— Эй, ты идешь?
Питер высунулся из кухни, зазывающе покачивая тарелкой с большим куском пиццы на ней. Эмма улыбнулась и кивнула.
— Бегу.
Пицца была с курицей и ананасами, а еще Питер купил пива, так что вечер удался.
Наутро Эмма встала рано и, чувствуя себя отдохнувшей, направилась в ванную. Там, стоя под душем, она попыталась заново прогнать в голове фрагменты кошмара, чувствуя при этом, что что-то упускает. Но что именно? А потом вдруг поняла.
Голос.
Голос в ее кошмаре был женским. Определенно.
Нет, он принадлежал не Регине: ее интонации было сложно спутать. Но кому тогда? Может быть, ей приснилась та женщина в лифте? В принципе, ничего удивительного: кошмар был про лифт, и мозг выдал Эмме последнее, с чем лифт был связан. С чем еще все это может быть связано?
На этот раз Эмма не была ни напугана, ни удивлена, ни разозлена. Скорее, она пребывала в предвкушении. Что ей приснится еще? Даже возможная смерть во сне ее не настораживала: она всегда уворачивалась от нее, увернется снова. А сон, возможно, подтолкнет ее к правильному выходу из ситуации.
В прошлый раз ей снились волк и золото. И дело коснулось Руби и Голда. Сейчас же… туман? Дым от костра? Ядовитый дым? Как ни крути, но, вероятно, дело снова касается Голда: если он и впрямь занимается наркотическими веществами, то кто знает, какая лаборатория может находиться в подвале его дома. Еще один повод добиться ордера на обыск.
Хм, и все же — что за женщина одновременно хотела удержать ее в этом кошмаре и отпустить на волю? Логично было подумать на Регину, пусть даже голос был чужим, но Эмма копчиком чуяла: не она. И во сне она смогла бы узнать ее, в конце концов, ей столько раз снились сны про Регину. Тут же был кто-то совершенно другой.
Очередной звонок мобильного застал Эмму в момент, когда она выбегала из дома, по пути натягивая куртку. Чертыхнувшись, она полезла в карман, телефон выскользнул у нее из руки, шмякнулся на асфальт, и по экрану неумолимо проползла трещина. Чертыхнувшись снова, Эмма подняла мобильник, полагая, что он окончательно превратился в бесполезный кусок пластика. Но нет — он продолжал звонить и весьма настойчиво.
— Слушаю! — воскликнула Эмма, плюнув на не желающую натягиваться куртку. Пришлось прибавить шаг, чтобы не замерзнуть по дороге к машине.
— Привет! — жизнерадостно отозвался Дэвид. — Сегодня у нас отличный день. Никаких убийств, всего лишь одна пропажа.
На самом деле это действительно радовало. Пропажа — это не убийство. Совсем не убийство. Конечно, может статься, что человека так и не найдут — или найдут мертвым, — но шансов на благополучный исход дела гораздо больше, чем с трупом на руках.
— Замечательно, — искренне сказала Эмма, садясь в машину. — Кто пропал?
Дэвид как-то странно хмыкнул.
— Ты приезжай давай. На месте и узнаешь.
И положил трубку.
Подстегнутая такими загадочными словами, Эмма и думать забыла про свои сны и даже про Регину с Джонсом и Голдом. На всех парах примчавшись в участок, она взбежала по лестнице, держа в руках куртку, и, ворвавшись в офис, выпалила:
— Ну? Что? Где?
Дэвид, сидящий за столом, развернулся к ней и многозначительно кашлянул, глазами указывая куда-то в сторону. Эмма послушно развернулась. Со стула, поставленного у камеры, поднялся мужчина.
— Шериф Свон, полагаю?
Эмма прикусила язык и утерла потный после пробежки лоб.
— Да.
Мужчина кивнул и поправил шарф, плотно обмотанный вокруг шеи.
— У меня похитили дочь. Вы должны ее вернуть.
Он выглядел странно, этот посетитель. Эмма отметила бегающий взгляд, чуть дрожащие руки и то и дело поджимающиеся губы. Вьющиеся волосы давно не стригли, они лежали как попало и закрывали уши. Щеки покрывала неаккуратная щетина. Однако несмотря на довольно затрапезный вид, на мужчине было весьма дорогое пальто и до блеска начищенная обувь. Эмму смутило и насторожило это несоответствие. Она привыкла к тому, что подобные мелочи люди не замечают, а в них обычно все дело.
