― Где я? ― в измученной черепной коробке роились воспоминания, обрывочные, дурные, во что бы то ни стало, его нужно было усадить в кресло и выжечь их ко всем чертям, мерзкая необходимость, но от неё зависела пара десятков жизней плюс его собственная. ― Что со мной происходит?
Бионическая рука, сжатая в кулак ― её Рамлоу крайне опасался. Всего один пропущенной удар, и лететь ему домой в цинковом гробу.
― Ты в больнице, упал с поезда, помнишь? Просто дай им себя осмотреть. Я обещаю, всё будет хорошо, тебе больше никто не причинит вреда, ― электрошок коротит металл руки, Солдат режет его льдом ненависти, а под кожу ему впивается игла. С совестью Брок договариваться научился, а Барнс через час ничего уже не вспомнит, кроме подробностей задания. После Рамлоу взял честно заработанные отгулы, чтобы отваляться дома, пялясь в потолок или в телик по настроению, разбираться же с Кэтрин Пирс у него не было ни малейшего желания. Сквозь тысячи миль чувства притупились, осталось только самодовольно поставить ещё одну галочку, но, как оказалось, напрасно.
― Зачем? ― она снова на шаг его опережала, повторно протягивая ему ключ. Действительно, зачем он ей его вообще оставил, еще бы записку написал с размазанными корявым почерком ванильными соплями!
― Я же говорила, мне ничего от тебя не нужно.
― Я помню.
― Я замуж выхожу следующим летом.
― Ну-у-у, я тебе замуж не предлагаю, ― он усмехнулся, как-то надсадно и невесело. Он ожидал истерик, как много-много раз до этого, но Кэтрин была спокойна, как айсберг, об который разбивались волны.
Происходящее казалось каким-то нелепым, воздух накалялся, становясь плотным, Кэтрин уходить не хотела, Брока распаляла гордая злость. Холодная, строгая дама в сером костюме взамен трепетной, нежной любовнице, разительный контраст, а ведь всего-то неделя прошла после их совместных безумств. От одних только воспоминаний горели кончики ушей.
― Ты знаешь, жаль твоего парня. Чисто из солидарности, ― должного эффекта Рамлоу добился, она злобно сверкнула глазами и аккуратно положила, даже не бросила со злости, ключи на журнальный столик, выпрямилась во весь рост, расправила плечи.
― Да пошёл ты… ― она даже не повысила голоса, от отца унаследовала привычку сокрушать оппонентов без криков и с достоинством, что имело эффект куда больший, чем если б она бросилась к нему с пощёчинами. Кэтрин стояла ровно напротив, гордо вздёрнув маленький носик, Броку подумалось, что он шутя свернул бы её в узел, посмей она поднять на него руку. Кэтрин руку подняла, но чтобы дотронуться до его шеи, где синели следы металлических пальцев, спуститься ниже до грудины, где сердце командира неумолимо наращивало ритм. ― Я не понимаю, что происходит…
Брок сцепляет её тонкие запястья, притягивая её ближе, произносит её имя, единственное, что приходит ему в голову, слишком медлит, замерев близко от её лица, словно чувствует, что именно сейчас, именно в эту минуту всё решится ― да или нет. Звёзды сложились в их пользу, он целует её первым, требовательно и нежно, распаковывая плотную ткань блузки. Сегодня она уже никуда не уйдёт.
Комментарий к Глава XIII
*Кэрри Брэдшоу, героиня сериала «Секс в большом городе», любительница носить мужские трусы и рубашки.
========== Глава XIV ==========
― Завтра я улетаю, ― ровно двенадцать ночей до отъезда, обратным отсчётом, Кэтрин проводила у него. Каждый божий день Брок сбривал колючую щетину, чтобы не царапать мягкое личико, чем вызывал недоумение у сослуживцев, привыкших к его виду а-ля гопник из гетто после недельных возлияний.
Бритва, как и всё колюще-режущее запиралось чуть ли не в оружейный сейф ― однажды бывшая во время очередной бурной ссоры, застав его врасплох, полоснула вдоль шеи, хорошо лишь поцарапала. С тех пор бешеные стервы сразу выставлялись за дверь, адреналина Броку хватало и на работе, Кэт же была преисполнена достоинства и внутренней силы, открытая, настоящая, существо из другого мира, который Рамлоу наблюдал лишь с краю. Брок ждал, когда же она явит своё истинное лицо, как все женщины являют его рано или поздно ― претензиями, скукой и истериками, но всё оставалось по-прежнему, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он иной раз не понимал, что такая, как Кэтрин Пирс вообще у него делает.
