— Детка, — выдыхает Гарри, опуская руки на ягодицы мальчишки. Он мнёт их, тянет в разные стороны, насаживая Луи сильнее, вбиваясь так глубоко, насколько только позволяют тела.
Луи одуряюще пахнет океанским бризом, едва заметным послевкусием шоколадных конфет с кокосом. Мужчина впивается в незащищённую хрупкую шею, слизывает капли пота с кожи. Мальчишка двигается медленно, позволяет большим ладоням гангстера управлять собой, мягко опускать вниз, чуть поддерживать при движении вверх.
Сладость его удовольствия растекается вокруг подобно шоколаду на языке. Поднимающееся над горизонтом солнце золотит крыши домов, заглядывает в окно. Волосы Луи вспыхивают в его свете, и Гарри перемещает в них руку, тянет за мягкие прядки.
— Ещё, мистер Стайлс.
Он просит, умоляюще заглядывает в глаза гангстеру, и тот даже помыслить не может о том, чтобы отказать. Он двигается резче, вбиваясь в хнычущего на его бёдрах Луи, оставляя краснеющие полосы от сильно вдавленных пальцев на его золотистой коже, покусывая острые ключицы, пока мальчишка не отталкивает его голову прочь. Мутный от удовольствия взгляд, будто в нём клубится туман раннего утра, плёткой проходится по сильному телу гангстера. Луи приподнимается выше, упираясь ладонями в плечи, чтобы ему было видно каждое движения Гарри под ним.
Ритм плоти готов соперничать в скорости с грохотом сердец, когда Луи теряется, отпускает себя, и Гарри кладёт руки на острые лопатки, прижимает кричащего мальчишку к себе, продолжая вытрахивать из него оргазм мелкими толчками. Сперма заливает напряжённый пресс гангстера, а острые ногти впиваются, оставляют следы-полумесяцы, вызывают дикое жжение. Но Гарри терпит боль, зная, что получив свой оргазм, Луи хочет остановиться, но внутри мужчины закручивается и пульсирует тугой ком, кожа будто разбухает от этих ощущений. Удовольствие требует выхода, и Гарри не может остановиться. Уже не отдавая себе отчёта в том, что кулаки Луи упираются ему в грудь, а из его горла вырываются измученные всхлипы, он продолжает двигаться, пока яркий фейерверк не взрывается в голове, вылетая из горла диким рыком.
Обессиленный Луи прижимается к его груди щекой, громко хрипло дышит, и Гарри чувствует тонкую нитку слюны, вытекающую из уголка его губ. Он склоняет голову, чтобы поцеловать пульсирующую на виске венку, когда Луи произносит:
— Такими темпами вы убьёте меня раньше, чем я успею надоесть.
Мистер Стайлс смеётся, приподнимает его голову за подбородок и, игнорируя укол между рёбрами при виде этих прикрытых длинными ресницами глаз, целует влажный открытый рот.
— От такой смерти ты бы не отказался, правда?
Вопрос не требует ответа. Мужчина поднимается, чтобы привести себя в порядок: впереди ждёт действительно тяжёлый день, но часть давящих воспоминаний Луи забрал в себя, позволив не сойти с ума от навалившегося груза ответственности.
Обернувшись уже у двери в ванную, Гарри видит глубокую складку между выразительных бровей мальчишки. Голова бессильно покоится на подушке, а ноги запутались в одеяле. Его спина почти светится в лучах утреннего солнца, и Гарри не понимает, почему он возвращается лишь для того, чтобы оставить целомудренный поцелуй в растрёпанных волосах.
— Всё будет хорошо, — обещает он.
========== Ноябрь ==========
Ноябрь, 1, 1949 год.
В серых предрассветных сумерках Гарри неожиданно просыпается. Ведомый инстинктом, внутренней природой, он открывает глаза, уставившись на сверкающих серебром в полутьме бабочек. Тихое дыхание Луи рядом успокаивает, и Стайлс хмурится от собственного чувства комфорта рядом с ним. Медленно, но эта привязанность перерастает секс, и теперь всё чаще хочется не овладеть юным телом с жаром и пылкой отдачей, а разбудить утром прикосновением, чтобы почувствовать лёгкое потягивание под одеялом.
Но дела не ждут, и, каким бы соблазнительным ни был мальчишка с приоткрытыми губами цвета клубничного мороженого, гангстер приподнимается, перекладывая его голову со своей руки на подушку. Будто замерзавший, Луи жался всю ночь, скидывал одеяло, но прижимался к Гарри горячим боком, обхватывал худой рукой поперёк мощной груди. Его близость усыпляла, избавляла от кошмаров, нажитых за годы гангстерской власти.
