная в своей мощи. И кажется, что только море оживляет её, то взрываясь волнами у подножья, то мягко отступая, чтобы набраться сил.
Скала повсюду, расходится вширь и ввысь и хранит в себе множество секретов: тёмные пещеры, крошечные бухты и даже целую деревню, полную оливковых и цитрусовых рощ – там, наверху. Он слышит их далёкий аромат вперемешку с пряным запахом соли.
Он видит Гарри – на фоне скалы и моря, счастливого, распахнувшего объятия навстречу миру. Ветер треплет его густые непокорные волосы.
Он видит саму жизнь, удивительную и бездонную, в которой так легко захлебнуться, в которой совсем не жаль утонуть.
И нет ничего прекраснее этого.
– Смотри, – восхищённо говорит Гарри, – смотри, какая красота, Северус!
Он бежит вперёд и с лёгкостью взбирается на бугристый выступ скалы, поднимая руки к небу. Солнце роняет сверху свои косые ласковые лучи.
Гарри с улыбкой оборачивается к нему:
– Мы должны искупаться. Прямо сейчас.
– Нет.
Северус хочет остановить его, сказать, что волны слишком сильные, а скала – высокая, что внизу полно подводных камней и рифов, но Гарри уже стягивает футболку и шорты, выпрыгивает из сланцев и вновь зовёт его за собой небрежным движением руки:
– Я первый, а ты давай следом.
С победным криком он бросается в воду, и море отзывается плеском, сомкнувшись над его головой. Гарри выныривает уже через мгновение, смеясь и отплёвываясь, вытряхивая воду из носа и ушей:
– Северус, иди сюда!
– Я не полезу в воду, Поттер. Это самоубийство.
– Перестань. Это моя любимая бухта, и я знаю тут каждый уголок. – Он ловко подныривает под очередную волну. – Давай же, Северус! Нельзя побывать здесь и не искупаться.
Северус подходит ближе и демонстративно усаживается на один из крупных выступающих камней. Поттер разочаровано стонет:
– Северус, ну пожалуйста. – Странно, но он кажется расстроенным. – Я специально привёл тебя сюда, а ты… Сними хотя бы рубашку и брюки, тут же всё равно никого нет.
Тяжело вздохнув, Северус подчиняется. Если Поттеру так хочется лицезреть его постаревшее щуплое тело – пусть смотрит. Ему нечего скрывать.
Оставшись в одном белье, он ждёт, что Гарри как-то отреагирует, изменится в лице или отвернётся, но тот только одобрительно кивает, подплывая ближе.
– А теперь давай ко мне, Северус. Вода просто замечательная!
– Я же сказал: нет.
– В конце концов, это просто глупо. – Поттер цепляется за выступ и внимательно смотрит на него, положив голову на руки: – В чём дело? Тебя что-то беспокоит?
Чёрт бы побрал этих упрямых гриффиндорцев.
– Поттер… – Северус на миг прикрывает глаза и говорит, точно прыгает в воду. – Я никогда не плавал в море. Я вообще не умею плавать.
Гарри смешно моргает и едва не пропускает волну, незаметно подкравшуюся сзади.
– Вот оно что… Это не страшно, – произносит он, вынырнув. – Просто спускайся постепенно. Здесь неглубоко, и я буду держать тебя.
Я буду держать тебя. Северус проклинает себя за слабость. Но море вокруг шумит, словно в насмешку, дразнит его, зовёт, распаляясь всё больше.
И он бросает ему вызов.
Он делает шаг – и чувствует, как волна мягко встречает его, касаясь ступней. Садится на край выступа, погрузив ноги в воду, ощущает её мягкое тепло и ладонь Гарри, сжавшую его щиколотку. Гарри смеётся и подгоняет его, вытянув руку, шепча: «Прыгай – поймаю».
Северус смотрит ему в глаза и плавно съезжает вниз по скале, слегка оцарапав спину о камни. И Гарри действительно ловит его, обвивая руками, не давая уйти под воду.
Паники нет – только странная эйфория, поднявшаяся изнутри, как поднимаются над ними волны. Повинуясь рукам Гарри, следуя за ними, Северус ныряет, задержав дыхание, и чувствует под собой скалистое дно. Он с силой отталкивается от него и глубоко вдыхает солёный воздух.
Гарри смеётся и держит его, покачиваясь на волнах совсем близко.
– Послушай, – восторженно шепчет он, и ветер уносит его слова. – Ты слышишь, Северус? Море говорит!
Северус смотрит на его мокрые волосы, на широкую улыбку, на волну, которая вот-вот накроет их обоих – и отвечает – так же тихо, чтобы не нарушить шумную, яростную гармонию этого места:
– Да. Я слышу.
***
Конечно, нет ничего удивительного в том, что Северус обгорел.
