Со стоном, полным отчаяния, Луи бьётся затылком о стену и соскальзывает по ней вниз. Он не хочет, чтобы мистер Стайлс нашёл его сидящим на полу с низко опущенной головой, но именно так и происходит.
— Звучишь сладко, — комментирует мужчина стон, и щёки против воли вспыхивают огнём от этого глубокого уверенного голоса.
Рывком Луи поднимается на ноги, задиристо вздёргивает подбородок, а лёгкие внутри сгорают в пожаре страха, сжигают весь кислород, что удаётся вдохнуть. Луи задыхается, глядя в полное превосходства лицо.
— Я… не…
— Готов согласиться? — перебивает мужчина. Его длинные уверенные пальцы быстро расстёгивают пуговицы на пиджаке. Луи в страхе отступает назад, но там стена, и сердце трепещет в груди, мешая думать. Он в ловушке.
— Вы причиняете вред ребятам! — наконец удаётся выдавить из сжатого спазмом горла.
— Я? — мистер Стайлс наиграно удивляется, указывает в широкую грудь пальцем. — Не знаю, о чём ты.
Пиджак небрежно брошен в кресло, и Луи сглатывает, глядя в вырез незастёгнутой на верхние пуговицы рубашки.
— Вы знаете, о чём я, — негодует мальчик, а кровь в жилах стынет при виде мышц на спине мужчины, когда тот медленно подходит к кровати, игнорируя претензии мальчишки.
— Иди сюда, Луи, — спокойно говорит Стайлс и добавляет, когда молчаливое ожидание затягивается. — Я думал, ты более решительный. Трусишь?
— Я не хочу этого, — шепчет Луи, неспособный сделать ни шагу, но мистер Стайлс смотрит на него, как на вещь, глухой к мольбам в голубых глазах.
— Этого хочу я. Иди сюда, — с напором повторяет мужчина.
Нервным движением Луи запускает пальцы в волосы. Всё его естество противится тому, что должно случиться, но врождённые дерзость и гордость не позволяют опустить глаза в пол. Луи задирает подбородок, сжимает в тонкую линию губы и делает первый, самый важный шаг.
Мистер Стайлс вытягивает руку, и Луи, будто дикий зверёк, отшатывается, когда до мужчины остаётся пара шагов. Тот смеётся. Громко. С издёвкой. Касается плеча, стаскивая подтяжку, которая безжизненной плетью повисает вдоль тела. Одними глазами он показывает — вторую.
Луи сжимает зубы до скрипа, стирая эмаль, и трясущейся рукой стягивает вторую. Без предупреждения мужчина накручивает эластичные ремни на руку и тянет парня к себе. Луи врезается в твёрдую, будто из камня, грудь, судорожно вдыхает и оказывается во власти этого запаха: дорогое красное дерево и мягкая парча, пропитанная горечью кубинских сигар. Мистер Стайлс пахнет безнаказанностью и могуществом. Странно, но для Луи он пахнет свободой.
Прежде, чем его влажные от беспокойства ладони успевают упереться, оттолкнуть, мужчина разворачивает его к себе спиной, грубо сжимает горло одной рукой и шепчет в ухо:
— Расстёгивай рубашку.
Проглотить выделившуюся слюну мешает чужая ладонь, которая сжимает гортань и, если мальчик двинется хоть на дюйм, перекроет ему кислород. Поэтому Луи послушно выполняет приказ, начиная с нижних пуговиц.
Пальцы дрожат всё сильнее, и, когда чужой твёрдый член упирается ему в поясницу, Луи зажмуривает глаза, мечтая оказаться да хоть в аду, лишь бы не здесь. Вторая рука мужчины скользит по дешёвой ткани его рубашки, жёсткие от обращения с оружием подушечки пальцев чуть царапают кожу между полами расстёгнутой одежды. В ужасе Луи замирает, не закончив с пуговицами до конца, а когда эти пальцы аккуратно обводят пупок вокруг и ныряют в его свободные коричневые брюки, он, забыв о гордости, умоляюще скулит.
— Не надо…
— Я сделаю тебе приятно, ягодка. Вот увидишь, — гангстер оставляет лёгкий укус в основании шеи, пока поглаживает своей большой ладонью начинающий крепнуть член Луи.
Парень дёргается, как от разряда тока, но другая рука всё так же держит его за горло.
— Я не хочу, — выдавливает он из себя. — Я не извращенец вроде вас.
