Сехун скептически посмотрел на Бэкхена, который явно включил режим заботливого старшего брата, что напрягало О чуть ли не больше, чем широкая, странная улыбка психолога. Актер снова вернулся к мысли, что до сих пор имеет смутное представление о неординарных личностях докторов-психологов в собственной квартире.
— А вы вообще кто такие? — в лоб и нагло глядя на недоумение Бэкхена, тут же потянувшегося к оправе очков.
— Друзья Кенсу, — пожал плечами Чанель и тут же обиженно протянул: — Он выпихнул меня сегодня прямо с дежурства, чтобы к тебе отвезти.
— Мне не нужна помощь психологов, — фыркнул айдол, все еще упрямясь.
— Ложь, — отрезал Пак, снова показывая улыбку во все тридцать два. — Я тебе ее уже оказал.
— Все, что тебе нужно: вспомнить слова Чанеля и прислушаться, — продолжил за него Бен. — Плюс ко всему, постараться не употреблять антидепрессанты. Последние несколько месяцев они практически заменяли еду, не так ли? — не дождавшись внятного ответа от сконфуженного парня, врач укоризненно покачал головой: — Когда ты последний раз смотрел на себя в зеркало, О Сехун? Даже под слоем грима видно, насколько хреново ты выглядишь.
— Если Бэкхен проверит твои физические данные сейчас, как думаешь, будут они в норме? — наступал Чанель, — Препараты, которые ты принимал, вызывают привыкание. Сейчас ты, должно быть, думаешь, что они помогали тебе отвлечься, но на деле подумай и ответь: твои тревоги ушли или стали меньше?
Сехун поджал губы, переводя взгляд на окно, за которым уже давно стемнело. Он не думал. Он знал, что все осталось как прежде, и только тупая боль в сердце примешалась ко всему, затрудняя дыхание и пугая айдола частотой сокращений органа. Он давно заметил одышку и постоянные головокружения, усталость и сонливость, заставляющие отшатываться от руля собственного автомобиля. Хун выглядел ужасно в последнее время. Чанель коротко кивнул сам себе и больше ни о чем не спрашивал, тихо наблюдая за тем, как Бэкхен измеряет Се давление. Старший, с боем выбив для Сехуна два дня отдыха, удовлетворенно угукнул, складывая некоторые лекарства, принесенные с собой, в аптечку и снимая очки.
— Никаких антидепрессантов, спиртного и прочей гадости, — наказал Бен перед уходом. — Два дня отлеживаешься и звонишь нам с отчетом об идеальном самочувствии, понял меня?
Невнятное бурчание из-под одеяла шатен расценил как полное подчинение.
***
С удивлением про себя отмечая, что уже несколько месяцев он не задерживался дома больше, чем на шесть часов, Сехун понял, что расставаться с тишиной уютной квартиры совершенно точно не хотелось. Практически полная изоляция помогла совладать с собой, и Се впервые за долгое время почувствовал себя отдохнувшим. Кажется, отдаленность от Соён имеет больше плюсов, чем казалось на первый взгляд. Второй день незапланированного отдыха подходил к концу, а звонок Юн был все еще некстати. Сехун молча выслушал шаблонное: «Я рада, что ты поправился», — менеджер пустилась в долгие объяснения насчет изменения расписания, не преминув напомнить парню, что в конце недели его ожидает еще один мини-отдых в компании Соён и ее друзей по случаю дня рождения актрисы. Назвать это сборище циничных и самовлюбленных большей частью дам отдыхом у Хуна язык не поворачивался, но кто он такой, чтобы спорить с начальством, в самом-то деле. Отчитавшись Бэкхену и Чанелю, которые снова заботливо прочитали лекцию по телефону, умудряясь говорить одновременно и виртуозно забивать голову младшего бесполезной, как ему казалось, информацией, актер успокоил переживающего Кенсу и с чистой совестью отключил телефон, надеясь хотя бы остаток вечера провести в одиночестве.