— Как к вам обращаться? — спросила она максимально мягко, понимая, что мужчина может быть немного не в себе. Если его дочь действительно похитили, это неудивительно. А если он таков сам по себе, то стоит просто не форсировать события и не раздражать его. Задача полиции в таком случае свести к минимуму возможности любых эксцессов. Кто знает, на что способны сумасшедшие. Пальбы в городе никто не переживет.
— Джефферсон, — ответил мужчина чуть погодя. Эмма приподняла брови.
— Просто Джефферсон?
— Да! — с вызовом отозвался тот. — Просто Джефферсон.
Спорить тут было не с руки. Краем глаза Эмма заметила, как напрягся Дэвид, и чуть покачала головой, показывая, что все в порядке.
— Итак, Джефферсон, — она повесила куртку на вешалку. — Хотите кофе?
— Я хочу, чтобы вы вернули мне мою дочь!
Не обращая внимание на истеричные нотки в голосе мужчины, Эмма преувеличенно спокойно подошла к кофеварке, налила кофе в две чашки и вернулась к своему столу.
— Дэвид, сходи, проверь моего «Жука», — попросила она. — Что-то он сегодня барахлит.
— Эмма…
— Дэвид. Пожалуйста.
Дэвид не сразу, но понял намек и, нехотя кивнув, ушел, бросив по пути внимательный взгляд на напряженного Джефферсона. Эмма понимала, что ему не хочется оставлять ее наедине с потенциальным психом, но разговор с глазу на глаз может выйти гораздо продуктивнее. И верно: едва Дэвид скрылся за дверью, Джефферсон расслабил плечи.
— Он мне не верит, ваш напарник. Думает, я вру.
— Я вам верю, — спокойно отозвалась Эмма. — Присядьте, Джефферсон. И расскажите подробнее, что случилось.
Джефферсон помешкал, но все же сел, оказавшись напротив Эммы. Она тут же пододвинула ему чашку с дымящимся кофе.
— Я слушаю.
— Ее зовут Грейс. Но сейчас она думает, что ее имя Пейдж. Они убедили ее в этом.
— Кто – они?
— Люди, которых она зовет родителями!
Эмма кивнула и взяла лист бумаги и карандаш.
— Итак, — записала она. — Имя вашей дочери — Грейс. Но похитители сменили его. И при этом они все еще живут в Сторибруке?
Джефферсон перегнулся через стол, и Эмма увидела его покрасневшие глаза.
— Я знаю, это звучит нелепо, но так и есть. Легче всего спрятаться на виду, знаете ли.
Эмма знала. Поэтому такое умозаключение ее не удивило. Ее удивило совсем другое.
— Если вы знаете, где находится Грейс, выходит, что ее не прячут? Она ходит в школу?
Эмма была готова к тому, что Джефферсон разозлится: психи не любят, когда им задают очевидные вопросы, которая так или иначе, но ломают ровную линию их выдуманной истории. Однако их псих вел себя совершенно иначе.
— Да. Они не подумали, что однажды я все вспомню.
Карандаш завис над бумагой.
— Вспомните?
— Вспомню, что она моя дочь.
Эмма нахмурилась.
— Вы страдали потерей памяти?
Это будет легко проверить. Больница в городе только одна. Конечно, он мог лечиться где-то за пределами Сторибрука, но это тоже можно проверить, дав запрос в расположенные рядом города. Даже в Бостоне его отыщут за пару часов. Главное, узнать его полное имя.
Джефферсон как-то нехорошо усмехнулся.
— Я-то? Да. Как и многие тут.
— Что вы имеете в виду? — насторожилась Эмма. Ее вообще в последнее время настораживало все, что говорили о сторибруковцах. И тому были объективные причины.
Джефферсон снова усмехнулся, взял чашку, сделал глоток, затем покачал головой.
— Мы сейчас говорим обо мне. И продолжим это делать.
Он опять подергал шарф, будто тот мешал ему. Эмма хотела предложить ему снять верхнюю одежду, но не стала этого делать.
— Давно это случилось?
Джефферсон посмотрел на нее.
— Да.
Эмма кивнула, готовясь фиксировать.
— Сколько?
— Несколько лет назад.
Ничего себе!
— И вы… все это время вы ничего не предпринимали?
