***
3 августа 1994. Литтл-Уингинг.
— Не догонишь, не догонишь! — хорошенькая рыжеволосая девочка заливисто смеется, удирая от него по цветущему лугу.
Внутри закипает веселый азарт. Он в каком-то интуитивном порыве выбрасывает вперед руку, и девочка неожиданно взлетает в воздух. Светлое платье полощется на ветру победным флагом.
— Эй, так не честно! — она обиженно дрыгает ногами, серые глаза мечут молнии. — А ну опусти меня сейчас же! Опусти, кому говорю, иначе я расскажу Дорану, что это ты украл у него меч! Рик!..
Гарри проснулся и несколько секунд бездумно смотрел в потолок своей спальни, пытаясь сохранить ускользающие остатки сна.
Они снились ему, сколько он себя помнил. Странные, непонятные сны, на первый взгляд не имеющие к нему никакого отношения. Места, события, люди… он никогда не встречал никого из них в реальной жизни, но там, во сне, они почему-то казались очень близкими и родными.
Высокий, крупный мужчина с гривой каштановых волос и доброй улыбкой; хрупкая зеленоглазая женщина с теплыми руками; озорные мальчишки, с которыми так весело вместе дурачиться, и эта девочка…
Гарри казалось, что если он напряжется, то даже сможет вспомнить, как ее зовут. Имя, которое он произносил во снах сотни раз, наяву ускользало, как мокрое мыло из рук… Диана? Дарина?.. Как он ни напрягал память, с каждой секундой воспоминания размывались, оставляя лишь неприятное ощущение потери.
Кто они? Эти люди, во сне казавшиеся ему семьей? И кто тот человек, которого он никогда толком не мог разглядеть, но который тоже появлялся в этих снах все чаще и чаще?
Темные глаза, в которых ярость сменяется насмешливыми искорками; черные, как вороново крыло, волосы, собранные в низкий хвост; тонкие губы, на которых так редко можно увидеть улыбку…
И все это короткими вспышками, фрагментами, без малейшей возможности составить четкий образ. Будто кто-то играет с ним, подбрасывая разрозненные кусочки мозаики.
Что все это значит?
***
10 ноября 1994. Девоншир.
— Глазам своим не верю! Второй визит за пять лет! Предупрежу Пенни, чтобы одевалась теплее, наверняка по всей Англии сегодня снег пойдет!
— За что тебя люблю, Ник, так это за твой неиссякаемый оптимизм, — хмыкнул Салазар, проходя в знакомую до последнего цветочка на обоях гостиную.
— Не знаю, как у тебя, а у меня после первых двух сотен лет этот мир ничего, кроме смеха, уже не вызывает, — иронично заметил Фламель. — Счастлив тебя видеть. Слышал, ты нынче в маггловскую Америку подался? Осваиваешь эти их новомодные изобретения…
— Компьютеры. Ну, ты же знаешь, мы от скуки — на все руки, — легкомысленно пожал плечами Салазар. — Вечность — это долго, а список человеческих профессий, увы, конечен. Магглы хоть периодически что-то новое изобретают. Кстати, я в этот раз с подарком, — вспомнил он и, выудив из кармана сверток, увеличил его.
— О! — оценил Фламель, обнаружив под оберткой устрашающего вида деревянную маску. — Это из Америки?
— Нет, из Восточной Африки. Я, в общем-то, только что оттуда, прожил три месяца в одном любопытном племени, отдыхал от цивилизации.
— От цивилизации, говоришь, отдыхал? — Николас прищурился, отложив маску. — Или пытался спрятаться?
Салазар посмотрел на него долгим взглядом.
— Напомни, у тебя случайно провидцев в роду не было, нет?
— Мне не надо быть провидцем, чтобы видеть тебя насквозь, — фыркнул Фламель. — Я слишком хорошо знаю твои привычки. В прошлый раз, помнится, ты сбежал от своих воспоминаний куда-то на Алтай. А до этого, кажется, в Индию… Ах, да, еще был тот спонтанный вояж в Антарктиду, после которого ты осчастливил меня живым пингвином!
— Да, я помню, ты назвал его Генрихом и потребовал, чтобы я привез еще самку, иначе ему будет одиноко, — усмехнулся Салазар.