Некоторое время Стайлс разглядывает его, впитывает каждую деталь изящного тела, россыпь волос цвета жжёного сахара на подушке, но вовремя осекает себя, отворачивается. Укрепление связи, эмоции, которых не должно было возникнуть, вносят смуту в его жестокую душу, лишают нужного покоя и уверенности. Гарри теряет себя и, несмотря на понимание, что обретает нечто большее, всё равно боится.
Луи, сам о том не подозревая, превращается в проблему. А мистер Стайлс не привык закрывать глаза на проблемы: он решает их в своей особой жёсткой манере. Проводя кончиками пальцев по нежной щеке, Гарри откладывает это на потом: сейчас его внимания требует запоровший работу Нортон. Но очередь Луи и всех этих ненужных эмоций придёт. И очень скоро.
Закрывая дверь, Стайлс намеренно хлопает, ломая утреннее марево сна. С приглушённым стоном за дверью просыпается Луи, а гангстер стряхивает мысли о нём с плеч, будто дворняга — дождевую воду. К своему возвращению домой он надеется не застать там мальчишку.
Нужен перерыв.
Влажный запах осени — сгнившие листья и мокрая грязь — оседает на полях шляпы, а закручивающийся в вышине ветер несёт с собой тучи, полные дождя. Возможно, снега. К моменту, как Стайлс добирается до притона, в котором обитает Нортон, великолепный белый Мерседес покрыт грязными каплями. Настроение Стайлса такое же хмурое, как и небо над головой.
— Сэр, я… — подскакивает Фрэнсис, стоит Гарри появиться в помещении. Будто голем, высокий и несокрушимый, несгибаемый, он пугает. Парни с «томпсонами» рассредотачиваются по комнате, добавляя напряжения сцене.
— Ты облажался, Нортон, — ледяным тоном произносит гангстер. — Я не прощаю ошибок, и тебе как моему палачу это известно.
— Мистер Стайлс, — кулаки убийцы сжимаются, и это не ускользает от внимания Гарри. — Выслушайте, прошу…
Дуло нескольких автоматов утыкается в его худощавую фигуру, когда мужчина пытается шагнуть ближе к гангстеру. Гарри даже не моргает: безразличное бледное лицо всё так же спокойно, и лишь стоящий за правым плечом Лиам чувствует напряжение, несвойственное своему боссу.
— Она учится за границей. Я отправил человека в её школу, он вернулся лишь сегодня. Её там нет, но, мистер Стайлс, я задействовал лучшую ищейку в штате, девушку найдут со дня на день, клянусь вам.
— Не найдут, — отрезает гангстер. Зелёные глаза угрожающе прищуриваются, когда он смотрит на своего личного чистильщика с лёгким разочарованием в жестоком взгляде. — Лиам позаботился об этом после того, как мне пришлось лично убить её.
Пейн гулко сглатывает за спиной, и напряжение сгущается. Жизнь Нортона висит на волоске, и Гарри пока не принял окончательное решение. Он выжидает, ждёт того знака, по которому станет ясно, что его палач — отработанный материал. Но мужчина берёт себя в руки, выпрямляется: несгибаемая спина, а подбородок вздёрнут вверх.
— Я ошибся, сэр, — он смотрит Стайлсу в глаза, не отрываясь и не моргая. Гангстер отвечает на взгляд, чуть ухмыляется смелости своего подчинённого. Потерять такое подспорье в делах будет крайне печально, но, чтобы дать второй шанс, Гарри должен быть уверен — Нортон больше не подведёт.
— Очень крупно, — расслабленно соглашается он, а через секунду уже прижимает убийцу к стене, передавливая предплечьем горло. Шорох одежды и металлический лязг стволов не способны заглушить скачущее в горле Нортона сердце. — Я не даю вторых шансов.
Тёмные глаза на миг прикрываются — Гарри совсем близко, чувствует дыхание Фрэнсиса, внимательно впитывает выражение его лица — а когда мужчина их открывает, то Стайлс видит в радужке цвета кварца смирение.
Люди Нортона жмутся по углам, словно крысы на тонущем судне: мечтают выжить, но спасения нет. Запах страха и отчаяния расползается по комнате, закручивается вокруг лодыжек, сбивая испуганных людей с ног. Некоторые не выдерживают давления, устало опускаются в кресла и на стулья, принимая участь вслед за своим шефом.