— Я ничего не помнил! — с вызовом повторил Джефферсон, глаза его опасно блеснули. Эмма успокаивающе подняла руку.
— Хорошо. Я поняла. Мне нужен адрес, Джефферсон, — сказала она мягко. — Вы ведь знаете, где живут эти люди, что похитили вашу дочь?
Разумеется, она не верила в услышанное. Какое там население у Сторибрука? Несколько тысяч? Даже если предположить, что Грейс-Пейдж действительно похитили, и что у Джефферсона была потеря памяти — что дальше? Похитители просто продолжили жить здесь? Где все вокруг знают девочку? Где любой может сообщить в полицию? Где сам отец может нагрянуть в любой момент?
Чушь, конечно.
Все же Эмма записала адрес, который сообщил Джефферсон. И пообещала, что в ближайшее время навестит преступников и вообще сделает все возможное, чтобы вернуть Грейс домой. Джефферсон ушел спокойно, не став требовать вызова танков и артиллерии, но только когда за ним закрылась дверь, Эмма выдохнула. Раньше она часто имела с дело с не вполне здоровыми людьми, однако за время работы в Сторибруке отвыкла от этого. Впрочем, иногда ей казалось, что тут тоже полно больных: едва ли не каждый второй, а то и первый.
Регина вчера назначила встречу на полдень, до этого времени еще было далеко, и Эмма решила на всякий случай съездить по указанному Джефферсону адресу. На пороге небольшого дома, выкрашенного в бежевый цвет, ее встретила миловидная женщина, которая призналась, что ничего не знает о шуме вчерашней ночью и понятия не имеет, откуда бы он мог исходить. Будучи неплохим физиономистом, Эмма сделала для себя пометку, что женщина не испугалась при виде ее и не испытала досады или чего-то похожего. Кроме того, она сообщила, что муж придет только вечером, может быть, он что-то знает. Эмма, конечно же, спросила про наличие в доме детей, на что женщина тоже среагировала абсолютно адекватно, заявив, что их дочь Пейдж сейчас в школе, придет где-то около четырех, и если шериф хочет с ней поговорить, то может подъехать к этому времени. Шерифу же все уже было ясно, поэтому она заверила хозяйку дома, что все в порядке, и, скорее всего, их соседей напугал енот или собака, потому что кроме этой заявки никаких вызовов больше не поступало. Женщина спросила, правда, а кто именно вызвал полицию, на что Эмма сделала вид, что ей звонят, и поспешила ретироваться.
Скоротав таким образом время до встречи с Региной, Эмма ехала к мэрии и думала о том, как лучше поступить с Джефферсоном. Понятное дело, следовало прежде всего сообщить в больницу — может быть, Вэйл что-то знает. А если и не знает, то что-нибудь посоветует. Джефферсон не производил впечатление буйного психа, но… Обычно маньяки как раз вполне мило выглядят и умеют вести себя в обществе.
Заполучив себе еще одну проблему в дополнение к имеющимся, Эмма запарковалась у мэрии и немного посидела в машине, будто собираясь с духом. Ей почему-то подумалось, что она может снова столкнуться с вдовой Лукас, а эта встреча не подняла бы ей настроение. Так или иначе, но в какой-то момент время начало поджимать, и Эмме пришлось буквально заставить себя зайти в здание.
Сегодня Лукас здесь не было. Зато был маленький кучерявый мальчишка лет четырех-пяти, кругами носящийся по большому и пустому холлу первого этажа. Эмму он не заметил, потому что изображал самолет и громко гудел, расставив руки, так что она просто поймала его, когда он пробегал мимо.
— Ой! — крикнул он громко и не очень испуганно.
— Ой, — согласилась с ним Эмма и отпустила его. — Ты чего так носишься? А если упадешь и расшибешься?
Она попыталась грозно нахмуриться, но воспитатель из нее всегда был никудышный. Мальчишка быстро это просек и заулыбался.
— А вы шериф, да? — он ткнул пальцем в звезду, прикрепленную к поясу Эммы. — А я Роланд.
На самом деле он сказал практически «Лоланд»: видимо, еще плоховато выговаривал «р». Но Эмма его поняла.
— Я шериф, — кивнула она. Так, очевидно, это сын Робина Гуда. И он сегодня взял его с собой, потому что не с кем было оставить.
Догадка подтвердилась, когда Эмма и Роланд вдвоем поднялись на второй этаж, и Робин устремился к ним со стремянки, которая на этот раз стояла с другой стороны.