— Именно так, — Николас чуть наклонил голову набок. — Потому что считал и продолжаю считать, что одиночество — это самое страшное, что может случиться с живым существом. Итак, ты по-прежнему желаешь обсуждать достоинства маггловских изобретений и африканские культы?
Слизерин невесело хмыкнул и поднял руки с раскрытыми ладонями.
— Ладно. Ты прав. Я действительно пришел за советом.
— Я весь — внимание.
— Полтора года назад я был в Хогвартсе, — начал он, устроившись в кресле. — Какие-то идиоты снова разбудили Азария, пришлось вмешаться, и там я увидел мальчика…
— Мальчика?
— Да, одного из учеников. На вид — лет одиннадцать-двенадцать, не больше. Тогда я почти не обратил на него внимания, но потом… Не знаю, — он отстраненно качнул головой, — почему-то никак не выброшу этот случай из головы. Вспоминаю, и не могу отделаться от ощущения, что упустил что-то… Веришь, даже не помню, как тот мальчишка выглядел, а вспоминаю. Очки какие-то круглые, лицо чумазое…
— Очки? — вдруг нахмурился Фламель и, подумав, призвал с полки газету двухгодичной давности. — Это он?
Салазар открыл первый разворот и увидел колдографию темноволосого паренька.
— Похож… — без особой уверенности сказал он. — А кто это?
— О-о, — загадочно протянул Николас. — Это главная знаменитость Британии за последние тринадцать лет. Гарри Поттер — мальчик-который-выжил, неужели не слышал?
— Что-то слышал, — Салазар неопределенно дернул плечом. — Но особенно не вникал.
— Это он якобы победил Волдеморта в восемьдесят первом. Ему тогда был год, никто толком так и не знает, что там произошло, но Темный Лорд действительно исчез. А три года назад этот Поттер поступил в Хогвартс — и началось! Каждый год по сенсации! То он философский камень от все того же Волдеморта защищал… Да, я тоже был удивлен… То василиска твоего победил, в прошлом году вообще какая-то мутная история была со сбежавшим из Азкабана преступником, а теперь вот, пожалуйста, Кубок Огня сошел с ума и выбрал его четвертым чемпионом в Турнире Трех Волшебников…
— Бурная жизнь у нынешних школьников, однако, — хмыкнул Салазар, невольно вглядываясь в колдографию.
Знаменитый Гарри Поттер был запечатлен на ней в полупрофиль, будто старательно отворачивался от камер. Растрепанные темные волосы, треснувшие круглые очки, лицо все то ли в саже, то ли в пыли, а рядом, обнимая героя за плечо, сверкал белозубой улыбкой какой-то блондинистый мужик.
Крупный заголовок вверху страницы гласил:
«Гарри Поттер посетил автограф-сессию Гилдероя Локхарта в магазине «Флориш и Блоттс»!»
— Подозреваю, что так везет только отдельным счастливчикам, — заметил Фламель. — К слову, учится наш героический ребенок на факультете Гриффиндор.
Салазар равнодушно отложил газету.
— Он — и еще человек сто. И это только на данный момент.
Фламель усмехнулся, возвращая газету на место.
— Друг мой, я ведь не пытаюсь ни в чем тебя убедить. Всего лишь сообщаю факты. И да, я по-прежнему считаю, что лучше надеяться и разочаровываться, чем не надеяться вообще. Однако, выбор за тобой.
Салазар задумчиво провел кончиками пальцев по губам.
— Если бы ты знал, Ник, чего мне стоит каждый такой выбор.
— Начни с малого, — пожал плечами Фламель. — Просто присмотрись к нему поближе. Вот, как раз, и повод очень удобный — первое испытание Турнира состоится уже через неделю.
========== Один взгляд ==========
17 ноября 1994. Хогвартс.
Замок почти не изменился. Где-то новая черепица на крыше, где-то новые витражные стекла, пара-тройка новых переходов, а в целом… все то же. Будто само время не властно над этим местом.
Салазар стоял на опушке Запретного леса и смотрел на древние стены, которые сам когда-то помогал возводить, а вокруг ярким хороводом оживали призраки прошлого.
— Ри-ик! За-ар! Проклятье! Куда эти двое опять подевались?! — Хельга, по-обыкновению облаченная в мужскую одежду, оглядывает окрестности, сидя верхом на гигантском фестрале.
А Салазар прижимает хохочущего Годрика к дереву, зажимая ему рот ладонью.
— Нас здесь нет.
