— Перестань, — она начинает смеяться, разряжая атмосферу, но это не заставляет меня полностью расслабиться. Не могу сказать, что напряжён, но внутри всё равно что-то есть. — Можно начать с твоего здоровья, — она предлагает, и я только вскидываю брови, пытаясь понять ход её мыслей. Мы молчим еще около пяти минут, на улице продолжает темнеть, когда неожиданно для самого себя я начинаю разговор.
— Как ты узнала? — сухо произношу, готовясь услышать историю. — Я тщательно скрывался.
— Не так уж и тщательно, — она говорит спокойно и с той самой улыбкой, которая способна озарить свет своим теплом. — Немного дедукции, Ватсон, — нас разделяет совсем маленькое расстояние, но прежде чем я начинаю нервничать, она отходит от меня, садясь позади на плетённое старое кресло оттенка охры.
— И всё же? — продолжаю эту игру, даже не оборачиваясь к ней. Как у сероглазой получается вести себя так легко? Мне никогда не понять этого.
— Как-то ты обмолвился о моём бывшем парне, — она начинает, и я пытаюсь вспомнить в каком письме так промахнулся. — Ты написал, что рад, что я больше не с ним, — Дамия продолжает, но я всё также не могу вспомнить. У меня прекрасная память, но почему она пропала именно сейчас? — И я вспомнила, почему он ушёл от меня. Это ты так изменил его чувства ко мне, — она говорит, и теперь я помню всё. Это было в конце августа, в четверг. Я подкараулил его после после своей смены, немного показав уличную жизнь. Я не помню как именно додумался до этого, но был очень зол. Немного забавно, что я не помню имя того парня, но помню какой это был день недели. — Ты думал я не узнаю, Лу? — она возвращает меня обратно к себе, и я вздрагиваю от упоминания имени.
— Не называй меня так, — стараюсь быть как можно вежливее, но у меня не выходит. Даже она не может называть меня так. Я оборачиваюсь обратно к ней, и мой пыл медленно исчезает. Она выглядит всё такой же спокойной, словно совсем не заметила моей реакции на имя.
— Но подписывался ты именно так, — она только улыбается, и я теряюсь. Отвожу взгляд в сторону, не зная как себя дальше вести.
— Я представлял тебя более… — стараюсь подобрать слова, когда, наконец, начинаю говорить. По правде, часть моих образов не сходится.
— Милой? — она ухмыляется. — Это было видно по некоторым строчкам, — она рассматривает меня. — Сперва я подумала на твоего дружка, — она напоминает мне о блондине. Он куда больше похож на романтика, чем я. Как-то я не на шутку начал волноваться, когда Томас сказал, что Дамия хорошо выглядит. По последним воспоминаниям у меня складывается ощущение, что с моей психикой не всё в порядке.
— Он хороший друг, — меня немного раздражает слово «дружок», но только сейчас я понимаю насколько не заслуживаю общения и с Дамией и с Томасом.
— Не сомневаюсь, — она встаёт с кресла, словно готовясь уйти. — Скоро совсем стемнеет, — она встаёт снова у входа и поворачивается ко мне спиной. — Доброй ночи, ангел Лу, — она еле шепчет, исчезая.
У меня такие смешанные чувства внутри, что просто невероятно. Целое буйство ярких красок, что даже эти зашарпанные стены балкона кажутся мне более прекрасными.
***
Прошло пару часов, а мои краски уже потускнели. Я больше не чувствую себя так хорошо. Теперь я ощущаю один сплошной страх перед будущим. Не думаю, что смогу быть как хорошим возлюбленным, так и другом. Можно даже не пытаться, потому что у меня не выйдет. Я не смог стать поводом для гордости самым близким, что уж теперь. Я боюсь, что у меня не получится. Я потону в этом страхе, погубив всех окружающих. Вот почему я ушёл уже однажды и уйду когда-нибудь вновь. Мир не может принять меня таким, какой я есть, или, вернее, я не могу принять этот мир.
Я только человек, и это не удивительно. Меня куда больше удивляет свобода Дамии, заставляя переосмыслить все образы, созданные самим собой о ней в моей голове. Она продолжает разрушать всё.
