Здесь и сейчас - raksha_satana 6 стр.

Мер­ку­цио сор­вал длин­ную тра­вин­ку и, за­сунув в рот, сос­ре­дото­чен­но по­жевал. Ну и что, что Ка­пулет­ти? А, собс­твен­но, кто та­кой этот Ти­бальт Ка­пулет­ти и чем он так на­солил Мер­ку­цио? Опять от­ве­та не бы­ло. Делла Ска­ла вдруг по­думал, что о сво­ем веч­ном против­ни­ке он не знал тол­ком ни­чего, кро­ме раз­ве что об­щих све­дений, ко­торые бы­ли извес­тны все­му дво­рян­ско­му об­щес­тву Ве­роны. Ка­ким был этот веч­но блед­ный хму­рый во­ин, чем он жил и, в кон­це кон­цов, что ду­мал о веч­ных по­тасов­ках с Мон­текки. За последние три дня Мер­ку­цио от­кры­лось о Ти­баль­те боль­ше, чем он уз­нал о нем за всю про­житую в Ве­роне жизнь. И очень хо­телось уг­лу­бить это зна­ние, еще боль­ше по­нять, что дви­жет в жиз­ни этим Ти­баль­том, в ко­тором не­ожи­дан­но прос­ту­пили че­лове­чес­кие чер­ты. Мер­ку­цио спи­сывал свой ин­те­рес на вы­нуж­денную изо­ляцию, на оди­ночес­тво, ведь Капулет­ти по-преж­не­му ос­та­вал­ся единс­твен­ным раз­вле­чени­ем. Но в это объ­яс­не­ние не впи­сыва­лось теп­ло, ко­торое он ощу­тил, пой­мав в биб­ли­оте­ке улыб­ку Ти­баль­та. Это бы­ло не­понят­но и да­же как-то нер­ви­рова­ло.

Сол­нце поч­ти се­ло, и от зем­ли на­чало ве­ять хо­лодом. Мер­ку­цио по­ежил­ся и сел, от­го­няя от се­бя ко­маров, прос­нувших­ся пос­ле днев­но­го зноя. Ну что ж, на­до ид­ти внутрь, по­ка кро­вопий­цы не сож­ра­ли. Мер­ку­цио с тос­кой пос­мотрел на вер­хушки де­ревь­ев, при­зыв­но ка­ча­ющи­еся за сте­ной по­местья. Выб­рать­ся бы на во­лю хоть на нес­коль­ко ча­сов, по­лучить гло­ток сво­боды. Но за­тея уже один раз сор­ва­лась, но­вого ра­зоча­рова­ния сов­сем не хотелось. Зна­чит, при­дет­ся ид­ти опус­то­шать дя­дин пог­реб.

Мер­ку­цио нак­ло­нил­ся впе­ред, поп­равляя сбив­ший­ся с но­ги са­пог, и тут уве­сис­тая гру­ша сор­ва­лась с вет­ки и с глу­хим зву­ком при­зем­ли­лась точ­но на ры­жий за­тылок. Делла Ска­ла за­шипел сквозь зу­бы и с оби­дой по­тер го­лову. Уже и при­рода вос­ста­ет про­тив не­го, пло­ды сре­ди ле­та па­да­ют.

— По­хоже, твоя тос­ка от за­точе­ния выз­ва­ла преж­девре­мен­ную осень, — проз­ву­чало насмешли­во от­ку­да-то свер­ху.

Мер­ку­цио ог­ля­нул­ся и на лес­тни­це, ве­дущей с вер­хней га­лереи во двор, уви­дел фи­гуру в чер­ном кам­зо­ле. Ти­бальт сто­ял с ру­ками за спи­ной и вни­матель­но смот­рел на ры­жего, голова бы­ла при­под­ня­та, и улыб­ка на ли­це ка­залась през­ри­тель­ной нас­мешкой. Мер­ку­цио фыр­кнул.

— Да и пусть при­ходит осень, хоть эти кро­вопий­цы ис­чезнут, — и в под­твержде­ние сво­их слов прих­лопнул оче­ред­но­го ко­мара, сев­ше­го на ще­ку.