И смешинки в зеленых глазах мгновенно сменяются нарастающим возбуждением. Горячие руки скользят по спине, проникая под рубашку.
Пальцы невольно коснулись ствола ближайшего дерева. Десять веков… А кажется, что шершавая кора все еще хранит тепло его тела. Взгляд скользнул дальше, к серебрящейся под бледным ноябрьским солнцем кромке Черного Озера.
— А я говорю — никаких русалок! Только нежити нам в школе не хватало! — Хельга гневно поджимает губы.
Ровена раздраженно закатывает глаза.
— Мерлин, с этой женщиной невозможно разговаривать! Зар! Ну хоть ты ей скажи, что русалочья чешуя и волосы — ценнейший ресурс! Зелья, артефакты, я уже не говорю о том, что это прекрасный материал для изготовления волшебных палочек! А они согласны предоставлять нам все это бесплатно, если только мы позволим им поселиться в нашем озере!
Салазар, полусидящий в тени раскидистого дуба и лениво жующий травинку, неопределенно пожимает плечами.
— И что это должно значить? — подозрительно щурится Ровена.
— Это должно значить, что он категорически плевал на ваши разборки! — раздается рядом жизнерадостный голос. — А о чем, собственно, речь?
— Рик! — идеальное двухголосье эхом проносится над водой.
— Скажи ей!..
— Нет, ты ей скажи!..
Салазар отвернулся от озера, и в поле зрения возникла потемневшая от времени Астрономическая башня.
— Видишь ту звезду? — низкий голос Рика звучит прямо над ухом, теплое дыхание согревает кожу. — Вон ту, самую яркую?
— Вижу, и что? — Салазар никогда особо не увлекался изучение ночного неба.
— Представляешь, вот мы сейчас стоим здесь, смотрим на нее, а ведь когда-то, возможно, много веков назад, кто-то другой стоял на нашем месте и так же смотрел на нее… И пройдет еще множество столетий, нас уже давно не будет, а она так же будет гореть в небе, и кто-то будет смотреть на нее вместо нас…
— Все когда-нибудь заканчивается, — усмешка скользит по губам. — Даже твои любимые звезды иногда рано или поздно гаснут.
— А что если нет? — внезапно спрашивает Рик, и Салазар непонимающе оборачивается.
— Что «нет»? Не гаснут?
— Что если есть способ продлить человеческую жизнь? Нашу жизнь? Что если возможно сделать так, что и через десять веков мы будем смотреть на эту звезду, а не кто-то другой?
Салазар смотрит недоверчиво.
— Только не говори, что ты тоже поддался этой золотой лихорадке и загорелся идеей философского камня…
— Нет, я о другом, — в глазах Рика мелькает какая-то странная, почти незнакомая эмоция. — Я говорю о по-настоящему долгой жизни безо всяких ограничений и условий! Вечная молодость, бессмертие, которое не зависит от формул и эликсиров!
— Мечтатель, — снисходительно. — Если бы это было возможно…
— Ты бы согласился? — Рик смотрит прямо в глаза, и он внезапно понимает, что это серьезно. — Зар, скажи, мне правда важно это знать. Ты бы хотел прожить бесконечно-долгую жизнь со мной?
Его взгляд почти обжигает, и весь сарказм испаряется, как утренняя роса на солнце.
— С тобой.
Салазар запрокинул голову, устремив взгляд сухих покрасневших глаз в бледно-голубое небо. Туда, где не было ни старого замка, ни леса, ни озера. Какая ирония… Место, которое когда-то было его домом, которое он по-настоящему любил, на многие столетия стало его проклятием.
Здесь терзающие его воспоминания оживали с новой силой, заставляя жалеть о некогда принятом сгоряча решении.
Забавно. Он прожил с десяток человеческих жизней, путешествовал, знакомился, увлекался кем-то, работал, развлекался, радовался и разочаровывался… Но только та, самая первая, жизнь до сих пор казалась ему настоящей.
У всего есть своя цена…
***
— Волнуешься? — Гермиона нашла его на подоконнике в коридоре.
Гарри сидел, прислонившись спиной к стенке оконного проема, и смотрел куда-то вдаль.
— А? — при ее появлении он вздрогнул и сфокусировал на ней взгляд. — Да… Слушай, — он вдруг схватил ее за рукав и притянул поближе, — тебе не кажется, что там кто-то стоит?
