— Люциус поймёт.
— Правда? — во взгляде Гарри мелькнула надежда. — Драко тоже в этом уверен. А Нарцисса?
— Она мудрая женщина. И счастье сына для неё важнее предрассудков.
Гарри отбросил в сторону недокуренную сигарету и обнял Северуса, уткнувшись лицом в его плечо.
— Спасибо, Сев, что бы я без тебя делал! Ты только Рею об этом сам скажи. Я сегодня несколько раз пытался… ни черта у меня не вышло.
— Не ругайся, — по привычке одёрнул его Северус.
— Не буду. Но Рей, и правда, на себя не похож. Мне всё время казалось, что он готов сорваться… знаешь, как это бывает? Вроде всё ещё тихо, а вот-вот рванёт.
— Много ты понимаешь!
Северус похлопал Гарри по плечу, не понимая, кого хочет успокоить больше, его или себя — Рей и в самом деле стал очень нервным и часто злился без какой-либо причины, сбивая в кровь костяшки рук. Вечером, помогая ему улечься, Северус улыбнулся:
— Хороший был вечер. Совсем как прежде.
Рей мучительно скривился:
— Как прежде уже не будет.
Вместо того чтобы его переубеждать, Северус просто лёг с ним рядом, обнимая и прижимая к себе. В последнее время это действовало лучше всяких слов. Про Гарри он решил рассказать при более удобном случае. Уснул Северус под тихое дыханье спящего Рея далеко за полночь, размышляя о влиянии личного примера на воспитание. А что было бы, если бы Гарри вырастила Петунья? Стал бы он тогда с Драко? Или всё-таки нет… кто бы знал!
Наутро Гарри уехал, а Северус начал придумывать, как сообщить Рею про мальчишек. Вроде бы в этом не было ничего особенного, но почему-то простое дело обросло невероятными условностями. Северус не мог понять, из-за чего Рей может вспылить в следующий раз, поэтому старался подбирать слова для всего. Он даже помыл Бродягу и сам завёл его в дом, чтобы Рею было не так скучно, но это не сильно помогло. С Реем происходило что-то странное, чему Северус не мог подобрать названия, а когда тот напился — стало по-настоящему страшно. Правда, наутро Рей извинился за срыв и даже попросил прощения за всё, что наговорил, только вот страх этот никуда не делся. И теперь, возвращаясь домой, Северус каждый раз боялся открывать дверь — не зная, что его ждёт.
— Рей, я дома! — этим вечером шёл дождь, поэтому Северус не стал заходить на почту и пришёл чуть раньше. — Рей!
На столе лежал незапечатанный конверт, на котором красивым почерком Рея было старательно выведено: «Северусу». Сердце сжалось от нехороших предчувствий.
— Рей!
В ответ в соседней комнате тоскливо завыл Бродяга.
========== Люциус. Май-июнь 1954 г. ==========
Когда Люциус хотел, чтобы вся их старая компания снова собралась в Уике, он и представить не мог подобный повод. Не по-весеннему холодный ветер трепал полы одежды и уносил слова в сторону моря, где они таяли среди свинцово-серых облаков.
Рея вспоминали по-доброму все: и бывшие сослуживцы, и соседи, и, конечно же, друзья. Молчал только Северус, мало отличимый от собственной тени. Казалось, он не понимает происходящего и не узнаёт никого. Такого пустого взгляда Люциус у него никогда не видел, и от этого становилось не по себе. Северус и стоял особняком в стороне, будто прокажённый. Только Гарри иногда нарушал это уединение — он подходил, брал его за руку, что-то говорил. В ответ Северус закрывал глаза и качал головой. Когда Гарри в очередной раз попытался его утешить, Северус зажмурился и выдохнул:
— Я виноват.
Именно в этот момент наступила тишина, и его слова прозвучали слишком громко, чтобы остаться не услышанными. Что он творит?! Первым отреагировал Риддл. Он подошёл к Северусу и отчётливо сказал:
— Если Рей хотел уйти, то остановить его было невозможно.
Люциусу показалось, что Бель побледнела, но, скорее всего, это была лишь игра света. Что ответил Северус, разобрать не удалось, но Том почти по-отечески похлопал его по плечу и отступил, вновь оставив одного. Наконец прозвучали залпы прощального салюта, и всё было закончено.
— Сев, пойдём домой, — Гарри снова взял Северуса за руку.