========== eighth step ==========
— Уилли-Ли, — Томас протяжно зовёт меня пьяным голосом. За последние двадцать минут, что мы идём пешком к нему домой, алкоголь сильнее ударил ему в голову. Светло-русый плетётся где-то позади, из-за чего мне приходится регулярно останавливаться, чтобы проверять идёт ли он вообще. Мы сворачиваем на нужную пустынную улицу, освещаемую только фонарями; до его дома осталось около четырех кварталов. Я бы отвёл его домой и пошёл бы к себе, но уже не успею по времени, да и от квартиры Уолша до гостиницы ближе, чем от моей.
— Что на этот раз? — за это время, пока мы идём, он задал мне глупых вопросов, которые ужасно раздражают меня, куда больше, чем за всё время знакомства. Я рассматриваю дома старой постройки, но в прекрасном состоянии.
— А почему рассвет только по утрам? — он рассеяно спрашивает, и я только хмыкаю. Он не мог придумать что-нибудь поумнее?
— Потому что закат только по вечерам, — я оборачиваюсь, наблюдая как он медленно плетётся. — Ты можешь побыстрее? — я вздыхаю. Он только глупо улыбается. — Да и рассветы не всегда по утрам. Ты можешь наблюдать за рассветом даже когда у тебя вечер благодаря современным технологиям, но в реальном месте рассвета всё равно будет утро, — решаю немного загрузить его мозг идиотским ответом, чтобы он хоть чуть-чуть помолчал.
— Правда? — он сейчас выглядит как маленький недоверчивый мальчик.
— Да, Томас, шагай быстрее, — я начинаю жалеть о том, что не вызвал такси.
Мы плетёмся ещё какое-то время, когда он снова начинает свои вопросы.
— Томмо? — он зовёт меня, но я уже не оборачиваюсь. — Почему я не могу называть тебя первым именем? — я останавливаюсь от поставленного вопроса, голос друга звучит уже серьёзнее и намного ближе.
— Не ты один, — наконец решаю ответить, продолжая движение. Он начал идти быстрее, находясь позади меня всего около метра. — Оно мне не нравится.
— Ты издеваешься надо мной? — он не унимается. — И всё же?
— У каждого есть свои тайны, Томас, — мне не слишком хочется раскрываться прямо сейчас. Поднимаю голову в небо, уже светает. Он молчит, и я уже радуюсь, что он отстал.
— Но все они однажды всплывут.
— И ты хочешь, чтобы это однажды произошло сейчас? — напрямик спрашиваю, резко оборачиваясь, от чего он чуть не врезается в меня. Сероглазый только кивает. — Все называли меня «Луи» до тех пор, пока мне исполнилось девятнадцать, — решаю начать с этого. Друг молчит, разрешая мне продолжить. Ненавижу, когда перебивают. — До определённого момента мне нравилось, когда моя мама или кто-то из сестёр или близких называл меня просто «Лу». Я чувствовал себя особенным благодаря этому, до тех пор, пока не стал лгуном для всех них. Доволен? — спрашиваю, снова развернувшись.
— Лгуном? — он хмурит брови.
— Ну да, так называют людей, которые лгут, — начинаю превращать всю эту ситуацию в шутку. — Нам осталось немного, пошли, — хочу побыстрее добраться до его квартиры, чтобы переодеться в чистую одежду. Он ведь предоставит мне её?
— Я не идиот, Луи, — он говорит, и я замираю. До парня только доходит, как он назвал меня, и он машинально прикрывает рот ладонью. — Прости, — он шепчет.
— Я крупно поссорился со всеми ними, поэтому постепенно имя стало мне противно. Я бегу от прошлого, потому что оно напоминает, насколько я дерьмовый человек в действительности, — продолжаю легко, словно речь идет совсем не обо мне. Кажется, я уже жалею о своих словах.
— Но сейчас ведь ты общаешься с ними? — ощущение, что он воспринимает меня как героя какого-нибудь сериала.
— Может быть да, а может быть нет. Я устал, Томас, хочу спать, но мне ещё на работу, — специально зеваю, также показывая, что не хочу продолжать этот бессмысленный разговор.
— Я хочу услышать ясный ответ, — он становится ещё более серьёзным. Мы наконец-то подошли к его дому.
— Мне не с кем общаться, парень. Не с кем. Понимаешь, да? Кто остался и помнит о моих поступках, то даже не хочет отвечать на мои звонки, — после моих слов сероглазый выглядит ещё более несчастным. — Да не беспокойся ты так, Уолш, — решаю слегка успокоить его. — Я заслужил это, всё по-честному, — он еле открывает нам железную дверь дома на несколько квартир.
