Увидев Гарри, Гермиона вздрогнула, отметив, что это не укрылось от его внимания. Он одарил ее коротким, но пристальным взглядом и опустился на стул рядом с Фэй, напротив Гермионы. Но не успел он открыть рот, как Фэй затараторила.
— Ох, мисс Эванс, это мой коллега, мистер Поттер. Вы ведь наверняка многое слышали или читали о нем? Он…
— Достаточно, Данбар, — перебил ее Гарри. Он был раздражен, он был чертовски раздражен — Гермиона сразу это заметила. Она украдкой поглядывала на него, боясь, что, если они надолго встретятся взглядами, Гарри узнает ее. — Информация есть? — поинтересовался Гарри, посмотрев на пустой лист, лежащий перед Фэй.
Гермиона с трудом держала себя в руках, но сердце все равно бешено колотилось, а плечи заметно поднимались от учащенного дыхания. Гарри одарил ее еще одним внимательным взглядом, и Гермиона занервничала сильнее, испугавшись, что Гарри неверно поймет ее поведение. Но отвести от него взгляд было слишком трудно, и Гермиона закусила губу и силой заставила себя отвернуться в окно.
— Ну… я… — замялась Фэй.
— Ясно, — выдохнул Гарри и, сложив руки на груди, посмотрел на Гермиону. — Мисс Эванс, — она подняла выше подбородок, твердо встречая его взгляд. — Расскажите нам, что вы видели, слышали, заметили… Додумали, — совсем тихо добавил он.
Гермиона немного нахмурилась, вдруг понимая, что это она — причина его столь сильного раздражения. Фэй бросила на Гарри недовольный взгляд и, судя по тому, как Гарри чуть дернулся, толкнула его под столом ногой.
— Я все рассказывала аврорам, — ответила Гермиона. Тяжело было видеть Гарри таким, хотелось подойти, взять его за руку, успокоить, как она всегда делала в Хогвартсе. Но…
— Придется повторить, ведь это вы направили авроров в Лондон.
— Я лишь сказала о том, что заметила, — возмутилась Гермиона.
— Акцент? — усмехнулся Гарри. — Этого мало, особенно учитывая то, что он есть и у вас. Вы переехали сюда из Англии? Так может, у вас и предположения найдутся, кто именно пошел по вашему следу?
— Я не знаю, кто это может быть. И насколько я понимаю, авроры обнаружили сработавший портал прямиком до Лондона.
— Почему вы отказались от охраны? Уверены, что нападавший больше не вернется?
— Надеюсь, что не вернется.
— До нападения какие-нибудь угрозы вам поступали?
— Ни разу, — Гермиона качнула головой и вздрогнула, когда Гарри довольно резко поднялся.
— Сообщите, если что-нибудь вспомните, — бросил он и быстро вышел из кабинета.
Гермиона вздохнула.
— Вы уж простите моего коллегу, — тихо заговорила Фэй. — Просто его девушка постоянно читает ваши книги, а потом пытается заставить его вести себя так же, как герои ваших романов.
Гермиона заинтересованно на нее посмотрела.
— Его это раздражает?
— Бесит, — хмыкнула Фэй. — Жутко бесит.
— Почему?
— Ну он же не идеальный. И наверное, его злит сравнение с вымышленными людьми. Но вы, если еще что-то вспомните, да, обязательно сообщите нам, ладно?
— Конечно, — Гермиона одарила Фэй ответной улыбкой.
Идя по коридору, она заметила возле одного из кабинетов Гарри, он негромко разговаривал с Нортоном, но тоже увидел ее, снова одарив неприязненным взглядом. Гермиона отвернулась с мрачным видом и вышла на улицу.
*
За несколько дней Гермиона не написала ни строчки. Новость о том, что Гарри терпеть не может ее книги, выбила ее из колеи. Она не считала свои романы шедеврами, но не думала, что они могут вызвать у Гарри столько неприязни, что он даже не будет пытаться ее скрыть. Впрочем, он никогда не отличался особой выдержкой, а став аврором, видимо, и вовсе потерял последние крохи спокойствия.
На прогулки или в магазин Гермиона выходила исключительно в своем настоящем образе — Монику Эванс знали многие маги, и не хотелось встретиться с кем-то из них. И сегодня она шла по оживленной улице, рассматривая людей и пытаясь придумать сюжет для очередного романа. Задумавшись, она в кого-то врезалась, быстро извинилась и двинулась дальше.
