Слова, выученные наизусть, срываются с губ вслед за Соней, поющей уверенно и громко. Она не может устоять на месте: стучит каблуком в пол, жестикулирует рукой в такт тексту. Луи стаскивает свитер через голову, потому что температура зашкаливает, и Соня подмигивает ему, а в следующее мгновение, он не понимает как, оказывается у него в руках. Она оставляет микрофон, спрыгивает со сцены и сжимает его вспотевшие ладони в своих прохладных руках.
— Потанцуй со мной, красавчик!
Голос звучит у самого уха, когда она пытается перекричать музыкантов, и Луи, улыбаясь совершенно безрассудно, сжимает её крепче, и делает то, что любит всей душой. Луи танцует.
Соня оказывается потрясающим партнёром, отзывчивым и опытным. Она чувствует его интуитивно, позволяет вести себя и без страха отдаётся, когда Луи закидывает длинные ноги на свою поясницу, поддерживает её спину. Она смеётся ему в лицо поощряюще, и это чувствуется сладким комплиментом. Он сжимает улыбающуюся певицу в объятиях, вокруг звучит лучший джаз в штате, и этого хватает, чтобы внутренние часы потеряли счёт минутам. Забывшись в удовольствии танца, в его веселье, Луи вздрагивает, когда тяжёлая ладонь Гарри ложится на плечо, возвращая в реальность.
— Пора идти.
Певица отстраняется с явным сожалением, но сжимает его на прощание, шепчет в ухо:
— Возвращайся, красавчик. Никто не танцевал со мной так, — облизывается она, и Луи немного напряжён из-за близости мистера Стайлса, боится, что мужчина примет это за флирт, но тот никак не реагирует на её слова.
— Подожди снаружи, Луи, — мягко просит гангстер, и Луи слушается.
У двери он оборачивается, разглядывая сквозь толпу серьёзное лицо мистера Стайлса, когда он медленно что-то говорит мисс Фернандез; пальто переброшено через согнутую руку, другой он касается её плеча. В обманчивом мареве дыма и сценического света Луи видит не просто нить привязанности между ними — он видит глубокое сходство.
Холод пробирается под рубашку, царапает влажную, разгорячённую спину. Не думая Луи натягивает свитер, прислоняется к стене и впервые жалеет, что не курит. Занять время и руки сигаретой кажется ему хорошей идеей, пока внутри горит пожар случившегося, и смутные мысли, цепляющиеся за картинку разговаривающих мистера Стайлса и певицы.
Но стоит ему вспомнить её тёмные смеющиеся глаза так близко, вспомнить все те песни, которые она спела, глядя на него. Желание рассказать Найлу об этом вечере зудит под кожей и рвётся наружу визгом, который он благоразумно сдерживает. Но стоит гангстеру оказаться снаружи, как губы Луи расплываются в широкой улыбке, и он благоговейно шепчет:
— Я танцевал со звездой!
— Я видел, — кивает мужчина. Он не смотрит на Луи, надевает пальто и лишь после этого поднимает голову. — Так ты фанат мисс Фернандез? Я не знал.
— Я обожаю её. Лучший голос мира, — восторженно причитает Луи, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
Мужчина качает головой, пренебрежительно фыркает в ответ, но в его поведении нет злости. Гангстер закуривает, глубоко затягиваясь, а Луи не знает, что ещё сказать, просто смотрит на то, как длинные пальцы сжимают сигарету.
— Обратно без машины? — спрашивает мальчишка, когда оглядывается и не замечает белого Мерседеса поблизости.
— Отдал Лиаму на сегодня, — говорит мужчина, облизывает губы, и Луи теряется, глядя, как его язык оставляет поблёскивающий след на них. — Тем более я не возвращаюсь в бильярдную. Мне нужно пройти всего квартал до нужного места.
— Я провожу Вас? — спрашивает Луи не подумав. Он не знает, что движет им, возможно, благодарность, но вечер дышит волшебством, и Луи не хочет возвращаться домой, он хочет продлить собственное внутреннее возбуждение и побыть ещё немного рядом с Гарри.
— Проводишь меня? — усмехается гангстер, затягивается последний раз, выпуская облако горького дыма в холодный ночной воздух, и бросает сигарету под ноги.
— Прогуляюсь с Вами немного, мистер Стайлс, — исправляется он.