Он не ожидал от двух дней, в течение которых ему позволили расслабиться, ничего глобального и оказался абсолютно прав, ведь, по сути, ничего не изменилось, и он по-прежнему едва ли доходил до своей спальни, чтобы завалиться на заправленную постель прямо в одежде и проспать три-четыре беспокойных часа. Тренировки отнимали все его время, даже отдельные съемки пришлось приостановить. Сехун снова забылся в работе, методично повторяя движения за хореографом и выслушивая пропитанные лестью слова. Он застревал в звукозаписывающей студии на полночи и литрами вливал в себя кофе, учил сценарий, собирая разбегающиеся по белым листам буквы и автоматически зазубривая текст, потому что сил на понимание уже не было. Засыпать в самых неожиданных местах не было новостью, а скрывать за натянутой улыбкой злость и раздражение Сехуну все еще приходилось учиться. Не сказать, чтобы он смирился со своей ролью всеми любимого айдола, встречающегося с актрисой, которая старше его на несколько лет. Если бы у кого-нибудь возникло желание чуть подольше задержать взгляд на измученном лице парня, вглядываясь в усталые глаза, то этот самый кто-нибудь понял бы, что жизнь всеобщего любимчика Хуну осточертела. Слишком быстро? Невозможно? Сехун был по-настоящему птицей свободного полета, но, если птицу запереть в клетке, увы, та перестанет радостно щебетать, взмывая в небо и расправляя жаждущие свободы крылья. С айдолом произошло то, чего он боялся еще в самом начале карьеры: Сехун потерял интерес к той работе, о которой мечтал с самого юного возраста.
***
Вечеринка по случаю Дня рождения Соён проходила в загородном особняке актрисы, потому в вечер пятницы Сехун неохотно собрался и, прихватив подарок для девушки, выбранный от греха подальше Кенсу, сел в машину и направился поздравлять «возлюбленную». Негодование разрасталось по мере приближения к веренице роскошных коттеджей. Се не мог поверить, что его вновь поставили перед фактом: должен и все тут. Плевать, что Соён вешается на него на людях, тем самым и себя, и его выставляя не в лучшем свете. Плевать, что О уже тошнит от приторной улыбки и едва ли не прямого предложения переспать. Сехун слишком устал от навязчивой девушки за все эти месяцы.
Дорога порядком утомила брюнета, щебечущая Соён и подавно, потому айдол решил, что немного расслабиться не помешает. В конце концов, от одного-двух глотков вина он не опьянеет настолько, что не сможет вести машину.
— Сехун-а, — парень медленно вдохнул, прикрыв на несколько секунд глаза, и повернулся к актрисе. Соён, как всегда блистающая, облаченная в короткое вечернее платье глубокого красно-коричневого цвета, открывающее вид на стройные длинные ноги, стояла, скромно потупив взгляд, и сладко улыбалась. Она была пьяна, что Хун заметил мгновенно по нездоровому румянцу на щеках и развязным движениям. — Я рада, что мы, наконец, разрешили все.
Сехун кивнул болванчиком, так и не поняв, про что говорит девушка.
— Тогда, может, нам стоит уже…
— Что стоит? — Сехун нахмурился. Девушка подошла ближе, соблазнительно покачивая бедрами, прижалась к нему всем телом, обдавая горячим дыханием его шею и цепляясь пальчиками за плечи. Она чуть привстала, оставляя поцелуй на щеке Се, и кокетливо прикусила губу. Левая рука Соён ненавязчиво спустилась по груди Сехуна к кромке джинсов, лишая О всякого терпения.
— Ну, и что ты творишь? — он перехватил девушку за запястье, раздраженно заглядывая в глаза, подернутые дымкой похоти.
— Сехун-а, но…
— Послушай, — Сехун вздохнул, мельком замечая, как вокруг них прибавляется народу. Громкая музыка мешала думать, перекрикивать толпу было затруднительно, потому он поставил бокал на краешек стола и схватил Соён за запястье, направляясь на второй этаж. Найдя пустую комнату, О затащил туда девушку и хлопнул дверью, разворачиваясь спиной к актрисе в попытке привести нервы в порядок. Почти сразу он почувствовал невесомые касания на лопатках. Оглаживая широкую, напряженную, как струна, спину, руки девушки спускались все ниже. Айдолу стало противно. В голове заметались сотни мыслей, брюнет постепенно терял контроль над собой, сдаваясь под давлением собственной злости. Сехун развернулся к Соён, и та от неожиданности попятилась. — Так вот. Если ты думаешь, что у нас с тобой все серьезно, то я готов повторить еще раз: нет, я не люблю тебя, Ким Соён. И никаких отношений с тобой иметь не хочу, тем более секс.
— Ты…
— Да. Да, я бесчувственный, бездушный, идиот, кретин, сволочь, козел, называй, как хочешь, но в твою постель я не лягу.
