Это тот самый мужчина, тот убийца Тэхенового похитителя, вот только в воображении Тэ он был старшим, его вид говорил о том, что ему ничего не стоит лишить человека жизни, а лицо уродовал злой оскал. Какой же обманчивой может быть внешность. Каждый божий день мы проходим мимо сотни людей, совершенно не подозревая, что кто-то из них, возможно, недавно хладнокровно убил представителя своего вида, лишил жизни, не сомневаясь или колеблясь.
— Кто вы? — голос омеги дрожал, но не от холода. Скорее, от накатывающего страха. Страха быть убитым так же жестоко и без любых сожалений.
— Дело в том, что ты ошибка, — он проговорил, не убирая доброжелательной улыбки с лица. — Ты оказался здесь по тупости моего подчиненного, и я пока не решил, что с тобой делать, — мужчина присел на край кровати и рассуждал так, будто они здесь о погоде говорят.
— Кто вы? — Тэхен повторил свой вопрос уже громче, выжидающе уставился на мужчину и слегка удивился тому, что он рассмеялся.
— Знаешь, обычно омежки просят отпустить их, а ты мое имя требуешь, — он подмигнул и провел рукой по одеялу, в опасной близости к ноге Тэ.
— Мне плевать, что они там требуют, — Тэхен раздраженно цокнул, пытаясь совладать со своим голосом, — где я и кто вы такой? — он подтянул к себе колени и уперся в них подбородком. — Вам нужны деньги?
— А ты забавный, — Тэхену вдруг захотелось стереть улыбочку с самодовольного лица, и он сжал руками одеяло, чтобы не выдать дрожь в пальцах.
Ким понял, что не добьется ни одного ответа, так что просто отвернулся к окну, планируя игнорировать мужчину. Но его планы нарушила рука незнакомца, которая схватила Тэ за запястье. Пытаясь не психовать и не выдать свой страх, омега поджал губы и попытался ослабить чужую хватку. Но лицо незнакомца приблизилось к соединенным рукам, и он оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони левой руки Тэхена, параллельно поглубже вдыхая вишневый аромат.
— Пойдем, покажу тебе кое-что, — он разжал пальцы, а омега выдернул руку, загнанно глядя.
Тем не менее, Тэхен откинул теплое одеяло и поднялся с кровати, поправляя пижамную рубашку и штаны. Незнакомец подпрыгнул от смеха, но, увидев обиженный взгляд омеги, просто покачал головой и указал на дверь, пропуская парнишку вперед.
***
Чонгук впервые в жизни грыз ногти. Он жалел, что попросил помощи у старшего брата, ведь тот, как всегда, пошел на поводу у Чимина и оставил его одного.
Где сейчас Тэхен? Где омега, который вызывает в сердце внеплановое цветение сакур и заставляет делать мысленные кульбиты? Чонгук уже миллион раз пожалел, что так спугнул своего сталкера, что не дал до конца верить в то, что он невинный, глупый альфа, в которого Тэ влюбился. Но сил терпеть нежные взгляды и умиление больше не было. Постоянное унижение, насмешки одногруппников, перед которыми Тэхен постоянно таскал за щеки. Отец всегда только похлопывал сына по плечу, когда на горизонте маячил Тэхен, он советовал не быть резким с омегой, давать ему вдоволь наиграться и терпеть глупые выходки.
Вот только куда привели эти игры? Его омега назвал его монстром, убежал, а теперь где-то прячется, не выходит на свет и сводит своего альфу с ума, заставляя топиться в переживаниях и боязнях. Как же страшно включать новости, как страшно звонить родителям Тэхена. Им на него плевать, но, если что-то случится, то им точно позвонят, расскажут и посочувствуют.
Глупые Чимин с Хосоком свалили к дедушке Тэ, аргументируя тем, что идти тому больше некуда, да и любимого дедулю омега точно может уговорить говорить, что внук не у него. Ну и ладно, пусть делают, что им вздумается. Чонгук сам найдет своего омегу, привяжет к себе и уже никогда не отпустит, заставит смириться с новым положением вещей.
Чон повернул в знакомый переулок и пошел прямиком к парню, который сидел на картонной коробке и пересчитывал купюры. Выглядел он неважно: растянутая толстовка висела на худом теле, а грязные штаны были великоваты, волосы грязными сосульками свисали и общее впечатление было не из приятных. Но, кажется, это единственный человек, который может помочь в данной ситуации, так как в полицию было идти рано, еще и двадцать четыре часа не прошло, они только засмеют и бросят в лицо заявление.
