Я не знала, что сказать, щеки вновь вспыхнули — проклятье, как же хотелось оказаться подальше отсюда, но любопытство мешало уйти. Трейми будто понял это и снова улыбнулся, теперь уже мягко. Он прищурился, глаза блестели, как лезвие меча. На миг я ощутила его у горла и заговорила, только бы развеять жуткие образы:
— Что же пугает птиц? Им не обязательно подходить к тиграм.
Трейми хохотнул и взглянул на Павви. Наконец удалось вздохнуть полной грудью, несмотря на обаяние, этот господин заставлял меня внутренне содрогаться. Почему он так смотрел? Почему улыбался? За все время мы с ним говорили лишь несколько раз, и всегда казалось, что он знает обо мне все. Глупо было в это верить, но все же.
— Птицы защищают себя. Они боятся клыков и когтей, которыми их можно достать даже сквозь решетку. И им очень приглянулись места, на которых сидят тигры, на своих они уже давно склевали все зерна.
Трейми засунул палец в клетку и принялся дразнить попугая. Я не верила, искала объяснение сказанному, но без толку. Неужели он знал что-то страшное, что грозило нам, или нарочно заманивал в ловушку? Нет, мы столько лет жили здесь спокойно, зачем кому-то плести козни?
— Зачем вы говорите мне это?
Сердце колотилось, а лорд продолжал играть с попугаем, будто нарочно дразнил меня. Как же приятно было, когда Павви все-таки цапнул его.
— Ай, разбойник, — посмеялся Трейми и надолго замолчал. — Я говорю это, потому что отверженным лучше держаться вместе. Птицы здесь злые и готовы заклевать всех по очереди.
Я едва не фыркнула. Это он отверженный? По-моему, мало кто чувствовал себя при дворе так свободно, как лорд Трейми. Года не проходило, чтобы ему не пожаловали земли, он всегда держался рядом с королем и лордом-регентом. Следовало уважать его, мало кто добивался такого к своим тридцати с небольшим, но не верилось, что за его улыбочками пряталось что-то благородное.
Он явно говорил о своем происхождении — титул пожаловали его отцу, а о предках ничего не было известно. Говорили, что у того в роду были одни светловолосые, от чего поползли слухи о добродетельности его супруги. Меня это не заботило, но отчего-то Трейми волновало, что птицы-придворные возьмутся за него. Обычно высокородные не любили тех, кто возвысился своими силами, но какой прок от союза со мной, королевской пленницей?
Разумного ответа я так и не добилась, поэтому сказала, что тороплюсь к сестре и ушла. Наши покои были недалеко, в башне. Общая гостиная вела к двум спальням и каморке, в которой спали служанки — Мардаред и Анора. Хотелось бы закрыться у себя и подумать, но стоило распахнуть дверь, как я увидела Катриану.
Она сидела за столом в гостиной и читала книгу. Сквозь небольшое окно проникало мало света, поэтому мебель смотрелась темной, только поблескивала шелковая нить на обивках кресел и стульев. Два стояло перед небольшим камином, из которого выгребала залу Анора.
— Что с тобой? — встрепенулась Катриана.
— Ничего.
Я закрыла дверь и прижалась к ней спиной. И когда дыхание так сбилось? Сердце едва не выпрыгивало из груди. Сестра подошла ко мне и буквально вжала в дверь. Я ненавидела, когда она так делала! Катриана была выше и крупнее, но именно в такие моменты казалась горой, способной раздавить.
— В чем дело? Отвечай, — велела она.
— Ни в чем, Анора, идем, переоденешь меня.
Я проскользнула мимо сестры и кинулась к себе. Уверена, она мне это припомнит, но нельзя же было все рассказать. Бедняжка и так извела себя, не хватало только смутных речей лорда Трейми.
Моя спальня тоже была темной. Массивный каркас кровати и тяжелые сундуки смотрелись громоздко и делали комнату маленькой, но это и привлекало. Главное, что она отличалась от моей комнаты дома. Та была большой и светлой, а кровать стояла на возвышении, мимо без конца сновали няньки и служанки, еще отец собрал дочерей своих лордов, чтобы мы вместе играли. Всегда рядом находились люди, было шумно, весело.
