Я думал о том, что раскрытая мною нечаянно тайна Ганнибала Лектера далеко не последняя в его ящике Пандоры, и я был впечатлён уже одним только подозрением о чём-то подобном; Ганнибал же, в свою очередь, был мне благодарен за моё новое видение его непревзойдённой персоны.
В связи с этой новизной, я и сам незаметно подвергся изменениям: переменив и обновив между делом свой гардероб, я сделал массу отложенных на потом дел по дому и впервые, шастая в недрах городских магазинов по своим учебным делам, немало удивляя сам себя, задумался, как чудесно было бы подарить ему что-нибудь дорогое и красивое, например, вот это или то, а ещё вон то и это тоже, как он будет рад подарку, как я буду счастлив видеть его счастливым, и т. д., и т. п.
Пребывая, таким образом, в не совсем типичном состоянии, и зная, что рано или поздно обязательно вернусь к своему обычному скептицизму, я ничего не предпринимал для излечения от влюблённости, стараясь хорошенько насладиться этим состоянием, прежде чем оно будет задавлено суровой реальностью, в которой я захотел бы, возможно, специально задерживаться на работе, чтобы не возвращаться рано домой. Однако, я был полностью искренен, когда говорил Лектеру по телефону, что мне это вовсе не нравится.
— Я хочу домой, — говорил я, горбясь за своим рабочим столом с телефонной трубкой в руке. — А чёртовы планы надо закончить до завтра. Кровь из носу надо. И домой, блин, не возьмёшь… Хотя и толку-то. Я бы даже поесть нормально не смог, пока не закончу…
— Приступай, в таком случае, скорее к своим планам, — низким ласковым голосом произнёс Ганнибал. — Хоть примерно можешь сказать, когда вернёшься?
— Не знаю… Не знаю… — перебирая листы на столе, протянул я с неудовольствием. — В девять, в десять… Не знаю!
— Ладно, ладно, Грэм, — остановил меня Ганнибал. — Не знаешь, так не знаешь. Если что, расскажешь мне, как всё прошло утром за завтраком.
Я очень шумно и выразительно вздохнул.
— Хорошо, пойду дела делать, — всё ещё ленясь подниматься из-за стола, заявил я.
— Аха, — мягко «мгмкнул» Лектер, стараясь не быть грубым и ничего нового мне не сообщать, чтобы я снова не зацепился за это мыслью.
— До встречи.
— Увидимся, милый, — отозвался Лектер и повесил трубку.
Я отложил свой телефон, скомкал несколько ненужных листов и, наконец, занялся делом.
Домой я прибыл в первом часу ночи и, на самом деле, благодарил провидение, что не провозился дольше, часов до трёх утра.
Оставив машину во дворе, я потянулся в дом и, открыв ключами входную дверь, вошёл в коридор. Повесив на крючок у двери связку своих ключей, я как обычно прошёл в сторону гостиной, едва не запнувшись в темноте о тушку Уинстона. Пёс спокойно спал в дверном проёме — заметив меня, он лишь пару раз стукнул хвостом по полу, подняв морду в мою сторону, и снова опустил голову на пол, начиная дремать.
Я перешагнул через его лапы, смутно различимые в тени от дверного косяка, и, войдя в гостиную, в глубоком шоке остановился. Меня парализовало зрелище, невольным свидетелем которого я стал: на диване в темноте моей ночной гостиной занимались сексом двое людей.
Не совсем веря своим глазам, я прищурился, вглядываясь в происходящее. Мне было не слишком хорошо видно с моего ракурса, да и нечто вроде простыней отчасти скрывало фигуры людей, но да, без сомнения это был жестковатый анальный секс в позе на четвереньках сзади.
«Лектер», — подумал я.
И это значило для меня сразу всё: что он был один дома, что я задержался на работе, что у нас был секс четыре дня назад, что я сразу же уснул после того секса, забыл на работе его шарф, сбежал вчера утром, не выгуляв собаку, остался смотреть футбол дома, пока он ходил к своим друзьям, горячо заверив меня, что всё в порядке…
Лектер. И никакие простынки не смогли бы от меня этого скрыть. Даже тысяча простынок и ватное одеяло сверху!
Осознание всего этого заняло у меня от силы четверть секунды, и я почувствовал, что пожалуй, меня сейчас от всего этого стошнит прямо в дверях гостиной, поэтому лучшее, что я смог придумать — это медленно и бесшумно начать ползти к выходу, запнуться о собаку и, наконец, ретироваться обратно в коридор, сорвать там свой ключ с крючка, выйти за дверь и громко выдохнуть жгущий лёгкие ком зловонного воздуха.