Они идут в тишине по опустевшей к ночи улице. Прохлада вновь сковывает пальцы Луи, но он упорно идёт рядом, не отставая от гангстера ни на шаг, бросая робкие взгляды на плечи, затянутые в драп.
— Спасибо за этот вечер, — тихо шепчет мальчишка и замирает, когда мистер Стайлс останавливается.
— Поблагодари как следует, Луи, — отвечает он, оборачиваясь.
Секунду Томлинсон раздумывает над тем, как лучше выразить свою признательность, а потом выбирает простой, проверенный поколениями до него способ: он запускает ледяные пальчики между полами пальто и прижимается к груди гангстера, обнимая его за спину.
Лёгкий запах контрафактного виски першит в носу, и Луи поднимает голову, заглядывает в волевое лицо мужчины. Поднимаясь на цыпочки, он вовсе не думает о поцелуе, но губы сами находят твёрдую линию подбородка, и мальчишка касается её приоткрытым ртом и стонет Гарри в кожу от полученного удовольствия, что прошивает тело атласными нитками возбуждения.
Мистер Стайлс обнимает в ответ, ласкает поясницу поверх вязаной ткани, наклоняется и целует. Его губы горькие, но язык во рту у Луи творит потрясающие вещи, заставляет тело дрожать и сжиматься в тугой ком удовольствия. Мужчина прикусывает нижнюю губу, тянет её зубами, отчего Луи протяжно стонет и прижимается к нему бёдрами. В голове вновь эта неразбериха, мысли смешиваются в кучу и вылетают в трубу, оставляя после себя гулкую пустоту. Луи пальцами цепляется за воротник осеннего пальто, сжимает грубую ткань, стараясь удержаться в сознании.
Атмосфера вокруг сгущается, будто Луи по грудь в воде. Горячей, липкой воде, от которой мурашки по коже. Он сталкивается своим языком с языком мужчины, пока целует его, закрывает глаза и шепчет в чужие губы, полностью дезориентированный и потерянный в пространстве:
— Ещё, мистер Стайлс, пожалуйста, ещё.
Горячие руки подхватывают его под колени, и Луи доверчиво льнёт, сжимая пальто в пальцах, когда ступни отрываются от земли. Мужчина держит его на руках, ласкает бёдра, спину, а язык глубоко во рту Луи, настойчивый и жёсткий. Мальчишке остаётся лишь хныкать под напором этой страсти, забыв об осторожности, растеряв в наслаждении все вложенные трудной сиротской жизнью навыки выживания.
А улица имеет свои глаза и уши.
***
Октябрь, 26, 1949 год.
В голосе Лиама звучат нотки истерики, когда он мечется из стороны в сторону по кабинету босса, будто запертый в клетку тигр. Пытаясь сдержать нервные жесты руками, ассистент мистера Стайлса засовывает кисти рук в карманы длинного плаща, и по очертанию байки мужчина догадывается, что тот сжимает их в кулаки.
— Мы не можем больше ждать, сэр! Тиски сжимаются, — он выдыхает, резко и напряжённо, пытается выгнать из голоса злость. Кричать на собственного босса было бы плохой идеей, но эмоции рвутся наружу, и Гарри видит, как трудно Пейну бороться с ними. — Я постоянно вижу одни и те же лица, и с каждым разом они всё ближе к мисс Фернандез.
— Лиам, — гангстер рассматривает стакан с водой на своём столе. Провожает взглядом ползущую по внутренней стороне стекла каплю. — Твоя визуальная память на лица всегда поражала меня. Отчасти из-за неё я выбрал тебя, но также из-за твоего умения понимать меня. Я доверяю тебе, и, если ты говоришь, что пора, я отдам приказ.
Ассистент кивает и, будто шарик, из которого выпустили воздух, чуть сдувается, расслабленно опускает плечи.
— Я запомнил всех, мистер Стайлс. Они у нас в кармане.
— Отлично, — холодно произносит гангстер. — Тогда позаботься о том, чтобы Нортон и его люди были в моей бильярдной к вечеру. И возвращайся в клуб, пока Хорн жив, Соня в опасности.
Когда за Пейном закрывается дверь, Гарри откидывается на спинку кресла, сжимает подлокотники руками. Мысли уносятся прочь, во времена, когда корона мафии не сидела на его голове так крепко и строить свою империю, преданную и лояльную, приходилось с нуля. Роберт был верным соратником с самого начала и до времён, когда Гарри плотно встал на ноги и подмял под себя целый штат. Что же случилось теперь?
