Шерлок и Анне-Ли были просто не разлей вода. Поначалу Джона несколько волновало то, каким образом будет соотноситься с заботой о детях серьезное поведение ученого. Раз он сам пошел на работу, то в его отсутствие кто-то должен был присматривать за малышкой, и хотя занятия Шерлока, коими тот был так увлечен, оставляли достаточно свободного времени, у него практически не было внешних признаков ласковой озабоченности и нежного беспокойства, которых обычно ищут. И, конечно же, Шерлок не занимался «нормальными» глупостями, вроде корчинья рожиц или всяких смешных восклицаний, не устраивая суеты из падений ребенка или комариных укусов, обходясь в таких случаях без объятий и поцелуев. Но при этом он вовсе не был холоден или бесчувствен. Когда он был в саду, то от солнца укрывал ее большим белым зонтом, и давал ей много цветов и игрушек, чтоб играть с тем, что было съедобно и безопасно. Он показывал ей песок, червячков и почву, когда работал на грядках, и всегда позволял, чтоб она выпускала божьих коровок над палисадником. Это было не то воспитание, которому учит телик, но зато Джон видел, как малышка играет в саду, всегда на виду у Шерлока. И хоть с Мэри, конечно, всё бы было иначе, это было тем, что, наверное, выбрал бы Джон. Сама Анне-Ли явно очень любила Лэлу, и, Джон в этом нисколько не сомневался, Шерлок тоже о ней заботился.
Четыре часа, и Джон готов был вернуться домой и услышать о том, как прошел их день без него. Он запер шкафы и закрыл дверь за собой, спускаясь от классных комнат к школьной парковке. Потребовалось какое-то время, чтоб привыкнуть к машине, но для жизни в деревне это оказалось жизненно важным. Он почти ожидал, что Шерлок купит что-то вроде «Ленд-Ровера», вроде того, что был у них в Корнуолле, и синий «Форд-Фокус», хоть и более практичный для человека его возраста, был для Джона своего рода разочарованием. Тем не менее, он вытащил ключи из кармана, собираясь заказать обед где-нибудь по дороге домой и прикидывая варианты, в то время как выбирал подходящий из ключа от дома, ключей от работы и, наконец, ключа от машины.
— Джон!
Доктор остановился, оглянувшись через плечо, улыбнулся и формально махнул свободной рукой.
— Привет. Никогда не видел, чтоб ты уходила так рано, — сказал он учителю вторых классов. Линда, кажется, если он правильно помнил, и, когда подошел к ней, оказалось, что правильно.
Женщина улыбнулась и слегка кивнула, сложив руки поверх розового кардигана.
— Да и вы что-то слишком быстро уезжаете, сэр. — Она заложила за ухо прядь каштановых волос. — Я ожидала, что у кого-то из малышей будет насморк или что-то такое, но эти вещи случаются не по графику. Хотя я всё равно хочу спросить вас кое о чем. Дело в том, что наши планируют пойти выпить в пятницу в баре. Мы хотели бы, чтоб вы тоже с нами пошли.
— В самом деле? Почему бы и нет. А кто будет?
— Ну, вы. И я. — Она вновь улыбнулась, пожимая плечами. — Пока еще только первые дни. Я могла бы, наверно, пойти прогуляться.
Джон провел языком по зубам, стараясь не перейти к неизбежному выводу, что сейчас с ним заигрывают. Ей явно было лишь немного за тридцать. Он поиграл со своим обручальным кольцом, удостоверившись, что она это видит. Как правило, это срабатывало, чтоб разграничить вежливость от заинтересованности.
Она заметила. И покраснела.
— В любом случае, это было бы просто дружеской встречей, — объяснила она, кивая на его невысказанный вопрос. — Мы же коллеги. И нет никаких причин, почему бы нам к тому же не быть друзьями.
Джон улыбнулся, сочувствуя ее растущей неловкости.
— Сейчас я должен идти. Мы попозже поговорим, позвоните мне, ладно?
— Да, верно, конечно! — Улыбка Линды расширилась, и она отступила к школьным дверям, давая Джону возможность открыть машину. — Увидимся, Джон! — Она была уже почти на пороге.
