– Родная моя! – воскликнула подруга. – Прости идиотку, не хотела я полотенцем пуляться, не надо было кричать, и вообще…
– Хочу в психушку, – решительно заявила я.
Лиза на мгновение застыла.
– Зачем так радикально? Пообщайся с Владленом, может, умный человек поможет справиться с внутренним разладом?
– Владлена сейчас здесь нет, и…
– Это психушки сейчас здесь нет, а Владлен сопит в соседней комнате.
Внутри начал зарождаться тихий гнев.
– Лиза, а какого чёрта Владлен не сопит у себя дома?
– Потому что он сопит у тебя. Всё логично. Что, ему уже и посопеть нельзя, где хочется?
– Пусть сопит, где пожелает. Но прежде чем сопеть в гостях, неплохо было бы спросить разрешения хозяина.
– Хозяйка сама сопит уже двое суток без передышки. А он, между прочим, очень за тебя переживает!
Я подавила возмущённый рык. В конце концов, не выгонять же человека среди ночи. Выгоню сразу после завтрака.
– Хорошо, пусть досапывает до утра, а там переезжает к себе домой. Мы не договаривались жить вместе.
Лиза хитро улыбнулась.
– Это вы пока не договаривались.
– Лиза! – я слегка повысила голос. – Ложись рядом и сопи в подушку. А все мечты по поводу моей личной жизни предоставь мне.
Создаётся впечатление, будто, пока я спала и грезила о высокомерном Герцоге, меня по-тихому помолвили. Иначе почему все знакомые уверены, что я целиком и полностью принадлежу какому-то аристократу с пафосным именем? В любом случае я не собираюсь потворствовать чужим желаниям. Если всем так нравится этот молодой человек, пусть распилят его красивое тело на кусочки и поделят по-братски, а меня оставят в покое. Да и слова рыжеволосой Маши никак не идут из головы: «И если бы он не выбрал тебя, я была бы у его ног». Что-то ненормальное есть во всей этой ситуации. Он будто околдовал моё окружение и теперь тянет щупальца ко мне, как к последнему адекватному в дурдоме.
– Владлен, вы случайно гипнозом не увлекаетесь? – спросила я за завтраком.
У Лизы вытянулось лицо, а молодой брюнет округлил глаза и перестал пережёвывать пряник.
– Я серьёзно, – продолжила я. – Не привыкла скрывать чувства. И сейчас не скрою: вы мне нравитесь, но мне не по душе сама эта симпатия. Она словно неестественна. Но отбросим меня – все мои знакомые относятся к вам, как к новому богу. Это настораживает. В чём секрет?
– Обаяние? – предположил парень.
– Очень может быть, – холодно отозвалась я.
– Кристина, я не навязываю своё общество, – поспешил объясниться Владлен и медленно встал из-за стола. – Сожалею, что вызвал в вас неприятие, я к этому не стремился. Прошу прощения, думаю, мне пора.
Он гордо прошествовал в коридор, быстро обулся и скрылся за входной дверью. Я бы подумала – обиделся, но совершенно очевидно, что нет. Он, как и Герцог когда-то, предоставлял мне выбор, ни на чём не настаивая.
– Ты с ума сошла! – взорвалась белокурая подружка. А я успела забыть о её присутствии. – Он к тебе со всей душой и уважением, а ты?!
– Ты права, – я пожала плечами и принялась убирать со стола грязную посуду, – он уважает меня и себя, поэтому ушёл сейчас. Не думаю, что это последняя встреча.
– Да я бы после такого… – она принялась активно вращать глазами, стараясь придумать, как бы поступила на его месте, но в голову, кажется, не пришло ни одной здравой мыли, – не знаю даже! Развелось тут аристократов на каждом углу, я вас не понимаю! Если вы друг другу нравитесь, зачем выделываться?
– Лиза, он мне не нравится. То есть нравится, конечно… но не он. Я постоянно сравниваю его с другим человеком и не могу остановиться. Сперва надо до конца разобраться с наваждением.
Подруга тяжело вздохнула.
– Пойдём, наваждение. Сегодня ровно в девять клиент придёт за картиной.
