***
К слову сказать, мы неплохо сработались с моей “Клавой”. Я убедился, что банкир ни слова не соврал. Бумаги всегда были в порядке, а еще я обнаружил, что у этой девочки феноменальная память. Без запинки она мне могла назвать объемы поставок на прошлой неделе, курс валют на сегодня и какая кредитная ставка в банке, в который мы должны отправиться подписывать договор. Она беспрекословно слушала мои распоряжения и буквально стала моей тенью. А к внешности “крокодильской мыши” я постепенно привык. Однажды я чуть не “лоханулся” в планировании, а моя волшебница-помощница указала мне на крупный финансовый просчет, который мог бы произойти. После этого я действительно понял, какое сокровище нежданно-негаданно упало мне в руки. Я чувствовал в себе силы полностью изменить компанию вместе с Екатериной, я был уверен, что в состоянии свернуть горы. Однако одна вещь мне не давала покоя и мешала жить, как кость в горле. Это мой ограниченный бюджет. День и ночь мы с Романом и Катей думали, где бы еще еще можно сэкономить. Затем что-то совсем пошло не так.
Провальная коллекция из дешевых тканей выбила меня из колеи, но я решил не сдаваться.
Зималетто очутилась на грани банкротства. У меня все время в голове звучали слова отца: “Самое главное-это чистые руки, сынок”, и я вертелся, как карась на сковородке. До сих пор не понимаю, как мне удавалось пускать пыль в глаза отцу и совету директоров. Мысль о банкротстве доводила до исступления, и я создал “Ника-Моду”, подставную фирму, которая поглотила бы Зималетто, в случае чего, и оформил ее на Катю.
“Случай чего” подвернулся очень быстро. Однажды Роман мне нашел поставщиков очень дешевых тканей, уверяя, что материал очень хороший. Когда я получил образцы, я ахнул. Это же то, что мне нужно! Я уцепился за эти ткани как за соломинку, еще надеясь спасти Зималетто новой коллекцией. Роман съездил на склад и подписал договор. Но ткани мы не получили, они были арестованы, так как все документы оказались фальшивыми. Мы влипли в контрабанду. Я на всю жизнь запомнил истерику Романа. Мой веселый и бесшабашный друг ворвался в кабинет, и я по его лицу понял, что произошло нечто ужасное. Волосы во всех местах встали дыбом. Ромка кричал: “Сядь, а то упадешь! Наши ткани, за которые мы отдали ломовые бабки…”
Он мог не продолжать. Я понял, как это, когда земля уходит из-под ног. Зималетто с этого момента больше не существовало.
Через какое-то время я обнаружил себя сидящим в кресле с ногами на столе. В такой позе я любил подумать о чем-либо. К мозгу таким образом приливает больше крови и голова соображает лучше. Но сейчас мне это особо не помогло. Выхода я не видел, зато видел себя в зале суда за решеткой, где мой отец отрекается от меня. Мол, его сын на такое не способен. Видение было чересчур реалистичным. Я зажмурился, и вдруг почувствовал прикосновение теплой руки к своей. Удивительно, но это вернуло мне самообладание.
- Андрей Палыч,- тихо сказала Екатерина, сидя около меня на корточках, и смотря снизу вверх.- Пожалуйста, не волнуйтесь так. Мы что-нибудь обязательно придумаем.
Я впервые близко увидел ее глаза. Она находилась ниже меня и очки больше их не скрывали. “Светло-карие с желтыми лучиками, как солнце”, - почему-то подумал я. “И ресницы.. Они длинные и пушистые. Их даже нет нужды красить. Ну почему она скрывает такие глаза за этой уродливой оправой?” Глаза смотрели умоляюще, в них блестели слезы. Я не мог отвести от них взгляд.
- Катя,- сказал я, вернее, попытался сказать. У меня вдруг пропал голос. - Катя, готовьте документы о передаче имущества “Зималетто” “Ника-Моде”…
- Давайте я вам чаю сделаю, с медом…Вам нужно согреть горло,- улыбнулась Катя.
- А давайте, тащите ваш мед!
Катенька улыбнулась и исчезла за дверью.
Ко мне постепенно вернулось самообладание. Кажется, я нашел выход.