Тот кивнул и побрёл в сторону дома, беспрестанно оглядываясь. Как ему помочь, Люциус не представлял. Наверное, прав был Сириус, когда говорил, что только время сделает эту боль терпимой, но сейчас-то как?! И сколько времени должно пройти? А ещё Люциусу становилось страшно от мысли, что Северус может натворить непоправимых глупостей. От отчаяния и боли.
Дом в Уике был точно таким же, как запомнил Люциус. Только сейчас не осталось ничего от той весёлой и непринуждённой атмосферы, что здесь когда-то царила. Северус извинился и ушёл наверх, поэтому на правах хозяина Гарри разливал вино и поддерживал беседу. Воспоминания о Рее как-то незаметно перешли на разговоры о войне, и вот уже Сириус и Артур принялись спорить о преимуществах «Дугласов» и о различиях между транспортными и пассажирскими самолётами.
— Поговори с ним, Люци, — Нарцисса лаково погладила Люциуса по руке. — Ты же себе потом не простишь, если…
Договаривать она не стала, и в этом не было никакой нужды. Хотя ход её мыслей был слишком понятен Люциусу, чтобы игнорировать совет. Нарцисса никогда не волновалась без причины, и к её словам стоило прислушаться.
— Спасибо, — он пожал её ледяные пальцы и вышел из гостиной.
Северус сидел на кровати и методично резал подушку. Когда Люциус прикрыл за собой дверь, в воздух поднялось небольшое облако перьев, заставляя Северуса отвлечься.
— Зачем ты пришёл?
— Сев, перестань себя мучить.
— Мне больше некого… Рея больше нет… совсем нет… навсегда… — Северус взглянул на Люциуса, и на мгновение в его взгляде мелькнула искра безумия. — И в этом виноват я.
— Сев, это его выбор.
— Я его к этому подтолкнул.
— Это его выбор…
— Люци, ты сам в это веришь? К чёрту иллюзии! Если бы я вёл себя по-другому, он бы жил! Понимаешь? — Северус со злостью принялся терзать подушку так, что полетели перья. — Ненавижу! Слышишь?! Я себя ненавижу. И я ничего уже не могу исправить. Совсем ничего. Всё кончено.
— Сев… — Люциус попытался дотронуться до его плеча, но ладонь была со злостью сброшена.
— Уходи, Люци! Уходи, пока я не стал ненавидеть тебя так же, как себя.
— Сев!
— Пожалуйста, уходи! Я не могу тебя видеть. Не могу.
Возразить Люциусу было нечего, и пришлось отступить. Он закрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял, не находя сил спуститься вниз, к другим людям. Тонкая фанерная филёнка дрогнула, и Люциус увидел кончик лезвия воткнувшегося в дверь ножа. Однако.
Его отсутствия никто не заметил, только Нарцисса сочувственно потрепала по руке:
— Всё будет хорошо, Люци.
Конечно, будет! Обязательно. Когда-нибудь потом — а прямо сейчас Люциусу захотелось присесть, а ещё лучше лечь, чтобы только избавиться от боли в груди. Надо бы сходить к доктору — ранние инфаркты не были редкостью среди прошедших войну.
— Всё проходит, дорогой, всё…
Нарциссу всегда отличали мудрость и спокойное отношение абсолютно ко всему. Иногда казалось, что она не потеряет лица, даже если узнает о тайных желаниях Люциуса, а просто посоветует ему закутать шею шарфом, чтобы не простудиться. Так или иначе, но она сумела успокоить Люциуса ровно настолько, чтобы он не наделал глупостей. Но всё-таки весь путь домой он едва сдерживал мучительное желание вернуться в Уик.
— Люциус, я не хочу тебя пугать, но история с Реем выглядит очень подозрительно.
— Что ты имеешь в виду?
Нарцисса несколько долгих мгновений разглядывала бледно-синий сапфир на своём кольце, а потом подняла на Люциуса взгляд таких же ярко-голубых глаз.
— Я, конечно, не сыщик, Люци, но даже у меня появились вопросы.
— Какие?
— Рей был не в том состоянии, чтобы самостоятельно сходить в аптеку и купить себе снотворное. Кроме того, я не уверена, что в Уике аптекарь продал бы такое лекарство без рецепта доктора.
Люциусу стало не по себе:
— Может быть, у них дома было…
— Люци, у нас дома есть снотворное?
— Да.
— Где ты его покупал?
— В аптеке у мистера Брауна. Почему бы Северусу…
— Вот! — Нарцисса с жалостью взглянула на Люциуса. — Северус мог купить снотворное совсем безо всякого умысла, но зачем столько? А ведь он ещё должен был хранить его в доступном месте.
