Вода схлынула; Том вдохнул. Он лежал на боку, и перед глазами все расплывалась. Еще один глубокий вдох, и ребра отозвались резкой болью, напоминая, что им тоже досталось. Одежда вымокла до нитки, и теперь у него не было никакой защиты от холода, зубы стучали, тело била дрожь. Том успокоил дыхание, заставляя себя сосредоточиться. Рядом просвистел кусок кирпича, но Кларисса отвела его в сторону. Она же укутала Тома согревающими и защитными чарами, истощив почти весь свой запас сил, но дав ему время прийти в себя.
Тем временем вода на полу собиралась в густые подрагивающие и похожие на слизняков сгустки, которые ползли в сторону СБГ и Прудерса. Парочка призраков пыталась оторвать от пола одного слизняка, но безуспешно. Перед аврорами медленно, но верно рос студенистый подрагивающий шар. У Макдью с рыжим колдуном дела тоже шли нормально. Статуя окончательно скрылась под грудой оружия, картина напоминала сон буйнопомешанного и могла бы называться «Мерлин, атакованный железными дикобразами». И только Маллоун не подавал признаков жизни.
Но перед тем как отправиться к нему, Риддл посмотрел на Клариссу. Поток ледяной воды смыл с нее всю сверхъестественную красоту, и теперь она выглядела как обычная женщина, попавшая в неприятный переплет: мокрая, грязная и вымотанная. «Совсем не богиня, но так даже лучше, богиням обычно плевать на смертных, которые коченеют от холода», — подумал Том и тихо одними губами прошептал ей «Спасибо». А затем поспешил к Маллоуну; до груды магического хлама было рукой подать, но его дважды едва не прикончили.
Макдью отвел меч, нацеленный Тому в глаз, а заклинание Клариссы вернуло призраку кусок камня, который тот швырнул ему в голову. Призраку осколок никакого вреда не причинил, и он устремился вверх, присоединившись к своим собратьям. Они гигантской темной воронкой носились под самым потолком, то ли обмениваясь идеями новых пакостей, то ли просто наслаждаясь обретенной свободой. Но снизу смерч выглядел зловеще, будто готовился выплеснуть на противников потоки горячей серы или раскаленной лавы.
Защитные чары вокруг Риддла почти рассеялись и могли отразить лишь мелкие камни и осколки. Линии пентакля вовремя отделили его от враждебных призраков. Маллоун свернулся калачиком на полу и крепко прижимал к груди пузатую колдовскую бутылку, еще несколько таких же валялись рядом. Риддл позвал его, но он не ответил. Том присел на корточки и всмотрелся в его лицо: глаза его были широко раскрыты, а зрачки расползлись во всю радужку. Синяя искра, впрочем, быстро вернула Маллоуна к реальности, и из его хлипкой груди вырвался протестующий стон.
— Вставайте, аврор!
У Риддла не было ни времени, ни желания с ним сюсюкать: еще одна искра ударила Маллоуна в висок, тот дернул ногой, и одна из бутылок вылетела за пределы круга. Взгляд стал осмысленным и напуганным. Маллоун осторожно поднялся, все еще стискивая бутылку.
— Возьмите бубен.
— А?
Глаза Тома злобно сощурились, Бутылка упала на пол, а Маллоун схватил бубен и выставил его перед собой, как щит.
— Стучите, — Том достаточно сегодня наорался, поэтому перешел на угрожающий шепот, который оказался намного эффективнее воплей. Маллоун начал бить в бубен, не жалея ладоней. Натянутая кожа была бархатистой на ощупь и издавала странный глухой звук, который катился по атриуму, добираясь до самых темных уголков. Риддл поднял бутылку, откупорил и осторожно выставил ее из круга. Из горлышка тянуло благовониями и ладаном. Тяжелый удушливый запах напомнил о похоронах. Темное синее стекло было непроницаемым для взгляда, но Том знал, что там внутри: забальзамированное человеческое сердце. Лучшая приманка для беспокойных душ.
