— Может, потому что ты никогда не знал меня?
— Хуа!..
— Можешь кричать сколько угодно, — настырные руки одну за другой расстегивают пуговицы на рубашке Лухана. Ван с жадностью наблюдает за тем, как блондин тяжело дышит, беспорядочно бегает глазами по классу. Младший совершенно не дает Лу сдвинуться с места хоть на миллиметр, еще больше пугая его. — Наконец-то, ты будешь моим.
— Хуа, пожалуйста!..
— О, тебе нужно просить только о большем, когда я буду вбиваться в тебя. Скажи, что хочешь почувствовать мой член в себе, Лулу, — Хуа тянется к ширинке на джинсах старшего и щелкает пряжкой ремня, спускает их до колен, все еще не выпуская запястья Лу из захвата.
— Ты с ума сошел, — обреченно шепчет Хань, пытаясь избежать прикосновений к своему лицу. По щекам уже потекли слезы обиды, которые Хуа старательно стирает с нежной кожи, зацеловывая подбородок Лу. Еще никогда в жизни Лухан не чувствовал себя настолько паршиво и грязно. Касания младшего до того мерзкие, его голос притворно-нежный, приторный настолько, что блондина едва ли не тошнит.
— Сошел, — соглашается Хуа, хмыкая. — Из-за тебя. Если бы ты сразу согласился быть со мной, не было бы всех этих лет страданий.
— Страдал все это время ты один, — выплевывает Лухан, уходя от новых прикосновений. Он сжимает губы в тонкую линию, молясь, чтобы Ван пришел в себя. Он, кажется, не переживет, если младший тронет то, что принадлежит другому. «Только не губы, — мысленно просит старший. — Я все еще могу чувствовать его. Не хочу, чтобы этот человек касался там, где можно только ему».
— Ты не хочешь, — усмехается Ван.
— Как же ты догадался, — в ответ такая же усмешка, приправленная толикой горечи и бессилия. Лухану надоело все. Ему слишком больно.
— Так сильно любишь своего Сехуна? — Хуа ведет дорожку из поцелуев до плеч, одной рукой обхватывая ягодицу Ханя. Гримаса отвращения застывает на лице блондина.
— Оставь его, — цедит Лу сквозь зубы. Он брыкается в руках младшего, изо всех сил пытается ударить того, но связанные руки не позволяют этого сделать. — Не смей произносить это имя.
— Я никогда не смогу обратить твое внимание на себя, — Хань вздрагивает от неожиданно громкого и безумного смеха прямо над ухом. Ван подхватывает его на руки, заставляя ноги сомкнуться за спиной, усаживает старшего на свои бедра. — Но… Думаю, теперь мне это не нужно. Ты ведь все равно останешься со мной, малыш Лулу.
Лухана воротит от ставшего в раз ненавистным голоса. Голова, до этого забитая дурными мыслями, раскалывается от набатом стучащей по бесполезно мечущемуся и страдающему сознанию идеи: «Если он сделает это… Лучше не жить».
Как легко он решился сейчас… Хань усмехается сам себе, закрывая глаза. Становится все равно, что Хуа возбужденным, голодным взглядом исследует его тело. Теперь… Пусть делает, что хочет. Если Хань больше не увидит Сехуна, ему незачем хранить себя для него. После столь тошнотворного зрелища Лухан сам не захочет больше существовать…
— Хань? — Лухан распахивает глаза и взглядом ищет обладателя слишком знакомого встревоженного голоса. — Хань, ты здесь? — Исин дергает ручку двери с другой стороны, и Лу открывает было рот, чтобы закричать, но рука Вана, накрывшая его губы, мешает это сделать. — Хань, открой сейчас же!
Блондин кусается и ерзает, извивается всем телом, отчего младшему становится сложнее удерживать его.
— Лу Хань, немедленно открывай дверь! — Исин остервенело барабанит по двери, но затихает, стоит услышать мычание изнутри. — Лухан, что с тобой? Тебе плохо?
Ван шипит, отдергивая ладонь. Лухан вырывается, отталкивает парня, и тот отступает на несколько шагов, занятый болью в руке.
— Исин! — дверь распахивается, и Лу валится прямо на ошарашенного друга, от неожиданности застывшего на пороге.
— Лу… Что с… — Исин переводит рассеянный взгляд с практически обнаженного Лухана на поправляющего одежду Вана, в одно мгновение понимая, что произошло. Он сглатывает, притягивает к себе дрожащего старшего и смотрит на Хуа, все еще в смятении и волнении за Ханя. Только стоит подумать о том, что могло бы случиться, опоздай он, Исин, словно ошпаренный, подлетает к младшему, хватая того за ворот рубашки. — Ты… — Син перестает контролировать себя, и копившиеся месяцами злость и негодование, обращенные к Вану, выходят наружу. Хуа смотрит спокойно и даже безразлично, Лухан позади них просит прекратить. — Я с самого начала знал, что тебе не стоит доверять.