Да, пусть будет темнота, только бы не вспоминать. Я уже пять лет не видела родителей, даже не могла написать им о своих чувствах — письма наверняка вскрывали, а отправлять с голубями запрещалось. Можно было бы рискнуть, но рано или поздно это заметили бы и неверно истолковали. Нас привезли сюда как раз для того, чтобы избежать тайных сговоров, не стоило сомневаться, что за отправкой писем следили очень пристально.
Лица родителей размылись в памяти, разве это нормально? Как забыть цвет глаз отца? Или голос матери? Я чувствовала себя предательницей, но вина была на короле, на проклятом лорде-регенте. Почему он до сих пор правил страной? Уверена, отец убедил бы его величество в своей преданности, если бы тому не нашептывали злые мысли.
В сердце будто иголку воткнули, и оно ныло, мучило, не давало отвлечься. Я злилась, невероятно злилась на весь мир, и никакие доводы в защиту монарха уже не успокаивали. Ненавижу его, всех, кто у власти, они отняли у меня семью!
— Леди? — раздался голос Аноры.
Я отскочила от двери и отвернулась. Не хватало, чтобы она заметила скорбь на моем лице. К сожалению, плохие новости не закончились, и Анора приготовила мне такое же платье, какое сейчас было на Катриане: светло-зеленое, с серебристым узором и темным мехом на широких рукавах. Хватило одного взгляда на него, чтобы вспомнить заливистый смех сестры. Как мы любили пробираться в нежилую часть отцовского замка, где хранилась старая мебель и доспехи. А подсматривать за праздниками… думаю, присутствовать на них было не так любопытно. Мы старались затеряться среди слуг, прятались под столами или знаменами.
Одинаковые платья нам сшили пару лет назад. Думаю, смотрелись мы глупо, но нас это веселило, остальное не имело значения. Потом умер последний из наших братьев — Ристерд. Боги, ему было всего одиннадцать! Нас даже на похороны не отпустили, заставили сидеть в этих темных покоях. Каждый встречный выражал соболезнования — чушь, им было все равно, или они радовались, что у Дармейдов не осталось наследников. Приходилось терпеть, а так хотелось обнять родителей, у них остались только мы с Катрианой.
Теперь сестра стала наследницей, но женщины не могли ничем владеть. После смерти отца все перейдет к ее мужу, и наш род прервется. А ведь мы управляли теми землями уже сотню поколений. Не верилось, что все рухнет, но как еще? Вряд ли у матушки будут другие дети.
С тех пор Катриана изменилась. Наверное, она чувствовала вину за то, что на ней закончится род Дармейд. Или ответственность за родителей и меня, ведь теперь она старший ребенок. Не знаю, мы больше не разговаривали, не сплетничали, не делились тайнами. Сестра стала резкой и все время раздраженной.
Я так задумалась, что безвольно позволила Аноре надеть на себя это платье. В нем было уютно, но недовольный взгляд Катрианы буквально прожигал. Мы молча сидели в гостиной и читали, других занятий на сегодня не было. Придворные отправились на охоту, а вечером будет праздник, незамужние девы такое не посещали, даже наследницы. Принцесса Стиалла овдовела несколько лет назад и жила здесь, но помощь с подготовкой ей не требовалась, ведь за этим не наблюдала половина столицы.
Я пыталась читать, но мысли крутились вокруг разговора с лордом Трейми. Нужно было сказать Катриане, но не хотелось ее беспокоить. Впервые за день сестра казалась безмятежной, даже улыбалась, листая книгу. Я же мяла кружевную скатерть на столе и трясла ногой. Возможно, стоило просто забыть? С какой стати доверять человеку, который никогда не замечал нас? Или он действительно что-то знал?
За окном незаметно стемнело, Анора и Мардаред принялись ходить по комнате и зажигать свечи, топая невероятно громко. Все, терпеть дальше не выйдет. Пока из меня вырывался поток слов, Катриана все больше мрачнела и хмурилась.
— Лорд Трейми? — протянула она. — За все годы мы с ним едва ли парой слов обменялись.
— Поэтому я и сомневаюсь, стоит ли ему доверять.
Сестра барабанила пальцами по книге и смотрела в никуда. Ее следующая фраза заставила меня ужаснуться:
— Возможно, он рассматривает брак с одной из нас.
— Глупости! Он не высокородный, король не позволит ему соединиться с членом такого древнего рода, как наш!
