Сам же Гарри тоже не особо стремился разрушить свою семью и соединиться с Гермионой. Даже после того, как они стали спать вместе, обоюдно наслаждаясь этими украденными моментами и постоянными стычками друг с другом, он не предложил жить вместе. Он воспринимал как наказание за предательство то, что Гермионе приходится возвращаться к нелюбимому мужу. Со временем так стала думать и она.
Эти мысли занимали её всё то время, что они следовали по коридорам лаборатории Генезис М. Пробираясь всё дальше и дальше, Гермиона за стеклом кабинетов постоянно видела знакомые наработки, от которых сама когда-то отказалась в силу их опасности для людей. Тут неожиданно она заметила генетическую таблицу, составленную ей лично, в голове всплыло только одно имя, которое знало как её расшифровывать, и она резко остановилась, вглядываясь в результаты и ужасаясь им.
— Гарри, — вскрикнула Гермиона. — Это Снейп. Он здесь, — закончила она шёпотом.
— О чём ты? — спросили бывшие друзья одновременно и переглянулись, скривившись от такой сплоченности.
— Мисс Грейнджер, то есть миссис Уизли, — неожиданно послышался знакомый голос со спины героев, привлекая внимание, — не стоит делать поспешных выводов, тем более в столь нестабильной обстановке, — сказал Снейп, выйдя из дверей одного из кабинетов.
Гермиона может и хотела что-то сказать, но Гарри был гораздо быстрее. Он резко дернул её на себя и увел за свою спину. Палочка молниеносно оказалась у него в руках, прижатая кончиком к горлу Снейпа.
— Два вопроса, — произнёс Гарри спокойным тоном, хотя внутри у него всё клокотало от гнева. — Как вы узнали, кто мы, и где дети?
— Всегда знал, что кроме победы над Тёмным Лордом, вы ничем не заслужили свою должность, — произнёс надменно Снейп.
— Что вы…
— Оборотное зелье не меняет голос и повадки волшебника, — объяснял он, перебивая Гарри. — Неужели вы думаете, что я не узнаю, как двигается Гермиона.
Гарри издал утробный рык, услышав фамильярное отношение к подруге, но это никак не сравнится с его реакцией, когда Снейп ответил на другой вопрос.
— А вот по поводу местонахождения детей спросите у мистера Уизли, я так думаю, он с вами? — после его слов наступила звенящая тишина, которая позволила Снейпу продолжить: — Он прекрасно знает, где здесь комната Драко Малфоя.
Рон в образе уборщика начал резко пятиться назад, а из-за волнения его волосы начали рыжеть.
— Рон! — вскричала Гермиона.
— Я не знал! — закричал он. — Гарри. Гермиона. Я правда ничего не знал! Верьте мне!
— Тварь, — прорычал Гарри и практически поднял Рона над полом.
— Я вынужден согласится с мистером Уизли, — уточнил Снейп. — Драко вряд ли ставит в известность о своих планах кого бы то ни было.
— Малфой? — ошеломленно прошептала Гермиона, в прошлый раз не обратив внимания на это имя.
Гарри не слушал Снейпа, всё его внимание занимал Рон, трясущийся от страха.
— Ты ведь знал, что здесь происходит? Знал, что Малфой использует исследования Гермионы. Так?
Рон перевёл взгляд на застывшую Гермиону, внешность которой стала прежней, и кивнул.
— Ты знаешь, где Малфой?
Гермиона закрыла глаза и помотала головой, словно пытаясь отогнать ночной кошмар.
Рон вновь кивнул.
— Веди нас туда и молись, чтобы дети были невредимы.
Гарри отпустил его шею и толкнул вперёд. Он мельком взглянул на присутствующих, при этом его внешность от полноты чувств уже давно стала настоящей.
— Не пытайтесь снять с себя ответственность. Вы должны были сообщить о том, что здесь происходит.
— Я буду объясняться не с вами, — выдал Снейп и повернулся к Гермионе.
— Мне плевать с кем. Своё наказание вы понесёте. Это касается всех, кто здесь находится! — воскликнул Гарри.
Он вновь толкнул Рона и пошёл за ним. Гермиона ещё некоторое время смотрела на Снейпа и тихо задала вопрос:
— Как вы могли? Я думала…
— Именно поэтому. Я старался делать всё возможное, чтобы это не получило распространение. Они были украдены без моего вмешательства. Я не предавал вас.
