— Всё хорошо. Спи.
Пёс тяжело вздохнул и уткнулся носом в карман куртки, что, очевидно, означало согласие. И хорошо. Значит, им удастся поладить.
Перед сном Рей побрился, и Северус решил, что это он так деликатно старается не претендовать на лишнее внимание перед работой.
— Спокойной ночи, Рей.
— Спокойной, — он едва заметно улыбнулся. — Посидишь со мной?
Северус уселся на кровать Рея и взял его за руку:
— Если тебе завтра станет скучно, попробуй заманить пса в дом.
— Хорошо, — Рей потянул Северуса за пальцы и потёрся лицом о его ладонь. — Я по тебе скучал.
— Вот ещё… я же всё время был рядом.
— Балбес… я не в этом смысле, — он коснулся языком запястья Северуса. — Мне кажется, что я сто лет не был с тобой.
— Но… ты же… — Северус растерялся. — Ты же ничего не чувствуешь.
— Точно балбес… некоторые чувствуют другим местом. Давай же…
— Что давать? — Северус не узнал своего голоса.
Рей взглянул на него, как на скорбного разумом, и расстегнул несколько пуговиц:
— Не тупи, Сев.
— Но ты же… ты же не можешь.
— Зато можешь ты. Сев, ты-то не оскоплён.
— Да и ты, вроде…
— Вроде? — Рей горько усмехнулся. — Я «вроде», а ты в самый раз. Давай попробуем. Или ты брезгуешь с инвалидом?
— Нет! — брезгливости не было, её заменяла жалость, такая острая, что мешала дышать. — Но тебе ведь это не надо.
— Откуда ты знаешь?
Северус чувствовал, что ступил на очень тонкий лёд, но ему хотелось объяснить, что Рей не обязан думать о чужом удовольствии, что Северус может обойтись без примитивной физиологии и позаботиться о себе сам… что… проклятье! Как о таком говорить?! Особенно не обладая врождённой деликатностью Рея или отточенной годами дипломатичностью Люциуса.
— Рей, ты не обязан…
— Не обязан… но я хочу… ты можешь меня просто поцеловать?
— Могу.
— Тебя об этом надо просить?
Северус склонился над кроватью и осторожно коснулся губами кончика носа Рея, потом его гладко выбритой и пахнувшей одеколоном щеки — так вот зачем он это затеял! — после чего быстро поцеловал сухие и потрескавшиеся губы.
— Балбес! — тихо выдохнул Рей. — Ты же любишь целоваться… давай… ложись рядом.
Узкая кровать привычно заскрипела пружинами, прогибаясь под двойной тяжестью. Северус обнял Рея за плечи, целуя его лоб, сомкнутые веки, губы… как много раз раньше… как никогда прежде. Нежность, желание согреть, утешить, защитить, разделить боль переполняли его. Не было только возбуждения. Совсем. Но ведь не всё основано на нём? Особенно отношения.
— Сев… как я скучал… ты не представляешь…
— Представляю…
Северус представлял. Больше всего он хотел, чтобы всё снова стало, как раньше. Чтобы вернулась былая лёгкость, а дурацкие сомнения, наоборот, исчезли, и чтобы Рей снова стал самим собой — весёлым, уверенным, немного беззаботным… как прежде…
— Сев… Сев…
Рей целовал его так жадно, будто боялся, что это в последний раз. Непослушными пальцами он то пытался расстегнуть рубашку Северуса, то тянул его за волосы, прижимая к себе:
— Сев, ну давай же… давай…
— Ты хочешь, чтобы я…
— Да… пожалуйста…
На миг Северус представил, что почувствует Рей, если поймёт, что он просто не может. Нет! Это будет чересчур жестоко и совершенно неправильно. Совершенно… Северус перевернулся на живот, укладываясь рядом с Реем и устраивая голову у него на груди. Под подбородком заполошно билось сердце.
— Мне это не надо, Рей, — тихо прошептал он. — Я не могу один…
— А я? Ты думаешь, я ничего не чувствую? Что у меня всё отсохло и отболело?
— Нет.
— А что тогда? Тебе нужен не я?
Наверное, так себя чувствует человек, идущий по битому стеклу, когда каждый шаг приносит только мучение, но и остановиться тоже нельзя… надо идти… шаг за шагом… в бездну…
— Нет, Рей! Ты мне нужен. Очень. Но некоторые вещи должны быть взаимными.