Он отметает мысль копнуть глубже, разобраться в мотивах: если бы Соня не была замешана в этом деле, он бы припёр Роберта к стенке и узнал всю подноготную этого предательства до мельчайших деталей. Но мисс Фернандез под перекрёстным огнём, и Гарри отчаянно пытается её уберечь, даже не понимая почему.
Возможно, он чувствует нечто сродни дружеской привязанности к её цепким, наполненным интеллектом глазам. Никогда раньше Стайлсу не попадался человек, способный пробудить в нём столь сильное уважение. Гарри никогда не видел себя в ком-то другом вплоть до этой встречи.
Мысли о Соне приводят его к воспоминаниям о Луи: о том, как его молодое тело двигалось в полутьме прокуренного клуба, о яркой мальчишеской улыбке, наполняющей осенний воздух теплом. Огонь вернулся и принёс с собой потерянное было тепло.
Гарри бросает ленивый взгляд за окно, улыбается, заметив косой луч осеннего солнца. Он знает, что мальчишка станет прекрасным партнёром для него: отзывчивый и нежный, Луи похож на котёнка в его постели, доставляет удовольствие, а потом уходит прочь, без обид и лишних обязательств. И Стайлс более чем доволен подобным раскладом.
Стук в дверь возвращает в реальность, но, прежде чем позволить посетителю войти, мужчина оттягивает ткань брюк, садится поудобнее. Напряжение его тела, вызванное только воспоминаниями о Луи, отвлекает от дел, уничтожает возможность сконцентрироваться. Гангстер тяжело выдыхает, недовольный собой, и только после этого отвечает на стук.
— Сэр…
Нортон замирает в дверях и лишь после медленного кивка босса проходит внутрь. Дверь он прикрывает плотно, проверяет ещё раз. Многолетняя привычка, сформированная работой — Гарри ценит его профессионализм.
— Дело деликатное, — спокойно говорит мужчина, и ему даже подниматься не нужно, чтобы выглядеть внушительно. Френсис возвышается на добрых три фута ввысь, но даже случайному наблюдателю было бы ясно, кто из них является хозяином, а кто — слугой.
— Других не ведём, мистер Стайлс, — покладисто отзывается Нортон.
— Я рад, что ты пришёл так быстро. Честно, ожидал тебя только к вечеру, но тем лучше, — Гарри размышляет всего секунду, прежде чем отдать приказ, но решение принято, и потому он продолжает. — Скорми Роберта Хорна аллигаторам.
Даже если Нортон удивлён, он не подаёт виду. Весь его облик предельно собран и полон решимости. Вопросы, которые он задаёт боссу, исключительно профессиональные.
— Какое-то послание?
— Ни в коем случае, — отрицательно качает головой Стайлс. — Мне нужно, чтобы он исчез с лица земли как можно быстрее, а моё имя не фигурировало в этом деле. Справишься?
— Ещё ни разу не проваливал задание, мистер Стайлс, — с ноткой обиды в голосе произносит мужчина. — Семья?
— Все, — отрезает гангстер. — Родственники и ближайшее окружение, самые преданные соратники. Не оставьте от него даже воспоминания.
Фрэнсис Нортон склоняет голову и тихо покидает кабинет, чтобы привести приговор в исполнение, а Гарри остаётся с тяжёлым грузом на очерствевшем сердце. И единственное, что не позволяет ему напиться — мысли о Луи.
Мальчишка скрасит для него этот тяжёлый вечер.
***
Дверь с силой хлопает за его спиной, и мистер Стайлс поднимает тёмные глаза от своих бумаг, на лице — сдержанное недовольство.
— Луи?
— Простите, — разводит мальчишка руками. — Я не в духе.
— У тебя есть право быть не в духе?
Гангстер ставит ещё несколько подписей и убирает бумаги в стол. Теперь его пристальное внимание принадлежит только Луи, и тот чувствует себя не в своей тарелке, мнётся у двери, не решаясь пройти дальше.
Чувство напряжения между ними висит плотным шаром, вытесняя воздух из комнаты. Одна оплошность, и шар лопнет, окатив Луи гангстерским гневом с головы до пят.
— Простите меня, мистер Стайлс, — раскаяние искреннее, потому что злость мужчины — последнее, что нужно Луи сегодня вечером. — Я просто устал и голоден. Всё в порядке, я буду держать себя в руках.