— Что же ты натворил такого? Ты не выглядишь как преступник, — мы заходим в подъезд, поднимаясь на третий этаж.
— Очень жаль, потому что я так хотел, — хочу немного разрядить атмосферу, но друг непреклонен. — Слушай, блондинка, прошлое в прошлом. Это дало мне огромный жизненный урок, в котором правда стала ложью, а ложь — правдой, — заканчиваю, а когда он только открывает рот, чтобы что-то сказать, я опережаю его. — На сегодня хватит откровений, ты итак это будешь переваривать ближайший месяц, — в этот раз он смеётся от моих слов.
— Неправда, — он открывает дверь в светлую небольшую квартиру.
— Уилли-Ли всегда прав, — ухмыляюсь. — Уилли-Ли правит миром, — скидываю грязную обувь и в грязной одежде с разбега прыгаю на его диван в гостиной. — Оу! — начинаю потирать ягодицы, ударившись. — Он казался мне мягче, — я недоумеваю, а он только смеётся, как на мгновение снова становится серьёзным.
— Если посадишь хоть одно пятно на мой прекрасный диван — тебе не жить, — он сужает глаза, уходя в соседнюю кухню.
— Силёнок не хватит, — кричу, чтобы он услышал меня. — Я пошёл в душ и возьму твою одежду, — также громко оповещаю его.
— Только не мои любимые трусы, — я слышу ответ и слегка посмеиваюсь, поднимаясь с мебели и уходя в его спальню, чтобы взять себе что-нибудь из одежды. Когда я дохожу до нижнего белья, то понимаю, что не знаю, какие из всех трусов его любимые. Беру однотонные белые, уходя вместе со всеми вещами в ванную. Только через время я узнал, что это и было его любимое нижнее бельё, потому что, мать вашу, трусы оказались не однотонными, а с изображением единорога на заднице. Кто, чёрт возьми, лепит единорогов на задней части мужского нижнего белья? Я точно живу в мире идиотов.
Комментарий к eighth step
Разбавила немного это дерьмицо плоским юмором. Готовы к Новому году?
Совсем скоро день рождение Лу.
Хорошего утра/дня/вечера.х
Т.
========== ninth step ==========
Я зеваю, продолжая стоять на своём посту. Сейчас только полдень, а мне уже кажется, что этот день никогда не закончится. Я не спал двое суток, ужасно нуждаясь в отдыхе. Первоначально позавчера у меня была бессонница, а вчера, то есть уже сегодня, мне не удалось заснуть у Томаса. Всё моё счастливое ночное настроение улетучилось; ощущаю одну пустоту внутри.
***
Я нервно стучу в деревянную тёмно-зелёную дверь, переминаясь с ноги на ногу. Зачем я здесь?
— Привет, — я стараюсь улыбнуться, когда Дамия открывает мне дверь, но у меня не получается.
— Проходи, — она открывает дверь шире, но не удивляется моему приходу. Мой рабочий день закончен, и я решил зайти к ней перед тем как идти домой. — Так непривычно видеть тебя в повседневной одежде, — она рассматривает на мне джинсы и свитер Томаса.
— Это не моё, — поправляю её негромко, на что она вскидывает брови. — Это Томаса, я не был у себя сегодня, — отлично, теперь посчитает, что я ношу чужие вещи и не ночую дома.
— Почему? — она провожает меня в маленькую, но уютную гостиную, в которой я никогда не был раньше.
— Долгая история, — сажусь на серый диван, откидываясь на спинку, но не чувствуя себя комфортно. Я бегло рассматриваю комнату, уже переходя взглядом на девушку, когда до меня доходит, что я только что увидел. У угле комнаты практически возле окна стоит тёмный стол, над которым на светлых стенах прикреплены листы бумаги. Внимательнее рассматриваю их издалека, понимая, что это мои письма. — Ты хранишь их? — машинально спрашиваю. Это так странно. Ещё внимательнее рассматриваю стену, замечая маленькие фотографии между письмами, которые прячутся за листами. Это… я? Откуда, чёрт возьми, у неё мои фотографии?