— Гукки, — парень мило улыбнулся, увидев старого знакомого.
— Привет, Джунки-хён, — Чон вежливо кивнул парню и тот подскочил с картонки, оттряхивая свои штаны, — тебе не холодно?
— Нет, Гукки, все в порядке, — кажется, парень был тронут заботой, а потому подошел и потянулся обнять своего друга, но глянул на свою одежду и лишь стыдливо почесал затылок.
Чонгук же, не долго колеблясь, сам сжал в объятьях паренька и втянул привычный запах жженой корицы, который исходил от альфы. Никто бы и не сказал, что этот парень однажды спас младшему Чону жизнь, защитив от мужика, который уцепился за Чонгуком, что направлялся ночью в магазин. Чону тогда было тринадцать и, будучи достаточно хиленьким подростком, он бы точно не отбился в одиночестве.
Джунки был старше на несколько лет, он рано потерял родителей и сбежал из дому, прибившись к шайке уличной шпаны, просил милостыню, иногда работал грузчиком на складе, но никогда не принимал наркотики, не убивал животных и не воровал у бедных, что и отличало его от его товарищей. Он принимал одежду, которую Чонгук стал приносить ему, но всегда отказывался от денег, говоря, что сам добьется всего. Джунки лишь однажды согласился пообедать в доме Чонов, но ему было ужасно стыдно, что он пришел туда в старых вещах Чонгука, но Чон Чонсок ни разу не поморщился, лишь сказал вымыть руки в ванной и пригласил за стол, то и дело, приговаривая, что гостя нужно хорошенько накормить, а то он очень худой. Его даже пригласили остаться на ночь, так как старший сын и так съехал, а комната пустует, но Джунки уверенно отказал и ушел в ночь, вызывая лишь сожаление. Не понятно, чего в нем больше — твердого характера или глупости.
— Я так и знал, что найду тебя здесь, — Чонгук еще разок крепко сжал парня и отпустил его, — как продвигается оформление наследства? — родители Джунки оставили ему дом, но он не имел никаких прав не него.
— Собираю деньги на адвоката, — парень хмыкнул и поднял с земли картонку, неся ее к мусорной урне.
— Хён, — Чонгук уже не помнит, сколько раз просил, но выдавливает из себя еще раз:
— Воспользуйся услугами моего отца, — так не хочется слышать очередной отказ, — он хороший адвокат, он поможет.
— Нет.
Впрочем, Чонгук большего и не ждал.
— Хорошо, а если услуга за услугу? — Чонгук решил, что сегодня он получит свое.
— О чем ты говоришь? — Джун вдруг резко переменился в лице, навострил уши и внимательно глядел на младшего.
— Помнишь, ты как-то сказал, что сеть бездомных — это самый верный способ найти человека? Твои друзья ведь повсюду, они наверняка, может, видели того, кого я ищу.
Это был огромный шанс, и упускать его было бы глупостью. Чонгук достал из грудного кармана фото омеги, которое распечатал полчаса назад и, кинув последний взгляд на любимое лицо, отдал фотографию Джунки.
— Вот, ты можешь найти информацию? — он молил небеса, чтобы парень не отказал, а помог.
Джунки почувствовал отчаянье своего друга, увидел тоску в антрацитовых глазах и медленно вытащил телефон из грудного кармана, делая фото и отправляя его кому-то.
— Блять, серьезно? Хён, у тебя есть телефон? — Чонгук вопросительно поднял брови и закатил глаза, когда Джунки пожал плечами.
— Не хотел тебе давать номер, а то ты бы названивал и пытался контролировать, — парень поник и, кинув взгляд на девайс, твердо сказал:
— Дай мне час, если есть информация, мы будем знать.
— Позволишь угостить тебя кофе? — Чонгук засунул руки в карманы черного пальто и кивком головы показал на выход из переулка.
— Ладно, Гукки, но в следующий раз я угощаю.
***
Омега разглядывал цвета радуги, которые по всему залу отбивал большой шар, подвешенный на самом верху. Бархат красных диванов и низкие, стеклянные столики производили впечатление дорогого заведения, в котором Тэхену явно не место. Он еще разок оглядел свою пижаму и продолжил путь, следуя за мужчиной, который вел его куда-то. Людей не было, лишь двое омег недовольно косились на гостя и перешептывались между собой. Тэхен подавил желание попросить у них помощи, но он же не совсем идиот, понимает, что они лишь посмеются и скажут боссу, что парень — дурачок.
