- Уяснила? – мягко улыбнувшись, наконец-то спросил Джим.
Вместо ответа Мелисента истово закивала, больно стукаясь затылком об стену.
- Вот и славно, – Джим отпустил её и прилежно расправил загнувшийся воротничок на рубашке дирижёрши.
Кукумбер осела на пол, устала, наверное, хотя Джим вроде совсем недолго с ней разговаривал.
- Свободна! – снова рявкнул Джим, да так, что она сорвалась и с низкого старта рванула к выходу. В дверях она налетела на Шерлока, перепугалась ещё больше, шарахнулась от него в сторону, дождалась, пока тот, не понимая, в чём дело, пройдёт, и только потом скрылась за дверью.
- Что это было? – ошарашено спросил Холмс.
- Эта были плоды моей разъяснительной беседы, – похвастался Джим.
- Ты её так запугал, она хоть дирижировать сможет? Руки дрожать не будут? – Шерлок беспокоился больше для вида, в душе он и сам мечтал устроить Кукумбер разнос и теперь был доволен, что справедливость наконец-то восторжествовала.
- До концерта ещё четыре часа, устаканится, – беспечно махнул рукой Джим.
И правда, устаканилось. Дирижёрша, в слегка затянувшийся из-за её отсутствия перерыв, в ближайшем баре отеля приняла на грудь стакан виски и теперь была спокойна как бронетранспортёр. К Эмме больше не цеплялась и обходила их с Шерил, точно они были чумными бродягами – по широкой дуге.
Так незаметно пробежало время до концерта, оставалось в обрез на переодеться-накраситься.
В новом концертом зале, что был совсем недавно отстроен на территории, свободной от археологических раскопок и исторических построек, коими кишела большая часть Италии и Рим в частности – Шерлок чувствовал себя неуютно. Ему не давал покоя огромный стеклянный купол прямо над зрительным залом*.
Архитектор в брошюрке уверял, что купол выполнен из огнеупорного, пуленепробиваемого, укреплённого титановым каркасом суперстекла. По всему выходило, что оно выдержит не то что артобстрел, но и ударную волну от взрыва водородной бомбы.
- Что? Боишься, что на нас упадёт водородная бомба? – хохотнул Джим. Он тоже читал эту брошюру и немало посмеялся.
- Нет. Боюсь, что на нас упадёт эта стеклянная крыша.
- Никогда не замечала за тобой такой мнительности, – фыркнул Джим, оглядывая зал, в котором пока были только технические работники, перетаскивавшие груды проводов и прочей непонятной техники.
- Это всё твоё дурное влияние. Я становлюсь параноиком и начинаю видеть опасность там, где её нет, – медленно проговорил Холмс, нервно теребя смычок. – Вот, например, те рабочие. Умом я понимаю, что все эти провода нужны для подключения к колонкам и другой аппаратуре, а воображение мне упорно рисует, что они собрались устанавливать взрывное устройство под одним из кресел. И с крышей то же самое. Мне кажется, что она не выдержит ничего из того, что перечислено в брошюре, и обвалится вниз.
- Ну… - Джим аккуратно, чтобы не размазать помаду, побарабанил пальцами по губам, раздумывая, а потом выдал: – Даже если этот купол не выдержит и обвалится, все эти осколки и куски арматуры упадут на зрительный зал, не задев сцену. Нам нечего бояться!
- Ты меня успокоила, – иронично согласился Шерлок.
- А как же иначе? Со мной всегда так. При мне даже непослушные дети и истерички успокаиваются!
- И я даже догадываюсь, почему.
- Вам тоже не по себе, да? – к ним подошли Джулия и Габби.
- Из-за купола? Да, – поделился Шерлок.
- Нет! – со смешком отмахнулась Габби. – Джулии позвонил сеньор… Как его зовут?
- Дукакис, – подсказала Джулия, и, густо покраснев, добавила: – Я оставила ему свой номер телефона. Он такой душка…
- И что? – прервал её лепет Джим.
- Он сказал, что не смог в полной мере насладиться нашей игрой в банкетном зале, и поэтому придёт на концерт. Правда, здорово?
Шерлок не готов был разделить радость Джулии. Его вдруг прошиб холодный пот, и паранойя обострилась раза в два. Даже сцена уже не казалась такой надёжной и грозилась прямо под ногами обвалиться в бездонную пропасть. Возможно, прямиком в ад. А там Нерон, Гитлер и толпа философов… Ужас, в общем.