Говорить Северус никогда не умел, особенно красиво и правильно, но, кажется, Рей его понял. Они так и уснули, обнявшись, и Северусу снилось небо — огромное и звёздное, а он летел, не включая фонарей, полагаясь лишь на подсвеченные фосфором приборы и натренированные «кошачьи глаза».
***
Бетонная полоса в Кангерлуссуаке встретила «Бьюфайтер» Северуса свежим снегом. В общем-то, для апреля это было даже неплохо — в прошлом году в это время часто бушевали метели, начинавшиеся вопреки прогнозам и сильно осложнявшие жизнь. Северуса ждали. Помощник Чарльза Симпсона Уоррик Вайс руководил погрузкой запечатанных деревянных ящиков с материалами экспедиции, которые следовало доставить в Лондон. Северус курил, наблюдая за вознёй рабочих, ругающихся на неудобный и негабаритный груз:
— Здравствуйте. Вы же мистер Снейп?
Молодой пилот показался Северусу знакомым, однако вспомнить, где и когда состоялось это знакомство, не получалось. Война? Слишком молод. Грузовые перевозки? Нет…
— Я сын Артура Уизли, Билл.
Северус с удовольствием пожал протянутую руку и угостил юного Уизли сигаретой.
— Какими судьбами?
— Да вот, подался в САС, отрабатываем перелёты через Северный полюс в Америку. Вроде бы этот маршрут должен стать регулярным.
— Это те самые кроссполярные маршруты, о которых так много писали?
— Ага! — Уизли довольно улыбнулся. — За ними будущее.
— А как вы здесь оказались?
— Так мы будем летать из Копенгагена в Лос-Анджелес с посадкой или здесь в Кангерлуссуаке, или в Сондре Стормфьёрд.
— Что у вас за машины?
— В основном «Дугласы». На местных рейсах гоняют «Юнкерсы», и поговаривают о закупке «Боингов».
Северус вдруг почувствовал себя очень старым и постарался принять как данность, что возить дурацкие ящики тоже кто-то должен. Не ради же пресловутой романтики он когда-то пришёл в профессию. Хотя разве можно назвать романтикой перелёты из Европы в Америку? Это просто другая сторона большого дела. А ещё Северус понял Артура с его рассуждениями о возрасте. Похоже, он был прав — их время стремительно уходило.
— А сам-то как?
Билл довольно тряхнул волосами, длина которых во времена молодости Северуса считалась неприличной.
— Собираюсь жениться. Пора уже. У отца в мои годы пятеро детей было, а я всё никак. Правда, мать надеялась, что я найду себе милую девушку из Йоркшира.
— Ошиблась?
— Ну, не совсем, — взгляд Билла засиял. — Флер очень милая. И настоящая красавица. Она — шведка.
— Молодец, — рассеянно одобрил Северус. — Ваша семья продолжает расти.
— Ещё как. Рон писал, что ваш Гарри ухаживает за нашей малышкой Джинни. Поэтому очень может быть, что мы с вами тоже породнимся.
— Да?!
— А почему нет? Молодые сейчас очень ранние, и я не вижу в этом ничего дурного.
— Просто он ничего об этом не говорил.
— Можно подумать, вы рассказывали родителям о своих победах.
Северус мог только кивнуть. Его родители так и умерли в счастливом неведении о предпочтениях сына. Хорошо, хоть перестали заводить разговоры о женитьбе, да и о детях молчали после усыновления Гарри. Кажется, они считали, что он всю жизнь кроме Лили ни на кого не смотрел.
— Рад был познакомиться поближе!
Билл пожал руку и, сияя улыбкой, поспешил к своему «Дугласу», где его ждали товарищи. Северус проводил его взглядом и побрёл к занятым погрузкой работягам, которые выражались почти так же витиевато, как друзья отца в родном Коукворте.
До вечера он сделал ещё один рейс и вернулся в Уик усталым и голодным. Хорошо, что миссис Флетчер посчитала своим долгом отоварить их карточки, и Северусу было из чего приготовить ужин и обед для Рея на завтра.
Бродяга встретил Северуса настороженным взглядом, но даже не подумал сбежать, а вот Рей показался не похожим на себя. Он кивнул Северусу, приветствуя, и снова уткнулся в книгу, которую читал до его возвращения. Хотя, может быть, он просто догадался о нежелании Северуса говорить и, как обычно, деликатно промолчал. Заговорили они только во время ужина.