– Какой именно?
– «Без права на мечту». Дядька предложил кругленькую сумму. Анфиса Фёдоровна знала, что рисовать!
Я попыталась вспомнить, что на ней изображено, но не смогла.
За долгую и насыщенную жизнь бабуля успела открыть галерею для молодых художников под латинским названием «Per Somnia» и написала великое множество картин в сюрреалистическом жанре, и теперь припомнить конкретную не хватало сил. В завещании она указывала, что квартира и галерея достаются мне. Мне, а не маме, потому что родители к тому времени уже лет пять как счастливо жили в Италии, и приезжали только по праздникам. Бабушка пожелала продать всё, что написала, оставив лишь некоторое количество полотен. Кроме того, мама, тоже являющаяся художником-сюрреалистом, часто присылала на выставки и на продажу собственные работы. Так что жизнь била ключом. Я не слишком торопилась с продажами бабушкиных шедевров – всё-таки память, – но успешно ими занималась уже почти три года. Вернее, основной силой в торговле была Лиза, я лишь по возможности помогала.
Галерея находилась в двух остановках от дома, поэтому уже через десять минут Лиза передала с рук на руки большую яркую картину.
– Вот она!
Я поставила её к стене, чтобы лучше рассмотреть очередную работу бабули и едва не лишилась рассудка. В огромную воронку, состоящую из мерцающих звёзд, затягивало деревья с фиолетовой, синей и белой листвой. На их ветках сидели миниатюрные феи с дымящимися сигаретами в руках, а поверх всего коловорота – пальцы, обёрнутые в чёрную замшевую перчатку. Они сжимали хрустальную волшебную палочку.
Герцог. Как же ваш мир оказался на полотне моей бабушки?
* * *
– Прошу вас, миледи, откройте глаза!
Я не сразу вняла мольбе, хоть и раздавался удивительно красивый мужской голос.
– Я липких снов оковы развязал!
– Отстань, – зевая, попросила я и тут же вскочила на ноги, мокрая с головы до пят.
Долго уговаривать меня, видно, не собирались, решив добавить бодрости ведром ледяной воды. Возмущения выше крыши, но и в сон больше не клонит. А перед выпученными глазами стоит высокий молодой мужчина в сияющих доспехах и с железным котлом в руках. Стального цвета глаза наполнены добротой. Короткие русые волосы взъерошены, что его совсем не портит.
– Не подходи, маньяк! – заверещала я, отпрыгнув на два шага назад.
На самом деле никакой опасности от него не исходило. Но я уже по «зелёной» наивности раз доверилась маленькому лукавому лепрекону. Больше ошибаться желания не было.
Мужчина поставил котёл и показал ладони в знак примирения.
– Прошу простить мою дерзость, миледи! Мне пришлось, иначе вы могли дремать всю вечность! Уверяю, я не причиню вам зла.
– Ага, как же! Наверняка ты такой же, как и тот мелкий хитромордый алкоголик!
На меня воззрились с явным непониманием. Даже как-то неудобно стало, ей-богу.
– Мой меч и щит у ваших ног, а имя рыцаря сего – Сальваторе.
Гневаться резко расхотелось. С такими честными глазами он способен подчинить себе любого.
– Кристина, – осторожно произнесла я, пытаясь подавить желание присесть в реверансе.
– Какое волшебное имя, достойное самой королевы!
Рыцарь опустился на валун.
– Могу я позволить себе смелость спросить: как же миледи Кристина оказалась на Сонной Тропе?
Возможно, мне показалось, но складывалось впечатление, будто рыцарь выдавливает из себя каждое слово.
Я почесала затылок и огляделась. Вокруг совершенно обычный лес. Коричневые стволы деревьев и зелёная листва без всяких блёсток. Видимо, природа снова сменила костюмы. Темно, но в меру. И всё же, откуда поступал бледный свет, было неясно.
– Да проходил тут один лепрекон нетрезвый, что б ему не хворать.
Мужчина тихо рассмеялся, а я окончательно расслабилась. Хотя после котелка холодной воды начинала пробирать дрожь.