========== Playing for time ==========
***
Сегодня в моем больничном однообразии произошло небольшое приключение. Я попытался прилечь в обморок. Вышел в коридор и почувствовал, что меня штормит. Затем я увидел звездочки и сполз по стенке вниз. Очнулся я от жуткого запаха нашатыря (чтоб создателю этого аммиачного раствора всю жизнь его нюхать). Перед моим носом склонились три испуганных барышни, коих я убедил, что на тот свет пока не собираюсь.
Одна из них, сердито нахмурившись, объявила, что у меня давление 90 на 60 и чтобы я немедленно отправлялся в постель. Пришлось послушаться и я так и не попал туда, куда направлялся. Немного позже ко мне заглянул док, заменив в листе назначений белую дневную таблетку на две других. Таблетки оказались серенькие и невзрачные. Жаль, убил всю романтику.
Тем не менее, писать он мне разрешил, вставать нет. Господи, мне сразу и расхотелось. На утку я буду ходить только под пистолетом.
***
Я выпил приготовленный Катей чай с медом и уехал домой, оставив ее на телефоне.
Мне нужно было все обдумать. Логика и здравый смысл подсказывали, что нужно признаться отцу, пока не поздно. Но это было равносильно самоубийству. Мало того, что придется передать Александру свой пост на блюдечке, не проработав и полугода, так оставалось еще добить отца. Я прямо слышал его голос: “Ничего другого я от тебя и не ожидал”. Не знаю, что меня больше страшило-публичный позор и потеря репутации бизнесмена либо боязнь разочаровать отца. Я чувствовал усталость и опустошение, поэтому лег очень рано, часов в 8. Позвонила Кира, но я решил не отвечать. А, пусть звонит, скандалом больше, скандалом меньше-не суть разница. Нет, нужно довести до конца то, что я задумал. Тянуть время. Я надеялся следующей коллекцией покрыть все убытки и выйти в прибыль, и тогда никто ничего не узнает, что Зималетто было одной ногой в могиле. Это был единственный выход. Чертик, сидевший во мне, тут же зашептал мне в ухо: “Жданов, не сдавайся, тяни время”. Была не была, решил я. Или пан, или пропал. Выбираю пана.
Казалось, я принял решение, и должен был сразу уснуть. Как бы не так. Я ворочался в кровати, сна не было ни в одном глазу. В таких случаях глоточек спиртного помогал мне расслабиться. На кухне я плеснул в стакан вискарика и уселся с ним в комнате в кресло. Перед глазами всплыли Катины прекрасные глаза. Я опять подумал, что хотел бы снять с нее эти дурацкие очки, чтобы рассмотреть их хорошенько. Интересно, есть ли у нее парень. Идиот, ты же ее видел, какой парень. Одевается она, конечно… А если стащить с нее все эти бабушкины балахоны? Какая у нее грудь, ноги? Мое воображение понеслось вскачь, я мысленно раздел Катьку догола и подумал, что все может быть не так плачевно. Еще Малина на днях что-то намекал о том, что она ко мне питает чувства. Что-то я такого совсем не замечал. Ни в ее одежде, ни в поведении. Я-то знаю, как это, когда женщина выходит на охоту. Здесь ничего подобного не происходит. Хотя она мне подкидывала какие-то дурацкие шоколадки, но это ни о чем не говорит.
Чертик внутри пошел вразнос. “Жданов, даже если она тебя не любит, то нужно, чтобы полюбила. У нее в руках все твое состояние и состояние твоей семьи. Так ты привяжешь ее к себя и сможешь контролировать.” Во мне сразу взыграл спортивный интерес. Влюбить себя Пушкареву? Да легко! Еще ни одна не смогла мне отказать.
Приятное тепло разлилось по моему телу. Наконец-то я расслабился и заснул, прямо в кресле.
***
На следующий день у нотариуса мы оформили сделку по передаче имущества Зималетто Ника-Моде. Не скажу, что я с легким сердцем подписывал бумаги. Но Катя смогла меня убедить, что мы все делаем правильно. Выйдя на крыльцо нотариальной конторы, я присел на ступеньке, чтобы скрыть внезапную слабость в моих коленках.
- Иногда хорошо вырваться из офиса и просто подышать воздухом, вы не находите, Катенька?
Она смущенно улыбнулась и пожала плечами.
- Наверное, вы правы…
Как всегда, она соглашалась со мной.
