– Ладно. – его взгляд снова проходится по коридору, натыкается на открытое окно. А потом он тянет к ней руки, легко прикасаясь к узким острым плечам, мягко растирая. – Тебе не холодно?
Тина качает головой из стороны в сторону, чувствует, как пряди холодными нитями ложатся на плечи и шею, от чего по коже бегут мурашки. Тина, повинуясь движению его руки, отступает от стены, позволяя ей сместиться ровно за изгиб талии. Он говорит что-то о том, что проводит ее до башни их факультета, и первый делает шаг вперёд, казалось бы, не замечая скованности, что внезапно завладела всем телом девушки.
Единственное, что чувствует Тина, это тёплая ладонь, мягко касающаяся ее со спины и чуть прижимающая ближе. Просто из соображений, что в одном свитере наверняка холодно. Они как-то слишком быстро пересекают тот путь, на которой у Тины ушло больше половины часа. Разочарование давит на обоих сверху, и, останавливаясь напротив дремлющего потрета, Тина неловко поворачивается к юноше. Он стоит слишком прямо, развернув широкие плечи и пристально разглядывая окружающую остановку. Словно ему это может понадобиться, словно он сюда вернётся.
– Быть может, я позвала бы тебя выпить чаю, но время совсем позднее. – Тина снова чувствует, как шеки наливаются кровью, когда он устремляет свой внимательный взгляд на неё. Неловко кусает нижнюю губу, смакуя резковатый привкус боли. Совсем не вовремя замечает, что Персиваль смотрит прямиком на её губы, от чего дыхание застревает в горле.
Юноша немного робко тянет к ней руку, и Тина удерживает себя из последних сил, чтобы не задрожать. Он касается тёплыми пальцами ее шеи, переходя на линию плеч и откидывая непослушные пряди волос назад. Порпентине кажется, что он вот-вот почувствует бешенный стук ее сердца, которое готово выпрыгнуть из груди. Персиваль убирает руку, заглядывая ей в глаза. Вот и все, думается Тине, все снова вернётся на прежние обороты.
– Я запомнил дорогу. – говорит он, и Тина улыбается, тихо смеясь наклоняет голову, смотря на носки его ботинок. Он опять стоит слишком близко, но ни его, ни ее это вовсе не смущает. Снова.
– Тогда приходи. – Тина старается улыбнуться так мягко и одновременно лучисто, насколько вообще это возможно. Она растягивает губы, кажется, до треска тонкой кожицы, не уверенная, что это не похоже на гримасу. Но Грейвс улыбается в ответ, и от этого в животе вспархивают те самые бабочки, о которых упорно пишут в людских книжках.
И Тина почему-то уверена, совершенно точно уверена, что он придет.
Комментарий к
Изначально это планировалось как маленький драббл, наполненный влюбленностью Тины и безразличием Персиваля……..
Буду рада отзывам и критике, спасибо, что читаете!)))
========== Часть 2 ==========
– Тебе обязательно стоит сходить с нами в следующий раз! – Тина мягко улыбается на восторженный восклик сестры и поддакивания одногруппниц. Общая гостиная ее курса, обычно пустая, сейчас слишком набита народом. Все восторженно смеются, да и весь воздух буквально пронизан нотками веселья, которые старшей Голдштейн почему-то совсем не удаётся уловить. Да и было бы желание.
Сбоку раздаётся слишком чёткое во всеобщем галдеже «да, Пригород хорошо устроили», и Тина не может не поморщиться, слыша это совсем людское название. Ей совсем не ясно, как всегда горделивые маги могли опуститься до подобного, конечно, все школы волшебства хотят чем-то походить на Хогвартс. Но Тина совсем не хотела, чтобы воздушные коридоры Ильверморни пропитывались английским безразличием и холодностью. Не хотела этого Пригорода на подобии Хогсмида, не хотела чертовых приезжих, которые намеревались пожаловать к ним с визитом из Хогвартса уже через пару недель. И декан не уставая об этом напоминала, как бы невзначай намекая, что опростоволоситься совсем нельзя. Только не перед Хогвартсом. Такие намеки только и порождали желание сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы вести разлетелись по газетенкам ярким названием. Но, кажется, Тина чувствовала такое одна, ведь один за другим студенты проникались взволнованностью профессоров. Каждый старался как мог, держал ровно спину и до потемнения в глазах зубрил особо сложные формулы, будто недельное помешательство могло поднять рейтинг школы до небес. Старшая Голдштейн даже и не старалась, она брезгливо воротила нос от таких показушников, надеясь, что после того, как Хогвартские зазнайки уедут, всё снова вернётся на ряды свои.