Но не все: есть среди людей Нортона и те, кто сосредоточенно следит за противостоянием короля мафии и профессионального убийцы. Готовые выхватить собственное оружие по одному мало заметному знаку Фрэнсиса и устроить кровавую резню, продав собственную жизнь за кровь людей Стайлса.
Гарри улыбается, холодно и жёстко, и поворачивается к Нортону спиной. Один короткий миг, которого профессиональному киллеру с лихвой могло бы хватить, чтобы убить или взять в заложники, но он бездействует. И гангстер доволен его преданностью, Стайлс мысленно смеётся над теми из его людей, кто судорожно сжимает пистолеты за пазухой, и небрежно отряхивает и без того безупречное пальто.
— Случившееся, без сомнения, неприятно ударило по твоей репутации, — медленно, с расстановкой произносит он, — но я надеюсь, что мы сможем это пережить. Какое-то время тебе придётся доказывать своё право на моё доверие, но в целом… — Гарри поднимает внимательный взгляд на своего человека, стараясь вложить в него это последнее предупреждение. — Не повторяй ошибок, Нортон. Я не умею прощать.
В окружении своих людей, не опускающих «томпсоны» ни на секунду, Стайлс покидает помещение, игнорируя недовольные взгляды людей Фрэнсиса. Он запахивает пальто, не позволяя ветру проникнуть под него. Заморозить. Ярость клокочет внутри, и впервые за много лет Гарри не в силах унять этот огонь, струящийся по венам.
— Позволено ли мне будет спросить, сэр?
Лиам останавливается в шаге от босса, протягивая сигару. Стайлс берёт её, сжимает между губ, пока ассистент делает последний шаг, и, оказавшись в дюймах, прикуривает. Только выпустив тугую струю дыма, тут же унесённую резким порывом ветра, гангстер кивает.
— Мальчишка мешает вашему спокойствию, или это смерть Виктории? — на хмурый взгляд Стайлса он не опускает привычно глаза, напротив, уверенно впивается взглядом в ответ. И Гарри чуть улыбается настойчивости ассистента.
— Не могу контролировать гнев, — честно признаётся он.
— Я это заметил, сэр, — Лиам кивает, приоткрывает дверь автомобиля для гангстера. — Главное, чтобы этого не заметили ваши враги, мистер Стайлс.
Гарри опускается на сиденье, снимает шляпу. Прокручивая её в замёрзших пальцах, он кивком останавливает Пейна, прежде чем тот успевает захлопнуть дверцу.
— Найди Луи. Скажи, чтобы не приходил, — мужчина откладывает шляпу на сиденье рядом и трёт уставшие глаза. — Хочу отдохнуть.
Ассистент кивает. Дверь захлопывается с неприятным звуком, но отрезает ветер и начинающийся осенний дождь. То, что отдохнуть Гарри хочет именно от мальчишки, он оставляет при себе.
***
Избегая подозревающего взгляда ирландца, Луи оказывается на многолюдном проспекте в центре города. Обычно он не суётся в эти места: большое скопление вечно спешащих людей, которые лишь изредка бросают на него презрительные взгляды, кривят нос от застиранного вида одежды. Несмотря на количество людей, эти улицы приносят мало дохода.
Солнце клонится к западу, окрашивая серое осеннее небо в золото, наполняя осень богатством. Луи сжимает под мышкой пачку утренних газет, насвистывает любимый мотив одной из песен Сони, стараясь им заглушить настойчивые вопросы друга, что засели в голове подобно жукам-паразитам.
Чёртов проницательный Хоран и его желание помочь. Луи кривится как от зубной боли, вспоминая грязные пальцы, обхватывающие рубашку, когда друг прижал его к стене типографии, требуя ответы.
Ответов не было.
Луи с ужасом думает о том, что вернуться всё равно придётся. А также придётся извиниться перед приятелем за то, что сорвался. Почти затеял драку. С другом.
Со стоном Луи зажмуривается. Извиниться — не проблема, но вот как объяснить Найлу всё, что происходит между ним и мистером Стайлсом, не потеряв при этом друга?
— Эй, парень!
Луи оборачивается на зов, удивлённо вскидывая бровь. В этот час проспект заполнен сигналящими авто и разодетыми богатыми прохожими, спешащими развлечься в клубах и театрах. Время новостей и газет — утро.