— Гермиона?
Она не вздрогнула бы так сильно, если бы не узнала этот голос. Как же так? Ведь Аврорат, как и ее дом, были очень далеко отсюда. Посреди гудящей, быстро движущейся толпы остановиться и обернуться было трудно. Ее то и дело кто-то задевал.
Этот взгляд Гарри, со смесью удивления и радости, был ей намного приятней. Очнувшись, Гермиона тут же изобразила крайнее изумление.
— Что ты здесь делаешь? — улыбнулась она.
— Первая фраза спустя шесть лет — «Что ты здесь делаешь?», — со смешком произнес Гарри и, чуть качнув головой, слегка наклонил ее вбок. — Отправлен в командировку в местный Аврорат. А что здесь делаешь ты?
— Живу, — негромко ответила она, но Гарри услышал и хотел было еще что-то спросить, но остановился. — Ты свободен сейчас?
— Освобожусь для тебя, — с легкой улыбкой ответил он.
Гермиона завела его в ближайшее кафе и, заказав две чашки кофе, облокотилась на стол, чуть наклоняясь в сторону Гарри.
— И часто теперь Аврорат отправляет вас в другие страны?
— Меня впервые, — ответил он.
— И что вы сейчас расследуете?
Как только Гермиона увидела Гарри в Аврорате, она поняла, что рано или поздно, но он раскроет настоящее имя Моники Эванс, и поэтому решила, пока есть такая возможность, узнать все, что Гарри думает о ее книгах, чтобы хоть немного попытаться предугадать его реакцию на то, что Моника — это она.
— Да на писательницу местную несколько покушений было, — вздохнул Гарри, и в его взгляде тут же вновь появилось раздражение. — Она утверждает, что это был англичанин. И авроры обнаружили следы перемещения портала, ведущие в Лондон.
— И тебя отправили сюда найти нападавшего?
Она с горечью отметила, что прежняя непринужденная болтовня с Гарри совсем не получается. Какая-либо другая тема для разговора никак не хотела находиться, а слова приходилось тщательно подбирать, словно напротив сидел не близкий друг, а человек, которого Гермиона видела второй раз в жизни. Гарри тоже вел себя довольно отстраненно, часто отводил взгляд.
— Меня и Фэй. Но никого мы не найдем. Единственный вариант — приставить к этой Эванс слежку и при следующем нападении взять придурка тепленьким. И еще контролировать все перемещения из Лондона.
— Но ведь преступник может использовать не прямой портал, а добраться через любой другой город.
Гарри лишь развел руками, как бы говоря, что он прав в том, что нападавшего не найти. Так и не притронувшись к кофе, он с некой грустью посмотрел на Гермиону.
— Как ты?
— Нормально, — она пожала плечами, но встретив взволнованный взгляд Гарри, тут же добавила: — Все хорошо, правда, — она посмотрела на его руки. — А я была почти уверена, что ты уже давно женат на Джинни.
Гарри проследил за ее взглядом, коротко потер ладони, чуть приподняв руки над столом, и покачал головой.
— Еще нет.
Гермиона кивнула, но задавать больше вопросов не стала, подумав, что Гарри уже отвык с ней откровенничать. Но он заговорил сам, после небольшой паузы.
— Не хочу.
— Почему?
Гарри тихо фыркнул, слегка наморщив нос, и Гермиона еле сдержала улыбку — этот жест она помнила еще с Хогвартса, Гарри так всегда делал, когда что-то ему очень надоедало.
— Наверное, это очень ужасно, но я ее разлюбил. Да она еще подсела на эти идиотские романы, — Гарри скинул очки и с силой потер лицо. На левой кисти до сих пор виднелись белесые буквы. — Хоть домой не возвращайся.
— А Джинни знает об этом?
Гарри глянул на нее поверх рук.
— Шутишь? Чтобы на меня ополчились все Уизли?
— Лучше прожить жизнь с нелюбимой? — спросила Гермиона, вспоминая, как в семнадцать лет Гарри души не чаял в Джинни.
— Потяну до того момента, когда ей надоест ждать предложения выйти замуж и она сама решит уйти.
Гермиона не выдержала и, протянув руку, сжала ладонь Гарри.
— Что тебя так озлобило за все эти годы? — тихо спросила она.