Потому, когда студентов обрадовали новостью об открытии «Пригородка», Тина точно не разделяла всеобщей радости. Зато Куинни почти сразу начала строить планы на различные магазинчики, четко выставляя в приоритетах поход в магазин парфюмерии и покупку новых румян. Городок, по большей части, был развлекательный, так что старшую сестру в нем мало что могло заинтересовать. Нет, она, конечно же, умела веселиться и проводить свободное время, но мельтешить в толпе первокурсников, снующих туда сюда за новыми сладостями, совсем не хотелось.
– Если не будет тренировки… — бормочет Голдштейн, опуская голову ниже к учебнику и сильнее натягивая тонкие рукава мантии.
– Я видела команду по квиддичу в одном из пабов, и я прекрасно знаю, что Робин тебя звал с ними. – Куинни воинственно складывает тонкие ручонки под грудью, ожидая оправданий сестры, но Тина молчит, задумчиво уткнувшись взглядом в книгу. – Тебе нужно развеяться, все больше напоминаешь мне ЕГО. – Им не нужно пояснять, кого. Обе Голдштейн прекрасно знают, кто занимает большую часть мыслей Тины, похоже, сам того не ведая.
Но слова сестры заставляют ее вздрогнуть, качнуть головой и тихо пробормотать почти под самый нос, но она прекрасно знает, что Куинни ее расслышит:
«Я подумаю над предложением Робина»
Ходить вместе с сестрой по магазинам косметики совсем не хочется. Уж лучше пропустить пару кружек сливочного пива, а после, в легком опьянении, пообещать, что больше она в Пригородок не явится.
Так и поступит, решает Тина, поднимая ясный взгляд на сестру и читая в ответном, что младшая постарается предотвратить подобный исход.
***
Выходные близятся слишком быстро, и Тина чувствует, как под рёбрами зарождается нервозность. Она скручивается в животе противным червяком и оживает при каждом мимолетном упоминании о приближающемся походе в Пригородок. Может, всё-таки не идти?
Скользящий удар приходится прямо на скулу, и Тина не успевает уклониться от летящей ладони Брендона. Один из защитников, по наставлению командира, взялся потренировать ее после того случая на поле. Командир был убеждён, что все дело в замедленной реакции и недостаточной физической подготовке. Тина не спорила, в конце концов и навыки рукопашного боя потом ей могут пригодиться.
От удара выступающая косточка скулы неприятно горит, и Голдштейн онемевшими пальцами неловко ощупывает лицо. Следа не останется, слишком уж легкий был выпад, но он слишком резко выдергивает девушку из раздумий, заставляя ту слепо промаргиваться. Брекс, неожиданно испуганный, стоит прямо напротив неё, с волнением вглядываясь в лицо.
– Давай на сегодня все, Тина?– юноша разминает широкие плечи, устало трёт шею, уставившись в пол. – Тебе бы не помешало развеяться, слишком уж голова забита…– он оценивающе окидывает ее взглядом, после добавляя. –… даже для девчонки.
Докатилась, думает Тина. Теперь уже не только сестра на пару с Робином говорят ей о загруженности, но и сокомандники. Может, действительно стоит развеяться? Было бы легче, знай старшая Голдштейн, от чего ей нужно развеяться и какие мысли в голове лишние. Они, как назло, все время крутятся одним потоком, порой выделяя, что чересчур редкие, из-за испортившейся погоды, тренировки отнюдь не помогают.
– Мне бы на метлу…– мямлит Тина, не думая, что Брендон все слышит. Он задумчиво хмурит темные брови, длинные ресницы тут же отбрасывают тень на щёки, и Тина готова поспорить, что она точно не выглядит настолько очаровательно, думая о чём-то. Брендон же бил рекорды, сражая девушек со всех факультетов наповал и зарабатывая репутацию ярого сердцееда.