— Это ничего не доказывает.
— Допустим, но почему тогда Рей не оставил даже записки?
Ответа Люциус не знал, и до слов Нарциссы даже не задумывался о подобном. Неужели Северус имел в виду именно эту вину? Дышать Люциус смог только через пару минут.
— Этого не может быть!
— Я не говорю о том, что произошло, лишь только о том, как это выглядит со стороны.
— Но ведь это не так! Северус не мог… так.
— Люци, я не о том, кто на что способен. Подумай, чем это может грозить.
Спал Люциус просто отвратительно. Мало того, что вернулась боль в груди, так ещё никак не удавалось отвлечься от мрачных мыслей, и не давала покоя загадка — почему Рей не оставил записки? Это было совершенно на него не похоже. Впрочем, склонности к суициду у него тоже не наблюдалось. Может, случилось что-то из ряда вон выходящее? С другой стороны, кому-то бы хватило и инвалидности… но ведь Рей не такой! Или такой?
Несколько дней Люциус не мог избавиться от смутной тревоги, а когда ему, наконец, удалось успокоить разыгравшееся воображение, появился Гарри. По его виду сразу стало понятно, что случилось что-то плохое, и прежде, чем он успел заговорить, Люциус уже понял, что тот скажет.
— Северуса арестовали. Обвиняют, что это он… Рея… — глаза Гарри лихорадочно блестели. — Мистер Малфой, пожалуйста, помогите… вы же ему не чужой…
Чужим Люциус точно не был, а ещё его на мгновение переполнила благодарность Гарри за повод вмешаться в ситуацию. Хотя и без повода он бы не остался в стороне.
— Садитесь, Гарри. Я хочу знать то же, что и вы.
Оказалось, что Гарри позвонил сосед, с которым они дружили с самого детства. Он тоже не верил в вину Северуса, но объяснить, почему тот согласился с обвинениями, не мог. По его словам выходило, что Северус едва ли не подписал чистосердечное признание.
— Сэр, пожалуйста, помогите. Мне кажется, Сев сейчас плохо соображает, что происходит. И он может себя закопать… совсем… — Гарри зажмурился и выдохнул: — По-моему, он не в себе.
Это Люциус и сам видел.
— Успокойтесь, Гарри. Вместе мы его вытащим. Непременно.
Он не успел ответить из-за дикого стука в дверь. Конечно же, это был Блэк.
— Уф! Догнал! Я так и думал, что Гарри пошёл к тебе, — Сириус потёр руки. — Что вы уже успели сделать?
— Пока ничего. Гарри ввёл меня в курс дела.
— Я пришёл сказать, что вы можете рассчитывать на меня, и если нужно, я готов подтвердить любое алиби.
— Сири… ты думаешь?.. — испугался Гарри.
— Да что тут думать! Рея не вернуть. Решение он принял сам, и если даже Снейп ему помог, то не мне его осуждать. Из любой ситуации два выхода: вверх, — Сириус покосился на небо, — или вниз! И вот только не надо мне сейчас говорить про всякие библейские заповеди и мораль. Нам приходилось убивать, а это тоже не Бродяга нассал! И если человек решил, то невозможно его остановить, особенно, когда даже надежды на выздоровление не осталось.
У Блэка всегда был собственный взгляд на происходящее, с которым можно было соглашаться или нет, но изменить — невозможно. Поэтому Люциус не стал его переубеждать. А ещё, кто знает, может, как раз алиби будет их последним шансом.
— Но Северус никогда бы! — Гарри сжал кулаки.
— Сириус не об этом, — Люциус не собирался терять ни одного из союзников, потакая идиотским разногласиям. — Сейчас нам надо думать, как побыстрее вытащить Северуса. Пока он не закопал себя окончательно. Гарри, вы узнали адрес полицейского участка в Инвернессе?
— Да. Это где Лонгман-роуд пересекается с Бернетт-роуд, мне Дин объяснил, как найти, — мгновенно оживился Гарри. — Следователем назначен Крауч. Про него разное говорят… больше плохого.
— Хотел бы я увидеть того следователя, которого хвалили.
— Люци, может, тебе нужны деньги? Я же ни фига не тратил. А тебе сейчас и билеты купить, и гостиницу снять, да и Снейпа подкормить не мешало бы, — Блэк поморщился: — Это если на залог не хватит.
— Не откажусь.