― И когда ты собиралась мне сказать, прелесть? ― Рамлоу приподнялся на локтях, разворачивая её сонную, под лучи рассветного солнца, в голосе слышится яд, а в глазах сверкают огоньки, злые и дурманящие.
― Я буду прилетать к тебе каждые выходные…
― Только если я сам в это время не буду прочёсывать колумбийские джунгли, как долбанный Рэмбо.
― Тогда я приеду к тебе в джунгли, ― Было это сказано для красного словца или Кэт действительно пошла бы за ним хоть к самому дьяволу, она не упомянула, ровно и то, что её вылазка в поля случилась лишь однажды, а во время последней погиб её друг.
― Ну, уж нет! Я буду любить тебя на расстоянии, ― Рамлоу глубоко вздохнул, откидываясь на подушки, Кэтрин безуспешно пыталась поймать его отсутствующий взгляд, а по спине её проскользнула нервная, холодная дрожь, несмотря на то, что в их постели всегда было жарко. ― Да, чёрт подери, я тебя люблю. Я уже слишком стар, чтобы выпендриваться.
Рамлоу усмехнулся ― он любил постебать их разницу в возрасте, а Кэтрин ощутила, как внутри вспыхнул пожар. Всё происходило слишком быстро, с запредельной мощью, в противовес тягучим, до омерзения постепенным отношениям с Марко. Она желала это услышать, по-женски мечтая его сокрушить, и боялась, совершенно не зная, как сможет жить с этим дальше. Как раньше теперь уже не будет, Кэт не поднимала глаз, рассматривая старый шрам от пули на его груди, чувствуя, что он смотрит на неё, читает её реакцию, ждёт ответа.
― Ты моя последняя, настоящая и единственная любовь, ― контрольным выстрелом, словно в подтверждение, что она не ослышалась, и он, действительно, действительно это сказал.
― Цитируешь Хэмингуэя? ― она заставила себя поднять глаза, улыбнуться, столкнувшись со светло-карими, обрамленными черными ресницами и сетью морщин, с которых сошла пелена острой, жесткой, суровой злобы, взамен являя уязвимую, обнажённую душу, которая давно заперта была под слоем оружейной стали и обломками бетонных плит, несбывшихся надежд и разочарований.
― Ты думаешь, у меня совсем мозгов нет? ― Кэтрин его целовала, не сумев облечь разбросанные мысли в слова. Целовала шрамы и руки, оплетённые сетью вен, отдавалась безудержно, прогибаясь навстречу и раскидывая шире стройные ноги, где зацелована была каждая выступающая под нежной кожей косточка, страстью выражая свои чувства, в которых растворилась, ни в чём не уверенная, будто в омут бросилась. Кажется, стонала так отвратительно громко, как никогда себе не позволяла, когда он имел её сзади, запуская ладони в спутанные волосы, опасно сжимая тонкую, доверчиво подставленную шею, будто придушить хотел в порыве. Быть может и хотел, когда она набирала сообщения на экране телефона так, чтобы он не видел. В официальную её жизнь дорога ему была заказана, он это знал и понимал, и плевать ему было, ровно до сегодняшнего признания ей, да и себе самому.
― Я не приду сегодня, ― она вжикнула молнией на платье, после душа её волосы были ещё влажные, закручиваясь в упругие волны. Она пахла его шампунем, его домом, его любовью.
― Это почему? ― Рамлоу давно застёгнут был на все пуговицы, но не подгонял её, нервничая и постукивая ногтем по циферблату наручных часов, хотел налюбоваться напоследок. Хоть чем-то Кэт не отличалась от других женщин, жуткая копуша.
― Мне надо с Марко встретиться до отъезда.
― Слушай, ты когда с ним разберешься или мне самому это сделать?! ― Брок вырос позади неё грозной фигурой, сложив на груди руки.
― Только не делай ему ничего! ― Кэтрин глядела на него испуганно, Рамлоу сделал ещё пару шагов ближе так, что она ощутила, как исходит от него жар, а в глазах мечутся вполне осязаемые молнии.
― А-а, ну как же! Значит, я буду тебя потрахивать в свободное от супружеских обязанностей время, охуенно ты придумала, Кэти! Послушай, детка, либо ты со мной, либо пошла вон!