Ти­бальт без­звуч­но зас­ме­ял­ся и спус­тился на нес­коль­ко сту­пенек вниз. Ког­да зе­леные глаза сно­ва пос­мотре­ли на со­бесед­ни­ка, Мер­ку­цио по­нял, что то, что он при­нял за презритель­ную нас­мешку, бы­ло все­го лишь улыб­кой на блед­ном ли­це, ос­ве­ща­емом тусклым све­том фа­келов, за­жига­емых по все­му до­му, ког­да са­дилось сол­нце. Ти­бальт сделал еще нес­коль­ко ша­гов, и пос­ледняя сту­пень­ка вы­вела его во двор. Он ос­та­новил­ся, наб­лю­дая, как Мер­ку­цио под­би­ра­ет с зем­ли плащ и от­ря­хива­ет ткань от при­лип­шей травы.

— Я во­об­ще по де­лу сю­да при­шел, — го­лос Ти­баль­та прер­вал мол­ча­ние. — Вви­ду то­го, что про­изош­ло вче­ра, да и все­го, что еще мо­жет слу­чить­ся за ос­тавши­еся две­над­цать дней, пред­ла­гаю зак­лю­чить вре­мен­ное пе­реми­рие.

Мер­ку­цио, нак­ло­нив­ший­ся за бро­шен­ной на зем­лю фля­гой, так и за­мер как был, с протяну­той вниз ру­кой. Он по­вер­нул го­лову и ус­та­вил­ся на Ти­баль­та, про­веряя на вся­кий слу­чай, точ­но ли эти сло­ва проз­ву­чали от Ка­пулет­ти. Ти­бальт смот­рел в пол, изу­чая свои са­поги, тя­желые во­лосы упа­ли впе­ред и скры­ли от Мер­ку­цио вы­раже­ние его ли­ца.

— Раз уж нас здесь за­пер­ли вдво­ем, бу­дет глу­по по­уби­вать друг дру­га от то­го, что иных за­нятий не наш­лось. И тем под­твер­дить сло­ва гер­цо­га о том, что каз­нить нас бы­ло бы вернее.

— Ну, по­хоже, что дя­дино ре­шение все же ока­залось муд­рее, ког­да бы еще я ус­лы­шал от Ка­пулет­ти пред­ло­жение пе­реми­рия.

На этот раз фыр­кнул уже Ти­бальт.

— За­бав­но слы­шать это от че­лове­ка, не да­лее как вче­ра от­ча­ян­но на­рывав­ше­гося на драку. И во­об­ще, в биб­ли­оте­ке мне по­каза­лось, что ты и сам не про­тив пе­реми­рия.

Ти­бальт за­мол­чал, слов­но ре­шая, сто­ит ли еще что-то к это­му до­бавить.

— Ну и, по­жалуй, сто­ит приз­нать, что, ког­да нет ря­дом Мон­текки, твое при­сутс­твие вполне мож­но тер­петь. Так что, да, я пред­ла­гаю пе­реми­рие, — за­кон­чил свою речь Капулет­ти и всмот­релся в смуг­лое ли­цо, ожи­дая ре­ак­ции.

Мер­ку­цио все это вре­мя не сво­дил глаз с Ти­баль­та, вновь удив­ля­ясь то­му, сколь­ко все­го не­ожи­дан­но­го при­нес этот еще не за­кон­чивший­ся день. Что ж, раз судь­ба са­ма так распоряди­лась, пусть все идет, как идет. Он улыб­нулся и раз­вел ру­ки в сто­роны, слов­но пред­ла­гал Ка­пулет­ти объ­ятия.

— Хо­рошо, пе­реми­рие так пе­реми­рие.

Ти­бальт трях­нул го­ловой, от­бра­сывая чер­ные пря­ди со лба, на се­кун­ду за­дер­жал взгляд на си­них гла­зах, кив­нул и, раз­вернув­шись на каб­лу­ках, по­шел об­ратно вверх по лес­тни­це. Он уже поч­ти вы­шел на бал­кон вто­рого эта­жа, как сни­зу его дог­нал го­лос.

— Так мо­жет, мы от­ме­тим на­ше пе­реми­рие ча­роч­кой ви­на?

Пер­спек­ти­ва не пить в оди­ночес­тве при­дала мыс­лям Мер­ку­цио осо­бый азарт, и он с нетер­пе­ни­ем ждал от­ве­та от Ка­пулет­ти, зас­тывше­го на лес­тни­це в мол­ча­нии. В го­лове зароди­лась тень сом­не­ния.