— Это отец бы не позволил, а решать не ему. Трейми предан королю… может быть, брак со мной действительно будет выглядеть нелепо, но ты младшая, почему бы и нет?
Я скривилась, хотя внутренне задрожала. Смущало все — лорд Трейми со своей улыбкой, брак в целом. Девы выходили замуж лет в пятнадцать, а мне было уже восемнадцать, к тому же партия Катрианы вызывала больше трепета. Кому ее отдадут? Что он сделает с нашими землями? Король не торопился подбирать нам пары, я перестала ждать.
— Поэтому он мог говорить правду, и… — Сестра запнулась.
Она продолжала хмуриться, но уже нерешительно закусила губу.
— И? — Я до боли вцепилась в книгу — сейчас что-то произойдет.
— Сегодня я навещала лорда Торсонта, после возвращения из города…
— Ты была у него одна?
Слова вырвались сами собой. Приличия меня не волновали — сестра была права, с нашим приданым бояться нечего, но почему она так себя вела? Порой казалось, что Катриана нарочно подражала мужчинам, ходила где вздумается, дерзила. Того и гляди скоро заявит, что сама будет править отцовскими землями.
— Лорд Торсонт, — повторила она и помолчала, зло рассматривая меня, — тоже предупреждал.
— О чем?
— Не знаю… я и не поняла, пока ты не рассказала о Трейми. Он просто советовал быть осторожнее.
Мы замолчали. Лорд Торсонт был давним другом отца, он часто приезжал к нему и поддерживал нас с Катрианой после переезда сюда. В его слова верилось куда больше.
Я не могла осознать произошедшее. Двое говорили о возможном заговоре… нет, это звучало слишком необычно. О возможных неприятностях, но кому мы понадобились? Что мы можем, ведь отец далеко — вредить явно собирались ему.
— Нужно найти способ предупредить отца, — выпалила я, и в дверь постучали.
Короткие острые звуки разлетелись в тишине. Они напоминали удар топора о плаху, даже пламя свечей дрогнуло. Анора пошла открывать, ее можно было спутать с приведением — худая, в светло-сером платье и со светлой косой. Я отвернулась, но тревожное лицо Катрианы не успокаивало.
— Там никого не было, только это. — Анора вернулась и протянула мне сложенный листок бумаги.
Наверняка дети шалили, к нам часто заходили дочери лордов Амбин и Шеве. Бумагу скреплял воск без печати, послание начиналось с кляксы, но какими бы размашистыми ни были буквы, отточенный подчерк явно не принадлежал маленьким девочкам.
— Что там? — спросила Катриана.
В горле застрял ком, и ответить не вышло. Руки затряслись, я вскочила на ноги… не знаю зачем, нужно было двигаться, внутри будто огонь горел. Написанное не могло быть правдой, не могло!
========== Глава 2 ==========
— Дай! — Сестра выхватила письмо и подбежала к камину.
Меня до сих пор трясло, боги, пусть написанное будет глупой шуткой. Я молилась об этом, но кто станет так шутить?
— Без подписи, — отчаянно взвизгнула Катриана. — Анора, посмотри, есть ли кто-то в коридоре, быстро!
Перепуганная служанка кинулась к двери, а мы с сестрой посмотрели друг на друга. Вот и исчезла ее недовольная гримаса, глаза расширились и испуганно блестели.
— Думаешь, это правда? — спросила я. — Письмо явно написано не отцом, в нем нас называют леди.
Так хотелось услышать, что бояться нечего, но Катриана молча смотрела на меня и явно ждала того же.
— Если правда, то отец решил объявить войну королю. — Последние слова она прошептала. — Он предупредил бы нас, а не сообщал бы в последний момент, что в Нортии нас ждет вооруженный отряд, чтобы отвезти домой…
— Он мог думать, что мы испугаемся и выдадим себя, если узнаем заранее. Лорд Торсонт ведь говорил тебе!..
— Он только советовал быть осторожнее! И при чем здесь лорд Трейми?
— Что там сказано о том, как нам сбежать? Посмотри!
От страха мысли перепутались, детали уже забылись. Дрожащими руками Катриана поднесла бумагу к глазам.
— Сказано ждать, нам помогут.
— Уж не Трейми ли?