Гермиона ничего не ответила и пошла за Гарри с Роном, под пристальными взглядами сотрудников лаборатории, которые враз прекратили работать, услышав интересный разговор. Впоследствии они выяснили, что их работа здесь была незаконна.
Снейп сжал руки в кулаки и тихо выдохнул. Он вернулся к себе в лабораторию. Некоторые бумаги он сжёг, некоторые припрятал. Он методично стирал следы своего пребывания здесь. И после нескольких минут выполнения намеченных планов и раздачи заданий взволнованным сотрудникам, он взглянул в монитор.
То, что он увидел на несколько секунд выключило его сознание, после чего он стремительно рванул из кабинета, который, как и каждый здесь, открывался с помощью именного ключа.
***
Гарри хотел бы оказаться в любом другом месте, лишь бы не здесь. Гул голосов разрывал ему сознание от боли так, словно сотни игл впивались ему в голову, и голос Гермионы был самой толстой и болезненной из них.
Гермиона, после того, как за стеклом она увидела обнажённую дочь и Драко Малфоя, медленно ласкавшего её кожу, словно сошла с ума. Она громко закричала и начала пытаться открыть двери кабинета.
Через минуту стало понятно, что дверь просто так не поддастся. Гермиона применяла уже десятое заклинание, но ничего не помогало открыть двери или сломать окно, за которым происходило то, чего бы Гарри никогда не хотел видеть.
Сейчас он бы с удовольствием испытал на себе «обливиэйт». Гарри услышал, как Гермиона с отчаянием в голосе воскликнула «бомбарда», но его рука, резко зажавшая ей запястье, не дала сделать взмах палочкой. Его опыт подсказывал, что сейчас это заклинание скорее отрекошетит в них, чем сломает злосчастную дверь.
Все девятнадцать лет он старался сохранять в себе человеколюбие и никогда не переходил границ. Он сохранял человеческие жизни и был уверен, что не имеет права отнимать их. Но сегодня все его принципы подверглись сомнению, и он не задумываясь достал магловское оружие. Гораздо позже, при анализировании ситуации, он был уверен, что мог избежать жертв и спокойно отдать их под суд, если бы сделал первый выстрел в замочную скважину двери. Но этого не случилось.
Голова у Гарри продолжала раскалываться, и гул нарастал, пока он доставал револьвер. Цель была выбрана. Палец опустился на курок.
Выстрел прогремел, как непростительное от первокурсника, прерывая крики и мольбы Гермионы и испуганное нытье Рона.
Гарри смотрел в крошечное отверстие в стекле и видел, как кровь тоненькой струйкой стекает из раны в затылке Драко Малфоя. Второй выстрел смог наконец вскрыть замок. Гермиона стремительно вбежала в дверь и устремилась к дочери, привязанной к кушетке.
Гарри должен был предвидеть ход дальнейших событий, но первое полноценное в жизни убийство слишком сильно его потрясло. А через несколько секунд он совершил второе.
***
Гермиона была прижата спиной к Люциусу Малфою, взгляд которого выражал безусловную решимость, словно в его жизни больше не осталось смысла. Гарри мог его понять, но потерять он боялся не ребёнка, а любимую женщину.
Гарри нажал на курок, но кинжал Малфоя-старшего успел сделать надрез на шее Гермионы, из которого сразу полилась кровь.
В этот же момент подоспели отряды, которые были вызваны по медальону несколько минут назад. Но никто этого даже не заметил.
Гарри взвыл, как раненый зверь, и упал рядом с Гермионой. Он прижал к её ране ладонь, сдерживая поток крови.
— Гермиона! Не смей умирать, — прорычал он и попытался аппарировать. Барьер его не пропустил. Он начал звать домовиков, но и они не слышали его зов.
Гарри понимал, что ещё немного, и он начнёт крушить всё кругом. Он не мог потерять Гермиону, просто не имел права!
— Гермиона, как затянуть рану? Кто-нибудь знает?! — прокричал он, повернувшись, но его люди лишь качали головой. — Мерлин тебя задери. Гермиона!
Она не могла говорить. Она пыталась произвести хоть слово, но изо рта вырывались лишь хриплые неопознанные звуки. Её взгляд всё еще был осмысленным, но потихоньку искра жизни угасала в глазах. Она тяжело подняла руку и коснулась своего виска. Он после секундного раздумия направил палочку и дрожащим голосом прошептал:
— Легилименс.