— Ах, да, как я мог за­быть, мой доб­рый пра­вед­ник, что ты не пь­ешь.

Мер­ку­цио ра­зоча­рован­но по­чесал за­тылок и уже го­тов был дви­нуть­ся в сто­рону плот­ной же­лез­ной две­ри в за­пад­ной сте­не, за ко­торой скры­вал­ся вход в пог­реб, как свер­ху прозвучало нас­мешли­вое:

— Ес­ли я не пью с то­бой, это не зна­чит, что я не пью во­об­ще.

Не ожи­дав та­кого по­воро­та, Мер­ку­цио под­нял гла­за на Ка­пулет­ти. Ин­те­рес­но, эти­ми словами сто­ит ос­корбить­ся или пос­ле­ду­ет про­дол­же­ние? Ти­бальт об­ло­котил­ся на пе­рила и по­бара­банил паль­ца­ми по ка­мен­ной об­ли­цов­ке.

— У ме­ня есть жес­ткое пра­вило: с друзь­ями мо­их вра­гов вы­пив­ку не де­лить, — на несколь­ко мгно­вений по­вис­ло мол­ча­ние. — Но раз уж мы зак­лю­чили пе­реми­рие, и никаких Мон­текки вбли­зи не наб­лю­да­ет­ся… По­жалуй, я сог­ла­шусь на чар­ку ви­на.

Ли­цо Мер­ку­цио так ис­крен­не зас­ве­тилось вос­торгом, что Ти­бальт не­воль­но улыб­нулся. Ры­жий Делла Ска­ла по­бед­но за­махал над го­ловой пла­щом.

— Ма­дон­на ус­лы­шала мои мо­лит­вы и пос­ла­ла мне со­бутыль­ни­ка! А то пить в оди­ноч­ку за две не­дели ста­ло бы мо­ей са­мой дур­ной при­выч­кой, — Мер­ку­цио мах­нул ру­кой ку­да-то в сто­рону. — Пред­ла­гаю прис­ту­пить пря­мо сей­час, дя­дин пог­реб нас ждет.

Ти­бальт прос­ле­дил за его жес­том, по­тер ла­дони друг о дру­га и о чем-то за­думал­ся.

— Хо­рошо. Иди тог­да впе­ред, я те­бя до­гоню.

========== Погреб Делла Скала ==========

Пог­реб Делла Ска­ла по раз­ме­рам на­поми­нал биб­ли­оте­ку и был еще од­ной се­мей­ной гордостью. Прав­да, гер­цог был к ви­ну дос­та­точ­но рав­но­душен и ско­рее сле­довал семейной тра­диции, чем сам нас­лаждал­ся ис­кусс­твом ви­ноде­лия. Од­на­ко сре­ди слуг бы­ли ис­кусные вин­ных дел мас­те­ра, и им пол­ностью бы­ла до­вере­на за­бота об ог­ромных дубовых боч­ках, уло­жен­ных на бок во вну­шитель­ных раз­ме­ров сте­ны, раз­де­ля­ющие погреб на мно­жес­тво про­ходов. Каж­дая боч­ка бы­ла зак­репле­на на ниж­ней чу­гун­ны­ми спай­ка­ми, а са­мые ниж­ние боч­ки ле­жали на под­став­ках в ви­де ль­ви­ных лап. Сам пог­реб был по­хож на ла­биринт, ка­залось, что сто­ит уй­ти нем­но­го вглубь, и сги­нешь на­веки, так и не най­дя вы­хода. Но это бы­ло об­манчи­вое впе­чат­ле­ние, на каж­дой де­ревян­ной под­порке, раз­де­ляв­шей стол­бы бо­чек, был зак­реплен фа­кел, и, ес­ли за­жечь их все, ста­нови­лось понят­но: вы­хода из пог­ре­ба це­лых два. Один вел в ко­ридор пер­во­го эта­жа, вто­рой был зак­рыт плот­ной де­ревян­ной дверью с же­лез­ны­ми на­клад­ками и вы­ходил во двор зам­ка с за­пад­ной сто­роны. Вот к это­му вхо­ду и нап­ра­вил­ся Мер­ку­цио.