– Прекрасное тело в ознобе трепещет,
Вам должно немедля снять свои вещи!
– Так лирично меня ещё не раздевали! – я уставилась на собеседника, готовая, в случае чего, отбиваться.
– Ох, простите великодушно, мою… моё… а, ладно! Простите, нас в школе рыцарей учат говорить стихами, но я часто прогуливал уроки. Сочинять на ходу – тяжёлый труд.
– Догадываюсь, в почёте была физическая подготовка в ущерб… ну, не важно.
– Да… – рыцарь потупил взор. – Я имел в виду, нужно высушить одежду, вы промокли.
Я хмыкнула.
– А всё благодаря кому? Мне не во что переодеться.
Сальваторе достал из большого рюкзака белую простыню, как мне показалось. На деле же выяснилось, что это длинный хитон. И пока я переодевалась, развёл костёр, рядом с которым мы и разместили мокрую одежду.
Спустя некоторое время я поведала свою историю, а заодно узнала, что Сальваторе – путешественник. Родился в соседней стране (или соседнем мире, кому как удобнее понимать), Кавальере, населённой исключительно благородными рыцарями, такими же колдунами и правителями. Путешественники вроде него постоянно скитаются по мирам в поисках несчастной принцессы, попавшей в беду. Затем, когда находят таковую, везут её к себе домой и снова пускаются в путь совершать подвиги, дабы доказать даме сердца искреннюю любовь. На мой вопрос, какого рода подвиги, он ответил мечтательным взглядом, а потом протараторил: целительный зуб дракона, бусы из клыков волкоящеров, волшебная пыльца с рога единорога, смеющиеся цветы, фиолетовые лошади, дающие молоко, и другие необычные прелести. Я честно пыталась запомнить все чудеса, о которых он рассказывал, но список вышел таким длинным, что мозг отказался заносить это в память. В целом же, думаю, не очень-то повезёт той принцессе, которую он спасёт. Нет, парень он хороший! Только выйти замуж и видеть супруга в лучшем случае два-три раза в год – не самая желанная судьба для молодой девушки. Это моё субъективное мнение. Волне допустимо, что местные девицы лишь о таких браках и мечтают.
– Значит, ты нашёл меня сладко спящей на блестящем булыжнике? – рассуждала я. – А почему сам не уснул?
– Я странствую давно по здешним землям, и кое-что успел выучить. От музыки Сонной Тропы спасает белое вино, которое можно приобрести у лепреконов.
– За счёт этого они, вероятно, и набивают свои горшочки.
– Здешние лепреконы, судя по их любви к мотовству, горшочки набивают только переработанной едой. И вы очень ошиблись, миледи, доверившись Нано. Лепреконы хитрые и обожают пошутить.
– Я уже поняла. Получается, Златовласка говорила правду, указывая мне дорогу.
– Она не могла солгать, ведь исполняла загаданное желание.
Я в который раз почувствовала себя полной идиоткой и покраснела.
– Не переживайте, миледи Кристина. Мой щит и меч к вашим услугам, я помогу добраться до Башни.
– Спасибо. И давай без титулов, я не леди.
– Ваша скромность достойна величайшей похвальбы! Но, увы, я не сумею исполнить ваше пожелание, миледи, ибо прогуливал не все уроки. Законы этикета требуют подобающего…
– Ясно, поняла. Миледи, так миледи.
Идея идти одной совсем не казалась правильной и безопасной.
Сальваторе достал из сумки небольшой бумажный свёрток с нарисованной на нём волшебной палочкой (как мне объяснили потом, картинка являлась гербом Герцога), и извлёк несколько сырых сосисок.
– Отведаем же простых сосисок и выдвинемся в путь, ваше странное одеяние просохло, – твёрдо сказал он, и этот тон не предполагал каких-либо протестов.
Вообще, мой новый знакомый, как я успела понять, был из тех людей, которых слушаешь и даже не думаешь возражать. Не потому, что он слишком требовательный и суровый, а просто потому что это он. И немного необычная манера речи совсем не мешает воспринимать его серьёзно.
