— Ваша вера сильна, — заметил он, чтобы поддержать беседу. — Это заслуживает уважения.
— Ну что вы…
И щеки парня залил легкий румянец.
— В моей жизни было много страданий, — тонкие пальцы поглаживали корешок сборника псалмов. — Я был разбит и повержен, но однажды… однажды Господь пролил на меня свет истины, и я решил посвятить свою жизнь ближним, чтобы помогать тем, кому приходится так же трудно, как приходилось в свое время мне…
В устах этого симпатичного омежки даже сектантская чушь про свет истины прозвучала вдохновляюще.
Но почему, черт возьми, его запах казался таким знакомым?
— А как вас зовут?
— Ри… Ригель.
— Что ж, Ригель, — поднявшись с лавки, Абрахам заглянул в окно. — Наверное, мне стоит заглянуть на следующую службу, пока есть возможность — видите ли, я скоро уеду, а мне так иногда не хватает… ухм, духовного успокоения…
Услышав это, юноша просиял — должно быть, уже вообразил в своей белокурой головке, что поставил на путь праведный заблудшую душу.
На самом деле, планы у следователя были куда прозаичнее — подкатить к Ригелю, пока это возможно, и урвать немного приятного общения до своего отъезда.
А уж что может быть лучше, чем соблазнить невинную овечку?..
Буря утихла, и свет выглянул из-за туч.
Ригель, добрая душа, подробно объяснил ему, как пройти к гостинице, и следователь, насвистывая себе под нос, отправился туда.
Ему казалось, что весь мир вдруг стал чуточку светлее.
***
Ханнес был несказанно рад, что погода утихомирилась — зимой у него и без бури были проблемы с магией.
Мешочек с зерном, который он носил на шнурке под одеждой, спасал ситуацию, но не полностью, и каждое действие давалось ему с двойным трудом.
В его темной, тесной квартирке, заваленной книгами, происходило перевоплощение.
Ряса сменялась плащом с капюшоном, крестик — на зерно, лицо скрывала простая белая маска, и Ханнес выходил в свет.
Так и начиналась его вторая жизнь.
Когда Ханнес пришел сюда, в крошечную деревушку, у него не было ничего, кроме сношенных ботинок и фальшивого паспорта, который он получил в качестве платы за свое первое дело — так на свет и появился Ригель, юный сирота из далеких краев.
Было очень стыдно скрывать это от падре, который, заметив его увлеченность и энтузиазм в духовных вопросах, предложил стать своим помощником, но что поделать? Он просто не мог рассказать о себе всю правду!
Теперь у Ханнеса было все, чего он мог пожелать. Он много работал, но его труд ценили, у него была крошечная съемная комната, но за которую он платил из своего кармана — а главное, возможность помогать ближним!
Доносить слово Божье до паствы, лечить раны, протягивать руку помощи… и нести правосудие.
Снег уже не летел в лицо, а медленно падал пушистыми хлопьями.
Парень шел быстро, не оглядываясь по сторонам, и плащ хлопал у него за спиной.
Прочь, прочь от светлых улиц и благополучных кварталов — чтобы исполнять волю Господа, иногда приходится спускаться в самое пекло.
Уже издалека слышались стук пивных кружек, пение и похабные выкрики.
Смрад алкоголя ударил в нос даже через маску, и он сморщился от омерзения — уж слишком этот запах напоминал об отце и брате.
Что ж, око за око, и зуб за зуб…
Выпрямив спину, он с нарочито важным видом прошел мимо всех этих неприятных типов, бомжей и пьяниц, как вдруг кто-то дернул его за плащ.
Девушка-омега, да что там, почти девочка, в оборванном платье и с лицом, перепачканным сажей, оглянулась по сторонам и свистящим шепотом — как будто в этом балагане кто-то мог ее подслушать — спросила:
— Простите, это вы — Белая Роза?
========== Часть 9. Белая Роза ==========
Абрахам ожидал всего, что угодно, впервые за много лет появляясь на пороге одного из загородных домов отца.