— Перебирай ножками, уже близко, — мужчина недовольно обернулся и поднял брови, коря Тэхена за медлительность.
Новые двери явили Тэхену длинный коридор, в котором было множество дверей. Зайдя в первую, незнакомец затащил Тэ внутрь и заставил его стать перед старшим омегой, который тут же принялся оглядывать Тэхена.
— Это новенький? — мужчина сидел на стуле за столом и отложил ручку, натягивая очки и разглядывая Тэ.
— Нет, я не уверен, — спутник Тэ проговорил растерянно, словно пребывал в раздумьях.
— Твой? — не унимался омега, а Тэхен поморщился.
— Не важно, просто проведи осмотр, я еще ничего не решил, — мужчина вмиг покинул кабинет, оставив за собой лишь шлейф бергамота.
— Ладно, давай осмотрим тебя? — голос омеги был приятен и Тэхен было даже расслабился, пока явных угроз нет — нечего паниковать.
***
— Прости, мне жаль, — Джунки отставил телефон в карман и выбросил бумажный стаканчик в урну, повернулся к Чонгуку, не ожидая увидеть в его глазах целый океан печали.
— Никакой инфы? — Чон выдохнул, но тут же встрепенулся, когда увидел отрицательное качание головы своего друга.
— Тот парень, — Джунки было сложно подобрать правильные слова. — Один мой знакомый был ночью в парке и видел, как твоего друга похитили.
— Что, блять? — Чонгук ухватился за голову, — мы в дораме? Какое нахрен «похитили»?
— Мне жаль, но это сделал мужчина, который работает на одного из владельцев местных борделей, — Джун подошел к другу и ободряюще сжал его руку. — Они похищают молодых омег, а потом продают их. Вот только они проворачивают такое с сиротами и бедными, которых искать никто не станет. Кажется, твой друг ошибка и владелец попытается от него избавиться, если еще этого не сделал.
— Где? — тихо спросил Чонгук, боясь взорваться от переполняющих чувств.
— Они прикрываются ночным клубом, я тебе покажу.
========== 7. ==========
Дивный сад раскинулся пред взором, так захотелось пройтись по мягкой траве босиком, собрать всю росу, провести пальцами по воздуху, цепляя колоски и травинки, дать теплому ветру щекотать, ласкать кожу, любить и нежить омегу. Вишневые деревья цветут, а значит, все будет хорошо — они распустились, дадут плоды. Можно будет испечь вишневый пирог, угостить Тэхена его любимым лакомством, папа наверняка обрадуется, если Чимин сам что-то приготовит, отец довольно улыбнется и в сотый раз скажет, что сын весь в Хэджина, так же любит выпечку и все, что с ней связано.
Пчелки довольно кружили вокруг цветущих деревьев, все так красиво, что все воспоминания о зиме стерлись. Чимин больше не хотел помнить заледеневшие лужи, холод, отмерзшие пальцы и лед голоса Хосока. Хотел навсегда остаться в саду, не просыпаться и не чувствовать вину. Может он и неопытен, но точно не глуп: реакция Хо на другого мужчину сказала все за себя, его въедливый голос и шипение отдавались в черепной коробке, но Чимин делал вид, что он не слышит, лишь только сильнее вдыхал аромат весеннего сада и сделал первый шаг. Роса намочила ноги, но Чимин не почувствовал, он только увидел капельки, которые спокойно скатывались по ногам, стекали по аккуратным пальчикам. Они должны были холодить кожу, но ничего, кроме легкости, Чимин не чувствовал.
Вишня. Так пах тот, ради кого затевалась вся поездка, ради кого Чимин был готов не только три часа в Тэгу ехать, а и на край света пешком идти. Лучший друг, родственная душа и человек, который всегда примет в любом случае, поддержит, не отвергнет. Где он? Где Тэхени? Противный и липкий страх закрался в подсознание, он душил и мешал втянуть лишний глоток воздуха. Что, если Тэ не поехал к дедушке? Что, если он в беде?
— Тэхени… — Чимин вздрогнул от звука собственного голоса, посмотрел на то, как картинка с садом раскалывалась, рассыпалась на части, являя перед омегой красно-бордовые тона, а капельки на ногах — это не роса, это бурая кровь. Только чья?
Визг шин и крики Чимина разрывали голову, но они заглушались отчетливым голосом Хосока, который укоризненно спрашивал почему Чимин не хочет идти с ним на каток, не хочет дать шанс, не хочет потерять друга, но обрести любовь.