— Вроде того, — она шепчет, вставая напротив меня, облокотившись о комод. Но я не смотрю на брюнетку, я рассматриваю фотографии, сделанные на фотоаппарат мгновенной печати. Аналогичные фотографии висят у меня в квартире, но на них изображена она. Я встаю, подходя к столу, чтобы получше рассмотреть находку. Кажется, здесь все мои письма, но нет, не хватает нескольких. Когда она успела сфотографировать меня? На одной из них я стою на входе в отель, фотограф стоит где-то внутри холла, благодаря чему видно только стеклянную дверь и мою спину за ней. Я хмурюсь, потому что замечаю фотографию улыбающегося себя. Когда это было? На ней я стою возле ресепшина рядом с Томасом, о чём-то болтая. Пытаюсь вспомнить, когда именно это было, предполагая, что это тот наш разговор о моих пристрастиях на прошлой неделе.
Я касаюсь пальцами фотографии, аккуратно снимая её.
— Когда это было? — тихо спрашиваю, словно боясь разрушить какую-то слегка мистическую слегка волшебную атмосферу. Я всё продолжаю детально изучать фотографию, не отрываясь. Я выгляжу таким счастливым на ней, что само по себе странно. Усталое чувство внутри меня заменяется чем-то невероятным и поражённым, которое, скорее всего, скоро исчезнет.
— Не так давно, — я поднимаю голову на женский голос, смотря Дамии прямо в глаза. Как мы с Томасом могли не заметить, что нас снимают? Я переворачиваю маленькую фотографию, замечая одноимённую надпись «Лу».
На стене висят ещё несколько моих фотографий, но они все всё равно не занимают меня так, как эта. На всех них я делаю какие-то действия, а одна из них сделала из окна Дамии, на ней видно, как кто-то вдалеке направляется в сторону моего дома, и я только предполагаю, что этот кто-то — я.
Она действительно сделала все эти фотографии сама? Ещё одна открытие.
— Удивлён? — на секунду задерживаю на ней взгляд.
— Да, — я не многословен. Я поражён собственной фотографий, когда замечаю яркую мгновенную вспышку, озаряющей комнату на секунду. Когда в глазах перестаёт слепить, то я замечаю сероглазую с, кажется, тем самым фотоаппаратом мгновенной печати, на который были сделаны все эти фотографии. Карточка выпрыгивает, и она достает её, сотрясая в воздухе. Проходит совсем немного времени, когда она начинает улыбаться. Она подходит ближе, протягивая картинку. Я стою полубоком к фотографу, стоя возле писем на стене и внимательно рассматривая ту самую фотографию. Мы практически не разговариваем, пока я пытаюсь переваривать информацию.
— Ещё несколько фотографий, Уильям, — она, наконец, называет меня как надо, вставая вплотную ко мне и вытягивая фотоаппарат перед нами. Мгновение и срабатывает вспышка, ещё мгновение и она достаёт готовую фотографию. Дамия слегка улыбается, а я выгляжу таким уставшим. Девушка снова вытягивает руку с аппаратом, слегка прячась за меня, а я стараюсь улыбнуться. Через время я изучаю все полученные фотографии.
— Я возьму одну? — странно, но практически всё это я не обращал на девушку внимание.
— Конечно, — она улыбается, но прежде чем отдать мне фотографию, берёт тонкий черный маркер, ставя дату и черкая что-то. Я забираю фотографию, где слегка улыбаюсь, а девушка стоит позади. Я получился достаточно забавным. Не помню себя таким уже давно.
— Спасибо, — шепчу, направляясь к выходу.
— Не забывай обо мне, — она прислоняется головой к дверному косяку.
— Не забуду, — еле шепчу.
— Иди, Лу, — она не говорит, а шепчет, но её практически не слышно, из-за чего кажется, что она только едва двигает губами. «Лу». Я в последний раз смотрю на девушку, медленно уходя на лестничную клетку, спускаясь вниз. Только на мгновение рассматриваю маленькую фотографию в руках, когда замечаю надпись: «Маленький шаг Лу на пути к великим открытиям». Это точно не сон? Всё, что вокруг.
Комментарий к ninth step
Как вы тут?
Хорошего утра/дня/вечера.х
Т.
========== tenth step ==========
Прошла практически неделя после моего визита в номер Дамии, и я до сих пор поражён. Я никогда не думал, что она будет хранить все мои письма, но, скорее, для неё это просто забавная игра.
Я дожидаюсь конца смены, уходя в раздевалку, где встречаюсь с Томасом. Он ведёт себя слишком странно в последние дни. Мы не были особо близки, но, кажется, я привязался к нему.