Приготовив ловушку, Том начал нараспев читать заклинание. Он не мог похвастать музыкальным слухом, но его голос обладал своеобразной притягательной силой. Слова обретали вес и прочность железных цепей. Призраки послушно спускались вниз, а почуяв запах из бутылки, не задумываясь ныряли внутрь. Бутылка медленно вращалась на одном месте и, казалось, вот-вот была готова оторваться от пола. Том внимательно наблюдал за ней, перебирая связку пробок с магическими печатями, а когда бутылка наполнилась, отцепил одну из них. Печать, вертясь, полетела по широкой дуге и заткнула горлышко. Наполненную бутылку тут же сменила пустая, а Риддл даже не сбился с ритма. Маллоун восхищенно ахнул и украдкой быстро встряхнул уставшей рукой.
Призраки окружили их плотной стеной, отрезая от товарищей по несчастью. Холодный воздух жалил кожу, бутылки покрылись инеем. Маллоун застучал в бубен с удвоенной энергией, пытаясь согреться. Призраки все прибывали и прибывали, теперь они нависали над колдунами сверху, как грязно серый купол. Том забеспокоился, хватит ли у круга силы, чтобы их удержать. Он уже не решался высунуться за магическую линию, а пододвигал им новое угощение при помощи обломка копья. Смутные силуэты и тени будто срослись или сплавились в одно целое, превратились в лоскутное покрывало, на котором проступало то очертание искаженного криком лица, то растопыренная рука, то рассыпающийся скелет.
Брюс зажмурился и спрятался за писателя, но ни голос того, ни звук бубна не могли заглушить тоскливый вой. Минуя уши, тот забирался прямо в спинной мозг, отчего позвоночник Брюса, казалось, превратился в ледяную палку, а мышцы задеревенели. Он не мог двигаться и стоял столбом на одном месте.
Том ждал, когда в пелене призраков появится просвет, вот только на место одного заточенного в бутылке призрака сразу прилетали два новых. Голос дрожал, но хозяина не подводил, будто это Гилдерой, а не Том тренировался читать длинные магические тексты. Впрочем, ничего удивительного: у Локхарта была своя тренировка — часами говорить о себе любимом.
В призрачном тумане появились первые прорехи, и Том жадно посмотрел наружу. Дракон стоял неподвижно — это хорошо. Макдью — на месте, Кларисса — на месте, рыжий тоже. СБГ и Прудерс пытались затолкать водяной шар внутрь магического пентакля. Шар оказался проворнее, ускользнул от них и покатился по атриуму.
— Шука — берегись!
Слово «шука» все-таки имело силу заклинания, потому что Макдью без всякого волшебного плаща подпрыгнул на несколько футов вверх. Шар пронесся под ним и с шипением проехался по хвосту дракона. Авроры бежали за ним, будто пара неуклюжих котят за клубком ниток. СБГ еще размахивал руками и корчил шару страшные рожи. Шар резко вильнул в сторону и устремился на рыжего колдуна, тот, не раздумывая, последовал примеру Макдью и рванул вверх. Стоило ему на секунду отвлечься от чар, как проклятие тут же развернулось и метнулось к Риддлу, а призраки бросились врассыпную. Огненная морда застыла у границы круга. Алые глаза буравили колдунов яростным взглядом.
Неожиданно для себя Маллоун выкрикнул:
— Видал я твою маму в тролльем борделе! — и зажмурился, ожидая верной смерти: до него не сразу дошло, что проклятие больше не двигается. А когда дошло, то лицо его стало красным под цвет драконьих глаз.
— Неплохо сказано.
— Правда?
— Угу, — Том ухмыльнулся и выставил за границы круга последний сосуд. Маллоун просиял от похвалы. На его счастье, ни одна из частей полиморфного магического образования не могла похватать остроумием, иначе обязательно бы спросила: «А что сам аврор Маллоун забыл в тролльем борделе?»
— Дальше вы справитесь без моей помощи.
— Но я… я… — он чуть не выронил свой бубен. Он с ужасом смотрел, как призраки лезут в бутылку — большой круглый сосуд с очень узким горлышком. — Я не знаю, что мне делать.
— Запечатать сосуд, — Том небрежно сунул ему связку пробок. Маллоун машинально схватил ее, но выпустил из рук бубен.
— Бутылок больше не осталось, как же мне… — беспомощным взглядом он обвел толпу призраков; та хоть и поредела, но все еще могла устроить шумную вечеринку.
— Развлеките их светской беседой, — бросил Риддл через плечо, собираясь выйти за границу круга.
— Нет, нет, — в панике затараторил Маллоун. — Я не могу, у меня проблемы с общением. Я работаю над этим, но не продвинулся дальше тренировок на кошках.
