Он искренне надеялся, что хоть в этот раз их с Томасом не ждал очередной провал. И черт, весь этот поиск нового члена группы просто ужасно выматывал, создавая еще больше дурацких конфликтов, отнимающих у них драгоценное время. Роджер чувствовал, что «Helix» нужен был кто-то еще, кто-то, кто смог бы дать коллективу свежее дыхание.
Нет, конечно, они с Тимом и Томасом сперва неплохо сработались, но в последнее время находить общий язык становилось все труднее. Каждый раз, когда они садились за написание какой-то новой композиции, все буквально шло по накатанной. У всех троих были различные друг от друга вкусы, различное видение их общего творчества и подхода, а договориться между собой о компромиссном варианте они — трое взрослых людей — почему-то не могли. В глубине души Роджер понимал, что нужно было что-то с этим решать, иначе нихрена из их творчества не выйдет.
— Да, — кивнул Брайан, занимая удобную для игры позицию.
— Тогда удачи, — Роджер подмигнул парню, откинув голову на жесткую спинку стула. У него не было особых ожиданий или слишком завышенных требований, не в этот раз. Тейлор просто хотел выслушать выступление Брайана и сойтись на том, что он играл достаточно сносно, чтобы спасти их задницы на предстоящий концерт.
Мэй окинул парней задумчивым взглядом и, выдохнув, опустил глаза на гитару; его пальцы зажали струны, а лицо стало весьма сосредоточенным. Роджер в нетерпении закусил губу, от чего-то в его груди впервые за этот месяц зародилась уверенность в том, что в этот раз все пройдет многим лучше, чем в предыдущие. Тейлор не особо верил в такое понятие, как шестое чувство, но Брайан не выглядел безнадежным идиотом — это факт. На звезду рока Мэй тоже, конечно, не тянул, но возможно, он хотя бы был способен играть без явной фальши — этого бы им с головой хватило.
Уже через мгновение комнату заполнила музыка: медленная и негромкая поначалу, она постепенно набирала силу, становясь все звонче и отчетливее. Она разливалась по всем углам студии, и всю усталость Роджера словно рукой сняло: он застыл, прикованный к полу то ли слишком идеальным звучанием, то ли магнетизмом Брайана, который с первых же секунд своего выступления преобразился до неузнаваемости. Тот играл с такой невообразимой легкостью, будто бы все его действия были продиктованы инстинктами, а не годами тренировок, а звук был таким чистым, что Роджер невольно переглянулся с Томасом, который сидел в таком же шоке: на лице его светилась широкая улыбка. Мэй расслабленно двигался в такт мелодии, все былое напряжение куда-то испарилось. Казалось, он даже не думал о том, что делал, а, скорее чувствовал, как нужно играть. Его тонкие губы были растянуты в полуулыбке, кучерявые волосы разлетались из стороны в сторону и теперь выглядели еще более распатланными, чем прежде. Создавалось ощущение, что Брайан уже даже и забыл о присутствии других людей, погрузившись в свою атмосферу.
Роджер просто не мог отвести от него взгляда — Господи, да он был великолепен. Глаза Тейлора опустились на длинные пальцы, ловко двигающиеся вверх-вниз по грифу гитары, с одного лада на другой. Это было даже больше, чем они могли ожидать, — это было лучше, черт возьми, всех предыдущих «музыкантов», вместе взятых.
— Ох, блин… — выдохнул Роджер, чувствуя, как по его спине пробежал холодок. Наверное, за всю свою жизнь он прослушал десятки гитарных соло, даже несколько раз пытался сам что-то сыграть, но Брайан… Он звучал настолько живо, настолько по-особенному, что Роджер теперь даже на секунду не мог представить той ситуации, что Брайан мог бы играть в какой-то другой группе.
Тейлор, широко улыбаясь и чувствуя, как быстро билось его собственное сердце, поднялся на платформу, садясь справа от Брайана возле своей ударной установки. Тот, увидев Роджера, обернулся в его сторону: длинное лицо Брайана напряглось, но играть он не прекратил, продолжая слегка удивленно коситься на Роджера. Их глаза встретились, и Тейлор, светящийся от радости, как последний идиот, лишь махнул головой, в первый раз ударив по барабану, давая Брайану понять, на что он был настроен.