В пог­ре­бе, как всег­да, бы­ло нам­но­го хо­лод­нее, что сна­ружи, что­бы ви­но не те­ряло сво­их свой­ств. Мер­ку­цио ос­та­вил дверь от­кры­той, что­бы Ти­бальт в по­тем­ках сра­зу ее за­метил, и дви­нул­ся меж­ду боч­ка­ми к не­боль­шой от­кры­той пло­щад­ке пря­мо по­сере­дине пог­ре­ба. Там сто­яли че­тыре пус­тые боч­ки, сбитые меж­ду со­бой. Верх был пок­рыт сплош­ным деревян­ным мас­си­вом, прев­ра­щая боч­ки в ог­ромный гру­бого ви­да стол как из сказ­ки о велика­нах. По бо­кам сто­яли лав­ки, под ко­торы­ми мож­но бы­ло най­ти гли­няную по­суду: кув­ши­ны, чар­ки, круж­ки, глу­бокие та­рел­ки.

Мер­ку­цио лю­бил это прос­тое и да­же гру­бое уб­ранс­тво пог­ре­ба, без за­тей­ли­вых украшений, блес­ка зо­лота и се­реб­ра и изящ­ных узо­ров. Бы­ло в этом что-то нас­то­ящее, дающее гло­ток сво­боды и рас­кры­ва­ющее ду­шу. Прав­да, си­деть здесь бы­ло слож­но из-за хо­лода, но Мер­ку­цио дав­но на­шел вы­ход и при­казал ус­та­новить под боч­ка­ми жа­ров­ню. Ес­ли воз­ни­кало же­лание про­вес­ти вре­мя в пог­ре­бе, он без по­мощи слуг лег­ко раз­во­дил огонь и ста­вил жа­ров­ню ря­дом, так, что­бы го­рячие уг­ли не дос­та­ли сво­им теп­лом до бо­чек с ви­ном, но и не да­ли за­мер­знуть их гос­тю.

Мер­ку­цио бро­сил плащ на скамью, вы­нул из-под нее лам­пу и пос­та­вил на стол. На сте­нах уже го­рело нес­коль­ко фа­келов на слу­чай, ес­ли гос­по­да по­жела­ют сю­да спус­тить­ся. Ры­жий хо­зя­ин снял один фа­кел и под­нес к лам­пе, на­лив в нее пе­ред этим мас­ло. Лам­па на­пол­ни­ла све­том прос­транс­тво вок­руг се­бя, ос­ве­тив весь стол. Те­перь бы­ло вид­но, что его поверхность уже зна­вала не­мало по­доб­ных по­сиде­лок, бы­ли за­мет­ны ста­рые вин­ные пятна, сле­ды от но­жа и да­же вро­де бы от уда­ра ку­лаком. Мер­ку­цио ус­мехнул­ся. В па­мяти всплыл ку­теж из прош­ло­го, ког­да он с друзь­ями ус­тро­ил здесь бур­ные по­мин­ки по убитому на охо­те оле­ню. Тог­да он так на­пил­ся, что не мог вспом­нить, кто же при­ложил­ся об стол ку­лаком. На­вер­ное, это был Бен­во­лио.

Мер­ку­цио сно­ва заг­ля­нул под скамью и вы­нул от­ту­да боль­шой кув­шин и два гли­няных бо­кала. Взгляд его ос­та­новил­ся на та­рел­ках, сло­жен­ных од­на в дру­гую. А про ужин-то он и за­был.

Над дверью, ве­дущей в ко­ридор пер­во­го эта­жа, бы­ло уз­кое от­вер­стие, из ко­торо­го тор­чал длин­ный бар­хатный ка­нат, пе­ретя­нутый ко­жей. Дру­гой ко­нец ка­ната вы­ходил из та­кого же от­вер­стия в по­меще­нии для слуг и на кух­не. С той сто­роны к не­му был при­делан колоколь­чик. Ес­ли хо­зя­ева в пог­ре­бе же­лали поз­вать слу­гу, им не бы­ло нуж­ды подниматься в ко­ридор са­мим, дос­та­точ­но бы­ло дер­нуть за ка­нат. Что Мер­ку­цио и сде­лал.