Джон кивнул, помахал рукой и нырнул в свое транспортное средство, стараясь не улыбаться. Она была милой девушкой. Как и все они. Во многих отношениях он не возражал против их внимания, это было прекрасным стимулом для самооценки, говорящим, что его находят всё еще привлекательным, хоть он каждый день возится с дочерью, нося то, что уже не испачкано и не покрыто пятнами от общения с нею. Но было бы всё же неправильным обнадеживать их. Он носил обручальное кольцо, как для них, так и для себя. Он еще не был готов, отнюдь нет, но все-таки было приятно, если что-то напоминало, что игра еще ждет его, если он захочет когда-либо вновь вступить в нее.
Большую часть времени, он не думал, что это случится. Вовсе не потому, что считал, что Мэри была единственной женщиной для него, или чувствовал, что он должен был остаться верным ей навсегда, даже больше, чем требовали его брачные обязательства. Мэри была замечательной, и он всегда будет любить и с нежностью вспоминать ее, но это не делало ее единственным человеком, которого он мог когда-либо любить или быть им любимым. Один только Шерлок доказывал, что это не так. И он был счастлив, действительно, с тем, что имел на данный момент. Это не были романтичные отношения со всеми преимуществами наличия кого-то, с кем можно обняться и разделить постель, но в этом были и свои плюсы. Не было никаких ожиданий встреч, свиданий, обедов и проведенных вместе ночей, что потребовало бы услуг няни и расходов на всякие развлечения. Он, как все ожидали, не сделает ничего большего, чем вести размеренную и достойную жизнь, благодарный за то, что рядом есть Шерлок. Преданная дружба, если подумать, была чертовски похожа на брак. Джон пришел домой – туда, где он хотел быть, и где были люди, ожидающие его, те, кого он любил. Ему почти не о чем было просить, в самом деле.
За исключением тех случайных дней, когда – дважды за три года, – он пожалел, что они не живут в куда большем городе. У него даже в армии были лучшие показатели.
Он припарковал машину, пытаясь не быть настолько удовлетворенным видом их палисадника, чтобы не замечать небольших перемен. С наступающей осенью Шерлок, казалось, был меньше обеспокоен своей работой, когда природа от пышного цветения летом становилась менее яркой, готовясь к зиме. Джон беспокоился иногда, как Шерлок найдет для себя занятия в остальную часть года, когда всё уже более-менее сделано. Но не стоило волноваться об этом. У Шерлока были и растения в плошках, которые он заберет домой для скрещивания и экспериментов, а если этого окажется недостаточно, – а Джон подозревал, что так будет, – они отыщут решение.
Войдя, он был не удивлен, увидев, что дом еще пуст. Анне-Ли никогда не сидела под крышей, если только это не было необходимо. Из кухонных окон он увидел большой белый зонт, и пошел к холодильнику, чтобы взять бутылки с водой, прежде чем самому направиться в сад. Шерлок устроился на большом красном одеяле, прикрыв лицо желтой шляпой, в то время как Анне-Ли вытянулась на его животе, вцепившись руками в его рубашку и пуская слюнки во сне. Джон скользнул холодной бутылкой вдоль щеки Шерлока, а потом передал напиток ему.
— Спит без задних ног?
Шерлок приподнял шляпу, чтобы лучше видеть его, и, взяв бутылку, благодарно кивнув.
— Почти.
— Понятно. Должно быть, адски устала сегодня от своих приключений. — Джон сел на одеяло с ним рядом, согретый теплым смешком Шерлока, хотя их обдувало прохладным бризом.
— Она играла в ту игру, что ты любишь: когда она прячется, а ты притворяешься, что не можешь ее найти. И была весьма недовольна, когда я доказал, что ее попытки уйти от меня полностью неэффективны. Мне пришлось ублажать ее остальную часть дня, до нашего урока английского. Мы вернемся к тому, что она ничего не может скрыть от меня, когда она будет достаточно взрослой, чтоб впечатлиться.
Джон засмеялся, откидываясь назад на локтях.
— Говоря между нами, думаю, что урока хватит, по крайней мере, до ее подростковых лет. Есть какие-нибудь новые слова?
Шерлок только пожал плечами.
— С диграфами [3] она уже лучше справляется, но звуки порой до сих пор произносит небрежно – «f» вместо «th». Я пытался научить ее говорить «отец» /*англ. ‘father’ */, но, кажется, вместо этого, научил ее слову «жирный» /* ‘fat’ */. Попробуй сам.