— Тогда почему доверился? — хмыкает младший. Он не пытается освободиться от рук, сдавливающих шею. Неожиданно кулак врезается в скулу с такой силой, что у Хуа начинает кружиться голова, а следующий за этим удар в солнечное сплетение вынуждает осесть на пол. Заслужил. Исин дергает парня за волосы, поднимая его голову и принуждая смотреть точно ему в глаза.
— Потому что не такой гнилой душой, как ты! — восклицает Исин, — Силой чужое не возьмешь. Неужели так трудно было понять, что он предан тому, кого любит?!
— Я тоже люблю! — рычит младший.
— Ты любишь себя и тешишься мыслью, что Хань принадлежит тебе. Заканчивай с этим, — шатен неприязненно смотрит на Вана в последний раз и разворачивается, утаскивая Ханя за собой. Он спешно натягивает на него свою куртку и приводит в порядок волосы. Лухан закусывает губу, не в силах посмотреть другу в глаза. Исин чувствует неловкость и бормочет почти ласково: — Хватит считать себя виноватым во всем.
— Спасибо, — шепчет старший, — За все.
— Ты же знаешь, что я тебя не оставлю, — Син улыбается, показывая ямочку на щеке, которая всегда поднимала настроение людям вокруг него, но Хань по лицу читает, что шатен чем-то обеспокоен.
— Говори.
Чжан убирает с лица наигранную улыбку, знает, что с Ханем притворяться не имеет смысла в равной степени, как и говорить ему ложь. Исин останавливается уже возле машины, нервно перебрасывает из руки в руку ключи и старается отвести взгляд от пытливого Лу.
— Исин.
Младший некоторое время собирается с духом, чтобы тихо пробормотать:
— Сехун… Он попал в аварию вчера вечером.
========== Глава 14 ==========
По крупицам собирая разбегающиеся мысли в нечто похожее на заезженную, уже вызывающую тошноту и отвращение, единую фразу: «Надо сосредоточиться на работе», — Сехун сильно давит на тяжелеющие с каждой секундой веки и делает по три глубоких вдоха и выдоха. Перед глазами плывет, и айдол, будто через сгустки тумана над холодной землей, от которого по коже пробегает неприятный холодок, видит, как напротив появляется обеспокоенное лицо Чонина. Как сквозь толщу воды, слышит взволнованный голос и резкие восклицания и проваливается в пугающую темноту, выпуская из ослабевших рук микрофон.
Он открывает глаза и промаргивается, чтобы бледные пятна перед глазами, наконец, исчезли, понимая, что находится в собственной спальне, а рядом, на стуле возле кровати, дремлет незнакомый молодой мужчина в белом халате, откинув назад голову. В коридоре кто-то тихо переговаривается, и Се понимает, что там, по меньшей мере, столпилось человека четыре. Он недовольно пихает незнакомца в колено, и тот крупно вздрагивает, случайно смахивая с носа очки.
— О? — достаточно громко восклицает шатен. — Как ты себя чувствуешь?
Он принимается суетиться вокруг ничего не понимающего О, который все еще с подозрением вчитывается в надпись на бейдже: «Бен Бэкхен, терапевтическое отделение больницы С*** при университете Ёнсе».
— Кто вы и что здесь делаете? — хрипло осведомляется актер, натягивая одеяло повыше, будто оно спасет его от нежелательного внимания к себе.
— Бен Бэкхен, твой лечащий врач, которого ты с этого момента должен слушаться как мать родную, — бормочет шатен, делая в блокноте какую-то пометку и вскакивая со стула, чтобы в следующее мгновение стащить с младшего одеяло и поудобнее перехватить стетоскоп.
— С чего бы вдруг? — вопросительно приподнимает бровь Сехун, недовольно цокая и вырывая одеяло из тонких пальцев.
Бэкхен откидывает вещь на пол и присаживается на край кровати, бесцеремонно хватая непослушного пациента за руку и заставляя замереть, когда холодная рука врача резко расстегивает пуговицы на рубашке. Сехун вздрагивает, стоит холодной головке стетоскопа коснуться горячей кожи. Бэкхен внимательно прислушивается, иногда хмурится, но, в конце концов, удовлетворенно кивает самому себе, позволяя Сехуну отползти подальше.
— Чанель! — кричит шатен, и дверь в тот же миг распахивается, являя Се стоящих за ней людей.
Кенсу и Кай, опережая всех, несутся к кровати и после утвердительного кивка Бэкхена накидываются с вопросами о самочувствии. Менеджер Юн, передернув плечами, останавливается у самого входа, следом походкой от бедра и явно недовольная происходящим, входит Соён, смерив Бэкхена презрительным взглядом, последним вваливается нечто очень высокое и лохматое, по всей видимости, Чанель.