- Ну так давайте пройдемся, Катерина…
Мы пошли вдоль улицы, болтая о перспективах Зималетто. В принципе, это был треп ни о чем, как повернется случай, мы не знали и избегали говорить об этом. Скорее, Екатерина старалась подбодрить меня. По пути нам встретился небольшой скверик, в который мы и свернули. Я взял Катю за рукав и повернул к себе.
- Катя, снимите, пожалуйста, свои очки…
Немного помедлив, она спросила:
- Зачем, Андрей Палыч?
- Я хотел бы рассмотреть поближе ваши глаза.
Я сам снял с нее очки. Она не сопротивлялась. Глаза казались огромными и взгляд был неподвижным, как у человека, который плохо видит. Не знаю, почему, но сердце мое сжалось. Лицо ее было таким беззащитным. Я взял его ладонями и поднял к себе.
- Почему вы прячете такую красоту за этими уродливыми стеклами?
Мне показалось, что она сейчас потеряет сознание. Она часто задышала и лицо ее покрылось пятнами. Я разглядывал ее губы. Красивой формы, немного полные. Когда они закрыты, не видно этих дурацких железок. Мне захотелось поцеловать их, что я и сделал. Губы были теплые и податливые. Они слегка приоткрылись, отвечая мне. И тут я почувствовал, что ее тело обмякло в моих руках, и коленки подкосились. Я ухватил ее за шиворот пальто.
- Эээ, Катерина, стоять! Вам плохо? Она вырвалась, тяжело дыша.
- Андрей, не нужно…-пробормотала она и со всех ног кинулась назад, к выходу. Я догнал ее и схватил за руку.
- Катенька, простите меня,- пробормотал я. - Обещаю вам, что это больше не повторится.
- Это вы меня простите..
- Вам не за что извиняться, Катенька… Я веду себя как идиот. Я не должен был…
- У вас невеста, Андрей Палыч…- с трудом сказала Катя. - Подумайте о ней!
Невеста… Я совсем забыл.
***
========== Надежда ==========
***
Последние дня 3 мое самочувствие было вполне сносным, и меня отпустили на выходные домой, с наставлением не вздумать бросить принимать лекарства. Я пообещал и написал расписку, что явлюсь в понедельник обратно. За мной заехала Надежда, и мы поехали домой. Я с жадностью впитывал мелькающий пейзаж улиц Киева. Я уже и забыл, как он красив. По пути мы попали в пробку сродни московской. Это меня позабавило, есть что-то, что мне и здесь напоминает о доме. Приехав, я увидел себя в зеркале и испугался. Старые знакомые сейчас вряд ли бы меня узнали. Лохматая голова, небритая личность (электробритва плохо берет мою растительность), худое и вытянувшееся лицо. Остались одни глаза. А что, думал я, в новую жизнь с новым имиджем. Впрочем, я решил не пугать людей своим диким видом.
***
Я набрал ванну и с наслаждением забрался в горячую воду. Мне уже давно так спокойно и хорошо на душе не было. Я забыл о клинике, и вообще обо всем на свете. Впервые меня не гложет мое прошлое. Кажется, я даже уснул там, потому что совершенно потерялся во времени, а вода уже остыла. Я обернулся в полотенце и стал бриться, а когда я заканчивал, я услышал за спиной:
- Папа…
У меня дрогнула рука и я порезался, так неожиданно это прозвучало. Это была Диана, пятилетняя дочь Нади. Сначала она меня называла дядя Андрей, а в те дни, когда у меня совсем срывало крышу, пряталась. Темно-карие любопытные глаза внимательно меня рассматривали.
- Ты порезался, у тебя кровь идет…
Я взял салфетку и промокнул порез. Диана, видя мое замешательство, спросила:
- Ты хочешь быть моим папой?
Я засмеялся:
- Ну конечно, хочу, разве можно отказать такой очаровательной фее…
Она радостно кивнула и убежала.
Странное чувство овладело мной. Я собирался жениться на Надежде, но совсем вылетело из головы, что у нее есть дочь и нам всем придется жить вместе. Придется учиться быть ХОРОШИМ папой. Надеюсь, со временем у меня получится.
Мы втроем поужинали, и я попросил разрешения уединиться, чтобы немного порисовать. Только я разложил на столе бумагу и мелки, как в дверь снова заглянула любопытная физиономия. Меня это рассмешило, и я сказал девочке, чтобы она вошла. Она сразу же начала перебирать рисунки.