— Да как ты смеешь… — прошипела Соён. — Как ты смеешь позорить меня так?!
— Начинается, — прошептал О, ладонями прикрывая лицо.
— О Сехун, весь мир в курсе, что мы пара!
— Это еще не значит, что я должен вести себя соответственно и тем более трахать тебя! — взорвался Сехун, — Если тебе не хватает секса, найди кого-нибудь другого. Я, в конце концов, не игрушка!
— Так сильно нравятся мальчики?! — завопила девушка, топнув ногой. На грудь ошарашенного Хуна посыпалось множество легких ударов миниатюрных кулачков. — Чертовы геи! Как же я ненавижу твоего Лухана! Думаешь, я не знала? Я все знаю! Я знаю, как ты имел его в чертовой гримерке перед съемками, я слышала, как он стонал под тобой! Гребанная шлюха! Это все его вина! Из-за него, все из-за не…
И правда, даже огромному терпению приходит конец. Сехун мог стерпеть многое, но когда дело касалось Ханя, нервы сдавали моментально. Лу хвалили — у Се разрывалось сердце, его любили — он страдал, его оскорбляли — Сехун приходил в ярость.
— Да что ты знаешь? — айдол схватил Соён за плечи, встряхивая ее. Он предупреждающе прорычал, надавливая пальцами на открытую кожу: — Что ты знаешь об этом?!
— Я знаю, что он испортил тебе жизнь! — не сдавалась Соён. Несмотря на открытую ярость в глазах напротив, она потянулась к Сехуну в попытке поцеловать. Алкоголь давал ей полную свободу действий, она не чувствовала стыда и готова была на все, чтобы Се провел с ней ночь. Парень чувствовал лишь отвращение к такой слабой, не замечающей, как низко она поступает, девушке.
— Какое тебе дело, что он сделал со мной? — избегая прикосновений, прошипел О. — Просто оставь меня в покое! — он последний раз крепко сжал пальцы на плечах девушки, прежде чем оттолкнуть ее и покинуть комнату.
***
Он выбежал из дома, тяжело дыша и хватаясь за голову, взъерошивая и без того непослушные волосы в слабой надежде выкинуть из головы мысли о человеке, которого очень долго пытался забыть. Конечно, это было бесполезно. Сехун лгал каждый раз, когда убеждал самого себя, что Лухан его больше не волнует. О, волнует до дрожи во всем теле и сладких пыток воспоминаниями, до новых приступов раздражения, заканчивающихся горсткой таблеток в ладони. Порой Сехун чувствовал себя настоящим психом, но разве влюбленному человеку и его сердцу что-то докажешь?
Айдол сел в машину, постарался перевести дыхание, закрыв глаза. Только в голове мелькнул образ, который Се не смел забывать, и весь контроль полетел к чертям. Сехуна снова накрыло отчаяние. В попытке забыться хоть ненадолго он по привычке схватил баночку, лежащую в бардачке автомобиля, и высыпал на ладонь четыре таблетки. Самовнушение — иногда самая бесполезная и мерзопакостная вещь, через которую действуют и препараты, особенно психотропные. Сехун напрасно пропускал лекции Бэкхена мимо ушей, именно по этой причине спустя несколько минут уже мчался по трассе, смаргивая мутные круги сонливости перед глазами. На въезде в город лобовое стекло украсили мелкие капли дождя, раздражающе стучащие по капоту, превращающие все в размытую, нечеткую картину в трещинках. Сехун в очередной раз моргнул, чтобы прогнать сон, потянулся за телефоном, чтобы ответить на входящий. Странное неприятное чувство, когда что-то внутри сдавливается и дышать становится труднее, неожиданно вернулось, а частота ударов сердца уменьшилась. Голова вновь закружилась, в ушах зазвенело, кровь стучала в висках. Се зажурился, отняв руки от руля в попытке унять невыносимую боль.
Визг тормозов, оглушающий, тяжелый удар металла о металл, резкий толчок с ужасающей силой, крики редких прохожих. Перед глазами остатки забрызганного кровью лобового стекла, острыми кровавыми осколками опадающего в салон перевернутой машины, с виска по шее и за ворот рубашки стекает теплая кровь, окрашивая все в ненавистный Сехуну цвет. Стук сердца, особенно громкий, редкий, стоит в ушах, заглушая полицейскую сирену, сознание покидает его медленно.