– Я подумаю, что с этим можно сделать на выходных, так что, может, на следующей неделе?– Он вопросительно смотрит на неё ожидая ответа, и Тина быстро кивает, боясь, что он передумает. Да, ее в команде принимали и даже немного уважали, но все же, когда вспоминали, что она всё-таки девушка, в отличие от них, то неожиданно становились вычурно правильными.
Порпентину это бесило. До зубовного скрежета выводил сам факт того, что она, только из-за пола и наставлений декана, пропустила тренировку в особо дождливый день. Кто-то слишком не вовремя вспомнил, что она девушка и, когда Тина уже почти настигла зеленой кромки поля, командир команды, сочувственно качая головой, преградил дорогу. Хотелось кричать и ругаться совсем неподобающе девушке, но Тина молча проглотила недовольство, прибавляя его к тому урагану, что бушевал внутри неё сгустком мыслей и эмоций. Она переживёт. Как всегда переживала.
Так что сейчас, то, что Брендон не ставил на первое место ее половую принадлежность, Голдштейн уже радовало. Она устало провела ладонью по волосам, которые непослушными прядями спадали на лицо. Куинни сегодня была по максимуму загружена, так что даже если бы захотела, то не смогла бы заплести сестре два привычных для полёта пучка. А сама Тина чересчур торопилась поскорее развить ловкость и реакцию, чтобы сокомандники наконец поняли, что и ее можно брать с собой на морозный воздух тренироваться.
Они на пару с Брендоном прошли в раздевалку, где Голдштейн только захватила свитер и, попрощавшись, ушла. Это точно не была та тренировка, после которой хочется сразу же скинуть одежду и постоять под душем. Нет, решила Тина, под душем она сможет постоять и у себя, так что в раздевалке, помимо разочарования, ее ничто не держало.
***
Коридоры Ильверморни всегда казались девушке чем-то воздушным, легким, словно тонкие изящные птичьи пёрышки. Высокие своды, украшенные тонкой резьбой, большие окна в пол, небесно голубые витражи, что отбрасывали затейливые тени на каменные полы. Все в школе было словно выточено из камня искусной рукой мастера, который трудился над этим точно не один год. И хоть весь замок был выполнен достаточно легко, он не был чересчур женственным. Сохранялась какая-то та неуловимая и мужская часть, как внушительные башни или какая-то некая брутальность вырезок и постаментов.
В том, что школа предназначена не только для девочек, Тина с лихвой смогла лишний раз убедиться, идя бок о бок с сестрой к Пригороду. Они шли средь слишком плотной, по мнению Голдштейн старшей, толпы. Это Порпентине не нравилось. Она плотнее куталась в короткий мех воротника чёрного плаща, недовольно морща нос при любом громком восклицании или выкрике. Толпа была действительно большой. Или это она слишком не любила сборища.
Но все, видимо кроме неё, окрылённые непонятно чем, спешили в Пригород, радостно улыбаясь и сверкая глазами. Куинни шла рядом, подобно им улыбаясь так широко, что щеки вот вот и треснут от надрыва. Она весело о чём-то щебетала с Зои, сокурсницей, что шла рядом такая же веселая.
Бред.
Все это было полнейшим бредом и безрассудством. Найдись у неё занятие, Тина обязательно бы нашла слова, чтобы уговорить сестру не идти вместе с ними. Но та, как и всегда, настояла, и Голдштейн старшая просто не могла ей отказать.
Где-то сбоку маячил Робин, то и дело выпаливая шуточки, провоцируя взрывы смеха то с одной, то с другой стороны. Когда он подошел к ней сзади, кладя широкие ладони на слишком узкие плечи, Тина была к этому не готова. Дёрнувшись от неожиданности вперемешку с протестом, она оглянулась, напарываясь на смеющийся взгляд.
– Что, Голдштейн, за румянами?– он ловко подхватил под локти обеих сестёр, обращаясь в основном к Куинни, которая начала заливисто рассказывать о приглянувшемся ей магазинчике. Порой Тине казалось, что и Робин был легилиментом, как иначе объяснить его вечные попадания в «цель» случайно кинутых фраз или замечаний.
Он, вежливо дослушав россказни младшей Голдштейн, перевёл взгляд «я-все-знаю» на Тину, заговорчески улыбаясь и чуть ли не подмигивая. И девушка не могла точно решить, что хуже, засесть в косметических магазинах с сестрой или же положиться на Робина. Она не была точно уверена, что сокомандники, да и сам Робин, будут говорить о чём-то интересном. Да и оставлять сестру не хотелось.