— Я сегодня встретил сына Артура. Он, оказывается, работает на САС. Собирается жениться.
— Угу, — Рей перестал жевать и с интересом взглянул на Северуса. — На ком?
— На какой-то шведке, — Северус принёс пузатый чайник и разлил чай. — У него всё впереди.
— А у нас?
Северус вздохнул и заговорил о наболевшем:
— Рей, я и не думал, что всё так быстро закончится. Казалось бы, вот только мы с тобой были молодыми, о чём-то мечтали, потом война эта, потом всё остальное… и всё!
— Почему «всё»?
— Старость пришла. Нам с тобой больше не о чем мечтать, ну, разве что только о том, чтобы Гарри приехал нас навестить. А потом он женится, и мы его будем видеть раз в год… это в лучшем случае.
— Сев, ты чего это?
— Да просто никогда раньше я об этом не думал. Мне казалось, что мы-то ничуть не изменились, всё такие же, а оказывается, нет — «такие же» теперь наши дети, а мы уже всё…
— Чего «всё»?
— А хрен его знает! — Северус попытался улыбнуться, но только болезненно скривился. — Но зато нам есть что вспомнить.
Рей погрустнел, соглашаясь, и насыпал в чай на две ложки сахара больше обычного.
— А я думал, что это только меня так корёжит… сам понимаешь, из-за чего.
— Если бы, — Северус вздохнул. — Наверное, это кризис среднего возраста, поэтому он у нас так одновременно случился.
— Наверное, — Рей отложил в сторону ложку и сделал глоток. — Сладко, — пожаловался он и снова взглянул на Северуса: — А почему ты решил, что Гарри скоро женится?
— Билл намекнул, — он пожал плечами, — надо бы написать Гарри, спросить.
— А ты ничего не замечал за ним в авиашколе? Или, может, он чего рассказывал?
— Да нет вроде, — Северус невесело рассмеялся: — Смотри, Рей, мы сейчас с тобой рассуждаем, как настоящие старики.
Рей только поморщился.
— Я завтра ему напишу.
На следующий вечер Рей протянул Северусу три запечатанных конверта:
— Отправишь? Я решил взять на себя семейную корреспонденцию.
Северус отправил. Если его и удивило, что кроме Гарри Рей написал Нарциссе и Беллатрикс, то это удивление не стоило обсуждения. Написал — значит, хотел. В конце концов, с сестрами Блэк у Рея сложились очень тёплые отношения. Так и повелось: Рей по вечерам передавал Северусу приветы и рассказывал о последних новостях из Лондона, который почему-то стал казаться далёким и таким нереальным, будто был на краю земли.
Когда в этих рассказах мелькало имя Люциуса, Северус на мгновение замирал, а потом напоминал себе, что между ними ничего не могло быть, и тогда сердце снова начинало стучать в обычном ритме. И даже совсем не болело. Хорошо, что Рей нашёл, чем себя занять, потому что из-за напряжённого графика Северус часто появлялся дома только чтобы переночевать, и иногда им неделями не удавалось нормально поговорить. И очень хорошо, что Рей всё хорошо понимал, хотя, конечно, от его былого жизнелюбия остались одни воспоминания. Но ничего поделать с этим Северус не мог, успокаивая совесть тем, что через пару месяцев ему вновь придётся искать работу, и вот тогда он уже точно насидится дома. И они обо всём поговорят — обязательно поговорят!
***
Когда в Кангерлуссуаке наконец сошёл снег, Северус с удивлением обнаружил, что весна уже почти кончилась, а он до сих пор так ничего и не сделал, чтобы найти новую работу. И ладно бы это было так просто! Возраст вовсе не увеличивал его шансы на успех, как и боевой опыт. Кому в эпоху кроссполярных перелётов нужны лётчики-асы — одиночки, умеющие ориентироваться по карте и способные прикрывать спину? Молодых такому не учат, и совершенно правильно делают — для перевозки пассажиров или даже грузов нужны совершенно иные навыки. Надо бы написать Маккензи — говорят, он помогает своим по старой памяти.
— Рей, я дома!
— Какая неожиданность, — Рей выехал ему навстречу и улыбнулся почти так же, как и прежде. — А у нас гость.
— Привет, Сев.
— Гарри!