Мы снова застыли и посмотрели друг на друга. Нет, глупости, зачем отцу обращаться к королевскому лизоблюду. Тогда к чему был тот разговор? У меня голова закружилась, пришлось опереться на стол.
— Нужно подумать… Катриана, было еще что-то необычное?
— Не знаю.
— Вспомни, кто-нибудь что-нибудь говорил? Нам нужно решить, верить ли написанному…
— Я ничего не знаю!
Сестра закрыла лицо руками и застонала. Не стоило давить, она считала себя обязанной найти выход.
— Вряд ли отца кто-то поддержит, дети остальных лордов все еще здесь. И отец никогда не выказывал желания идти против короля… — начала я, но Катриана перебила:
— Мы пять лет его не видели, откуда ты знаешь? А из плена он всегда хотел спасти нас!
— Это не плен!..
— Разве?
— Боги… — Я схватилась за голову.
Глупость, все это глупость, не могло такое случиться, отец был предан короне. Но мы действительно давно не видели его, и та женщина на улице… не знаю.
— В любом случае, это нужно сжечь. — Сестра скомкала письмо и потянулась к свече на камине. — Дай что-нибудь, нужно убедиться, что сгорит все!
На столе стоял кувшин с вином и несколько кубков. Я схватила один, но не успела подойти к Катриане.
— Стойте, господа, так нельзя! Стойте! — Это кричала Анора.
Она спиной влетела в комнату, будто ее толкнули.
— Уйди, женщина! — раздался громовой голос.
Вслед за служанкой показался лорд Маганат — глава военного совета. Внутренности сжались, когда я увидела его высокую, тучную фигуру. Он был стариком, но выглядел ужасно грозно в своем кроваво-красном плаще и в доспехах. Они сияли в пламени свечей, отблески резали глаза, в них так и чудились злобные рожи.
Маганат небрежно поклонился, демонстрируя лысину.
— Леди, — скорее выплюнул, чем сказал он, — пойдете с нами.
Меня затрясло, когда лорд стал приближаться. Его огромное, сияющее тело раскачивалось, каблуки сапог стучали об пол, и звуки напоминали раскаты грома. Вдруг за его спиной показались стражники, забрала на их шлемах были опущены, шипы на наручах и поножах пугали, хотелось пятиться, вжаться в угол, исчезнуть. Ноги будто отнялись, а эти высокие, ужасные люди все надвигались.
— Немедленно объяснитесь! По какому праву вы… — начала Катриана.
— Молчать! — рявкнул Маганат.
Он взмахнул рукой и задел кувшин на столе. Вино вылетело блестящим потоком и плеснуло на нас с сестрой; холодное, мерзкое, в грудь будто меч вонзили. На платье стало расползаться темное пятно, оно не останавливалось и словно проглатывало меня.
— Что происходит? Почему вы ворвались? — крикнула я.
Голос испуганно звенел. На пухлом лице Маганата появилось виноватое выражение — он не собирался нас обливать. Но оно быстро исчезло, и лорд нахмурился.
— По приказу лорда-регента, — гаркнул он и кивнул стражникам.
Они вмиг оказались рядом, потянулись ко мне, словно тени из стены. Сталь блестела, шипы, сердце бухало в груди — все сливалось. При упоминании лорда-регента сжалось горло, так и почудился его холодный взгляд. Письмо, боги, они все знали. Нас хотели оклеветать… оно же у сестры!
— Катриана!
Она стояла рядом и отмахивалась от стражников.
— Пустите, не смейте! — кричала я, чтобы выплеснуть страх и поддержать сестру. Чтобы досадить этим людям. Как смели они вытворять такое?!
Короткие, почти вежливые касания к спине быстро исчезли. Чьи-то пальцы впились в мои предплечья, пятно на груди холодило кожу — враги пробрались везде! Сестра кричала и бранилась, я тоже. Что еще оставалось? Нас волокли куда-то, везде были фигуры в броне, лязг, ножны хлестали по ногам.
Мелькнула дверь наших покоев, показались факелы и каменные стены коридора.
— Катриана! Куда нас ведут, ответьте!
Все молчали. Огонь слепил глаза, меня больно дергали за руки. Мы шли к лорду-регенту? Или сразу на казнь? Они не могли появиться вслед за письмом случайно.