Перед глазами выпускной вечер, в который Чимин был один, он так и не смог позвать никого. Но упертый хён и тогда решил все за него, он примчался за десять минут до начала, взял Чимина под руку и протанцевал с ним весь вечер, глядя лишь на него одного, даря свои самые яркие улыбки и шепча, что он самый красивый. Хосок умеет очаровывать, всегда умел. Чимин любил его, но он понимает, что это не та любовь, поэтому не хотел делать больно, не хотел соглашаться на свидания, искренне желал найти свою судьбу и полюбить. Он искренне не понимал, что старший Чон еще в тринадцать лет положил свое сердце перед ним на блюдечке. У Чимина же в голове была только мята. Чарующий аромат, бледная кожа, белые волосы и имя, которое затмевает все на свете. Мин Юнги. Именно так и находят истинных?
Ответ не нужен, слова лишние.
Чимина вырвали из сладкого сна, глаза сами по себе открылись, но на ресницы капала кровь, застилая взор. Опустив взгляд вниз, он увидел свои же руки, пытающиеся выщелкнуть ремень безопасности, а слева доносились тихие стоны. Повернуть голову было тяжело, проверить состояние Хосока важнее. Кое-как отстегнув ремень, Чимин протянул руки к альфе. Оценив ситуацию, омега понял, что основная сила удара пришлась на сторону водителя, левым боком они влетели в отбойник, и теперь металл был искорежен, а тело альфы зажато. Подавив всхлип, Чимин ощупал свои ноги и попытался открыть двери. Вывалившись на дорогу, он принялся рыться по карманам, искать телефон и молиться, чтобы с Хо ничего не случилось.
— Подожди, сейчас, — омега прошептал Хосоку, думая, что тот услышит. Всегда слышал.
Голос в трубке, просящий уточнить детали, фары подъехавшей машины, собственный шепот и спокойствие. Чимин сообщил. Теперь Хосок будет в порядке. Теперь их спасут. А перед глазами опять сад, кажется, это Эдем.
***
Противное пиканье побуждало открыть глаза, поинтересоваться, что происходит. В голове на повторе был писк омежки, понимание того, что не справился с управлением, последние секунды и надежда на то, что смог вывернуть и уберечь самое ценное.
— Приняли, направляемся в сеульскую городскую, — голос мужчины доносился сверху, а у Хосока и сил не было, чтобы спросить, что с ними случилось.
Перед глазами были лишь задние двери машины скорой помощи и собственное тело, покрытое темными пятнами крови.
— Минни… — удалось прохрипеть, но никто не отозвался, никто не сказал, что с омегой, где он, выжил ли.
— Пациент, — опять голос сверху, — вы слышите меня? — Хосоку было тяжело концентрироваться на словах, единственное, что его держало в сознание — беспокойство. Он не сомкнет глаз, пока не услышит, что с его Минни все в порядке.
— Мой Минни… — горло саднит, говорить невыносимо больно, но нужно спросить, узнать, выяснить, стоит ли ему бороться за жизнь. Есть ради кого?
Вот только тело предало его, а глаза закрываются сами по себе. Хосок провалился в пучину неизвестности и молил всех богов, чтобы с Минни все было в порядке.
***
— Хоть одна причина, — Чонгук глядел на вход в фешенебельный клуб, осматривал яркую вывеску, которая теперь не горела, днем не привлекала и не манила мотыльков на свой свет. Альфа яростно сжимал кулаки и косился на Джунки, который прислонился к стене и смотрел на свои кроссовки, думая, как бы помягче сказать все Чонгуку.
— Я тебе даже несколько скажу, — он смотрел прямо в глаза, оттолкнулся от стены и начал пересчитывать, загибая пальцы:
— Раз — охрана, два — тебе девятнадцать, три — ты заставишь их нервничать и поскорее избавиться от парня.
— Полиция?
Джунки рассмеялся наивности своего друга, потер затылок.
— Как думаешь, кто их крышует? — он любопытно уставился на Чонгука, — даже если и так, то ордер на обыск не так просто получить, а перевезти омег можно в два счета.
— Что мне делать? Там мой омега, — Чонгук привычным движением придавил пальцы к вискам и зажмурился, не понимая, как выпутаться из всего. Почему его Тэ? Его не волнует никто, заберите хоть всех омег города, но верните одного мальчишку. Психованного, наивного, милого, самоуверенного мальчишку, который забрал сердце Чонгука еще три года назад, до сих пор держит в своих хрупких руках. Если сломается Тэхен, то сломается Чон.