– Его герб, – размышляла я, пережёвывая сочную горячую сосиску, – почему на его гербе волшебная палочка?
– Потому что Герцог исполняет желания, миледи, – искатель приключений посмотрел на меня так, будто я не понимала какой-то элементарной вещи. – Его герб бесхитростен. А к чему всё усложнять?
* * *
– В самом деле, к чему всё усложнять? – я пожала плечами, когда почувствовала, что меня хватают за руку и благодарно её пожимают.
Моргнула и удивлённо уставилась прямо перед собой. Пожилой коренастый мужчина с густыми седеющими усами лепетал что-то хорошее о таланте моей бабули и, судя по всему, ещё долго не собирался меня отпускать.
– Кристина, сейчас же приди в себя, – шепнула на ухо Лиза.
Только тогда до меня донеслось осмысление происходящего – неизвестный полный дяденька с добродушным лицом собирается унести картину, изображающую мир Герцога! И я не могу воспрепятствовать, ведь всё оплачено. Кроме того, это посчиталось бы плохим тоном, Лиза месяца три старательно набивала цену. Но как же теперь выяснить, откуда взялась идея для полотна?
– Спасибо, – я прервала восторженную тираду и вытащила ладонь из его тёплых рук. – Наслаждайтесь ей и берегите. А теперь прошу прощения, мне нужно идти.
Я не стала дожидаться ответа и сразу же направилась к выходу. Хотелось выпить кофе и, – забавно, – съесть сосиску.
– Чашечку капучино и сосиску, – заявила я, едва войдя в летнее кафе, располагающееся через дорогу от галереи.
На меня посмотрели, как на умалишённую.
– Вы уверены? – изумлённо поинтересовался официант.
– В чём?
– В сосиске.
– Молодой человек, неужели я не могу сама выбрать, что мне съесть под кофе: печеньку или сосиску? Я хочу сосиску! Толстую, жирную и горячую.
– Через пять-семь минут всё будет готово.
Спустя десять минут напротив меня уже сидела Лиза и возмущённо повествовала о моём вопиющем поведении. Я слушала в пол уха, периодически кивала и с наслаждением уплетала заказ.
– Что происходит? – она решила закончить простым вопросом.
– Ничего.
– Кристина! Я знаю тебя с детского сада. Считаешь, я совсем дура и не вижу, что тебя что-то тревожит? Несправедливо.
Кажется, молчанием я, в самом деле, её обижаю. Но как рассказать о Герцоге? Она отправит меня к психотерапевту.
– Кажется, у меня переходный период, – нашлась я. – Вспоминаются яркие детские фантазии, благодаря которым я слегка путаюсь в реальности. Перестаю понимать, что действительно нужно, и задумываться, правильно ли я жила всё это время.
Белокурая подружка состроила непривычно серьёзную физиономию.
– Я, конечно, не знаю деталей, но, может, вспоминая детские мечты, ты как раз видишь, что тебе нужно, но по каким-то причинам боишься принять это?
– Пожалуй…
* * *
– Но для этого нужно узнать себя, а ты упорно отказываешься.
* * *
Как же вы правы, Герцог. А ведь ничего не изменилось за девять лет, я по-прежнему не знаю себя. Более того, боюсь узнавать. А уж с появлением Владлена всё ещё больше запуталось.
Дурацкий вопрос: в кого легче поверить? В Герцога, гордого повелителя волшебной страны, или же Владлена, о котором лично я ничего не знаю, кроме стойкой убеждённости, что видела его буквально пару часов назад? Но если проблема и впрямь настолько глупая, то почему я так долго над ней думаю?
* * *
– Но здесь тупик! – настаивала я, почёсывая макушку.
Мы уже полчаса как завершили поглощение сытной пищи и двинулись в путь. И теперь остановились перед высокой каменной стеной, растянувшейся на многие километры в обе стороны. Согласна, неизвестно, насколько далеко мы уйдём от Башни, если будем обходить преграду, но не таким же способом!
Сальваторе с самым обречённым видом лежал на земле, упёршись ступнями в стену, и настоятельно советовал прилечь рядом.