Че­рез нес­коль­ко ми­нут раз­да­лись ша­ги, и меж­ду ря­дами бо­чек по­казал­ся ста­рый Винченцо, ра­ботав­ший на кух­не и пре­дан­но прис­матри­ва­ющий за ви­ном хо­зя­ев. Слу­га пок­ло­нил­ся гос­по­дину.

— Вин­ченцо, мы с синь­ором Ка­пулет­ти се­год­ня ужи­на­ем здесь. Приш­ли сю­да па­жей с хле­бом, сы­ром, вя­леным мя­сом, не знаю, что там еще есть.

Мер­ку­цио за­думал­ся.

— Ах, да, и ви­ночер­пия нам не нуж­но, са­ми бу­дем на­ливать.

Слу­га сно­ва пок­ло­нил­ся и вы­шел. Мер­ку­цио сел на лав­ку по­верх пла­ща и ос­мотрел­ся. Ког­да го­рело все­го нес­коль­ко фа­келов, пог­реб был по­хож на под­зе­мелье с про­хода­ми, уво­дящи­ми в тем­но­ту. Маль­чиш­кой ему ка­залось, что он за­говор­щик из тай­но­го об­щес­тва и за сто­лом сей­час со­берут­ся его то­вари­щи, раз­ло­жат кар­ты и сек­ретные чер­те­жи и бу­дут пла­ниро­вать…что-то. Мер­ку­цио ни­ког­да не мог при­думать, что имен­но, но всег­да меч­тал, что это бу­дет что-то ин­те­рес­ное и опас­ное. Они с Ро­мео и Бен­во­лио да­же как-то за­те­яли та­кую иг­ру с по­ис­ка­ми сок­ро­вищ внут­ри од­ной из бо­чек, но кон­чи­лось все сор­ванным кра­ном, ви­ном, за­лив­шим ка­мен­ный пол, и вы­волоч­кой от дя­ди. С тех пор Мер­ку­цио исполь­зо­вал пог­реб толь­ко по пря­мому наз­на­чению.

От мыс­лей его от­влек скре­жет зак­ры­ва­ющей­ся ду­бовой две­ри, и че­рез нес­коль­ко се­кунд из тем­но­ты по­каза­лась вы­сокая фи­гура, вы­деля­юща­яся на фо­не неп­рогляд­ной ть­мы винно­го погреба толь­ко бе­лым ли­цом. Ти­бальт вдруг по­казал­ся Мер­ку­цио ан­ге­лом смерти, хо­лод­ным и прек­расным, вып­лы­ва­ющим из пус­то­ты за но­вой жер­твой.

Ры­жий трях­нул го­ловой, про­гоняя не­лепое срав­не­ние, и тут за­метил, что Ка­пулет­ти пришел не с пус­ты­ми ру­ками. Ти­бальт по­дошел к сто­лу и пос­та­вил на не­го бу­тыл­ку темно­го стек­ла. Мер­ку­цио впил­ся в нее удив­ленным взгля­дом, а по­том из­дал ра­дос­тный клич.

— Ал­ли­луйя! Наш пра­вед­ник на­конец об­ре­та­ет чер­ты греш­но­го ми­ряни­на! Вот уж точ­но бы не по­верил, ес­ли бы сам не уви­дел.

Ти­бальт за­катил гла­за и по­качал го­ловой, но все же от­ве­тил с улыб­кой:

— Я взял ее с со­бой на слу­чай, ес­ли твое при­сутс­твие ста­нет уж сов­сем не­выно­симым, — при этих сло­вах Мер­ку­цио при­ложил ла­донь ко рту, кар­тинно изоб­ра­жая ужас. Гля­дя на его гри­масу, Ти­бальт ус­мехнул­ся в го­лос. — Но раз уж у нас пе­реми­рие, риск, что ты ме­ня до­ведешь, сни­зил­ся, так что я при­со­еди­няю эту бу­тыл­ку к на­шей чар­ке за мир.

Сло­во “мир”, проз­ву­чав­шее пос­ледним, эхом от­ра­зилось от стен и де­ревян­ных поверхностей и зас­ты­ло тор­жес­твен­ным приз­ра­ком над го­лова­ми двух из­вечных противни­ков, как не­мой сви­детель преж­де не­мыс­ли­мой для них дру­жес­кой бе­седы.