Не у Риддла же занимать на такое дело? Не исключено, что дело завелось именно с его подачи. Договорились, что Сириус принесёт чек завтра утром прямо к вокзалу, откуда Люциус поедет в Инвернесс. Когда выработался какой-никакой план, стало немного легче. Время раздумий прошло, теперь наступила пора действий. Люциус быстро уладил текущие дела, написав несколько писем и поговорив по телефону со своим управляющим — благо здесь он ни от кого не зависел! — и начал собирать дорожный ридикюль. Сейчас было совершенно не ясно, насколько может затянуться этот процесс. Думать о Северусе было больно, поэтому Люциус пытался отвлечься, перекладывая вещи в соответствии с прогнозом погоды и прикидывая, какую выгоду можно извлечь, ненавязчиво демонстрируя боевые награды. Ехать он решил в парадной форме.
— Отец, ты когда выезжаешь? — точными движениями Драко принялся складывать отглаженные сорочки. — Не забудь пижаму.
Люциус вспомнил, что так и не успел поговорить с Нарциссой.
— Откуда ты узнал?
— Гарри сказал, — прищурившись, Драко невозмутимо подбирал галстук к синему костюму. — Сюда подойдёт булавка деда.
— Не слишком вызывающе? — засомневался Люциус.
— В самый раз. В Инвернессе всё ещё придают огромное значение «респектабельности», поэтому ты должен сиять.
— Именно этим я там и займусь.
— И больше улыбайся, людям это нравится.
Люциус улыбнулся — ему нравилось чувство юмора сына.
— Так?
— Ты ослепителен! — Драко полюбовался аккуратной стопкой одежды и уселся на корточки около миниатюрного бара, выбирая подходящий напиток. — Коньяк?
— Да, немного.
Люциус опустился в кресло, грея в ладони полученный от Драко коньяк. Искреннее участие сына помогло взять себя в руки и перестать нервничать.
— Как долго тебя не будет?
— Не могу даже предположить. Я подключил к делу Нотта, но он пока изучает материалы и не делает прогнозов.
— Ты забронировал гостиницу?
— Да. «Редклифф» на Гордон Террас.
— Хорошо. Отец, ты помнишь, я обещал тебе составить компанию летом?
— Конечно, помню, — Люциусу стало неловко из-за того, что последние события заставили его забыть об этом. — Но ведь ты понимаешь, сейчас…
— Отлично понимаю. Я как раз хотел тебе сказать, что мои планы тоже немного изменились, и я решил съездить к морю.
— Один?
— Разумеется, нет.
А вот это уже было интересно. Даже очень. В свои двадцать пять лет Драко проявлял потрясающую сдержанность и все вопросы Нарциссы о своей личной жизни обращал в шутку. Неужели что-то изменилось?
— Ты хочешь об этом рассказать?
— Хочу, но не сейчас.
— И почему же?
— Разговор будет долгим, — улыбнулся Драко.
— Ты уже успел поговорить с Нарциссой?
— Нет.
И Люциус прекрасно понимал почему. Она бы не успокоилась, пока не узнала все подробности романа сына, а что это был именно роман, сомневаться не приходилось. Драко выглядел слишком счастливым, говоря о поездке. И, наверное, у него были для этого основания, хотя, конечно, и его сомнения Люциус мог понять. Ему самому всегда очень тяжело давались разговоры о чувствах — он ведь так и не научился о них говорить. Во времена, когда они с Нарциссой шли к алтарю, такие разговоры считались непристойными, а потом… потом было как-то не до красивых слов. Поэтому и Драко так непросто.
— Я буду ждать, сын.
— Пожелай мне удачи.
И Люциус пожелал. От души. Потому что кому ещё быть счастливым, как не молодым? У Драко всё впереди, и Люциус искренне надеялся, что сын сумеет сделать то, что не очень хорошо получилось у него. Как там говорила юная Лили? Взрослые перестают мечтать? Или это были его слова? Неужели склероз?
Засыпая, Люциус пытался представить себе избранницу Драко, но почему-то никак не мог избавиться при этом от образа Гарри. Вот что значит, когда у самого совесть нечиста! Драко и Гарри всего лишь друзья. Лучшие. Примерно такие же, как Сириус с Джеймсом или сам Люциус с Северусом… стоп — Северуса он точно зря привёл в пример. Сердце снова защемило от лишних сейчас мыслей, и Люциус постарался думать только о Драко. Он мог лишь надеяться, что избранница сына умела любить. Как Северус.