Тейлор начал бить по своей установке, забыв о том, что еще десять минут назад засыпал на своем месте, почти сразу же подстраиваясь под мелодию — звуки накладывались друг на друга, сливались в одно целое, создавая нечто прекрасное. Играть было так, блин, легко, что Роджер слабо понимал, что делал, но, черт, как же ему нравился процесс. Он будто бы прочувствовал то, чего ему так не хватало: свежести, экспериментального звука, импровизации.
Каким-то образом Роджер понимал и предугадывал песню Брайана, хотя и был уверен в том, что не слышал ее никогда прежде. Тейлор был почти что пьяным от осознания того, насколько же охрененно гармонировали их инструменты. Он продолжал, как сумасшедший стучать, по барабанам, а в голове все крутилась одна мысль — это было оно.
***
— Брайан, мы тебя берем, — сдавленно проговорил Роджер, чье дыхание было до сих пор сбито, а кожа блестела от пота. Сердце продолжало стучать в непривычно быстром темпе, напоминая ему об эйфорическом состоянии сразу же после концерта — это были ощущения лучше всякого кайфа, ради той пьянящей радости Роджер был готов возвращаться на сцену снова и снова.
— Серьезно? — глаза Брайана расширились от удивления, он широко улыбнулся, выглядящий таким же восторженным и воодушевленным, как и сам Тейлор.
— Даже не обсуждается, парень, — Роджер похлопал того по плечу, чувствуя расслабление, расплывающееся по телу от того, что им удалось найти такого прекрасного гитариста. — Было охеренно! — добавил Тейлор, сам еще не осознавая того факта, как же удачно они остались этим вечером в студии и решили все-таки прослушать последнего претендента. — Если ты согласен, то ждем тебя в понедельник на это же время, в том же месте.
— Конечно, спасибо, — Брайан был все еще немного оторопевшим от шока, но до безумия счастливым: он улыбнулся Роджеру и Томасу и начал упаковывать свою гитару обратно в чехол. Его руки заметно подрагивали от переизбытка эмоций, и он не с первого раза смог застегнуть молнию чехла. — Тогда до встречи? — Мэй забавно помахал им рукой на прощание, и Роджер, не сумев сдержать смеха, помахал ему в ответ.
— Ага, до встречи, Брайан.
Роджер все еще удивлялся тому, как в таком, с первого взгляда, тихом и спокойном человеке, больше напоминавшем забитого отличника, было столько музыкальности, драйва и таланта. Это еще раз подтверждало то, что нельзя было судить о человеке по первому впечатлению.
На выходе Мэй окинул взглядом комнату и, кивнув кому-то за спиной Роджера, вышел в коридор, наклоняясь, чтобы не удариться головой о дверную раму. Шевелюра на его голове смешно подпрыгнула.
— Да неужели? Так вот просто: «Брайан, мы тебя берем»?
В голосе Тима отчетливо слышались нотки раздражения — даже, скорее, неприязни.
Тейлор громко вздохнул, мысленно досчитав до десяти, понимая, что сейчас было не лучшее время для того, чтобы устраивать скандал.
Роджер совсем не заметил того, что Тим зашел в студию и, видимо, стал свидетелем их игры. В любом случае, хрена с два Тейлор собирался учитывать его мнение, беря во внимание тот факт, что Тим явился в студию под самый конец и еще, видите ли, был чем-то недоволен.
К тому же, Стаффел по факту не любил людей, которые в чем-то превосходили его самого, и Роджер прекрасно об этом знал. В этом и заключалась причина того, что Тим прицепился к его решению взять Брайана в группу.
— А тебя что-то не устраивает? — спросил он холодно, разворачиваясь лицом к Томасу и Тиму. Роджер спрыгнул со сцены и прошел к столику, на котором все еще лежала почти пустая пачка «Marlboro». Тейлор достал еще одну сигарету, явно лишнюю после стольких выкуренных за последний час: от никотина уже мутило. Однако, почему-то, когда он пребывал в настроении «поссориться», без сигареты или косяка это не обходилось.
— Всего лишь то, что ты не обсуждаешь такие важные решения с нами, Роджер, — раздраженно отозвался Тим.