- Какие красивые цветы,- сказала она.
- Нравится?
- Очень, особенно вот этот,- она показала на розу. - И кровь капает.. Я недавно тоже уколола розой пальчик, и у меня кровь шла…
Я улыбнулся. Хорошо, что только пальчик… Мне эта роза уколола сердце.
- А вот этот как называется? - спросила она, доставая лилию.
- Это называется лилия…Тигровая.
- Ой, на тигра она совсем не похожа, - засмеялась Диана. - Она очень теплая и добрая…
Она осеклась на полуслове, в комнату заглянула Надя.
- Диана, вот ты где! Иди, не мешай дяде Андрею отдыхать…
- Это мой папа! - возмущенно крикнула Диана.
У Нади глаза на лоб полезли.
- Папа??
Я сделал ей знак рукой, мол, потом все объясню, и Надя прикрыла дверь.
- Ой, кажется, мама удивилась, - она хихикнула и тут же снова огорошила меня новым вопросом:
- А твой папа с тобой живет?
Я помедлил и ответил, что не со мной.
- А где же он?
Я сказал, что он теперь живет на небе, на облачке.
- А, он умер,- уверенно сказала Диана. - Я знаю, все умершие люди живут на небе, и разговаривают с родными, мне бабушка рассказывала. А твой папа с тобой разговаривает?
- Нет, не разговаривает,- так же серьезно ответил я.
- Почему?
- Наверное, я был для него плохим сыном.
- И поэтому он умер? Из-за тебя?
- Наверное, из-за меня тоже.
- А, ты с ним поссорился… Она задумалась. - Когда мы ссоримся с мамой, я пишу ей письмо,- важно сказала она. - Правда, она еще ни одного не прочитала, потому что мы сразу же миримся. Хочешь, мы тоже напишем твоему папе письмо?
- Обязательно напишем,- сказал я. Удивительно, но ее слова запали мне в душу. Она хитро подмигнула мне и выскользнула в коридор.
***
Я заканчивал рисовать голубой лотос на воде, когда зашла Надежда. На ней был надет ярко-красный шелковый короткий халат, который очень подходил к ее темным волосам.
- Андрей, ты не устал? Ложись отдыхай, поздно уже.
Я увлекся и совсем не следил за временем. Было уже за полночь. Надя стала перебирать рисунки:
- Не знала, что ты увлекаешься цветами…
- Это портреты. Людей, - сказал я.
Надя удивилась:
- Портреты? Интересно, никогда не видела таких ассоциаций. А портреты кого, ты мне скажешь?
Я разложил рисунки на столе.
- Это мама, это отец, ты - это голубой лотос, но я еще не закончил. Пока мало нарисовал, я каждый портрет рисую долго.
- Стремишься к совершенству?- засмеялась Надя, рассматривая “себя”. - Очень красиво, а почему лотос?
- Трудно сказать, почему у меня возникли именно эти ассоциации, наверное, ты у меня ассоциируешься с чем-то экзотическим.
- Это звучит странно, но знаешь-мне приятно,- улыбнулась Надя.- А это кто? - она вытащила розу.
- А это… Так, никто, просто незнакомка,- в замешательстве сказал я и собрал рисунки в кучу.
- Надюша…
Я встал и вплотную подошел к ней. Она смотрела мне прямо в глаза. Моя близость ее волновала, я видел, как поднимается ее грудь с твердыми пуговичками сосков, а во впадинке на шее часто бьется жилка. В разрезе виднелась полоска атласной кожи. Жар так резко разлился у меня в паху, что закружилась голова.
- Спасибо за то, что ты для меня делаешь..
Я дотронулся до шелковой материи, обнажил плечо и коснулся губами гладкой кожи…
Какое-то время спустя я лежал на спине и пытался отдышаться. Надя лежала у меня на груди, я перебирал ее волосы. В комнате было слышно только наше дыхание.
- Я все еще боюсь это произнести…- сказала она.
- Что именно?
- Я люблю тебя, Андрей Жданов, безумно люблю! Вот так.
Как жестока судьба! Еще совсем недавно мне точно такие же слова говорила другая женщина.
Я обнял ее. Надежда глухо сказала, уткнувшись мне в плечо:
- Я не буду тебя подгонять… Я знаю, тебе нужно время.