— Да что ты говоришь, — голос гангстера угрожающе понижается. Руки отпускают Луи, но едва он успевает выдохнуть с облегчением, шорох отодвигаемого полога проходится, будто нож по тонкой коже, по оголённым нервам.
Мистер Стайлс хватает его пальцами за подбородок, впивается так, что болью сводит всю челюсть, а потом, не предупреждая, будто раздражающую вещь, бросает на кровать.
Едва он врезается спиной в белейший снег покрывала, мужчина оказывается сверху. Во взгляде горит настоящая страсть к обладанию, и Луи отодвигается, пытается отползти, но всё без толку: гангстер с силой стискивает лодыжки и тянет его назад.
— Мне нравится твоя дерзость, детка. Это желание показаться сильным и смелым, но не переусердствуй. Не начинай меня раздражать.
Луи не отвечает, закусывая в зубах нижнюю губу, чтобы сдержать рвущуюся наружу грубость. Она может стоить ему жизни.
— Прекрати эти жалкие попытки сопротивляться, — мистер Стайлс выкручивает ему руки, вздёргивает их вверх, чтобы одной своей огромной ладонью сжать вместе оба запястья, нависая сверху мрачной подавляющей тенью. — Будешь послушным?
Ответа не следует. Луи отворачивается в сторону, не желая смотреть на мучителя, и в наказание получает болезненный укус в челюсть. Он громко вскрикивает, а мужчина повторяет свой вопрос.
— Только потому, что вы угрожаете жизни моих друзей, — цедит он сквозь стиснутые зубы, с вызовом глядя в глаза мужчины.
— Меня устраивает, — ухмыляется он. — Раздвинь свои ноги.
Нехотя, медленно, Луи подчиняется. Закрывает глаза от ощущения скользящей по ткани брюк ладони. Она дьявольски горячая, обжигает кожу бёдер.
А потом гангстер целует его. Глубоко, влажно, проникая языком в рот. От этих ощущений, бьющего в нос мужественного запаха у Луи кружится голова. Чужая рука касается паха, чуть сжимает и ласкает дальше, выше по мягкому животику, а член дёргается вслед прикосновению.
Луи глубоко дышит, с ужасом осознавая, что его тело реагирует. Его тело хочет этого огня. Мистер Стайлс покрывает шею и грудь поцелуями, больше похожими на укусы, после которых наверняка останутся алеющие следы, и спина выгибается вслед тяжёлым, шершавым ладоням. Луи обречённо стонет. И сдаётся.
— Раздевайся, — говорит мужчина, ловко поднимаясь. Запястья оказываются на свободе, но жжение вокруг кистей не ослабевает. Завтра там будут следы от жестоких пальцев.
Пока гангстер что-то ищет в своём столе, Луи медленно стягивает рубашку через голову, скидывает ботинки. Ему нужна секунда и глоток воздуха, чтобы решиться на последний шаг. Но выбора нет, и, как бы страшно ни было, мальчик стаскивает брюки вместе с бельём.
— Красивый, — произносит мужчина хриплым от возбуждения голосом, заставив каждый волосок на теле Луи встать дыбом. Он вскидывает голову, сдувает непослушную чёлку набок, глядя прямо в глаза этому опасному человеку.
И будто щёлкает что-то внутри у мистера Стайлса, широкими шагами он возвращается, бросает бутылочку из прозрачного стекла на кровать. Дрожащими пальцами Луи цепляется за штаны, сминает ткань в руках, стараясь прикрыться, но мужчина вырывает их из рук и отбрасывает за спину.
С ухмылкой на пухлых губах он вновь хватает лодыжки мальчика в руки, резко тянет к себе, и тот падает на спину, а паника захлёстывает с новой силой. Луи задыхается.
— Успокойся уже, — говорит мистер Стайлс, кладёт обе ноги Луи на своё плечо, придерживая рукой, а второй ведёт по загорелому бедру вниз. Мурашки от этого действия отдаются слабой пульсацией в местах укусов, где кожа ещё не высохла и поблёскивает влагой чужого рта.
Щелчок, томительные секунды ожидания, когда не знаешь, что будет дальше, а потом скользкие горячие пальцы касаются его между ягодиц. Луи дёргается, но мистер Стайлс держит крепко, его пальцы скользят дальше до мышц. Мальчишка скулит.
— Не надо.
— Я не сделаю больно, — обещает мужчина.
Румянец стыда заливает не только лицо, но и шею. Луи кажется, что тот распространяется по телу, будто смертельный вирус. Боли нет, лишь лёгкий дискомфорт, а вымазанные резко пахнущим маслом пальцы медленно проникают глубоко внутрь.