Как же Северус был рад его видеть. И как же, оказалось, он по нему скучал! Сейчас, когда они снова собрались на кухне, и Гарри растопил маленькую печку, которая здорово выручала в не самые лучшие времена, всё стало почти как прежде. Только почему-то сильно щемило сердце.
— Сев, Рей говорит, что ты пропадаешь на работе. Всё так плохо?
— Ну, почему плохо? Зато эта работа есть, и она помогает нам держаться на плаву.
Гарри подбросил в печку несколько шишек и принялся рассуждать о жизни в «дикой природе», а ещё лучше на необитаемом острове. Северус сразу же вспомнил о его матримониальных планах.
— Это ты к тому, что для настоящей любви мил будет и шалаш?
Уши Гарри покраснели, но сам он постарался ничем не выдать смущения:
— Примерно.
Судя по тому, как быстро он сменил тему, заговорив о втором Бродяге, свои планы Гарри не был готов обсуждать прямо сейчас. Может, оно и к лучшему — Северус тоже был не готов к тому, что у Гарри появится своя семья и на них с Реем просто не останется времени. Конечно, с этим всё равно ничего нельзя было поделать, но хотя бы не так скоро.
Однако когда Северус после ужина отправился кормить Бродягу, Гарри вызвался ему помочь, и стало понятно, что разговора всё же не избежать. В сумерках было плохо видно, но Северус всё равно отвернулся, пытаясь что-то разглядеть в углу, где гремел миской пёс, и закурил.
— Сев, а я же с тобой поговорить хочу… я специально приехал…
— Я понял, — Северус старался ничем не выдать подступившей грусти. — Поздравляю.
— Но… откуда? Это так заметно?
— Наверное, — Северусу удалось улыбнуться почти непринуждённо. — Это жизнь, Гарри. А Рею ты уже сказал?
— Ещё нет… сначала хотел с тобой поговорить… с тобой как-то проще.
Удивительно, но Гарри и в самом деле предпочитал откровенничать с Северусом. Ничем иным кроме импринтинга этот феномен было не объяснить — Рей казался более приспособленным для разговоров по душам, — но Гарри с завидным упорством вовлекал в такие беседы Северуса. Чтобы упростить задачу, Северус отбросил сигарету и обнял Гарри за плечи, как в детстве:
— Говори.
Северус почему-то думал, что сейчас услышит о том, какая эта чёртова Джинни замечательная — не могло же у них дойти до беременности? — и о том, что жить они решили в каком-нибудь Бристоле или Бате.
— Сев, я летом не смогу к вам приехать.
— Я так и понял. А где вы планируете… ну, это…
— Провести отпуск? — подсказал деликатный Гарри.
— Ну да.
Признаваться в том, что Северус надеялся погулять на свадьбе Гарри, которого как-то незаметно привык считать сыном, было неловко. В конце концов, не Северусу было упрекать его за пренебрежение традициями. И вообще…
— У моря. Мы не хотим привлекать к себе внимание.
И такое Северус тоже мог понять — Гарри никогда не гонялся за славой и известностью.
— Хорошо.
— И всё? — он, словно не веря, взглянул на Северуса. — И всё?!
— Ну да.
— Сев, а мы точно говорим об одном и том же?
Какие уж тут сомнения!
— Ты ведь сообщаешь мне о своём намерении жениться?
— Можно и так сказать, — Гарри улыбнулся. — Только я не представляю, как к этому отнесётся Дадли… или Рон… он ведь думает, будто мы с Джинни…
Северус почувствовал себя идиотом.
— А разве нет?
— В том-то и дело, — Гарри без спроса вытащил из пачки Северуса сигарету и закурил, чего никогда прежде не делал. — Мы теперь с Драко. И я не то чтобы этого стыжусь и всё такое… я просто не знаю, как к этому отнесутся друзья. Тот же Рон, например, или Дадли. В общем-то, я как раз об этом тебя хотел спросить. Вы с Реем о таком друзьям говорили? Или оно само как-то выходило?
— Само, — Северус закашлялся и просипел: — Выходило.
— Я так и думал, — выдохнул Гарри. — А родственникам? Твои родители знали?
— Нет, — Северус сумел взять себя в руки. — Они бы не поняли.
— А у Рея не было никого, — Гарри потёр переносицу. — Я не хочу сказать, что вам было проще… хотя… было, конечно! Я как представлю реакцию его отца…