— Ну пиздец, — Роджер глухо засмеялся, пораженный абсурдностью этих слов. Он недовольно чиркнул зажигалкой, прикуривая. — Я, наверное, чего-то не понимаю, но, может быть, тебе стоило бы заявился хотя бы к середине отбора, чтобы потом участвовать в выборе участников? Где тебя носило?
— Дела, — сухо бросил Тим, явно не желающий развивать эту тему. Он и сам знал, что опоздания не были его козырем, однако порой были «дела» поважнее всех этих великих музыкантов, что пробовались в их группу.
— М-м-м, теперь-то все прояснилось, — Роджер выдохнул табачный дым, подходя вплотную к Тиму и смотря на того насмешливым взглядом. — Спасибо.
— Господи ты Боже мой, прекратите петушиться, — Томас встал между двумя парнями, что было, в общем-то, привычным для него делом, так как он всегда занимал нейтральную позицию, в то время, как они с Тимом стабильно выясняли отношения. — Этот парень просто нечто, чувак! — обратился он к Стаффелу, упираясь руками в их плечи. — Серьезно, Роджеру и спрашивать не надо было, все итак прозрачно.
— То есть, со мной это обсуждать не надо? — поинтересовался Тим, сложив руки на груди, на что Роджер лишь многозначительно закатил глаза, посмеиваясь. Смешно было наблюдать за тем, как Тим, которому, по сути, было наплевать на то, кто будет играть позади него, устроил сейчас здесь чуть ли не истерику, делая вид, что очень озабочен их выбором.
— Может, если бы ты пришел вовремя и был бы в состоянии оценить игру Брайана, я бы с тобой «обсудил», — фыркнул Роджер, делая шаг назад, к столику, где лежала забитая окурками пепельница — он даже смотреть не хотел на эту недовольную физиономию.
— Да хватит уже, — Томас зло зыркнул на обоих, тяжело вздохнув. Роджер в какой-то мере ему сочувствовал: наверное, тяжело было выдерживать их ангельские характеры и каждый раз приводить их в чувства. — У меня встреча с Джоулин через полчаса, постарайтесь не разнести студию, пока будете разбираться, кто чье мнение должен был учесть.
— С Джоулин? — Роджер присвистнул, услышав знакомое женское имя, которое Томас произносил минимум десяток раз за день. Как настоящий верный друг он делал вид, что ему абсолютно не надоело выслушивать про то, как Джоулин посмотрела на Томаса, и с кем Джоулин села за ланчем, и какая «охринительная задница» была у Джоулин. Хотя, честно говоря, ему было поебать на личную жизнь чужих людей — даже друзей, — чаще всего, ничего путного ему не рассказывали, а лишь утомляли бессмысленными разговорами. — Она согласилась с тобой пойти? — он удивленно приподнял брови, ухмыльнувшись. Роджер и не думал, что Том уломает-таки ее на свидание — настоящий прогресс, что тут скажешь.
— Да, согласилась, — невозмутимо ответил Кингсли и бровью не поведя, будто бы это не он еще с начала осени бегал за этой смазливой блондинкой с третьего курса, думая, как начать с ней разговор. — Все, Тейлор, потом, мне пора, — он накинул свою излюбленную кожаную куртку, быстро поправляя прическу перед небольшим зеркалом у выхода. — И, черт возьми, мы же нашли гитариста! Так что, повеселее, ребятки! — обнадеживающе воскликнул Томас, встретившись с каменно серьезным лицом Стаффела и глазами Роджера, в которых бегали искорки. — До скорого!
Дверь за Томасом захлопнулась, и Тейлор потушил сигарету, делая вид, что он не замечал пристального взгляда Стаффела. Он хотел просто встать и уйти: слишком уставший для того, чтобы с кем-то собачиться — с другой стороны, Роджер знал, что никуда не уйдет, впрочем, как и всегда. Он молча опустился на стул, вздохнув.
— Ты успокоишься сегодня, нет? — наконец не выдержал Тим, и Роджер усмехнулся: он все думал, когда тому надоест эта игра в гляделки.
— Да я спокоен.
— У меня правда были дела.
— Тим, мне как-то насрать, честно, — соврал он.