― Я собиралась расстаться с ним! ― от бессилия и несправедливых обвинений Кэт едва не расплакалась. Да, она могла бы уйти прямо сейчас, гордо хлопнув дверью, но сколько бы она выдержала? День, неделю, месяц? Рамлоу не пришёл бы первым, не таков он был, а пристрастие к спиртному сменилось неутолимой жаждой быть рядом именно с ним, так что выбор был очевиден. Она не шевельнулась. ― Я не могу сделать это по телефону! И еще мне придется объяснять это отцу. Секретарша уже приглашения на свадьбу рассылает.
― И что ты скажешь? ― он заметно стушевался, но напора не сбавил, всё еще нависая над нею с высоты своего роста и той власти, что имел над нею.
― Не знаю. Я не хочу, чтобы наши отношения тебе навредили, ― вопрос, как быть дальше, повис в плотном наэлектризованном воздухе, сколько им удастся скрываться и что будет, если всё раскроется, а что если раскроется вообще всё ― «Гидра», «Озарение», её отец, его причастность? Оставалось мучительно гадать. Рамлоу отпускал её скрепя сердце, с какой-то безнадёжной глухой тоской. В его планы Кэтрин Пирс никак не вписывалась, но без неё они теряли смысл.
========== Глава XV ==========
— Я больше не люблю тебя, — сказала Кэтрин за утренним кофе, сидя нога на ногу в плетёном кресле. Ветер раздувал белоснежные завесы шатра на веранде кофейной, она куталась в вязаный пуловер, утро выдалось шумным и прохладным, или холодок между ней и Марко ощущался физически.
— Кто он? — Марко, кажется, даже не удивился, невозмутимо приканчивая четвёртый пончик с сахарной пудрой — увещевания Кэт о лишнем весе и проблемах с сосудами на него никогда не действовали.
— Не имеет значения.
— Хорошо, — он вытер губы салфеткой. Кэт заметила, что он ни разу не посмотрел ей в глаза. — Кольцо вернёшь?
— Я пришлю тебе чек. Сколько?
— Семьдесят пять тысяч, — он поднялся с кресла, поправил галстук и бросил на стол двадцатку, ровно по счёту, ни центом больше.
— Без проблем, ― будто завершили деловую сделку, Марко затребовал назад свои инвестиции, а Кэтрин недоумевала, почему не сделала этого раньше.
Когда кэпа перевели из реанимации в обычную палату, к нему приставили молодого агента Сару Касински. Но восхищенная не хуже Коулсона девчонка больше заботилась о собственном внешнем виде, нежели о деле ― записанный ею матч Стивен уже слышал. Едва продрав глаза от семидесятилетнего сна, всё ещё в состоянии войны, Рождерс дал дёру из «Трискелиона», выломав все двери по дороге, остановился лишь посреди перекрестка, в час пик, наглухо парализовав движение. Всем группам немедля выдали приказ оцепить территорию и вернуть суперсолдата живым и желательно невредимым в родные пенаты, где он, собственно, и был создан. Брок ещё долго вспоминал обалдевшего Капитана Америку, молодого и блестящего, как на винтажных карточках Фила, Маугли, брошенного в городские джунгли, а ребята из «Удара» стебали кэпа междусобойчиком, мол, ископаемое, проходя мимо зала, где он уничтожал груши с песком. Роджерсу же было не до насмешек, да и вообще не до чего…
Веселье прекратилось сразу же, когда Рамлоу ознакомили с приказом Фьюри. Брок долго и витиевато матерился, объясняя ребятам, что «Удар» теперь переквалифицируется в кордебалет. Волна возмущений, мол, справлялись как-то и без супергероев в подразделении, постепенно сошла на нет ― капитан был безупречен, «Гидра» с его помощью тянула свои щупальца всё дальше и глубже, все были счастливы и довольны.
Ровно шесть раз Рамлоу летал в Пуэнте-Аранда, шифруясь, как завзятый шпион, хотя такие прожжённые разведчики, как например, Вдова, вряд ли оценили бы его старания. Светящуюся радостью Кэтрин, молодую и прекрасную, не заметить было невозможно, хотя он не раз просил её быть осмотрительнее. Однажды она даже встретила его в аэропорту и чуть не сорвалась на бег, шла напролом, никого и ничего вокруг не видя, кроме него. Броку это дико льстило, страсть не угасала, уплотнялась, превращалась во что-то гораздо большее, сложное и важное, но чутьё Рамлоу никогда не подводило ― вечно это продолжаться не будет.