Том остановился и с неожиданным для себя любопытством поинтересовался:
— Кошки остались живы?
— Нет.
Вот теперь Маллоуну удалось его удивить.
— В смысле, они были чучелами. Моей бабушки. Я… я хочу сказать, они уже были мертвыми, пока я с ними разговаривал.
— Вот и хорошо, значит, наши призраки тоже не воскреснут.
Риддл задержал дыхание, когда плотная стена холодного воздуха коснулась его лица. Но кроме неприятного озноба он ничего не почувствовал — призраки были слишком заняты, чтобы атаковать его всерьез. В атриуме стало спокойнее: не свистели камни, не летало оружие, а водяной шар стоял внутри магического пентакля. Но и силы колдунов убывали с каждой секундой. Лицо Макдью покраснело, и на лбу выступили жилы, будто он пытался поднять слишком тяжелый груз, Кларисса покачнулась и опустилась на пол, Прудерс тоже выглядел не лучше призрака, но черпал энергию в тушке тритона, которая теперь болталась у него на шее.
Некоторое время Брюс тупо пялился в пространство, а потом его внимание привлек тихий стук. Бутылка, набитая призраками, дрожала, из горлышка торчал полупрозрачный кусочек, похожий на шелк. Он шевелился и пытался ввинтиться внутрь, и с третьей попытки у него получилось. Брюс спохватился, дотянулся до связки с печатями и сделал то, что ему сказал писатель. Призраков в бутылке было слишком много, и, поняв, что их заперли, они забыли про сердце и теперь жаждали лишь одного — вырваться обратно наружу. Бутылка закачалась. Сердце Брюса замерло: он был молодым и глупым, но приближение неприятностей почувствовал сначала печенкой, а потом носом. Именно туда попала выбитая из бутылки пробка, вслед за ней вылетел разозленный дух, даже не вылетел, а выстрелил, будто его подбросила вверх струя хорошо взболтанного шампанского. С визгом он врезался в стеклянный купол, разрисованный планетами, кометами и звездами. Вращение небесных тел остановилось, и по синему фону побежала тонкая сеточка трещин. Остальные призраки тоже устремились вверх с реактивным ревом, как настоящие ракеты в настоящий космос. Купол атаки не выдержал, огромные куски стекла, такие же смертоносные, как нож гильотины, рассекая воздух, обрушились вниз.
Летящее с высоты стекло взрывалось не хуже гранаты, осколки фонтаном разлетались во все стороны. Тома спасла слепая удача: крупные осколки его не задели, а от мелких защитили слабенькие чары.
Оглушенный и вымотанный, он сжался на полу. Победа была уже близка и манила, как солнечный лучик света в конце длинного подземного лабиринта. Ему не хватило выдержки, он поспешил, бросил Маллоуна, хотя знал, что этот идиот не может сопли вытереть без няньки. Риддл застонал сквозь стиснутые зубы. Он готов был сдаться.
Последние куски купола еще продолжали падать, хорошо еще, что призраки не додумались швыряться ими целенаправленно. Зато они накинулись на несчастную статую Мерлина, крутанули ее на пьедестале, как волчок, и радостно загигикали, когда она завалилась на бок. Голова от удара отлетела, а железный панцирь из магического оружия осыпался, как шелуха. Следом взорвался водный шар, но за секунду до этого СБГ сграбастал Прудерса и отпрыгнул в сторону. Что стало с остальными, Том разглядеть не успел: проклятие уже тянуло к нему свою оскаленную пасть.
Он отшатнулся, и между ним и драконом упал еще один кусок звездного неба. Том отлетел назад, надеясь, что удаче еще не надоело его беречь. На защитные чары у него уже не осталось сил. Своим маневром он выиграл лишь пару секунд, проклятие тут же устремилось за ним; стекло громко хрустело под перламутровым брюхом. У Тома оставалось два варианта: либо избавиться от кристалла с телом, тогда у него будет шанс ускользнуть, либо снова умереть, но уже без всякой надежды воскреснуть. Бежать не имело смысла, проклятие все равно его найдет. В воздухе было пусто, даже призраки притихли, будто понимали этот танец только для двоих. Хотя какие танцы могут быть между мухой, тупо бьющейся в окно, и кошкой, терпеливо выслеживающей свою жертву. Линдвурм играл с ним, уверенный, что добыча никуда не денется.