- Эмма, нам нужно срочно бежать! – выпалил Шерлок, железной хваткой вцепившись в руку Джима.
- Куда? – удивились девушки.
- В уборную, – Джим ослепительно улыбнулся, хотя в глубине души хотелось взвыть от боли, – носик припудрить! Мы сейчас придём!
В туалете Джим первым делом проверил все кабинки и на всякий случай – вентиляционные люки, о чём настойчиво попросил Шерлок. Прямо-таки потребовал.
- Ты что, последние мозги растерял? – набросился на него Мориарти, как только всё было проверено. – С чего это ты решил линять?!
- А ты не понимаешь?! Сюда придёт мафия! Мы же человек восемь у них вчера уложили под шумок. Четверых из них – гарантированно убили! Они, по-твоему, совсем кретины, чтобы не отличить удушение от сердечного приступа?
- Я тебе больше скажу – они полные кретины! Они не заметили, как это случилось!
- Но потом-то неужели не разобрались?! – продолжал упрямо гнуть свою линию Холмс.
- Шерил, это точно ты? Тебя пришельцы не похищали? Потому что та Шерил, которую я знаю, всех до единого, кроме себя любимой, считала непроходимыми тупицами. Куда всё это делось?
- Обстоятельства изменились. Мне нужно переключиться, – практически спокойно проговорил детектив, хотя взгляд его нервно метался по помещению.
- Как? Что тебе для этого нужно?
- Вот! – наконец-то Холмс остановил своё внимание на маленьком волоске на краю раковины. Волос тут же был осмотрен со всех сторон, обнюхан, попробован на вкус, потом была выдана логическая цепочка и целый мешок фактов – кому принадлежал этот волос, сколько лет владелице, её профессия, семейное положение, сколько детей, есть ли домашние животные… В общем, небезопасно было при Холмсе разбрасывать свои волосы, всё мог рассказать по нему, как цыганка, любого мог по нему найти, лучше Терминатора.
- И что? – спросил Джим, когда Шерлок замолчал и выжидательно на него уставился
- Что значит что?! А где восхищённое «Боже, Шерлок! Это гениально! Но как ты узнал?! Потрясающе!»? Где всё это?!
- Ты серьёзно, что ли? – подозрительно уставился на него Джим.
- Да! – нервно всплеснул руками Шерлок.
– Тебе изобразить восторженного идиота? Позволь узнать, зачем? – деловито поинтересовался Джим, внутренне покатываясь от смеха.
- Джон, – устало выдохнул детектив. – Раньше никто так искренне мной не восхищался. До него. Он подсадил меня на свои похвалы. Сначала я думал, что с одного раза ничего не будет, но мне требовалось ещё и ещё. И теперь у меня ломка. Уже больше недели я не получал дозы лести. А Джон, он на всех так действует. Даже Майкрофт подсел – приезжает раз в неделю похвастаться своими успехами и закинуться похвалой от Джона. Думает, я не знаю. Да у него же зрачки сужены от ломки, что я, наркоманов никогда не видел! Лестрейд, казалось бы, ему-то зачем, а туда же! Зовёт Джона в бар, якобы пива попить, а по галстуку видно – не за пивом он его зовёт! Да что я тебе говорю? Тебя просто никогда не хвалил Джон! Готов поспорить, что твой Моран уже прочно сидит на его похвалах…
- С ума сойти! – воскликнул Джим. Это никоим образом не относилось к дедуктивным способностям Шерлока, он скорее поражался. Шерлока, кажется, бросало из крайности в крайность. А вот с Джоном следовало быть осторожнее, хотя ему-то что волноваться? Мориарти ни разу не сделал чего-либо, за что Ватсон мог бы его похвалить. К тому же, Джима заинтересовал вопрос несколько другого плана.
– Слушай, а может статься, до меня ты и сексом ни с кем не занимался? И теперь без этого тоже жить не сможешь? – еле сдерживая смех, спросил он.
- Я серьёзно! – проорал Холмс, он был на пределе. Руки тряслись, как у алкоголика. – Скажи уже что-нибудь, и по возможности с интонацией Джона! Это важно!
- Хорошо. Я попытаюсь, – продолжая издеваться, пообещал Джим и даже деловито откашлялся: – О, Шерлок! Это гениально! Все эти выводы! Из одного волоска! Поразительно! Просто невероятно! Ты насмерть сразил меня своим гением! Ты гений, Шерлок! Гений! Гений!!!