― У тебя подружка появилась? ― мерзкая, хитрожопая блядь Романофф бесцеремонно заглядывает в телефон и строит смазливую мордашку аки сама невинность. Такой же хитро перепрошитый аппарат с защищенным каналом связи был и у Кэтрин, Рамлоу, как подросток строчил ей смски и загадочно улыбался, что не укрылось от взгляда матёрой разведчицы. ― Может, и кэпу поможешь, а то я уже весь отдел статистики перебрала….
― Кэп ― взрослый парень, сам справится, ― экран мгновенно убирается от любопытного взгляда, но что она успела разглядеть, известно одному дьяволу и ей. Всё-таки расклеился, совсем расклеился, бдительность потерял.
На упругую задницу разведчицы команда отвлекалась, хлопала ушами, глазами и ни черта не слушала, Броку хотелось биться головой о репульсорные двигатели геликериеров, производство коих приближалось к торжественному запуску в воздух, а Пирс стал глядеть на него недобро.
Было уже за полночь, совещание в хранилище банка затягивалось, дальнейшие планы председатель ставил грандиозные, речи толкал вдохновляющие, а после попросил Брока задержаться. Вроде ничего не предвещало, но Рамлоу резко вдруг стало не по себе.
― Ты должен оставить её, Брок, иначе я переведу тебя в подразделение на Аляске. Уборщиком снега.
Внутри что-то оборвалось, а в сыром подвале закончился воздух. Момент, о котором он так часто думал и которого боялся, настал резко и неожиданно, как удар под дых. Он знал, знал, что это произойдёт, но не так скоро. Кто? Когда? Зачем? Действительно ли курва Романофф проследила за ним по приказу Пирса или он спалился сам, глупо и безответственно?
― Но, сэр… ― ему хотелось утечь сквозь бетонные перекрытия, но он решил сказать всю правду, как она есть, отчасти надеясь на понимание, ведь его намерения теперь были серьёзнее некуда.
― И не вздумай говорить мне, что любишь её, иначе оформлю перевод немедленно! ― Пирс сорвал его признание с языка, разорвал и выбросил в сточную яму его несбывшихся надежд, а Рамлоу возненавидел его ещё сильнее, чем прежде.
========== Глава XVI ==========
На Аляску Рамлоу не хотел, а Пирс слов на ветер не бросал никогда. Послать его к чёрту и наплевать на приказ ― и Брок никогда больше не увидит сыновей. Мысль об этом сводила нутро до режущей боли, ровно, как и то, что с Кэтрин нужно всё закончить. Слишком много поставлено на карту, чтобы вот так всё перечеркнуть ― всю жизнь, которую строил сам, по кирпичикам возводил, потом и кровью, даже ради любимой женщины. Завязывать себя в узел Брок научился, но в этот раз всё было гораздо больнее.
Променять «Гидру» на «ЩИТ» у него не было и в мыслях. Без разницы, кто платит деньги, да и идеология организации его личным принципам никогда не противоречила ― Рамлоу любил порядок во всём, потому оставалось лишь выжидать. Лихорадочно перебирать в голове варианты, как оставить волка сытым, а овец ― целыми, перед запуском проекта было бессмысленно, работы становилось всё больше, времени до старта «Озарения», на которое Пирс поставил все карты, было всё меньше. В случае успеха, Зимнего Солдата бы утилизировали за ненадобностью ― неугодные «Гидре» уничтожались бы одним нажатием кнопки, благо в алгоритме Золы был очень обширный диапазон настроек. Рамлоу умел заметать за собой следы и имел самый полный доступ к проекту, быть может, удастся стереть Пирса с лица земли, скинув всё это на сбой программы. Ну, мало ли, бывает всякое, а Кэтрин ― взрослая девочка, переживет. Каких только дурных мыслей не приходило в отчаянную голову, половина из которых была самоубийственна, другая половина могла осуществиться не раньше, чем он начал бы подыхать в госпитале для военных пенсионеров, в компании Паркинсона, если б дожил, конечно.
Прежде чем раздолбить телефон о стену, Брок отправил Кэтрин только одно слово ― «прости». Она умница, всё поймет, а у него будет время подумать, как и почему он так чудовищно, намертво впутался в эти отношения, которые изначально были обречены.