Его колени подкашивались, он чувствовал себя глупым маленьким мальчиком, перед которым вдруг встала ответственная не по возрасту задача, в горле стоял ком, и больше всего на свете ему хотелось просто развернуться и убежать на край света, но…
Но отец, не говоря ни слова, с порога заключил его в свои объятья.
Это было так странно для Абрахама — в свои двадцать восемь лет он неожиданно понял, что все еще нуждается в родительском внимании, причем так сильно, как никогда прежде…
Он даже не слышал ни разу имени омеги, породившего его на свет — знал только, что получился благодаря папиному секретарю, короткой интрижке, пропущенному сроку и закрытому судебному разбирательству с очевидным победителем, и то Абрахам узнал об этом, только будучи подростком.
До этого ему рассказывали, что его омега-отец разбился в машине.
Такой же была и официальная версия человека, не желающего предавать огласке свои служебные романы.
Было ли это причиной их с отцом размолвки?
Или это была просто последняя капля?
Отец практически не участвовал в его жизни, оставив все на гувернеров и репетиторов, но даже когда он появлялся, Абрахаму было от этого не легче — эти суровые глаза, этот приказной тон, напоминающий ему о том, как должен вести себя наследник богатого и прославленного рода, все в Раибе-старшем вызывало непонятный потаенный страх, это чувство было просто омерзительно!
Абрахам бунтовал.
Бунтовал всю юность и часть взрослой жизни.
Ни к чему хорошему это не привело, но тогда, будучи несмышленым юнцом, он думал, что поступает правильно.
Он устраивал бурные вечеринки, он дрался, он разбазаривал отцовские деньги без всякой меры, он влипал в неприятности, и отец, скрипя зубами, выручал его раз за разом…
Чаша терпения лопнула, когда Абрахам худо-бедно, но заканчивал полицейскую академию.
Тогда он, будучи вдрызг пьяным, ездил ночью на дорогущей машине, устроил аварию, разбил всмятку капот и даже сбил человека — и слава богам, что тот не пострадал серьезно!
Отцу стоило больших трудов замять это происшествие, и, конечно же, он устроил сыну разнос, который привел к ужаснейшему скандалу, во время которого Абрахам, окончательно слетев с катушек, кричал, что ненавидит его за то, что тот не уделял ему внимания и врал про омегу, родившего его, и много других ужасных слов…
Это был конец.
Папа милостиво дал ему время доучиться, но велел выметаться вон сразу после получения диплома.
До самого выпуска они, живя в одной квартире, не сказали друг другу ни слова.
А сразу после окончания академии Абрахам собрал чемоданы и уехал туда, где ему нашел место отец — в глушь, работать в занюханный полицейский участок, не занимаясь, по сути, ничем, кроме перекладывания бумажек…
Само собой, до тех пор, пока не случилось дело Белой Розы.
Мужчина надеялся в глубине души, что поимка серийного убийцы поможет ему поменять мнение отца о себе — но, кажется, это уже случилось, ведь на обычно бесстрастных глазах главы семейства блестели слезы.
— Абрахам, сынок, я так рад, что ты приехал! Ты так сильно изменился…
Он тоже изменился.
Седины в волосах стало больше, в походке появилась какая-то дерганность, а обычно широко расправленные плечи опустились…
Но это все еще был он.
Отец, которого ему так не хватало.
Им было о чем поговорить — в конце концов, столько лет их общение ограничивалось редкими звонками по телефону!
Откинувшись в кресле — в том самом кресле, где он засыпал в детстве под песенки от многочисленных нянь, когда приезжал сюда на летние каникулы — Абрахам рассказывал о том, как идут поиски маньяка по прозвищу Белая Роза…
Если бы он на минуту выглянул в окно, то, скорее всего, увидел бы фигуру человека в черном плаще, быстрым шагом проходящего мимо его дома.
***
У этой девушки был неприкрытый испуг во взгляде.