Продышавшись, и проморгавшись, я вышел к шоссе, запахнул посильнее воротник куртки и пошёл… прямо. Я не особо задумывался куда я иду и зачем, просто шёл вперёд. По пути я даже успел немного прослезиться, но быстро стёр выступившие слёзы, сделав вид, что ужасно равнодушен.
С ватными мыслями в башке я обошёл квартал кругом и вернулся к своему дому. Обречённо на него посмотрев, я понял, что не хочу дальше слоняться по ночной улице настолько же, насколько не хочу заходить в дом. Подумав, я отправился в гараж.
В гараже было пусто и сыровато. Я зажёг свет, снял куртку и повесил её на ручку подвесного шкафа. Положив ключи на стол с кучей моих инструментов и прочей дребеденью, я сел на ящик-комод, в котором мы с Ганнибалом обычно хранили разные ненужные пока вещи, опёрся локтями на коленки и, вздохнув, грустно уставился в пол.
Конечно, я вспомнил и о той «смс», которую прочёл в Испании… Конечно, отчётливо помнил каждое слово из того сообщения, подтолкнувшего меня к решению срочно сделать Ганнибалу предложение, от которого он не сможет отказаться, даже если захочет…
Я сидел и бессмысленно растирал собственные пальцы, когда раздался звонок телефона. Я достал его и взглянул на имя вызывающего абонента. Я сбросил. Откинувшись назад, я опёрся на стену и сложил руки на груди, закрыв при этом глаза.
Телефон зазвонил снова. Во второй раз я решил, что пора ответить, но ответом моим будет испепеляющая телефонная ярость. Я раздражённо ткнул в кнопку соединения и приложил телефон к уху.
— Уилл, — услышал обеспокоенный голос Лектера. — Ты скоро? Уже так поздно.
— Поздно?.. — с затаённой злобой в голосе прошипел я.
— С тобой всё в порядке? — резко спросил посерьёзневший Ганнибал.
— Всё ли в порядке со мной?.. Ты трахаешься с кем-то прямо посреди нашей гостиной и ещё меня спрашиваешь?! — в бешенстве выпалил я.
— Посреди какой гостиной? Я с восьми вечера из спальни не выходил. Тебя сижу жду!
— Чего?.. А кого же я тогда видел в гостиной…
— Ты вообще что мне тут рассказываешь?! Ах! — вдруг спохватился Лектер, — Уилл… Вот идиоты! Уилл, милый… Фред с другом остались переночевать у нас сегодня, я думал ты просто пройдёшь мимо гостиной в темноте и их не заметишь… Они же, я думал, спать будут!
— Ты прикалываешься? — взвился я. — Я торчу тут в гараже из-за твоих друзей?..
— Так ты дома? Слава богу! Ты будешь ужинать? Разогреть тебе покушать?
— Иди ты знаешь куда…
— А ужинать, я не понял, будешь или нет?
Я был в таком раздражении, что решил от греха подальше выключить телефон.
Несмотря на вопросы Ганнибала о еде и то обстоятельство, что я очень проголодался, в кухню я не пошёл, боясь встретить там Лектера в компании яркого электрического света, а направился сразу в спальню. Но Ганнибал оказался как раз в спальне.
— Хороший мой, — усмехнулся он, протягивая руку, чтобы погладить меня, когда я почти побросал свои вещи на пол у кровати и собирался лечь.
— Отстань от меня, — беззлобно, но недовольно буркнул я, откидывая его руку.
— Ну ты тоже хорош.
— Давай, свали всё на меня, — нервно дёргая край одеяла, проговорил я.
— Я ни на кого ничего не сваливаю, прости, что не предупредил. Но… с чего ты вдруг взял, что это могу быть я?
— Потому что здесь мы живём: ты и я.
— И тебе не пришло в голову, что мы только что созванивались и я знаю, что ты скоро должен прийти?
— Это твой единственный довод?
— Да почему же я должен оправдываться? — удивлённо улыбнулся Ганнибал. — Нужен ещё довод? Допустим, вот тебе довод: я считал, что мы с тобой — семья и дорожим друг другом, раз уж решили жениться… Но без сомнения да, через пару дней после взаимных признаний я, конечно же, приглашу сюда другого парня, чтобы потрахать его на диване в гостиной, зная, что ты скоро придёшь и застанешь нас. Хитрый план, правда? Может, это всё моё подсознательное? Я не хочу жениться и выдумал такое изящное решение — трахнуть соседа у тебя на глазах.