Чуть раньше Том думал сбежать в другой мир, но побоялся, что тело Гилдероя не выдержит перехода. И еще он отвык спасаться бегством. «Кретин», — обругал себя Риддл; рука стиснула кристалл, и острые грани больно вонзились в кожу, но вопреки здравому смыслу он не мог решиться оборвать цепочку. Однажды он уже потерял собственное тело и поклялся, что на все пойдет, лишь бы это не случилось снова, потому что знал: у него не хватит сил повторить тот путь из небытия длиной в пятнадцать лет.
Щеку обожгло жаром, проклятие подобралось слишком близко, Риддл вильнул в сторону, но его маневры стали слишком предсказуемыми. Чудище двигалось как змея, ползало медленно, но, когда нужно было совершить одно резкое движение, скользило быстрее секундной стрелки. Пасть распахнулась над ним; вблизи она выглядела как врата ада для одного самонадеянного темного мага.
Сомкнуть челюсти проклятие не сумело. Том озвучил самое извращенно-изощренное ругательство, которое только знал, и разжал кулак с кристаллом.
— Эй, Локхарт, быстрее спускайся сюда! — заорал Макдью.
Все это время Риддл смотрел только на линдвурма, теперь же он обвел взглядом атриум. Тот походил на поле боя, за одним исключением: трупов здесь не было. Проклятие попыталось плюнуть огнем, но пламя стекло вниз, не в силах сопротивляться чарам обворожительной Клариссы Лэнд.
Том ухмыльнулся, нижняя губа треснула, но это не испортило ему удовольствия. Логика подсказывала, что полиморфное магическое не может испытывать человеческих чувств, на что интуиция возражала: если эта тварь наслаждалась, гоняя его по атриуму, значит, и хороший пинок судьбы она тоже сможет почувствовать.
Риддл опустился рядом с рыжим колдуном. Осколки стекла больно вонзились в ступни сквозь подошвы ботинок: Гилдерой носил дорогую и непрактичную обувь из тонкой кожи. Перед глазами летали красные пятна, Том резко дернул себя за мочку уха, и в голове немного прояснилось.
— Я не смогу долго его держать, — сказал рыжий.
— Не нужно… долго…
Кларисса, рыжий и Макдью были на своих местах, Маллоун стучал в бубен, а вокруг него кружились оставшиеся на свободе призраки. Пруденс плел заклинание, призывая к себе разлитую по полу воду. Красивого шара у него больше не получилось, горка колышущейся слизи походила на кучу экскрементов, но из уважения к живучести тщедушного архивариуса Том решил считать ее растекшейся пирамидой.
— Готовь задницу, шука, — СБГ радостно хлопнул в ладоши. После всех сегодняшних передряг он единственный выглядел так, будто только что вышел из дому после хорошего сна и вкусного завтрака. Повезло тем, кого природа наделила силой и мозгами орангутанга. — Послушайте, — сказал Том. — Я встану в круг, а вы ослабьте чары, позвольте проклятью меня атаковать.
Он жалел, что не может вложить свои мысли прямо рыжему в голову, вместо этого приходилось подбирать слова, расставлять их в нужном порядке, следить, чтобы объяснение звучало просто и понятно.
— Вы хотите, чтобы дракон на вас набросился, — рыжий посмотрел на Риддла с сомнением.
— Да, — Том подавил раздражение. — Главное — не отпускайте его полностью.
— Что, если я не успею его остановить?
— Не вмешивайтесь, я знаю, что делаю.
— Надеюсь, господин писатель, но…
Его оборвал душераздирающий вой. Они вздрогнули, стали озираться по сторонам, высматривая, какая еще пакость вылезла из драконьего брюха. Источником звука был Маллоун. Тот придумал способ избежать ненавистной светской беседы — исполнить призракам арию из оперы «Влюбленная магла».
— Как гвоздем в ухо, — рыжий поморщился. Зато духам нравилось; впрочем, они-то общались на частоте ультразвука.
Риддл быстро перелетел через зал, чудовище внизу напряглось под золотистой сетью из чар, которая уже начинала тускнуть и гаснуть. Том опустился в свой пентакль, и линия круга, вспыхнула ярко-алым, загудела, будто рядом открылся проход для тучи невидимых мух.