— Ну, она всё равно должна была выучить это, рано или поздно. — От широкой улыбки у Джона уже болели щеки. Он наклонился, чтоб разбудить Анне-Ли, и попутно нахлобучил шляпу Шерлоку на нос. Девочка ни за что не спала бы ночью, если б он теперь позволил ей спать. Она лишь моргнула, тонкая нить слюны протянулась с ее приоткрытой нижней губы к пуговице на рубашке Шерлока.
— Ну, доброе утро, принцесса, — поддразнил он, взяв ее под мышки, чтоб устроить у себя на коленях. Она повозилась и только. Господи, но она уже становилась тяжелой. — Обнимешь меня?
Анне-Ли обвила его шею, всё еще полусонная, и уткнулась ему в плечо. Дом, — сказала она, и попыталась устроиться, чтоб продолжить дремоту, опершись на поддерживающие ее руки.
— Я дома. — Он поцеловал ее волосы, поудобней устроил ее и поднялся на ноги, посмотрев на Шерлока. — Достану из холодильника пиццу. Ты как, не против?
Шерлок кивнул, надел шляпу, как надо, сел, глотнул воды и стал свертывать свое красное одеяло.
— Нет, всё отлично. Я скоро приду. Только соберу инструменты, с которыми работал в саду.
Джон с этим оставил его, возвращаясь в дом с Анне-Ли, только крепче обхватившей его за шею. Он поцеловал ее в щеку, прилагая все усилия, чтобы нежно растормошить ее.
— Значит, ты сегодня весело проводила время, Анне-Ли? — спросил он, подходя по хрустящей гальке к кухонной двери.
— Лэла БУ-У! — отвечала малышка, удивительно энергично подпрыгнув, и едва не врезавшись головой под его подбородок.
Джон засмеялся, прижимаясь к ее волосам, и она принялась «рассказывать», как прошел ее день.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] В оригинале – ‘Lala bee’ и ‘Lala go’ – благословенный английский, где слова намного короче русских! Я просто не могла придумать «аналога», что мог бы произнести ребенок, которому меньше года, для слов «ушел» и «приди».
[2] Как мне подсказали (спасибо, Siberianbat и J.Sigerson!), это слова Убийцы Стужи из “Флэша”, и там это: “О, боже, их двое!” относится не к близнецам, а к похожим по поведению людям (такая фраза должна сопровождаться тяжелым вздохом и закатыванием глаз :)))
В самом деле, как было справедливо замечено, Шерлок в чем-то весьма инфантилен, составляя «пару» с маленькой Анне-Ли – хлопот Джону доставляют оба.
(Киллер Фрост (англ. Killer Frost) или Убийца Мороз, Убийца Стужа (в некоторых переводах) – псевдоним, используемый несколькими суперзлодейками вселенной DC Comics).
[3] Диграф, диграмма (Digraph) /от греч. di – двойной и grapho – пишу/ – составной письменный знак, состоящий из двух букв. Употребляется для обозначения на письме фонем и их вариантов. Например, английское SH [Ш].
========== Глава 6 ==========
ГЛАВА 6
Уложить Анне-Ли иногда было просто кошмаром: спать она не желала! Словно зная, что без нее у взрослых была своя жизнь, она всеми силами старалась это исправить, не давая Джону уйти. Он читал ей, пел, держал ее на руках и ходил кругами, дожидаясь, пока она утомится. В худших случаях, это могло занять два часа. Джон считал, что ему повезло, если он выходил от нее меньше чем через тридцать минут.
Идя вниз по лестнице, он облегченно вздохнул. Третий вечер подряд он сумел уложиться где-то за час – несомненный успех! Он как будто приноровился. Или – она. Разумеется, было бы лучше всего, если б это было «командной» победой. На Шерлока это, однако, не произвело впечатления. Он и глаз не поднял от микроскопа, сидя возле обеденного стола и изучая слайды, приготовленные для просмотра.
— Возможно, было бы эффективней, если б ты совершенно четко установил, когда ей нужно укладываться, а не оставлял это ей на откуп.
Джон скорчил гримасу.
— Да я и не оставлял. Если она не устала, ничего не поделаешь. И вообще, чья бы корова мычала.
— Это не значит, что ты не можешь просто сказать «спокойной ночи» и закрыть дверь. Она похнычет немного и быстро уснет.