— Ганнибал…
— Я знаю наперёд всё, что ты мне сейчас скажешь, — заявил Лектер. — Избавь нас обоих от надобности слушать этот монолог и ложись спать.
После этих слов, я почувствовал, что, разумеется, хочу много и красочно говорить, объяснять, оправдываться, но я не стал. Я лёг на спину, выдохнул, потеряв всю свою ярость и стал разглядывать сумрачный потолок.
— Психолог-хуёлог… — пробормотал я тихо себе под нос.
Ганнибал слегка повернулся на подушке, потом обернулся и посмотрел на меня. Мы переглянулись. Он перекатился через плечо, нападая на меня.
— Я покажу тебе, какой я хуёлог!.. — пообещал он, наваливаясь сверху и припадая поцелуем к моей шее.
Я смог только разрешить себе и ему продолжать и впился пальцами в его светлые волосы, вытягивая шею и шепча его имя.
Мы поднялись рано — ещё не было и шести. Лектер варил мне кофе, стоя у газовой плиты в халате в пол. Я стоял рядом, почёсывая плечо под лямкой майки, и опустошённым взглядом всматривался в серые будни за окном. Где же ты, голубое испанское небо, где — сочный воздух?
Очнувшись, я перевёл взгляд на Лектера: он неотрывно и спокойно следил за жидкостью в джезве, полуприкрыв веки. По-моему, наполовину он ещё спал.
— Ганнибал.
Его блестящие глаза, не выходя из полусонного состояния, нервным рывком разыскали меня в помещении кухни. Я подошёл поближе.
— Ты в самом деле со мной, — постановил я, благоговейно на него глядя.
Он приобнял меня за талию.
— Ты совершенство, — выдохнул я, сам не зная, что я такое в действительности имею в виду.
Но Ганнибал, кажется, знал, что я имею в виду. Проведя ладонью от моей талии по спине, он приблизил меня к себе и очень нежно дотронулся губами до моего лба повыше переносицы. Я готов был разулыбаться, но смог удержаться от этого. Уже был приучен к таким моментам и знал, что часто нечто смущающее идёт в комплекте с чем-то по-настоящему прекрасным.
Открыв глаза после его целомудренного поцелуя в мой лобешник, я столкнулся с прямым и открытым взглядом своего доктора, всё ещё обнимавшего меня за талию. Он смотрел на меня, и вдруг улыбнулся, да так тепло и счастливо, что я в тот же миг засмущался и покраснел, естественно отнеся эту греющую калёным железом улыбочку на свой жалкий счёт.
А уж когда он после такой улыбки ещё и смял меня в объятьях, то я и вовсе едва не испустил дух, замерев на месте как дохлая рыба, которую долбанули камнем по башке. Я чувствовал себя огро-омной пушистой губкой, которую с силой мяли, выжимая на её поверхность клубы розово-земляничной пены. Ещё чуть-чуть и я бы задёргал облачённой в синие спортивки ножкой, как благодарный за почёс животика пёсик.
Очнулся я лишь когда Ганнибал обхватил меня за зад, но и то не потому, что это было плохо, а потому что ассоциация «кофе — сбежит — полная жопа» вернула меня в реальность.
— Ганнибал… — я отстранился, чтобы взглянуть на плитку. — Кофе?..
— Ах, да! — подтвердил он мои опасения, живенько переставляя джезву на холодную конфорку. — Всё потому что некто слишком сладкий…
В этот момент скрипнула дверь, ведущая в гостиную. Доли секунды мне хватило, чтобы сообразить, значит ли это, что мне надо отпустить моего дорогого доктора? Из комнаты мог выйти Фредерик. Или его друг. Ни тот, ни другой не был, на мой взгляд, серьёзным поводом для стеснения. Тем более, что первый из них уже имел честь лицезреть наши с Ганнибалом объятия и даже немного более, чем объятия, хотя и меньше, чем то, что я видел вчера ночью.
Таким образом, я остался в руках Ганнибала и только лишь скосил взгляд по направлению к двери.
— Доброе утро, — сонно хмуря брови, пробормотал Чилтон, входя на кухню в брюках, но без рубашки и пиджака, которые нёс в руках.
Ганнибал усмехнулся, и я понял: он хочет рассказать этому негодяю о моих вчерашних похождениях! Я быстро и, что важнее, незаметно ткнул Лектера в бедро, после чего выразительно посмотрел ему в лицо. Ганнибал ответил на мой взгляд смирённой улыбкой и сказал лишь:
— Доброе, Фредди…
— Да, доброе, — эхом отозвался я, не утруждаясь поворачиваться в его сторону: сказать честно, Чилтон никогда мне особо не нравился, а уж теперь — и подавно.