— Роджер, я не хочу ссориться, — сказал Стаффел уже спокойнее, на что Тейлор лишь фыркнул. Вот так происходило изо дня в день: они ссорились, грубили друг другу, раздражались, а потом Тим неожиданно теплел, и Роджер вдруг терял всю свою злость где-то за пределами комнаты, с радостью соглашаясь на примирение, которое почти всегда заканчивалось сексом. Каждый раз Тейлор обещал себе, что в следующий раз это не сойдет Стаффелу с рук так просто, а затем…
— Так определись, чего ты хоче…
Вместо ответа Тим резким движением пододвинул его стул и, притянув Роджера за подбородок, накрыл пересохшие губы своими. Его руки собственнически «шастали» по телу Тейлора, и Роджер после недолгого сопротивления начал отвечать на поцелуй, грубо кусая Стаффела, чувствуя, как они оба начинали заводиться. Моменты «любви» от Тима вставляли не хуже наркоты, а ссора только «подкручивала» страсть. Это было их своеобразным ритуалом: переходить от скандала к сексу за доли секунды. Такая особенность их отношений и утомляла, и затягивала одновременно.
Внезапно за дверью послышались приближающиеся шаги, и Стаффел резко отстранился от Тейлора, за мгновение оказавшись в нескольких метрах от стула. Он схватил блокнот со столика, опуская глаза в одну из исписанных страниц, пытаясь придать себе беззаботный и заинтересованный вид относительно непонятных каракуль, написанных Роджером. Тейлор лишь отрицательно покачал головой, отворачиваясь от Тима, чувствуя, как в нем вновь закипает раздражение.
— Фух, это не к нам, — облегченно выдохнул Тим, вытирая рукавом кофты свои губы, когда в студию так никто и не зашел.
Их с Тимом отношения были весьма специфичными: все началось со случайного секса, когда выяснилось, что все взгляды, ужимки и флирт по отношению к друг другу, все-таки не выдумка каждого из них; и закончилось это каким-то подобием на отношения. Долгое время они не затрагивали тему того, что между ними было: просто довольно часто после репетиций или даже в те вечера, когда их группа не встречалась, Роджер заезжал к Тиму — или наоборот, — и они отлично проводили время, трахая друг друга. В общем-то, их обоих это устраивало, потому что им обоим было безразлично на личную жизнь другого, на измены, чувства и прочее, пока это каким-то образом не переросло в настоящие отношения.
Они стали встречаться, и не только для того, чтобы удовлетворить свои физические потребности, а также для того, чтобы просто поговорить хотя бы о том, как у кого прошел день; так же они любили включать музыку и молча слушать ее либо же самим играть; да и вообще, собраться они могли просто для того, чтобы посидеть у камина в холодные вечера. Роджер оценивал их теперь, как «пару», и только, и даже думать не хотел об изменах со стороны Тима.
Встречаться с солистом своей группы было не самой лучшей перспективой, но сердцу не прикажешь, и получилось то, что получилось. Вот только Тим, к примеру, предпочитал скрывать факт их отношений. Не то, чтобы Роджер горел желанием на публику заявлять о том, что его трахает парень, и девушки интригуют его сердце теперь от чего-то раз через раз, однако ему было порой даже противно смотреть на то, как Тим отскакивал от него, боясь, что их кто-то увидит.
Томас понятия не имел, чем занимались их солист и барабанщик вдали от чужих глаз. До Тима Роджер встречался только с девушками, но никогда не ставил себе рамки насчет пола партнера: не глупо ли было ограничивать себя в чем-либо? Общественное мнение он смело слал нахуй, но Тим был полной ему противоположностью в этом плане, а потому проявлял внимание к Тейлору только тогда, когда они оставались вдвоем.
Роджер никогда не поднимал эту тему по одной простой причине — он мог понять опасения Стаффела. Все-таки, не прошло и пяти лет с тех пор, как гомосексуализм перестал быть уголовно наказуем, к тому же, Британия была полна религиозных фанатиков, которые преследовали «педиков» для того, чтобы избавить мир от садамитов, не говоря уже о реакции их родственников и друзей на подобный ход событий. Так что на трусливость Тима закрыть глаза он мог, а вот на некоторые другие его качества — нет. За время их отношений Тейлор научился не воспринимать все эти конфликты всерьез, зная, что не пройдет и часа, как все забудется. Да, они оба были весьма сложными людьми, зато Роджеру никогда не было скучно, к тому же, он искренне заботился о Тиме и хотел с ним быть, хоть и редко ударялся в сантименты.