Помогло то, что Тина была уверена, что Куинни точно весь день будет с Зои. Та всецело разделяла пристрастия младшей сестры к красоте и так же часто, как и Куинни, была инициатором бьюти-экспериментов. Так что за сестру Тина почти не переживала, зная, где, если что, сможет ее найти. Примерно зная.
– Куинни, мы командой планировали засесть в трёх мётлах…– на названии юноша сморщил нос, вызвав улыбку на лице Тины. Не ей одной не нравилось заимствование у Хогвартса, а такое явное и подавно. – Ты не будешь против, если я украду у тебя сестру?– он приобнял Тину за плечи, ярко улыбаясь и демонстрируя (или пытаясь) только чистые намерения.
– Ее туда пропустят?– Зои совсем невежливо вмешалась, задирая длинный нос, одновременно смахивая со лба курчавую прядь темных волос.
Тина почувствовала, как Робин напрягся всем телом. Как жевалки пришли в движение на его скулах перед тем, как губы снова расплылись в улыбке, вежливой, не более.
– Не такая уж Голдштейн и мелкая, да и мало кто спрашивает документы, так что да…
– Раз так, то, конечно, идите…– кучеряшки Куинни задорно подпрыгнули, когда она пожала округлыми плечиками. –Тина, ты знаешь, мы сегодня не долго, возвращайся сразу в замок.
Казалось, Робин только и ждал разрешения младшей Голдштейн, чтоб почти сразу же увести старшую сестру прочь. Он, со знанием дела, быстро выпустил ту из захвата и, легко улыбнувшись, пошёл по улице, умело уворачиваясь от снующих туда-сюда младшекурсников.
– Я знал Зои когда-то… – начал издалека Робин, задумчиво мазнув взглядом по Тине.
– Она бы меня живьём съела в этих магазинах. Не понимаю, как они с Куинни смогли так… – Тина видит вывеску забегаловки, пробегается взглядом по стеклянному окну во всю стену и слишком резко натыкается на очень и очень знакомый разворот плеч и аккуратно постриженные темные пряди. Запинка выходит случайно, но вместе со словами и сама Тина останавливается, чуть путаясь в ногах, но оставаясь на месте.– сдружиться…
Робин в замешательстве наблюдает за внезапно разнервничавшийся подругой, так же смотрит на забегаловку в ту же сторону, что и Тина. Смешок вырывается сам собой, парень не может ничего поделать, слишком уж Голдштейн рядом с Грейвсом забавная.
– А вообще, Зои неплохая… –скороговоркой говорит девушка, как только однокурсник переводит на неё смеющийся взгляд.
– Да ладно тебе, не станешь же ты носиться отовсюду, куда он придет. Да и нас действительно ждёт команда. – Робин предлагает ей локоть, и Тина цепляется за его руку как за спасательный круг, мигом проглатывая сказанные парнем слова и стараясь успокоиться.
Ведь действительно. Это он никак не отреагировал на ее приглашение. Он вёл себя непонятно, то часто мелькая перед глазами, то пропадая вовсе. Куинни не раз говорила, что Тина слишком заморочилась по этому поводу, но черт. Разве могла она не заморочиться насчёт Персиваля Грейвса, который теперь вот сидит собственной персоной прямо в том самом кафе, куда вёл ее Робин.
Двери распахиваются перед ними, и в нос сразу же ударяют пряные запахи глинтвейна и каких-то сладких булочек. Немного тянет сливочным пивом, но запах совсем не режет нос, как в людских заведениях. Тина оглядывает помещение, не без облегчения отмечая, что команда сидит не впритык со столом, где расположился Персиваль с парой человек.
Когда они подходят к команде, за столом парни над чём-то смеются, но это не кидается в глаза. Тина замечает это сразу, ведь за столом царит тихое, спокойное веселье, не то что на улице, где оно взрывается хохотом то тут, то там, невероятно нервируя. Это ее радует.
Робин умостряется рядом с ней, протягивая высокий стакан, наполненный апельсиновым соком. Тина старается не думать о том, что он появился буквально из ниоткуда.