— Подумать только, кто-то еще мог волноваться, способен ли ты заниматься с детьми. — Джон закатил глаза и нахмурился, но детектив лишь пожал плечами, продолжая настраивать микроскоп, что-то там регулируя. Он был занят этим весь вечер. Джон улыбнулся и кивнул на кухню. — Будешь пиво? — спросил он.
Шерлок и не взглянул на него.
— Нет, спасибо.
Джон ожидал большего, но должен был предложить. Он пошел на кухню, открыл холодильник, высматривая одну из трех банок, что еще должны были там находиться. И когда он нагнулся, чтоб ее вытащить, в кармане его завибрировало – телефон, загудев поначалу, заиграл мелодию. Джон выпрямился и достал мобильник, попутно толкнув ногой дверь холодильника, и взглянул на отразившийся на дисплее ряд цифр, прежде чем поднести телефон к уху.
— Алло?
— Джон? — окликнул его голос женщины. — Привет, это Линда.
— О. Привет, Линда. — Джон пристроил пиво на столешнице, прижимая мобильник к плечу подбородком, и вскрыл банку. Было именно девять вечера – не очень поздно пока что, но уже и не рано. Она не казалась расстроенной, так что это был явно не вызов. — Чем могу вам помочь?
— Извините, что в такое время звоню. Я просто хотела сказать, что поговорила еще кое с кем, и у нас, кажется, соберется компания, чтобы выйти. Вы ведь не откажетесь с нами пойти?
— О. Конечно. — Он уже почти и забыл за делами об их разговоре. И нашел бы немало других занятий на пятницу, но пообщаться с коллегами тоже не помешает. Тем более, будет не один человек. Он получше взял телефон и потянулся к холодной, отпотевшей банке, собираясь сделать глоток. — Значит, завтра вечером? Мне нужно узнать, сможет ли Шерлок посидеть с Анне-Ли, а так, да, было бы неплохо. Встречаемся в пабе или где-то еще?
Ответа Линды он не услышал. Потому что Шерлок отобрал у него телефон, большим пальцем разъединяя связь, и бросил телефон на диван. Это было одной из наиболее грубых вещей, которые Шерлок сделал за очень долгое время, что было единственным оправданием, потому что Джон всё еще стоял, словно бы держа телефон, удивленно глядя, как его мобильник подпрыгивает на подушках. Лицо Шерлока было почти непроницаемым, хотя взгляд серебряных глаз был бритвенно-острым. Джон облизнул губы, ощущая, что оказался в его тени, потому что Шерлок заслонил ему свет. Повисшее напряжение не нарастало и не рассеивалось, просто длилось. Джон первым отвел взгляд, посмотрев на украденный телефон, ощутив вместо этого на своих губах украденный поцелуй.
И впервые Джона целовал кто-либо с вечерней щетиной. Одно это – помимо прочего – должно было бы послужить сигналом отпихнуть целующего, но все эти сигналы были проигнорированы. Он забыл, сколь удивительно это чувствовать. Тот электрический заряд, от которого замирает пульс, и всё это веселье вести и следовать. Прошло так много времени с той поры, как он наслаждался этой искрой, пробегающей по позвоночнику вниз, посылая волны мурашек. Еще, господи, еще…Он захватил бедра Шерлока и притянул его ближе, ощущая как вдоль ног скользит согнутое колено, и Шерлок прогнулся навстречу. Он пах древесными стружками и отбеливателем, а вкус был как у чая с сахаром. Джон поворчал, ощущая его бедро против собственной явной эрекции, наклоняясь нескромно, потому что от захвата на бедрах потянулся, чтоб захватить округлости Шерлока через ткань его брюк, сшитых по спецзаказу. Удивленный стон потонул в поцелуе, превратившись в разряд, пробежавший от губ прямо в пах. Джону это было необходимо, он хотел этого. Физической связи с другим человеком, ощущения чьего-то тела, спонтанности страсти, что поглотит, превращая мгновения – в вечность.
Телефон на диване зазвонил – двойная вибрация, жужжащая против мягких подушек. Это было словно удар часов, возвещающих полночь, который разрушает волшебные чары, заставляя пораженного Шерлока отшатнуться и врезаться в кухонный стол. Джон дышал тяжело и неровно, наблюдая за расширенными зрачками и губами как кровь, когда Шерлок, изогнувшись, стоял возле стола. Телефон всё звонил, пока не умолк, ни один из них даже не шевельнулся, чтобы взять его, ни один даже не посмотрел туда. Они смотрели лишь друг на друга.