Он никогда раньше не произносил этого заклинания, но сейчас у него не было и шанса на выбор. Страх поглотил его, казалось, что он превратился в бестелесное существо, наблюдающее за всем со стороны.
Для Гарри перестало существовать всё. И дети, которые требовали помощи, и отряды, ожидающие приказов и даже убитые, которых надо отнести отсюда.
Всё его внимание сейчас занимала только Гермиона. Вся её вина потеряла для него смысл. Мысль, что он больше не увидит этих карих глаз, в которых он видел и заботу, и ярость, и усталость, и страсть, и любовь, была невыносимой. Он не собирался жить без этой женщины. Ни в этом мире, ни в каком другом.
— Прошу тебя, Гермиона, — умолял он про себя, надеясь, что она слышит его, — ты же сама меня не простишь, если мы оставим детей одних, а без тебя я здесь жить не буду, слышишь меня? — закричал он в своём сознании.
***
Через минуту он уже шептал заживляющее заклинание, и страх, сковавший сердце, потихоньку отступал.
В комнату вбежал Снейп и хотел оттолкнуть Гарри, но наткнувшись на безумный взгляд, сделал шаг назад.
— Вы справились, — одёрнул он тёмный сюртук, словно в волнении, — я приятно удивлён, но сейчас вы нужны здесь, а я переправлю мисс Грейнджер в Мунго.
Гарри ещё секунду пялился на Снейпа, потом позвал Стивенсона и сказал, чтобы тот глаз с Гермионы не спускал.
Снейп поднял Гермиону на руки и через секунду скрылся.
Гарри смотрел, как уносят остальных пострадавших, и даже не заметил взгляд старшего сына, который внимательно наблюдал за отцом. Гарри думал только о том, что увидел в сознании Гермионы помимо нужной информации. Почему-то там всплыло воспоминание Лейстренджа, которое им показывали в школе Аврората, когда маглу зарезали, полоснув кинжалом по горлу. Гермиона могла увидеть это только в том случае, если кто-то специально показывал это ей в надежде запугать. И кажется Гарри знал, кто мог такое сделать.
К нему неожиданно на руки запрыгнула Роза Уизли, очевидно, потому что его лицо было самым знакомым из присутствующих, а отца, который так и остался за стеклом, она даже не увидела. Гарри не растерялся и трансфигурировал свой платок в плед. Он укутал девочку и с этой ношей покинул здание, оставляя Отдел Правопорядка разбираться с последствиями своего недосмотра.
***
Над кабинетом Дамблдора время не властно. Никто из директоров, занимавших его после, даже не посмел что-то переделать здесь.
Гарри оглядывался, вспоминая многие часы, проведённые здесь, и собственную истерику после битвы в Министерстве в 1995 году. Его вдруг заинтересовало, не было ли здесь наложено специальных чар влияния, которые помогали оставаться кабинету в прежнем состоянии.
Он попал сюда, как глава Аврората, и ни у кого не было даже мысли его не пропустить. Возможно, Дамблдор ждал его.
— Гарри, мой мальчик. Я уже и не надеялся увидеть тебя не на колдографии.
— Вы не были великим волшебником, — сразу начал Гарри, не собираясь даже разговаривать с портретом. Он пришёл сюда лишь с одной целью. — Вы были манипулятором, преследовавшим свои цели. Что вам мешало сразу рассказать о крестражах? Что мешало вам лучше меня подготовить или хотя бы объяснить, что меня ожидает? Вы же просто переставляли нас, как пешки на своей шахматной доске. С самого первого курса, а может и раньше. Я всё чаще задумываюсь, а не было ли правление Волдеморта тоже вашим продуманным планом.
— Гарри, ты не можешь так думать!!!
— К сожалению, могу. Слишком много неувязок со всем произошедшим в том же восемьдесят первом году. Я знаю, как должна была поступить настоящая мать. Она должна была забрать меня и скрыться, как только узнала об опасности. Но она сидела и ждала. Ждала своей смерти, чтобы возродился избранный. Так ведь, Альбус!? Вы методично избавлялись от всего, что связывало меня с жизнью. Готовили жертву!