— Где вы поймали этого негодника? — покачал он головой. — Здравствуйте, шериф.
Роланд показал ему язык и с хихиканьем спрятался за Эмму.
Эмма хмыкнула.
— Он пытался загнать самолет в ангар, но, кажется, забыл, откуда взлетал.
Роланд все еще хихикал, цепляясь за ее ноги.
Робин вздохнул.
— Простите, шериф. Я слегка отвлекся, — он виновато развел руками.
— Все в порядке, — успокоила его Эмма. — Он же ничего не натворил. А если бы и натворил, в мэрии властвую не я.
Они с Робином обменялись понимающими улыбками. Почуяв, что наказания не будет, Роланд высунулся из-за Эммы и живо спросил:
— А вы придете к нам в гости? Папа говорил, что приглашал вас, и вы согласились.
Робин немного покраснел.
— Роланд, я сказал совсем не так.
Эмма приподняла брови.
— Когда-нибудь обязательно, — пообещала она Роланду. — Но сейчас мне надо распутать одно очень запутанное преступление.
— Ого! — воскликнул Роланд восторженно. — А что это за пллллрррреступление?
Он склонил голову к плечу, умильно глядя на Эмму, но та погрозила ему пальцем.
— Пропало печенье из кафе вдовы Лукас. Уж не ты ли этот страшный преступник?
Роланд снова ойкнул и побежал прочь, подпрыгивая и размахивая руками.
— Кажется, вы раскрыли дело, — засмеялся Робин и полез обратно на стремянку. — Готов поклясться, оно было самым сложным в вашей практике.
— Не без этого, — кивнула Эмма, постояла немного, глядя, как Робин красит стену, потом тряхнула головой и направилась к кабинету Регины, дверь в который, как всегда, была закрыта.
— Она там не одна, — донесся до Эммы предупреждающий голос Робина. — Там мисс Бланшард.
— Вы еще и на полставки секретаря устроились? — отозвалась Эмма чуть раздраженно. Признаться, она не предполагала, что застанет кого-то у Регины, учитывая, что на полдень было назначено ей. С другой стороны, хорошо хоть, что это не вдова.
Мэри Маргарет и Регина одновременно повернулись к Эмме, когда та вошла в кабинет, но если на лице Регины нарисовалось неприкрытое облегчение, то глаза Мэри Маргарет опасно сузились. Для Эммы их встреча тоже не грозила стать приятной, так что о собственном выражении лица она предпочла не думать, надеясь только, что это не станет еще одним минусом в ее списке плохих и хороших моментов.
— Шериф Свон, — Регина встала. — Вы как раз вовремя. Мисс Бланшард уже уходит.
Она выделила голосом последнее слово, однозначно не планируя продолжать разговор.
Эмма застыла возле порога, не зная, что надо сказать и следует ли вообще говорить. Мэри Маргарет поднялась, забирая со стола Регины какие-то бумаги.
— Я бы все-таки хотела, чтобы вы подумали, мэр Миллс, — с неким вызовом проговорила она, чуть вздернув подбородок. — Мы обе знаем, что Эмма уже не вызывает у горожан то доверие, каким обладала раньше. Дэвид же, с другой стороны…
— Всего наилучшего, мисс Бланшард, — перебила ее Регина и холодно улыбнулась. — Я непременно подумаю над вашим предложением.
Эмма молчала. Жуткое неудобство захватило ее с ног до головы и мешало даже открыть рот, не говоря уж о том, чтобы сдвинуться с места. Такого от Мэри Маргарет она не ожидала. Даже помня про ухудшившиеся отношения, про то, как именно та отнеслась к вопросу близости между Эммой и Региной…
Это был практически удар в спину. Все потухло вокруг, и только Регина сияла где-то вдали, словно облаченная в доспехи, способные отражать удары сторибруковцев. Как долго продержится ее щит? Однажды Регине надоест прикрывать Эмму, ведь, по сути, они все еще никто друг для друга.
Мэри Маргарет прошла мимо посторонившейся Эммы и даже не посмотрела на нее, не говоря уж о том, чтобы попрощаться. От нее пахнуло сладкими духами и нетерпимостью. Эмма долго глядела на закрывшуюся дверь и не слышала, что Регина зовет ее. Потом шумно вдохнула и встряхнулась.
— Что это было? — резко спросила она.