— Многое, — кивнул он. — Особенно — отсутствие понимания. И особенно — в последние два-три года. Я, бывает, сутки напролет провожу на работе и, когда прихожу домой, хочу только одного — отдохнуть в тишине. А Джинни сутки напролет не выпускает из рук эти сопливые женские романы и донимает меня претензиями. А я не в состоянии после суточного дежурства устраивать ей всякие романтические вечера, сюрпризы и прочее. Я, может, и хотел бы, но у меня не остается сил.
— И поэтому ты решил, что больше не любишь ее?
— Нет, — Гарри нахмурился, словно размышляя, говорить ли дальше. — Я это понял, когда едва не изменил ей.
Гермиона вздохнула.
— Да ты и есть самый настоящий герой любовного романа, — усмехнулась она.
— Ты тоже их читаешь? — мрачно поинтересовался Гарри.
«Хуже. Я их пишу», — подумала Гермиона, но только собралась ответить, как неожиданно Гарри вздрогнул и достал из нагрудного кармана тонкой куртки аврорский значок.
— Мне надо идти, — Гарри поднялся, бросил на столик маггловские деньги и задержал взгляд на поникшей Гермионе. — Конечно, аврор не должен такое говорить, но все же неплохо, что Эванс пытались убить.
— Что? — пораженно шепнула Гермиона, поднимая на Гарри широко открытые глаза.
Он коротко засмеялся и оперся о стол, наклоняясь к Гермионе. В его глазах она увидела такое знакомое ей с детства мелькнувшее озорство.
— Только благодаря этим нападениям я здесь, — сказал он. — Иначе кто знает, встретились бы мы снова.
*
Как Гермиона-Моника ни спорила с Гарри, он все же заставил ее смириться с тем, что у ее дома будет стоять круглосуточная охрана. Гермиона видела, что ему самому не нравится эта идея, но если раньше он рвался как можно быстрее раскрыть это дело, то сейчас он заметно умерил пыл, чтобы оттянуть свое возвращение в Лондон. Рыская днем в поисках дополнительных зацепок или следов, по вечерам Гарри всегда приходил на встречу с Гермионой. Она придумывала сотни причин, чтобы не давать ему свой адрес, и чаще всего они встречались в кафешке на сто шестьдесят четвертой улице. Гермиона убеждала себя, что выбрала именно это кафе из-за уютной атмосферы, а вовсе не из-за того, что там преобладала австралийская кухня.
Гарри не задавал лишних вопросов, и Гермиона не знала, о чем он думает. Может, о том, что у нее ревнивый парень и Гарри нельзя попадаться ему на глаза. Может, о том, что Гермиона не доверяет ему и поэтому не дает свой адрес. Она не знала. Но прежние близкие отношения постепенно восстанавливались. Гарри рассказал ей про учебу в Аврорате, стажировку и провальные задания; про то, как Рона через два года уволили; про травму Джинни, которая перечеркнула ее спортивную карьеру. А через неделю после очередного вечера Гарри на прощание наконец-то обнял Гермиону, и она с удовольствием уткнулась лбом ему в плечо.
*
— Вы не можете отказаться от охраны, — рявкнул Гарри. — Это нам решать, ставить патруль или нет.
Гермиона изобразила на лице недовольство, а сама мысленно улыбалась, вспоминая, каким Гарри был с ней прошлым вечером и как он меняется, когда в его поле зрения появляется Моника Эванс.
— Но уже прошло три недели, — она попыталась поспорить с ним.
— А на четвертой он снова нападет, — невозмутимо отозвался Гарри. — Прекратите вести себя как маленький ребенок.
— Она.
— Что? — Гарри чуть скривился, посмотрев на нее.
— Во время последнего нападения я поняла, что это женщина. Голос был женский.
Гарри сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, сжал пальцами переносицу, приподняв очки.
— И вы говорите это только сейчас?
Гермиона поерзала на стуле — в тихом голосе Гарри четко слышались нотки бешенства.
— Я говорила об этом аврорам, — ответила Гермиона. — Их ответом было «пол значения не имеет».
Гарри глянул на нее исподлобья и швырнул ручку на стол. Взбешенный, он так напомнил ей того семнадцатилетнего импульсивного подростка, что она опустила голову, скрывая улыбку.
— Может, в ваших книжонках и известное имя преступника роли не сыграет, а в жизни важна любая деталь, — сквозь зубы процедил Гарри.
— Что значит в книжонках? — по-настоящему возмутилась Гермиона. — Сколько можно уже? Вы что себе позволяете?
— Я позволяю себе работать, а вы мне мешаете. Делайте, что вам говорят, и не спорьте.