— Гарри! Послушай! Ты не понимаешь…
— Даже не собираюсь, — Гарри поднял руку, останавливая поток слов. — Вы всего лишь образ того человека, которого я однажды возненавидел, но и вас можно уничтожить.
Сквозь целый рой жужжащих голосов со всех сторон Гарри направил палочку вверх и произнёс два латинских слова. Первое заклинание надело чёрную ленту на глаза всем персонажам портретов, а второе пустило искру в портрет Дамблдора.
Гарри с удовольствием наблюдал, как образ великого манипулятора покрывался пламенем и исчезал в нём. Как только это произошло, кабинет начал преображаться, превращаясь в огромное круглое помещение, в котором неизменны остались лишь портреты и омут памяти.
***
Гермиона медленно приходила в себя, но всё ещё плавала в облаках бессознательного состояния, вызванного обезболивающими зельями. Она медленно открывала глаза и пыталась вспомнить, кто она и что это за место. Повернув голову вправо, Гермиона некоторое время с улыбкой наблюдала за бушующим морем в окне, почему-то прекрасно осознавая, что это иллюзия. Но откуда…
— Я помню, что ты полюбила именно такое море, — послышался мужской голос, — неуправляемое и безумное.
Гермиона резко повернула голову на голос и уткнулась взглядом в Гарри Поттера, который стоял очень близко к больничной койке.
Наконец, воспоминания заполнили разум. У неё были сотни вопросов и сотни слов, но она не захотела ничего говорить, только стремительно поднялась с кровати, но через секунду была вжата в койку мужским телом.
Она гневно взглянула в зелёные глаза.
— Не считаешь, — прошептала она хрипло, сама удивляясь своему голосу, — что это не вовремя.
— Тебе пока лучше не вставать, а это первое, что пришло мне в голову…
— Ну конечно. Пусти. Я хочу проведать детей.
— Знаю, — Гарри кивнул и немного потёрся о Гермиону выступающей частью тела. — Они в порядке и спят. Правда. Даже Роза толком ничего не помнит.
— Я хочу их увидеть.
— Увидишь. Дай мне… — Гарри заволновался, и Гермиона почувствовала его участившееся сердцебиение. Таким она не видела его очень давно. — Дай мне несколько минут. Нам надо поговорить.
— Сейчас? — спросила она, немного расслабляясь и устраиваясь поудобнее.
Про детей Гарри не стал бы врать, да и послушать его стоило. Нормально они не разговаривали очень давно.
— Именно, — он перекатился на бок и улёгся так, чтобы Гермиона оказалась на его плече. — Наверное, не смогу так долго смотреть в твои глаза. Только не перебивай.
Гермиона кончиками пальцев коснулась своего шрама на шее, вспоминая, какая глупость привела к такому исходу, и потянулась к заросшему щетиной лицу Гарри. Она лаской выразила благодарность за спасённую жизнь. И если Гарри хотел выговориться — надо послушать.
Он взъерошил свои волосы, ещё крепче прижал к себе Гермиону и заговорил:
— Я никогда не умел говорить складно. Обычно это делаешь ты. Сейчас мне хочется, чтобы ты знала… Я люблю тебя… Не перебивай! Я же просил, — он вернулся к спокойному тону, а его рука начала поглаживать волосы Гермионы. — Мне кажется, желание быть с тобой и в тебе… превратилось для меня в дыхание. Я не могу без тебя. И я знал, что и с тобой происходит примерно то же, и, наверное, давил на твоё чувство вины. Вчера. Да, всё произошло вчера… я чуть не потерял тебя. И если быть честным, я бы лёг там рядом с тобой, если бы ты умерла. Потому что без воздуха жить невозможно. Ты мой воздух. Порой его не замечаешь и не ценишь, но и жить без него не можешь. Я хочу быть с тобой и готов пойти ради этого на любые… как их там…
— Компромиссы, — подсказала Гермиона.
— Да, точно. Что скажешь?
— Думаю, если ты немного ослабишь хватку, кислород в мой мозг пойдёт быстрее, и я тебе смогу ответить, — её голос был сдавленным.
— Да, конечно. Прости, — он немного разжал руки, и Гермиона вывернулась и легла на него сверху, прекрасно ощущая желание Гарри.
— Я не могу сказать, что люблю тебя. Вчера я готова была пожертвовать и тобой ради спасения детей.
Гарри только кивнул и сжал от напряжения челюсти, ожидая дальнейшего ответа.