Он стаскивает ботинки, цепляясь носком одного за пятку другого, прежде чем ступить босыми ступнями на ковёр. Свитер остаётся на полу, падает безжизненной грудой поверх обуви, а Луи с тяжёлым вздохом валится на кровать, раскинув руки.
— Иди сюда, — зовёт гангстер.
Он нехотя встаёт, скользит взглядом по полу, не поднимая его выше, выражая сожаление о своём поступке. Осеннее безразличие разбилось вдребезги о встречу с мечтой; прекрасная Соня Фернандез вытеснила хандру из груди, и освободившееся место заняли благодарность и интерес. И теперь этот интерес горит во взгляде каждый раз, когда мальчишка смотрит из-под ресниц в суровое, волевое лицо гангстера.
Бумажный пакет с тихим шуршанием появляется на столе, мужчина выуживает его из недр своего стола. Луи обходит по кругу, заинтересованно глядя на руки мужчины, развязывающие ленточки сверху.
— Я понятия не имею, сколько это здесь лежит, но шоколад ведь не портится, верно?
Улыбка полна приглашения, открытая и дружелюбная, поэтому Луи не раздумывая засовывает любопытный нос в пакет, из которого так приятно пахнет.
— Угощайся.
Конфета круглая, в белой стружке, которая осыпается лёгким снежком на рабочий стол мужчины, пока Луи сжимает её двумя пальцами, внимательно разглядывая. Пухлые губы мистера Стайлса вновь сурово поджимаются, глядя на разведённый беспорядок, но мальчишка нахально улыбается и отправляет шоколад в рот.
Сладость растекается на языке, доставляя настоящее удовольствие. Луи стонет громко, в голос, и тут же оказывается притянут к твёрдой груди. Гарри усаживает его на колени, кладёт ладонь на живот, прижимая спиной к себе теснее.
— Вкуснятина, — честно признается мальчишка. Попробовать шоколад ему удаётся не часто. — Что это за белые кусочки?
Взявшись пальцами за подбородок, Гарри поворачивает его голову к себе и целует, вылизывая растаявший во рту шоколад. Луи теряется в ощущении сладости касаний чужого языка, во вкусе конфеты. Он уже не может вспомнить, почему когда-то его пугала возможность этой связи. Он хочет мистера Стайлса прямо сейчас.
— Это кокос, детка, — облизывается мужчина, пытаясь удержать Луи рукой за бедро, потому что он отчаянно елозит на чужих коленях, пытаясь получить больше. — А теперь забирай конфеты и дай мне ещё немного времени.
Мужчина подталкивает его прочь, вызывая глухое раздражение внутри Луи, и лишь шуршащий пакет конфет спасает положение. Он сжимает бумагу в кулаке и направляется к кровати, намереваясь провести время в удовольствии: позволить уставшему за день телу отдохнуть в бездействии и слопать весь шоколад Гарри, но строгий голос останавливает на полпути.
— На мою кровать с шоколадом, Луи?
Мальчишка секунду раздумывает, глядя на белое пушистое одеяло, и виновато опускает голову. Он представляет некрасивые коричневые пятна на белоснежном белье, которые могли бы оставить его испачканные пальцы, а также суровое выражение лица мужчины, который совершенно точно будет недоволен случившимся. Где-то внутри искрит желание проверить, каким способом мистер Стайлс накажет его, но благоразумие берёт верх над глупыми порывами, и Луи опускается на ковёр, спиной облокачиваясь на мягкий бок кровати.
Гарри награждает его выразительно поднятой бровью и вновь возвращается к делам, продвигая к себе новую стопку бумаг, а Луи смакует шоколад на полу, разглядывая мужчину из-под ресниц. Мистер Стайлс больше не пугает его, скорее манит своими секретами, всем тем, что он прячет глубоко закрытым внутри, за широкой грудью. Луи хочет расковырять холодное отчуждение ногтями и проникнуть глубже. Залезть в сердце короля Луизианской мафии.
Пока что он довольствуется его постелью.
— Такой терпеливый сегодня, — отвлечённо произносит гангстер, когда в пакете Луи остаётся треть шоколада, а раздражение уходит вместе с голодом.
— Я тут ради конфет, — улыбается Луи, но всё же добавляет с такой уверенностью в голосе, которой не ожидал сам. — Вы придёте, мистер Стайлс. Вы хотите меня.