«Кажется… Нам пора отпустить друг друга…»
========== Глава 15 ==========
EXO — Stay
«Как сообщалось ранее, корейский айдол О Сехун обвинен в причинении вреда здоровью в отношении актрисы Ким Соён, также является виновником ДТП со смертельным исходом. Шокировавшее страну событие произошло в ночь с 5 на 6 апреля. По словам свидетелей, айдол посетил вечеринку в честь Дня рождения Ким Соён, где у пары случился конфликт, в результате которого господин О несколько раз ударил девушку. Очевидцы также свидетельствовали о том, что айдол находился в состоянии алкогольного опьянения, однако, несмотря на это, все же сел за руль. При выезде с Каннам-дэро…»
— Выключи, — Кенсу раздраженно схватился за пульт, передавая тот в руки Кая, меряющего комнату шагами. Чонин без слов нажал на кнопку, так же тихо положил пульт на журнальный столик и опустился на пол, зарываясь пальцами в волосы.
— Что нам делать? — бесцветным голосом спросил он.
— Для начала дождаться, когда он придет в себя, — прохрипел До.
— Уже два дня прошло! Ты это понимаешь?! Два дня! — зло выкрикнул Кай, бессильно опуская кулак на стеклянную столешницу. — Ты позвонил Исину?
— Они будут через три часа, — кивнул менеджер.
— Они? — переспросил шатен.
— С Луханом.
Чонин замялся. Он прикусил нижнюю губу и отвел взгляд, с минуту думая о чем-то, пока Кенсу устало следил за тем, как младший хмурится и нервно постукивает по столику пальцами. До измотан настолько, что сил подняться уже не хватает, но он по-прежнему мысленно заставляет себя сделать это.
— Ложись в моей комнате, — тихо произносит Кай, краем глаза цепляясь за фигурку старшего, успевшего дойти до двери.
— Мне нужно решить кое-какие вопросы в агентстве, — язык заплетается, ноги слабеют, Кенсу чувствует, как сильно кружится голова, а виски невыносимо сдавливает. Он не успевает ничего предпринять, сопротивляться тем более не способен, чем Чонин и пользуется, поднимая упрямого менеджера на руки.
— Я же просил тебя отдохнуть, почему никогда не слушаешь, — тихо хмыкает Кай, и едва выдавливает из себя усталую улыбку, понимая, что Кенсу его уже не слышит, проваливаясь в долгожданный крепкий сон.
***
Ревущая толпа, где люди готовы затоптать друг друга, поддавшись чужой агрессии, и множество репортеров, — вот что увидел Лухан, когда джип Чонина остановился у входа в больницу.
— На подземную стоянку, — процедил Кенсу, натягивая на лицо черную маску.
Исин, Лухан и Кай последовали его примеру, скрывая лица. Чонин яростно просигналил столпившимся на дороге операторам с массивным оборудованием, готовый самолично вышвырнуть отсюда каждого.
— Чего они добиваются этим?! — вскричал он, вдавливая педаль газа.
— Успокойся, — одним словом урезонил До. — Не хватало, чтобы тебя еще впутали. Не смей даже виду подавать, что тебя это злит. Тебе ли не знать, какие скандалы они раздувают даже из обычного слова, брошенного невзначай.
— На этот раз одним словом не обошлось, — Исин прикрыл глаза, покачав головой. Он бросил взгляд на Лухана, готового выскочить из машины на ходу, лишь бы скорее оказаться возле палаты Сехуна. Старший измаялся, и Чжан с сожалением подумал, что уродливые синяки под глазами снова разукрасили лицо Лу. Машина затормозила, и Лухан с нетерпением надавил на ручку, но голос До и рука Исина на его плече заставили остановиться.
— Лухан, — выдохнул Кенсу, подбирая слова. — Будь готов к тому, что родители запретят видеть его. Ты же понимаешь, сейчас практически все отвернулись от Сехуна, и его семья не желает даже слышать о…
— Я не в их числе, — перебил Хань, — Не важно. Я все равно должен быть с ним.
— Понял ты это слишком поздно, — бросил Кай, хлопая дверцей машины. Он кинул ключи Кенсу и ушел вперед, провожаемый обеспокоенным взглядом До.
— Он… скоро успокоится, вот увидишь, — попытался разрядить обстановку Исин, ободряюще сжимая ладонь Лухана.