- Прекрати паясничать! – остановил его измученный ломкой детектив. – Ты издеваешься, а не хвалишь! И совсем не похоже на Джона.
- Ладно, я пошутил, – присмирел Джим и, помолчав, чтобы настроится на нужный лад, заговорил. В гулкой тишине уборной его голос зазвучал особенно проникновенно. – Шерлок, ты уникален (прямо как яйцо Фаберже). Ты не такой как все (ты единственный в мире гомосексуальный асексуал - или наоборот), я понял это с первого взгляда (а со второго убедился в этом). Я был счастлив, что нашёл кого-то, похожего на меня (такого же чокнутого). И потом ты всё сильнее убеждал меня в своей гениальности (тем, что рушил мои планы и лез куда тебя не просят), в том, что ты способен на всё (ну, я уже говорил, что ты больной на всю голову). С тобой интересно (и в цирк ходить не надо), ты заводишь (как метамфетамин)…
У Джима накопилось немало мыслей по поводу Холмса, но он вовремя понял, что простое восхищение способностями детектива вылилось в нечто иное.
Шерлок смущённо кашлянул, продолжая упорно смотреть в пол. На кафеле валялись ещё несколько волосков, что говорило либо о линяющей женщине, либо о ленивых уборщицах.
- Это ни капельки не похоже на то, что обычно говорит мне Джон, – в конце концов выдавил Шерлок.
Джим внимательно смотрел на него. При малейшей негативной реакции со стороны детектива он был готов снять с ноги туфлю и бить его по голове пока на кафель не брызнет гениальный мозг. Он не собирался оставлять живых свидетелей своего откровения.
- И знаешь, - продолжала жертва признания, - мне кажется, этот наркотик вызывает ещё более сильное привыкание, чем предыдущий. Я хочу…
И вот, на самом интересном месте, когда, возможно, Шерлок признался бы Джиму в ответных чувствах или выдал бы очередную гениальную тупость, которая бы всё испортила, в туалет вбежала Габби. Не Кукумбер, и на том спасибо. Потрясений на один день и так было достаточно.
- Вы что тут стоите? Скоро занавес поднимут! Быстро на сцену!
* - Автор честно пытался нагуглить концертный зал с подобным архитектурным излишеством, в виде стеклянного купола, не нашёл и выдумал его сам.
========== Часть 9 ==========
На сцену они успели буквально за секунду до того, как стал подниматься занавес. Джим в темпе неуклюже расправил юбку и попытался красиво установить виолончель. Несмотря ни на что, у него это получилось. Шерлоку было проще, он подбежал к пюпитру и схватил скрипку. На их запыхавшийся вид никто не обратил внимания. Прожектор высветил вышедшую на поклон мисс Кукумбер, и всё внимание публики было приковано к ней; а на сцене в это время можно было вытворять всё что угодно – кидаться помидорами, убивать клоунов…
Рукоплескания стихли, воцарилась благословенная тишина. Софиты немилосердно били по глазам, поэтому рассмотреть, что творится в зале, было физически невозможно. А очень хотелось – особенно узнать, один ли пришёл сеньор Дукакис, не привёл ли он с собой кого-нибудь из друзей?
Шерлок спокойно пиликал на скрипочке, как того требовала дирижёрская палочка, и был умиротворён и хладнокровен, как сытый кролик, наглотавшийся удавов. Всё ему казалось понятным и правильным – мир вдруг стал логичным, даже с учётом всех идиотов, что в нём обитали. Наверняка Джим переборщил с этой его похвалой. Уж очень она походила на признание в любви. Эту версию Шерлок тоже не исключал, поди пойми этого психопата. Даже он, заслуженный фрик всего Скотланд-Ярда, не всегда понимал его логику. Если она вообще существовала. Вот, кстати, сам Джим по мере его узнавания понятней для Холмса не стал, и – странно, но детектива это вполне устраивало. Он любил трудные загадки, а Мориарти был прямо каким-то безумным гибридом кубика-рубика и японского сканворда. Никакой последовательности, и при этом смутное подозрение, что она всё-таки есть.
Джим, напротив, был на редкость напряжён и старался погрузиться в игру, чтобы отвлечься от нехороших раздумий. Раздумья отступать не хотели и упрямо лезли в голову своими склизкими щупальцами. Настойчиво так. До того, что хотелось взять виолончель за гриф обеими руками и размолотить её об сцену. Или о чью-нибудь кудрявую голову.
