<p>
— Я не знаю, о чём спрашивать, Эдмон. Ваше прошлое настолько покрыто тайной для меня, что я не знаю, с чего начать.</p>
<p>
— А вам так нужно начинать? Так нужно говорить о том, что уже прошло?</p>
<p>
— Мне нужно, чтобы вы поняли — что бы ни было в вашем прошлом, я приму и пойму всё.</p>
<p>
Эдмон тоже вздохнул и накрыл спину Пьера рукой. Затем другой. Провёл ладонями по бокам и забрался под полы охотничьей куртки — просто чтобы ощутить живое тепло.</p>
<p>
— Дело не совсем в том, что вы можете меня не понять. Дело в том, что в моём прошлом есть вещи, которые могут сделать нашу близость невозможной навсегда. До сих пор эти вещи не тревожили меня. А теперь, когда вы рядом… Мне нужно определить своё отношение к ним. Но я не могу — потому что вы слишком близко. Вы не даёте мне думать.</p>
<p>
Пьер поднял голову.</p>
<p>
— У вас есть жена?</p>
<p>
Эдмон посмотрел в расширившиеся зрачки Пьера и невольно расхохотался.</p>
<p>
— Нет, — сказал он. — Но вы очень близки к истине.</p>
<p>
— Если у вас есть жена, я хочу, чтобы вы бросили её. Я ведь бросил Жереми ради вас.</p>
<p>
— Если бы всё было так просто… — Эдмон улыбнулся и провёл рукой по волосам Пьера. — Если бы между нами стоял живой человек, я бы расстался с ним без сомнений. Подумайте сами — если бы такой был, это значило бы, что он не может дать мне того, что даёте вы.</p>
<p>
— Я рад, что вы так считаете, — Пьер тут же потёрся виском о его ладонь, усиливая контакт. — Но тогда… Это мертвец? Это тот, о ком вы говорили мне?</p>
<p>
Эдмон стиснул зубы и снова посмотрел в огонь.</p>
<p>
— Гюстав… Наверное, он живёт во мне. Но скорее как память. Даже если бы он был жив… Я не был бы сейчас с ним. С другой стороны, если бы он был жив, я никогда бы не стал тем, кем я стал. Я не пытаюсь хранить верность ему. По крайней мере не в том смысле, в котором думаете вы.</p>
<p>
— У вас в самом деле всё слишком сложно, — Пьер снова уронил голову Эдмону на грудь, — вы запутываете и себя, и меня. А на самом деле всё очень просто. Нас двое. Мы любим друг друга. И нет на свете того, что могло бы нас разделить.</p>
<p>
— Если бы это было так… — Эдмон грустно усмехнулся. Потом обнял Пьера ещё крепче и прижал к себе. — Пьер, я очень рад, что вы заговорили со мной тогда. Что вы так упрямы. Что вы по-прежнему хотите быть со мной. Наверное, это нелегко.</p>
<p>
— А я рад, что вы просто есть.</p>
<p>
Пьер потёрся щекой о его грудь и затих.</p>
<p>
</p>
ГЛАВА 8. Дожди
<p>
Лето летело стремительно, будто речной поток, несущий свои воды к морю. Лето в первый раз за много лет заставляло Эдмона чувствовать себя живым.</p>
<p>
Они с Пьером целые дни проводили в прогулках по лесу, обошли каскад озёр и объехали все окрестные посёлки, стараясь, тем не менее, избегать встречи с соседями. Пьер не совсем понимал, почему Эдмон так не хочет видеть людей, но списывал это на его обычную нелюдимость. Да и самому ему не слишком-то хотелось общаться с чужими — вполне хватало общества Эдмона, который теперь старательно избегал любых грубостей в его адрес.</p>
<p>
— Вы изменились, — сказал Пьер как-то, когда они лежали на траве у реки. Голова Эдмона покоилась у него на груди, и Пьер то и дело шевелил пушистые волосы любимого.</p>
<p>
Эдмон повернул голову к нему и внимательно посмотрел в синие глаза Пьера.</p>
<p>
— Я не меняю решений, однажды их приняв.</p>
<p>
— А если я окажусь всего лишь… аферистом? Тем, кто использует вас.</p>
<p>
Эдмон повернулся на бок и приподнялся на локте, ещё внимательнее вглядываясь в его глаза.</p>
<p>
— Я думаю об этом.</p>
<p>
— Значит, вы всё ещё не доверяете мне?</p>
<p>
— Я решил, что если это так — вам отвечать перед небом. Потому что если вы решите предать меня теперь — я умру.</p>
<p>
Пьер притянул его к себе, заставляя улечься обратно на свою грудь.</p>
<p>
— Я не смогу. Не волнуйтесь. Это всё просто слова.</p>
<p>
Эдмон не ответил, только зарылся носом в брызги кружев у него на шее.</p>
<p>
Пьер погладил его по волосам, а затем, чуть оттянув их, заставил снова поднять голову и поцеловал.</p>
<p>
Поцелуи оставались такими же нестерпимо сладкими, как и в первый раз, но Пьеру отчего-то казалось, что в них сквозила и горечь.</p>
<p>
— Я люблю вас, — сказал он и поцеловал Эдмона ещё и в щёку. Эдмон улыбнулся, но без особой радости.</p>
<p>
— Нам пора возвращаться, — сказал он, — холодает.</p>
<p>
И Пьер кивнул.</p>
<p>
Вечер они проводили у камина, как и в городе, а на ночь Пьер вскоре перебрался в спальню, выделенную Эдмону — сделать это было проще, чем уговорить самого Эдмона прийти к нему.</p>
<p>