Выйдя на берег, они с Гарри отправились исследовать гигантскую скалу, обнаруживая ущелья и крошечные бухты, в которых образовались маленькие озёра с горячей спокойной водой. Они грелись в них и говорили друг с другом, забыв об утренней ссоре, а потом отыскали деревню и ещё долго бродили среди оливковых и цитрусовых рощ. «Теперь я понял, почему ты поселился здесь, – насмешливо сказал Северус, срывая с ветки сочный лимон насыщенного, солнечного цвета. – Если бы я знал, что этот отвратительный фрукт – символ Сорренто, вопросов бы не возникло». Гарри набивал лимонами карманы и вёл его дальше, прячась между деревьев, пока они не наткнулись на какие-то руины, которые, по словам Поттера, когда-то были величественными римскими виллами. Они встретили рыбаков, помогли им привязать к берегу тяжёлые лодки – и те с удовольствием угостили их горячей пастой с ракушками.
Это был хороший день. Но к вечеру, едва войдя в свой номер, Северус чувствует первые признаки недомогания. Комната, знакомая и надёжная, вдруг начинает вращаться перед глазами, а стены и потолок расплываются, будто он всё ещё дрейфует под водой. Северус с трудом находит в этой какофонии кровать.
Его кожа, никогда не знавшая солнца, пылает изнутри и снаружи – красная, горячая, голова кружится, а лоб ноет и горит, намертво приковывая к постели.
Чувство беспомощности раздражает. Скрипя зубами, Северус пытается вспомнить, есть ли в его аптечке подходящие зелья, но вскоре бросает эту затею: ответ очевиден. Разумеется, перегреться на солнце не входило в его планы – он не собирался ни загорать, ни, тем более, купаться. Когда они с Поттером, как два безответственных подростка, шатались по деревне и воровали лимоны, солнце казалось тёплым, но не слишком назойливым.
Тем не менее, это случилось.
Решив, что симптомы, превращающие его организм в желе, не задержатся надолго, он призывает стакан холодной воды и опустошает его до дна. Потом отпускает себя, почти проваливаясь в беспокойный сон, и становится чуть легче – до тех пор, пока в калейдоскопе смутных образов и звуков не раздаётся явственный стук в дверь.
Открыв глаза, Северус напряжённо прислушивается. Если это кто-то из отельных, они уйдут, не дождавшись ответа. Но всё-таки странно: куда проще было бы позвонить, случись что-то срочное.
Входная дверь медленно, неслышно приоткрывается.
– Северус? – В полной тишине раздаётся шёпот Поттера. – Ты спишь?
– Не сплю. – Северус так удивлён, что даже не злится.
В смятении он слышит щелчок закрываемой двери и осторожные шаги по комнате.
– Прости, что без приглашения, – так же тихо продолжает Гарри. – Ты сказал, в каком отеле остановился, так что… Я просто подумал, вдруг тебе нужно зелье.
– Какое ещё зелье? – поморщившись, спрашивает Северус. Голова уже не болит, но виски неприятно пульсируют, а кожа, кажется, стала ещё горячее.
– Вообще-то тут два. – Поттер аккуратно присаживается на край его кровати. – Охлаждающий бальзам и жаропонижающее. Они местные, так что ты, наверное, выбросишь их в помойку, но мы были на солнце весь день, и я решил перестраховаться.
Он едва ощутимо дотрагивается до его руки, а потом, уже решительней, кладёт ладонь на пылающий лоб.
– Вижу, что не зря, – взволнованно. – Чёрт, ну какой же я кретин, нужно было подумать об этом раньше!
– Ничего серьёзного, Поттер. Всего лишь лёгкий солнечный ожог. Тебе не стоило утруждаться.
– Лёгкий? Да ты весь горишь!
– Поттер, мне не нужна нянька, – шипит Северус. – В конце концов, моё здоровье – не твоя забота.
– При чём тут нянька? Это я вытащил тебя на море, так что теперь имею право беспокоиться.
Лицо Поттера в полумраке кажется спокойным и решительным. Северус чувствует касание его ноги сквозь тонкое одеяло и вспоминает, как когда-то давно, много лет назад, этот юноша вот так же сидел на его кровати в Мунго – и казался непозволительно взрослым для своих восемнадцати лет.
Будто всё это было не с ним; в жизни, принадлежащей не ему.
– Можно подумать, без тебя я весь день просидел бы в отеле.
– Северус, – мягко говорит Гарри, – пожалуйста, позволь мне помочь. Ты же упрямый, как чёрт, и совершенно не следишь за здоровьем. Это хорошие зелья, я неоднократно проверял на себе. Конечно, с твоими не сравнятся, но…
– Поттер.
– Да?
– Ты снова это делаешь.