«Ну почему в самый важный момент кто-нибудь обязательно заходит? И Шерлок тоже хорош, нужно было в такой момент выражаться как барышня из бульварного романа!.. Вот чего он хочет? Поди узнай!..» - бесился Джим, зловеще глядя в зал, будто Холмс стоял не за спиной, играя на скрипке, а сидел там, среди других зрителей, и под его сидением всё-таки была установлена бомба с часовым механизмом.
Такая большая красивая бомба, какие рисуют в мультиках – обмотанные скотчем шашки динамита и прикрученный к нему таймер с двумя проводами. Красным и красным. Делений на том таймере было всего четыре, и на двух первых уже были нули. Счёт шёл на секунды. Их было ещё целых тридцать единиц. Воображаемый Шерлок успел бы добежать до прохода. Правда, его всё равно бы задело взрывной волной. Может, контузило бы, но не убило. Но время шло, и уже не было этих тридцати секунд. Тут даже с кресла вставать было бесполезно.
Джим с оттяжкой провёл смычком по струнам, прикрыв глаза. Воображаемый Шерлок слишком поздно понял, что сидит на бомбе, и его симпатичная задница разлетается на сотни маленьких кусочков…
Стоп.
«О чём я думаю?» - Джим мысленно встряхнулся. Никаких взорванных шерлоков. Теперь нельзя. Теперь, если всё получится, он сможет мучить его на вполне законных основаниях, уже не надо будет устраивать сложные многоходовые операции для привлечения внимания детектива. Но и совсем расслабляться он тоже не собирался. Не хватало ещё, чтобы Холмс посчитал его – Джеймса Мориарти, гения преступного мира – скучным! Да никогда в жизни!
Концерт подходил к концу.
Шерлок был собран как паззл на миллион деталек. Отзвучали последние мелодии. Оркестр замер точно на финальной сцене из «Ревизора». Холмс ожидал, что вот-вот зал разразится бешеными овациями, как там, в Париже. Только оваций почему-то не было. И ни жиденьких аплодисментов, ни даже единичных хлопков. Как будто в зале все вымерли от птичьего гриппа или нашествия зомби.
Джим с довольно-таки нездоровым предвкушением ожидал, когда над залом вспыхнет свет и будет сюрприз. Он любил сюрпризы. Самые разные.
Шерлок же, не отрываясь, смотрел на Кукумбер, но та продолжала таращиться в партитуру, будто на неё оттуда смотрел сам Иоганн Себастьян Бах и сурово грозил пальцем. Тишина продолжалась, девушки из оркестра уже начинали волноваться и непонимающе переглядываться между собой.
И тут свет вспыхнул.
Зал был полон! Яблоку некуда было упасть. Да даже если бы это яблоко кто-нибудь и кинул в зрителей, оно наверняка смутилось бы и, не достигнув цели, зависло в воздухе назло Ньютону и своему метателю. В зале не было ни одной женщины, если, конечно, не брать в расчёт двух древних сеньор, сидящих в центральной ложе и вооружённых слуховыми аппаратами и биноклями. Всю остальную массу зрителей составляли солидного вида мужчины, по лицам которых ясно читалось – в цирке они не смеются, на похоронах не плачут, а у стоматологов при виде них начинают болеть их собственные зубы. Вот какие серьёзные господа собрались сегодня на концерте. Наверное, из пущей важности они сейчас и не хлопали молодым дарованиям из оркестра имени Розы Люксембург.
Кукумбер наконец отлипла от пюпитра, развернулась к молчаливой публике и чинно поклонилась, как будто всё так и должно быть. Девушки и Джим тоже вышли на поклон. Шерлок продолжал стоять истуканом, он не собирался кланяться этим гражданам, да и спина что-то затекла. Чутьё подсказывало ему, что вот так стоять на сквозняке на холодной сцене, да ещё с больной спиной, ему не стоит. Ему требуется тёплая постель, массаж и уход. И уход вот прямо сейчас.
Публика по-прежнему безмолвствовала. Хотя Джим видел - зрители были живы и руки у них были вовсе не привязаны к подлокотникам. Напротив, лежали на коленях, заботливо придерживая автоматы и другие огнестрельные орудия разной степени убойности.