— Кофе хочешь? — спросил Ганнибал.
— Ой, нет, куплю у работы… — одеваясь, сказал Фредерик.
— Слава богу, а то я уж думал, надо было в кофеварке делать, — и добавил самобытным бормотанием: — а то так только для Уиллочки…
Я не удержался от того, чтобы незаметно от всех с дебильной улыбкой закатить глаза.
— Мне тут пора идти, — проговорил Чилтон, меняя тему. — Так что ты извини, Лектер, что мы вчера свалились, как снег…
— Ничего, ничего… — поглядывая на меня, вздохнул Ганнибал.
— Но, слушай, можно мой друг у вас останется пока? Он спит ещё, а я тороплюсь…
— Знаешь… — задумчиво произнёс мой доктор. — Давай-ка буди его и забирай с собой.
— Но он так спит…
— Нет. Серьёзно, — не уступал Лектер. — Без обид, но у нас с Уиллом дела, не до гостей. Так что давайте оба собирайтесь.
— Но ещё шесть утра…
— Фредерик!
— Ладно, ладно! — прекратил упрашивать Чилтон. — Нет так нет, пошёл будить!
И он, повторно поскрипев дверями, ушёл обратно в гостиную.
— У нас дела? — спросил я тихим шепотком, как только он скрылся из виду.
— Нет, — сказал Ганнибал.
— Тогда спасибо, — отметил я, отпивая кофе.
— Люблю тебя, — ни с того ни с сего сказал вдруг Ганнибал.
И замолчал, может быть, ожидая, что я тоже сию секунду скажу то же самое, а я, в свою очередь, слегка обжегши язык горяченным кофе, вовсе не думал, что кого-то люблю и говорить этого не собирался. Но, понимая, что деваться некуда, я слегка остудил язык, и, делая вид, что мне всё ещё больно, промямлил:
— И я тебя.
Ганнибал удовлетворился и этим. Проходя мимо, он потрепал меня по волосам, а я принял это, как должное. Как пёс. Который, к слову сказать, сидел себе в коридоре и терпеливо ждал, пока кто-нибудь соизволит вывести его на прогулку.
Вскоре Чилтон поднял своего преступного подельника, с которым вчера они мне устроили театр теней, а я, дабы не встречаться с этим вызывающим огромное смущение незнакомым человеком, быстро смылся на улицу с Уинстоном, планируя допить свой кофе, когда мы с псом вернёмся, а эти двое — свалят из нашего дома. Мой расчёт вполне удался — их обуви в прихожей уже не было, когда я пришёл.
— Я проголодался, — сообщил я Ганнибалу, который чем-то занимался в ванной комнате с открытой дверью — вероятно, каким-то общественно-полезным делом, вещи, может, высохшие собирал? У меня была стойкая привычка всякие небольшие штуки вроде постиранных под краном носовых платков или маек прилеплять сушиться на предметы в ванной, для чего господин Лектер, устав сдирать мои носки с раковин и шкафов, организовал на стене небольшую сушилку, а после и сам стал иногда ею пользоваться — перенял привычку.
— Проголодался? — повторил за мной Ганнибал. — Я тебе предлагал четверть часа назад испечь сырники? Ты что мне сказал?
— Я тогда не хотел! — заныл я.
— Не хотел… Теперь жди. Я занят.
— Подожду, — сказал я, сев на софу, стоящую у кухонного стола. — Времени-то ещё… — я зевнул. — Но я жду! И голодный! — напомнил я.
— Сделай тосты и поешь, — отозвался Лектер.
— У тебя вкуснее получаются! — проорал я, обнаруживая на локте большой синяк инопланетного происхождения и принимаясь его разглядывать с удивлённым лицом. — Ганнибал!
— Что?
— Ты не помнишь, я ударялся где-нибудь недавно?
— Вчера немного ударился.
— Да? Где? Я не по… — я прервал сам себя, фыркнув. — Вот… бл… Смешно очень!
Ганнибал, погасив в ванной свет, пришёл ко мне на кухню.
— Весьма забавно, — сказал он, остановившись на секунду и соображая, куда в первую очередь кидаться и что в нашей кухне следует жарить. — Узнал много интересного о твоём ко мне доверии. Ты вчера едва ли меня не бросил, а я даже в этом не участвовал. Хорошо, быстро разобрались, а то бы…