– Что?
– Пытаешься задобрить меня своей лестью, чтобы я позволил тебе испробовать на мне эту отраву, – прищурившись, говорит Северус.
Гарри лукаво улыбается в ответ:
– Так ты позволишь мне?
– Ты ведь всё равно не отстанешь, – ворчливо вздыхает он, дёрнув уголками губ.
Следующие несколько минут Северус наблюдает за Поттером, развернувшим бурную деятельность. Гарри приносит ему целый чайник воды, даёт придирчиво попробовать и понюхать зелье и даже сооружает влажный компресс на лоб. Он проявляет поразительную настойчивость в стремлении смазать обожжённую кожу бальзамом, и только угрожающее выражение на лице Снейпа позволяет им прийти к компромиссу.
– Только спину, Поттер, – предупреждает Северус, переворачиваясь на живот. – И то только потому, что сам я не дотянусь.
В груди разливается смутное волнующее тепло, и оно не имеет никакого отношения к солнечному ожогу.
…Пальцы Гарри на спине кажутся ледяными. Они скользят по измученному телу сверху вниз – бережно и нежно, едва касаясь воспалённой кожи. Нанеся первый слой, Поттер дышит на ладони и щедро льёт бальзам Северусу на плечи, заставляя его закусить край подушки, чтобы не застонать от удовольствия. Потом аккуратно распределяет бальзам по всей спине и, чуть помедлив, кладёт свои холодные руки ему на лопатки.
Пальцы Гарри снимают боль и приносят освобождение.
– Всё, я закончил, – хрипло говорит Поттер, и его голос эхом повисает в тишине. – Дальше сам справишься?
Кивнув, Северус провожает взглядом его напряжённую спину:
– Спасибо, Поттер.
Он успевает сказать это прежде, чем Гарри уходит. Входная дверь, почти захлопнувшись, на мгновение замирает – и закрывается с той стороны.
========== Глава 9. Трое ==========
С раннего утра Северус собран и спокоен. Застёгнутый на все пуговицы, он выглядит неприступным, словно скала, а кожа, с которой сошла краснота, кажется бледнее обычного. Глаза с покрасневшими белками отрешённо смотрят перед собой. Эти глаза – единственное, что выдаёт бессонную ночь и мысли, блуждающие где-то далеко.
Зелья Поттера подействовали на удивление быстро. Стоило тому уйти, как Северус почувствовал улучшение – и сразу же разозлился на себя за недопустимую слабость. Он слишком расклеился и не смог противостоять напору Гарри, и теперь ему предстояло серьёзно подумать над тем, во что же он позволил себя втянуть. Нужно разобраться, что всё-таки происходит между ними сейчас и что наверняка произойдёт дальше, если он пустит всё на самотёк. Вряд ли это «что-то» ему понравится.
Поттер ведёт себя как безответственный идиот – это далеко не новость. Северус не обольщался относительно его внезапной заботы: он слишком хорошо знал Гарри. Конечно, Поттером движет вовсе не волнение о его здоровье, а собственное непрекращающееся желание спасать. Остепенившись, он перестал совершать безрассудные поступки, но в душе остался героем, который слишком привык чувствовать себя нужным и важным, что бы он там себе ни думал. И теперь Поттер, как всегда, не заботится о последствиях; не замечает, как мучает его, мучает их обоих. Он всегда был таким, и Северус полюбил его таким – а значит, он всё ещё расплачивается за собственную глупость.
А ещё Поттер поступает в высшей степени неосмотрительно, напропалую флиртуя с ним и рассуждая о дружбе, в которую никто никогда не поверит. Его любовник наверняка придёт в ярость, узнав об этом.
Северус заскрипел зубами, чувствуя неприятное, постыдное бессилие против красоты и юности, против свежей крови и той радости отношений, которую способен дать Поттеру его нынешний возлюбленный. Видит Мерлин, они не соперники и никогда не станут ими. Он бы разгромил заносчивого мальчишку в пух и прах, раздавил бы его интеллектом, проклял, подлил смертоносный яд, который в жизни не распознают – если бы имел хоть какое-то право на Гарри. Но Поттер казался таким счастливым – без него, и Северус знал, что никогда не сможет лишить его этого. Свой шанс он упустил восемь лет назад.
При всей своей внешней хрупкости и утончённости, Каллисто Ферра вовсе не похож на человека, который легко отступается от того, что считает своим. Вероятно, итальянец уже начал что-то подозревать: иначе как объяснить, что всё утро он не спускает с Северуса глаз? Растрёпанный и раздражённый, он напоминает коршуна, сужающего круги вокруг своей добычи, отрезая ей пути к отступлению. Он терпеливо кружит вокруг Северуса, почти преследует его, используя малейший предлог, чтобы заговорить.