Однако Эдмон продолжал твёрдо держать своё слово и в том, что касалось постели. Несмотря на то, что от близости молодого горячего тела его неизменно бросало в жар, и благодаря Пьеру он с трудом мог уснуть, делать то, что запрещали его обеты, он отказывался наотрез.</p>
<p>
Смысла этого упрямства Пьер понять тоже не мог. День ото дня они становились всё ближе. К середине лета для них уже стало привычным говорить друг другу «ты». Эдмон постепенно оттаивал и даже начинал улыбаться, глядя на Пьера — пока лишь тогда, когда думал, что юноша не видит его взгляда.</p>
<p>
Пьер видел всё. Эдмон стал центром его мира, и чувство, что остальная часть Земли и все прочие люди лишь привиделись ему во сне, становилось всё сильнее. Пьера и самого тянуло улыбаться с самого утра, едва он понимал, что лежит в объятиях любимого. Он тут же переворачивался на живот и принимался покрывать поцелуями грудь Эдмона. Пьер делал это просто так, без задней мысли, потому что ему хотелось бесконечно целовать Эдмона, бесконечно прикасаться к нему и стать к нему ближе, чем позволяли физические тела.</p>
<p>
Эдмон с трудом успевал остановить его, когда губы Пьера оказывались опасно близко к паху. Переворачивал его на спину — Пьер был легче него в добрых полтора раза — и сам принимался целовать.</p>
<p>
Себе Эдмон позволял всё. Он ласкал Пьера языком и губами. Заставлял трепетать в ожидании следующего прикосновения и растягивал каждое касание так, чтобы Пьер почувствовал все его грани. Он особенно любил ласкать соски — так легко набухавшие под языком.</p>
<p>
Пьер был гибким и неизменно отзывчивым. А ещё он без конца норовил всё-таки вернуть себе власть над ситуацией и завершить начатое до конца, — но Эдмон лишь придавливал его к постели, заводил за голову кисти и продолжал уже так, заставляя бессильно извиваться в руках.</p>
<p>
— Иногда мне кажется, что ты монах, — сказал как-то Пьер мрачно, когда после долгой игры они лежали в обнимку. Пьер отчётливо ощущал бедром твёрдую плоть.</p>
<p>
Эдмон молчал.</p>
<p>
Пьер даже повернул голову чуть-чуть, чтобы разглядеть реакцию Эдмона на свои слова.</p>
<p>
— А если бы было так? — спросил Эдмон.</p>
<p>
Пьер надломил бровь в насмешке.</p>
<p>
— Тебе бы пришлось носить сутану.</p>
<p>
— А тебе?</p>
<p>
Пьер молчал.</p>
<p>
— Ты проверяешь меня? — спросил он наконец.</p>
<p>
— Я хочу знать, как далеко бы зашла твоя любовь.</p>
<p>
Теперь уже молчал Пьер.</p>
<p>
— Я надеюсь, что это шутка, Эдмон. Потому что есть вещи, которые нельзя изменить. И данные Иллюмину обеты для меня одни из них.</p>
<p>
Эдмон отвернулся.</p>
<p>
Он знал, что должен выпустить Пьера из рук, но не мог заставить себя разомкнуть объятия.</p>
<p>
— Эдмон, я люблю тебя, — сказал Пьер тихо, чувствуя, как повисает в воздухе неловкая тишина.</p>
<p>
Эдмон продолжал молчать.</p>
<p>
— Я прикажу приготовить завтрак, — сказал Пьер и попытался выскользнуть из рук Эдмона, но тот сжал объятия ещё крепче, будто опасаясь, что Пьер может исчезнуть навсегда. Эдмон зарылся носом в его волосы и сидел так какое-то время неподвижно, пока Пьер не перевернулся так, чтобы обнять его, и не прижал голову Эдмона к себе.</p>
<p>
— Я не могу говорить вот так, не зная, говорю ли всерьёз.</p>
<p>
— Это достаточный ответ, Пьер.</p>
<p>
— Это никакой не ответ! — разозлился Пьер и попытался оторвать голову Эдмона от своей груди, чтобы заглянуть ему в глаза.</p>
<p>
— Я хотел, чтобы это лето стало проверкой наших чувств, — сказал Эдмон медленно. — Я получил, что хотел.</p>
<p>
Пьер, разозлившись окончательно, всё же вывернулся из его рук и, накинув шёлковый халат, бросился к двери.</p>
<p>
Отдав распоряжения слугам, он уселся в гостиной напротив потухшего очага и уставился в пустой камин. Обида щемила грудь, и от того, что он не понимал внезапного приступа Эдмона, она становилась ещё сильнее.</p>
<p>
Пьер вздрогнул, когда на плечи ему легли тёплые руки, и с трудом заставил себя не оборачиваться, когда Эдмон обнял его со спины и уткнулся носом в затылок.</p>
<p>
— Я боюсь, что уже не смогу без тебя, Пьер.</p>
<p>
Пьер молчал. Обида всё ещё душила его. Только прижался щекой к левой руке Эдмона и, скрестив свои руки на груди, попытался дотянуться до Эдмона и прижать к себе ещё плотнее.</p>
<p>
— Никто… — прошептал он. — Никто не заставлял меня так страдать. Одно твоё слово, Эдмон, меня задевает сильнее, чем удар шпаги. Не играй со словами. Они слишком острые для меня.</p>
<p>
Эдмон осторожно поцеловал краешек уха, торчащего из-под волос.</p>
<p>
— Я не хотел с тобой играть. Я люблю тебя.</p>
<p>
— Тогда не будем больше говорить об этом. Я тебя прошу.</p>
<p>