Сидя за столиком в самом дальнем углу, Ханнес молча слушал ее, наклонившись чуть вперед и сдвинув капюшон плаща — то ли из-за шума, то ли из-за боязни быть услышанной потенциальная клиентка шептала ему на ухо свою историю.
Историю о том, как один богатый человек, воспользовавшись положением своей юной служанки-сироты, начал проявлять к ней неуместное внимание.
— И… и он приказал молчать… Сказал, что убьет, если я кому-нибудь расскажу… — в больших оленьих глазах начали появляться слезы. — Я больше не могу! Быть может, это ужасно, но я… я желаю ему только смерти! Я никогда этого не прощу… Не смогу простить!
Хорошо, что на Ханнесе была маска — иначе его выражение лица могло просто напугать девчонку.
Сжав кулаки, он выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, подумав о том, что понимает эту замарашку, как никто другой.
— После… после того, как я уволилась, нет — сбежала, с деньгами у меня туго, но…
На столе появился полупустой мешочек, трогательно зашитый в нескольких местах.
Обычно, само собой, услуги Ханнеса оплачивались несколько по-другому…
— П-пожалуйста, умоляю вас, Белая Роза, кем бы вы ни были, вы — моя последняя надежда! — девушка пододвинула к нему свой кошелек, но он, отпихнув его ладонью в сторону, глухо сказал:
— Не нужно.
И, откашлявшись, спросил:
— Где живет ваш бывший хозяин?
***
В этот раз, слава всем святым, погода была относительно спокойной.
Снег бодро хрустел под ногами Ханнеса, когда он, проходя мимо фешенебельных коттеджей, искал свою цель.
Высокий металлический забор с пиками наверху был серьезной проблемой, но куда хуже были сторожевые псы, бегающие по всему участку.
Впрочем, он перелезать ограждение и не собирался, а для собак, будучи заранее предупрежденным клиенткой, приготовил несколько кусочков мяса в поясной сумке.
Промерзлая земля расступаться никак не желала.
Парень успел проклясть это несчастное время года, пока пытался прорыть подкоп с помощью магии.
Даже будучи некрупным, он в получившийся ход едва пролез, но все еще было впереди.
Псы уже были наготове.
Но они даже не успели залаять, как приманка уже свое дело сделала.
Под чавканье за спиной Ханнес уверенно двинулся вперед.
Богатый господин, возомнивший, что имеет право на тело своей служанки, ждал его.
Водосточная труба опасно скрипела под его весом, холод металла обжигал руки, но с каких это пор правосудие стало легкой работой?
Первым, что юноша увидел, заглянув в окно спальни своей будущей жертвы, стала газета, лежащая на подоконнике.
“Трепещите, ибо Белая Роза идет” — прочитал он жирный заголовок и иронически усмехнулся: журналисты вечно все драматизируют…
А богатый господин спал.
Даже сквозь стекло Ханнес слышал его храп.
Значит, он еще может спать крепко после всего, что натворил?
Это было просто, примерно как раздавить жука под ногами.
Немного сосредоточенности, одно усилие воли, и — бам!
Господину теперь было суждено спать вечно, ведь его голова только что лопнула.
Теперь остался только последний штрих.
Не без труда открыв окно (и чуть не отпустив при этом водосточную трубу), парень оставил цветок, имя которого так легко к нему прилипло, прямо на этой желтой газетенке с претензиозным заголовком.
А потом, оказавшись на земле, побежал прочь во всю прыть — и вовсе не потому, что боялся быть пойманным.
Просто время Белой Розы закончилось.
А помощник священника Ригель должен был успеть домой поскорее, чтобы явиться в церковь ранним утром.
Комментарий к Часть 9. Белая Роза
Мне очень стыдно за то, что главы выходят с такими перерывами, но вдохновение, во всяком случае у меня - штука капризная…
========== Часть 10. Не ради благодарности ==========
Сквозь разноцветные витражи пробивалось утреннее солнце, заставляя изображения ангелов на них как будто светиться изнутри.