Мужчина медленно надавливает, преодолевая тугое сопротивление, и Луи решается бросить на него быстрый взгляд: приоткрытый рот и полное восторга лицо, будто светящееся изнутри. Почему это нравится ему? Луи не понимает. Он терпит не потому, что больно, а потому, что мерзко и неестественно.
— Такой сладкий, детка, — мистер Стайлс толкает пальцы резко, отчего воздух в груди стягивается в плотное облако, которым невозможно дышать. Луи открывает рот, хватая кислород. — Хочу слышать тебя.
Сопротивляться бесполезно, гангстер всё равно получит желаемое, и Луи цепляется пальцами за простынь, заталкивая стыд и смущение глубже, и, когда мужчина удобнее перехватывает его лодыжки на своём плече и добавляет ещё один палец, толкает до конца сразу три и подушечкой большого потирает место чуть выше, Луи захлёбывается криком и извивается под ним.
— Не говори, что это от боли, — довольно смеётся мужчина.
Луи не знает, что именно происходит с его телом, почему оно в огне и вместе с тем будто наэлектризовано. Удовольствие, резкое, точечное, будто укол, тает, но мистер Стайлс повторяет движение, и мальчик хрипит и тянет руки, пытаясь схватиться за него. Разум плывёт от этих новых ощущений.
Но это всё ещё странно и неправильно, поэтому, когда пальцы покидают его тело, Луи рад. Он надеется, что его позор подходит к концу. Когда же мистер Стайлс испачканной в масле рукой расстёгивает собственные брюки, приспускает их, Луи чувствует головокружение уже не от удовольствия. Он сглатывает кислую слюну и переводит взгляд вверх, не в силах смотреть на толстый блестящий член мужчины.
Чёртовы бабочки на пологе переливаются серебром, насмехаясь над его страхом и беспомощностью.
Головка чужого члена гладкая, горячая, упирается между ягодиц, и Луи сжимается всем телом, закрывая лицо руками, а из горла вырывается нервный всхлип. Мистер Стайлс прикасается губами к его колену, пытаясь привлечь внимание, но мальчик закрывает уши ладонями, зажмуривает глаза.
— Послушай, — строго говорит он, больно бьёт по рукам, и Луи вскрикивает, открывая глаза. — Я могу растягивать тебя всю ночь, мне это нравится. Или ты можешь расслабиться, и всё закончится быстрее.
Пальцы вновь сжимают его челюсть, и с трудом, но Луи удаётся кивнуть. Он хочет отвернуться, но не может: зелёные глаза гипнотизируют, притягивают взгляд магнитом. Что-то есть в их глубине, будто этот мужчина знает тайны Вселенной, будто сам он — её самая огромная загадка.
Волнение распирает грудь, когда Луи не моргая смотрит на мистера Стайлса, на его кривую усмешку, и тот, придерживая хрупкие лодыжки, крепко сжимая челюсть, толкается вперёд. Тишина между ними разбивается вдребезги на мельчайшие, не уступающие бабочкам в блеске осколки.
Это чувство наполненности не сравнится ни с чем: будто в плотной солёной воде Луи не чувствует своё тело, лишь давление и нехватку кислорода. Мужчина прижимается бёдрами, внимательно вглядываясь в его лицо, и секунды между ними нанизываются подобно жемчугу на нить.
Луи считает мгновения и вместе с ними свои выдохи, пока гангстер не повторяет своё движение, отстраняясь и вновь заполняя Луи собой. Мальчишка кричит, стягивая простынь к себе, и мужчина отпускает его лицо, чтобы придержать извивающиеся бёдра.
— Я знаю, как сделать твоему телу приятно, ягодка, — он толкается внутрь, разрывая не только тело, но и сознание Луи, на части. Удовольствие, будто зарождающаяся в недрах космоса звезда, пульсирует огнём, стирая ощущения дискомфорта и лёгкой боли.
Влажные шлепки между высокими стонами мальчишки и тяжёлым дыханием гангстера заполняют комнату звуками секса, но Луи не помнит о стыде, что испытывал несколько минут назад, о страхе, что владел им последние дни. В его мире осталось лишь тугое чувство толкающегося внутрь члена и горячие руки, что держат его, не позволяя упасть в черноту беспамятства.