— Где?
— Вон там, на опушке… Не знаю, у меня такое странное чувство, как будто там кто-то есть…
Гермиона выглянула в окно, а затем посмотрела на друга с тревогой.
— Там никого нет, Гарри. С тобой все хорошо?
— Да… Показалось, наверное, — он снова откинулся на стенку.
Показалось. Почудилось. Померещилось. Сколько раз он объяснял этим всякие странности, преследовавшие его со дня возвращения в Хогвартс?
Возвращения? Нет, приезда. Впервые он увидел сияющий огнями замок первого сентября девяносто первого… или нет?
Или впервые он увидел это место, когда никакого замка еще и в помине не было?
— У простецов ушли бы на это десятилетия…
— Как хорошо, что мы не простецы!
Далекие, почти забытые голоса звучали в голове, напоминая о чем-то очень важном. О ком-то…
— Поверить не могу, что позволил втянуть себя в это.
— Да брось! Вот увидишь, будет весело!
Гарри почти физически ощутил чужое плечо под своей ладонью. Нужно вспомнить. Он обязательно должен вспомнить. Это чертовски важно!
— Эй, — Гермиона коснулась его руки, отвлекая от странных мыслей. — Ты бледный совсем… Ты хорошо себя чувствуешь?
— Да, — Гарри решительно тряхнул головой и спрыгнул с подоконника. — Все отлично! Когда там обед? Я жутко голодный!
***
— Итак, дамы и господа, Виктор Крам превосходно справился с заданием! Посмотрим, чем же удивит нас наш четвертый и самый юный чемпион!..
Салазар стоял в первом ряду одной из трибун и пристально следил за худым черноволосым подростком, идущим к загону с драконицей.
Следил и с каждой секундой убеждался, что все это лишь очередная ошибка. В Гарри Поттере не было ничего от Рика. Ни его уверенной, гордой осанки, ни хищной, кошачьей грации, ни природного магнетизма… Обыкновенный испуганный мальчишка, невесть как вляпавшийся в очередное приключение.
— Акцио «Молния»!
Салазар хмыкнул. Забавный ход. Интересно, что идея призвать метлу пришла в голову именно ему, а не профессиональному игроку в квиддич…
Додумать эту мысль он не успел. Потому что в этот момент Гарри Поттер взлетел в воздух, и замершего на трибуне Салазара будто током обдало.
Он даже не понял толком, что это было — секундное движение плеч, поворот головы или что-то еще — но на мгновение на месте нескладного мальчишки появился вдруг Годрик с его бесстрашной стремительностью, ловкостью и бешеной любовью к полетам.
Салазар почти наяву увидел развевающиеся медные волосы, сильные руки, сжимающие древко метлы, напряженную спину…
Наваждение пропало так же быстро, как и появилось, а он еще долго смотрел перед собой остановившимся взглядом, пытаясь понять, что это было.
Знак? Мгновенная ассоциация? Самообман?
Последняя версия казалась наиболее убедительной. Сколько раз он вот так обманывался, находя в самых разных людях черты того единственного человека, ради которого до сих пор жил? Сколько раз выдавал желаемое за действительное, а потом мучительно расплачивался за очередную ошибку, собирая себя буквально по кусочкам? Он сбился со счета. Так стоит ли снова добровольно обрекать себя на это?
— А разве ты можешь иначе? — негромко спросило сердце голосом Фламеля.
И Салазар тут же понял — нет. Не может. И никогда не сможет. Потому что Рик — его, весь целиком, живой или мертвый, а свое он никому не отдаст. И будет искать, пока не найдет или пока не закончится его чертова вечная жизнь. И будет надеяться, снова и снова склеивая свою надежду из осколков. И будь проклят этот Поттер, летающий с такой скоростью, что совершенно невозможно ничего разглядеть…
И не успела последняя мысль до конца оформиться, как мальчишка наконец завладел злосчастным яйцом и вылетел из загона, буквально кубарем скатившись с метлы.
Вот она — возможность.
Салазар стремительно сбежал вниз по ступенькам с твердым намерением разглядеть поближе удачливого Героя, и вдруг почувствовал, как в кармане нагрелась напоминалка.
Взгляд мгновенно метнулся к наручным часам.
— Дьявол!
Встреча с австрийским министром магии. Сегодня. Со всеми этими снами и знаками он совершенно забыл о делах.