Несмотря на ранний час, церковь уже была полна народа.
Раскатистый голос священника проносился по залу, пробирая до дрожи каждого прихожанина, но Абрахам, хоть и испытывал инстинктивный, непонятный для рационального человека вроде него трепет где-то в глубине души, все равно помнил, что пришел сюда не за проповедью.
Ригель плавно перемещался между рядами с деревянным ящичком в руках, собирая пожертвования.
Слышались тихие шепотки, звон монет и шелест купюр, и сердце Абрахама вдруг начало прыгать где-то в районе горла — это тоже было что-то новенькое.
Дойдя до него, Ригель едва заметно улыбнулся — видимо, узнал — и подставил ящик.
Никогда еще он не опустошал почти весь свой кошелек с таким удовольствием.
Служба закончилась.
Народ начал расходиться, но Абрахам остался.
— Вы все-таки пришли, — помощник священника подошел к нему, наматывая на палец цепочку от креста. — Вы нашли утешение, которого искали?
— Д-да…
Почему-то он чувствовал себя смущенным подростком, не знающим, что сказать.
— Что ж, я рад, — застегнув дешевенькое, но явно вычищенное пальто, Ригель подхватил огромную стопку книг, перевязанных бечевкой, но та вдруг лопнула, и книги выпали на пол с оглушительным грохотом. — Ой-ой! — сокрушенно воскликнул юноша, падая на колени. — Вот ведь…
— Давайте я помогу!
Это были не церковные книги.
“Арифметика”, “чтение для младших классов” — прочитал мужчина на обложках и, вручив их хозяину, не смог сдержать любопытства:
— Простите за нескромный вопрос, но зачем вам учебники для детей?
— Есть одна девочка в соседней деревне, — Ригель поставил книги на лавку. — Она заболела и не может посещать школу, поэтому я занимаюсь с ней по мере возможности, и эти учебники куплены для нее…
— А где находится эта деревня?
— Недалеко. Так, несколько километров пешком…
— И вы пойдете с этими книгами по сугробам за несколько километров?! — Абрахам еле удержал на месте свою челюсть. — Простите, но вы либо святой, либо сумасшедший…
Ригель тихо засмеялся в ответ.
— Вообще-то, у меня несколько учеников, но книги потребовались только для этой девочки, — на лицо парня набежала тень. — Понимаете, ее семья очень бедна, и… Но ведь это мой долг — помогать страждущим, правда?
— Я провожу вас.
Ригель был очень удивлен.
Отнекивался, отказывался, настаивал на обратном, но переубеждать Абрахама было бесполезно.
Учебники были сложены в пакет, и он категорически отказался их отдавать.
Долгий путь начался.
Они остановились ненадолго у аптеки — Ригель, зайдя в лавку, вернулся с полными руками каких-то склянок и бутылочек.
— У Аннет тяжелая болезнь костей, — пояснил он, бодро идя впереди. — Ее семье не хватает денег на все нужные лекарства…
Даже не разбираясь толком в медикаментах, мужчина понимал, что стоить такие препараты явно должны немало.
И догадка его не подвела.
— К сожалению, пожертвования не окупают всех расходов, так что иногда приходится докладывать из своего кармана, но разве мне много надо для жизни? А она такая славная девочка…
— Могли бы сказать мне, — Абрахам поудобнее перехватил учебники, — я бы мог завалить эту Аннет лекарствами и не обеднел бы ничуть!
Обернувшись, Ригель посмотрел на него с непонятной грустью в глазах и невесело усмехнулся.
— О, вы так добры… Но не стоит, мистер Раиб, я и мой приход вполне могут справиться сами!
Молодой следователь чувствовал себя очень странно.
При других обстоятельствах черта с два он бы согласился идти по морозу непонятно куда и к кому за километры, таща тяжеленные книги, но сегодня почему-то все было иначе.
Ригель уверенно шел впереди, почти не сбавляя темпа, и что-то в нем было… заразительное.