— И за что только вас так славят в Британии? — хмыкнула Гермиона. — Вы невыносимый человек, мистер Поттер.
Он отвернулся от окна, медленно подошел к ней и наклонился, упираясь ладонями в стол.
— Хотите знать почему? — почти прошипел он. — Я бы сейчас с огромным удовольствием провел время с человеком, который мне дорог, а не торчал тут, уговаривая вас не мешать работе Аврората.
Гермиона моргнула. Желание признаться Гарри, что эти «книжонки» — ее рук дело, стало нестерпимо острым. Она уже приоткрыла рот, но в этот момент дверь кабинета распахнулась.
— Гарри! — выдохнула Фэй. Судя по ее сбивающемуся дыханию, она бежала. — Есть! Мы засекли портал из Лондона. И опять незарегистрированный!
— Отлично, — мрачно ответил Гарри и бросил взгляд на Гермиону. — Вас проводят домой.
Несмотря на все пререкания с Гарри, Гермиона очень занервничала и невидимой охране авроров была рада. Она не знала, кто на нее так взъелся, что чуть ли не регулярно являлся в Нью-Йорк из Лондона. Но она заметила, что нападения совершались только на Монику, и потому без оборотного зелья совершенно спокойно аппарировала из дома на сто шестьдесят четвертую улицу и садилась в кафе за столик у окна, ожидая Гарри. Его слова про «дорогого человека» были ей очень приятны, она радовалась, что он не злился на нее за то, что она просто взяла и исчезла из его жизни. Он больше рассказывал сам, чем задавал вопросы, и Гермиона могла расслабиться в его присутствии.
В стекло что-то тихо стукнуло, Гермиона подняла голову, но ничего не увидела, а через пару мгновений возле уха раздался тихий голос Гарри.
— Привет.
На следующее утро Гарри вызвал Монику в Аврорат с требованием предоставить ему все воспоминания о нападениях. В Америке эта процедура при расследовании была запрещена. Считалось, что воспоминания — это слишком личное и что достаточно того, что сами говорят подозреваемый, обвиняемый или жертва. Но Гарри каким-то чудом умудрился добиться разрешения на использование Омута памяти. Однако результата никакого не было — увиденное не добавило никаких версий на тему того, кто мог быть нападавшим.
Выйдя вместе с Гарри из Аврората, чтобы аппарировать домой, Гермиона-Моника немного задержалась, бросив на Гарри осторожный взгляд.
— Как вы думаете, она не успокоится, пока не убьет меня? — тихо спросила она.
— Судя по тому, что я увидел, речь идет не об убийстве, — ответил Гарри, обводя улицу внимательным взглядом. — У вас уже не раз спрашивали, были ли у вас конфликты с женщинами, но все же советую еще раз хорошенько проанализировать ваше прошлое. Мотивы преступлений у мужчин и женщин очень отличаются, и в данном случае вас хотят покалечить или изуродовать, но не убить. Какой дамочке вы перешли дорогу?
Гермиону передернуло.
— Какие жуткие слова вы говорите таким обыденным тоном, — пробормотала она.
— Работа у меня такая. Привык уже.
— Я ни у кого не уводила мужей, если вы об этом.
— Женщины конфликтуют только из-за мужчин? — усмехнулся Гарри. — Отправляйтесь домой и держитесь подальше от окон.
— Но ведь чары…
— Не панацея. Поверьте моему опыту.
Дома Гермиона сидеть не стала. Приняв зелье, прекращающее действие оборотного, она снова аппарировала в кафе, но Гарри в этот день не пришел. Только назавтра она узнала, что он как ищейка метался по городу, отслеживая аппарацию преступника, который все-таки попытался еще раз пробраться в дом Моники. Но авроров он явно заметил раньше, чем они его, и сумел удрать из-под антиаппарационного купола, установленного вокруг дома. А на вопрос, почему же она — Моника — ничего не слышала, Гермионе пришлось соврать, что она спала. Гарри чуть не тряс ее за грудки, требуя наконец вспомнить, какую психопатку она так разозлила. Но Гермиона лишь испуганно смотрела на него «своими» темно-серыми глазами и молча качала головой. Местная газета в пух и прах разносила Аврорат, приписывая бездарность и английским аврорам. Гарри ходил мрачнее тучи, разрывался между Гермионой и работой и частенько сам оставался дежурить возле дома, желая лично поймать мерзавку.