Мер­ку­цио сог­ласно кив­нул, взял бу­тыл­ку в ру­ки, под­нес ее к све­ту лам­пы и всмот­релся в жид­кость, плес­кавшу­юся у гор­лышка.

— По­жалуй, с нее мы и нач­нем, это нам на два бо­кала, обыч­но в кув­шин две та­кие бутылки вле­за­ет. Или ты ви­но на­перс­тка­ми пь­ешь?

Ти­бальт фыр­кнул, и в его гла­зах по­яви­лось неч­то, по­хожее на пре­вос­ходс­тво.

— Это не ви­но, ум­ник, это грап­па.

Мер­ку­цио ок­руглил гла­за и не­довер­чи­во пос­мотрел на Ти­баль­та.

— Грап­па?! Это же пой­ло бед­ня­ков, его де­ла­ют из вин­ных от­хо­дов. Ты что, прав­да, пь­ешь та­кую дрянь?? Я-то ду­мал, вы, синь­ор, ве­ликий гур­ман.

— Дрянь — это мес­тное пой­ло, грап­па, ко­торую пь­ют бед­ня­ки в та­вер­нах Ве­роны, хо­роша толь­ко це­ной и тем, что пос­ле нее про­ходит прос­ту­да. То, что ты дер­жишь в ру­ках, особый на­питок, соз­данный ве­неци­ан­ски­ми мо­наха­ми. Ес­ли срав­ни­вать грап­пу с драгоцен­ны­ми кам­ня­ми, то ве­неци­ан­ская — это ал­маз сре­ди стек­ля­шек. Поп­ро­буй.

С эти­ми сло­вами Ти­бальт заб­рал у Мер­ку­цио бу­тыл­ку, вы­дер­нул проб­ку и плес­нул прозрачную жид­кость с мо­лоч­ным от­ли­вом в бо­калы, за­пол­нив их лишь на ши­рину мизин­ца. Он про­тянул Мер­ку­цио бо­кал, и тот при­нюхал­ся, пы­та­ясь ра­зоб­рать в непривычном за­пахе зна­комые но­ты. За­пах был не рез­кий, но тер­пкий и чуть сладковатый. Мер­ку­цио под­нял взгляд на Ти­баль­та и про­тянул бо­кал впе­ред.

— Ну, так пусть же бу­дут ве­неци­ан­ские мо­нахи сви­дете­лями на­шего пе­реми­рия!

Зе­леные гла­за свер­кну­ли, Ти­бальт со­еди­нил края их бо­калов и под­нес свой к гу­бам. Мерку­цио заж­му­рил­ся и оп­ро­кинул грап­пу се­бе в гор­ло. Сна­чала рот обож­гло так, что выс­ту­пили сле­зы, но тут же по не­бу зас­тру­илось при­ят­ное теп­ло и зас­коль­зи­ло по гор­та­ни вниз. Язык об­во­лок­ло вку­сом, на­пол­няя слю­ну од­новре­мен­но сла­достью, го­речью, терпкостью и мяг­кой нот­кой ви­ног­ра­да.

Мер­ку­цио силь­но вы­дох­нул и прич­мокнул, вы­тирая выс­ту­пив­шие на гла­зах сле­зы. Его взгляд упер­ся в Ти­баль­та, яв­но нас­лаждав­ше­гося на­пит­ком. Гла­за зак­ры­ты, го­лова чуть зап­ро­кину­та, на ли­це неч­то, по­хожее на бла­женс­тво. Ка­пулет­ти об­лизнул гу­бы и посмотрел на бо­кал, мыс­ленно от­да­вая ему дол­жное. Зе­леные гла­за ус­та­вились на Меркуцио. Тот от­са­люто­вал ему пус­тым бо­калом.

— Креп­ко. Неп­ри­выч­но нем­но­го. И, да, вкус­но, очень вкус­но, — Мер­ку­цио пос­ту­чал по гор­лышку бу­тыл­ки паль­цем. — Бе­ру на­зад все не­доб­рое, ска­зан­ное мной в ад­рес грап­пы, ве­неци­ан­ские мо­нахи и впрямь ку­дес­ни­ки. И что­бы под­твер­дить это, я пред­ла­гаю но­вый тост.