Эмоции слишком сильные, поглощающие, а когда мужчина сталкивает с плеча его ноги, вжимает обеими руками в матрас, нависает сверху, Луи вовсе теряет связь с реальностью. Он не может кричать, потому что толчки, резкие и грубые, не дают ему даже вдохнуть, и лишь открывает рот, словно выброшенная на берег рыба, пока мистер Стайлс трахает его тело, вызывая каждым движением яркий луч удовольствия.
Оргазм похож на крушение корабля: Луи тонет в удовольствии, захлёбываясь чувствами, и разбивается о скалы на мелкие щепки. В голове его пустота, все мысли смыло прочь, и единственное, что он понимает — чужая горячая сперма покрывает его вспотевшую спину. Мистер Стайлс проводит рукой по его ягодице, перемещает её на живот и только потом скользит ниже.
— Поблагодаришь меня за удовольствие? — спрашивает он, сжимая в ладони чувствительный, испачканный в сперме член мальчика.
— Ненавижу вас, — едва дыша, шепчет Томлинсон.
— И так подойдёт, — смеётся гангстер и легко поднимается с кровати.
Луи не оборачивается, когда в комнате хлопает дверь. Он лежит, уткнувшись в кровать лицом, на влажном пятне, а из незакрытого окна дует холодный осенний ветер. Он чувствуется ещё более ледяным после случившегося с телом мальчика пожара. И, несмотря на то, что шатен действительно получил удовольствие, тело будто покрыто грязью, которую не смоет ни одна ванна.
Поднимаясь, Луи надеется, что сможет жить в этом новом для него, порочном и преступном мире Луизианской мафии; сможет сохранить свою душу от гниения в грехе.
А также он надеется, что игрушки криминального короля живут дольше, чем его ассистенты.
========== Октябрь ==========
Октябрь, 13, 1949 год.
Осень всё так же колотит холодными каплями в стекло, а комната горчит сигарами. Белый полог с назойливо сверкающими в тусклом свете бабочками осточертел за две недели, а на постоянные вопросы Найла о том, где Луи проводит свои дни, больше нет правдоподобной лжи.
Ожидание навевает мрачные мысли, будто ветер сгоняет дождевые тучи вместе: вот-вот и хлынет ливень. Луи возвращается в тот день, когда оказался в этой кровати впервые. Мистер Стайлс был спокойным, даже терпеливым. Доставил удовольствие.
Под тихий шорох одеяла Луи поворачивается на бок. Больше всего он ненавидит то, как быстро сдался, принял те горячие толчки внутрь своего тела и позорно кончил на чужую кипенно-белую простынь. И пусть выбора не было, гордость он мог бы сохранить.
Но не сохранил.
Щелчок двери предупреждает о приходе хозяина комнаты. Луи больше не вздрагивает, лишь прикрывает глаза и дышит медленно, размеренно. Мистера Стайлса всё равно не провести: будто каким-то неведомым инстинктом он чувствует ложь и попытки утаить что-то, поэтому Луи не пытается делать вид, что спит.
— Детка, — тянет мужчина. Матрас прогибается, и Луи чувствует шершавую кожу чужой ладони на своём бедре под пушистым одеялом; не поворачивается, лишь тихо выдыхает ртом от успевшего стать привычным удовольствия.
Одеяло скользит по плечу вниз, когда мужчина стаскивает его, медленно, наслаждаясь лакомым кусочком в своей кровати. Луи никогда не ждёт его голым: расстёгнутая рубашка скрывает плечи и спину, но мистер Стайлс всё равно довольно шепчет.
— Такой красивый, весь для меня.
За бедро Гарри переворачивает его, и Луи протягивает руку, чтобы тот рывком помог подняться. Тело готово, и Луи ловко поднимается, чтобы перекинуть ногу через мужчину и оказаться у него на коленях. Мягкая ткань дорогого костюма ласкает кожу, контрастирует с твёрдой кожей на ладонях гангстера. Луи ёрзает, устраиваясь удобнее, протягивает руку, чтобы снять шляпу с мужчины. Мистер Стайлс поощрительно улыбается, и мальчишка, повинуясь какому-то дерзкому импульсу, надевает её на собственную голову.
Запах Гарри ещё ближе, окутывает со всех сторон, сильный и опасный, с ноткой крепкого алкоголя. Луи нравится чувствовать мужчину под собой, одетым и собранным, полностью контролирующим любой мальчишеский порыв.
— Ягодка, — шепчет Гарри, и в глубине его тёмных глаз сверкает блеск обожания, но он не позволяет себе обмануться — один неверный шаг, и с ним будет покончено.