— Леди нужна пресса, — рослый мужчина делает жест в сторону автомобиля, припарковавшегося недалеко, и что-то в его лице, в глубокой складке между бровями подсказывает Луи, что у него нет выбора.
Осторожно он подходит ближе к авто, надеясь лишь, что там не сидит аналог Гарри Стайлса: с двумя властными, непредсказуемыми мужчинами сердце Томлинсона не справится.
— Хей, красавчик, — улыбается Соня, чуть склонив кокетливо голову, и манит его внутрь салона наманикюренным пальчиком.
— Мисс Фернандез! — восклицает Луи, тут же забывая все свои сомнения и тревоги.
Он оказывается в автомобиле, который тут же трогается с места, но это не вызывает отклика, никакого волнения. Без зазрения совести Луи пялится на звезду в тесноте авто, разглядывая тёмные глаза.
— Больше не заглядываешь в клуб, — картинно дуется она, кладёт тёплую сухую ладонь поверх его руки. — Всё в порядке?
Вопрос в корне отличается от начала предложения: интонации теряют высокую капризную ноту. Звезда звучит приглушённо и авторитетно. По-настоящему. Луи пожимает плечами в ответ.
— Что может случиться с кем-то вроде меня? — спрашивает в свою очередь он. — Жив, сыт. Я в порядке.
Минуту певица внимательно разглядывает его лицо и, кажется, видит там то, что рассеивает беспокойство из её глаз. Соня верит в его напускную браваду.
— Я рада, что ты в порядке, — похлопывает она его по колену, а потом вновь хмурится. — А… а мистер Стайлс? Он в порядке?
Будто током по оголённым нервам имя разносит вдребезги спокойствие Томлинсона. Он вздрагивает, отворачивается к окну.
— Откуда же мне знать?
Вечернее солнце нагревает красную обшивку сидений, Луи чувствует кожей тепло, и хочется, подобно коту, зажмуриться и позволить лучам ласкать себя, пока сон не поглотит сознание, спрятав беспокойные мысли в пелене тёмного забвения. Но жизнь сурова, она не даёт мальчику передышки. Соня вновь сжимает его колено, теперь уже настойчиво, и произносит:
— Знаешь, в чём прелесть горящих софитов? Они ослепляют людей. С высоты сцены я замечаю мелочи: брошенные из-под ресниц взгляды, подрагивающие пальцы, замершие на губах выдохи.
Луи непонимающе оборачивается, вглядывается в спокойное, с налётом меланхолии лицо Сони, пытаясь понять, к чему она клонит, а внутри пузырится лава дурного предчувствия.
— Он смотрел на тебя, и было что-то такое в глазах, — от волнения в речи певицы проступили мурлыкающие нотки родного языка, навевая воспоминания о Франции и ранних годах детства, когда Томлинсон был совсем малышом, а впереди ждала целая жизнь. Но мамы не стало слишком рано, сразу после переезда в Америку, и всё сложилось, как сложилось. — Луи, не потеряй ту связь, в которую тебе удалось затянуть мистера Стайлса.
Реальность за стеклом автомобиля вдруг приобретает контрастность, яркие цвета и текстуры. Мир меняется лишь от одной внезапно возникнувшей мысли — он может оставить Гарри себе. Слова Сони разбивают его безразличие, источают самообман до тонкой алой нити, которая вот-вот порвётся, оставив правду болезненно обнажённой.
Отгоняя дальше опасные мысли, Луи поворачивается к звезде, сжимает ладонями собственную голову, позволяя себе секунду слабости под напором всех этих сомнений.
— Моя жизнь превратилась в бардак с его появлением, — беспомощно стонет он.
— Мне жаль, мой дорогой, — ласковые пальцы певицы гладят его голову, перебирают запутанные прядки. — С такими людьми, как мистер Стайлс, нелегко, но ведь оно того стоит?
Луи поднимает голову, лишаясь этого по-матерински тёплого прикосновения, но ему нужно видеть её глаза. То, что он собирается сказать, требует смелости, а также доверия. И пусть они с Соней едва знакомы, сердечность её отношения к уличному мальчишке подкупает юную душу.
— Я хочу удержать его.
Женщина кивает, скорее себе, чем ему. В последних лучах почти скрывшегося за горизонтом солнца её тёмные волосы отсвечивает чуть рыжеватым, а на коже чётче проступают морщины. В глубине мудрого взгляда Луи видит запрятанный страх.