— Психолог, — кивает на рыжего парня Бэкхен, игнорируя взгляд О, сменившийся с вопросительного на убийственный. Врач прокашливается и громко объявляет: — Десять минут и сваливаете отсюда. Желательно с минимальным шумом.
С этими словами парень оборачивается к Соён, давая Сехуну повод поразмышлять над тем, что уже успела учудить его «возлюбленная», пока он был в отключке. Спустя уже пару минут Сехун жалеет, что Бэкхен дал десять, потому как Соён явно не желала мириться с появлением в доме ее «парня» недостойных, а у него уже успела разболеться голова. Кажется, у Се, и правда, аллергия на присутствие этой истерички с завышенной самооценкой.
— Думаю, Сехуну нужно, чтобы кто-то близкий находился рядом, — с нажимом проговаривает актриса, а Се не может удержаться от тихого стона и скрипа зубов. — Вся проблема в том, что здесь слишком много… ненужных людей, Сехун не любит присутствия чужих.
«Из всех здесь присутствующих ты одна подходишь под это описание», — хочется выплюнуть Сехуну, чтобы перестать забивать голову мысленными проклятиями в сторону девушки. Соён действительно была невыносима. Это он понял еще в тот момент, когда актриса, только-только узнавшая о маленьком спектакле, где ей предстояло сыграть роль возлюбленной, можно сказать, самого популярного и желанного парня Кореи, повисла на нем, томно глядя из-под густо накрашенных ресниц и нетерпеливо прижимаясь к О всем телом. Дальше больше: Сехун буквально сбегал из агентства и со съемочных площадок, только завидев крикливую барышню, у которой на самом деле далеко не ангельский голосок. Соён возомнила себя девушкой, имеющей полное право на него, что О категорически не желал принимать, уже спустя месяц повышая тон на актрису, когда та пыталась переступить границу его терпения.
— Это невозможно, — ворвался в сознание Сехуна строгий голос Бэкхена. Десять минут уже давно прошло, и практически все послушно покинули спальню молодого человека, оставляя заботу о нем на гениев медицины и психологии в лице Бэкхена и Чанеля, как выразился Кай. Соён стояла, уперев руки в бока, и с ненавистью сверлила взглядом прямую спину невозмутимого доктора.
— Да как ты смеешь, — прошипела актриса. — Ты хоть знаешь, кто я?!
— А должен? — искривив губы в ироничной усмешке, произнес парень.
— Как ты смеешь! — взвизгнула девушка, заставив Сехуна поморщиться, что не укрылось от глаз внимательно следящего за ним Чанеля.
— Дамочка, — терпеливо начал психолог. — Сейчас именно вы являетесь эпицентром болезненного состояния вашего возлюбленного. Сбавьте тон и покиньте комнату, в противном случае, Сехун поправится еще не скоро.
— С какой стати я должна уходить? — надменно спросила Соён, недовольная обращением со своей персоной.
— Повторяю, — вздохнул рыжий парень, — вы беспокоите его своими криками и разговорами, а нервное перенапряжение никак не способствует реабилитации.
— Соён, выйди из комнаты немедленно, — на пороге появилась менеджер Юн, как всегда сверля всех серьезным взглядом. — Я несу ответственность за Сехуна, поэтому будь добра, не усугубляй ситуацию.
— К черту вас всех! — взвизгнула девушка и вылетела из комнаты под облегченный выдох Се. Мин Юн покинула спальню следом.
— Я так понимаю, нервы шалят по большей части из-за возлюбленной? — протянул Чанель, насмешливым взглядом провожая актрису, скрывающуюся в коридоре. — Что же ты так неосмотрителен в выборе избранницы?
Психолог развернулся лицом к Сехуну, сидящему в постели. Парень под контролем Бэкхена нехотя пихал в рот ложку за ложкой теплого бульона и раздосадовано фыркал каждый раз, стоило Бену с милой улыбочкой дать понять, что врач не отстанет, пока тарелка не будет пустой.
— Есть такое понятие, как «выгодное сотрудничество», — тихо ответил Се, вытирая губы салфеткой. Чанель понимающе кивнул, скрывая сочувственный взгляд.
— Прогнившая система, — фыркнул Бэкхен, сложив руки на груди. — Зависящие от обезумевших фанатов идиоты. Кто вас только тянет к мировой славе?
— Кто тебя потянул в медицинский? — В тон ему огрызнулся айдол.
Бен в примирительном жесте поднял руки, после чего подхватил пустую тарелку и покинул комнату. Чанель плюхнулся на его место и внимательно посмотрел на Сехуна, который всеми силами пытался не встречаться взглядом с психологом. До сих пор эти двое его настораживали, потому что никто не удосужился объяснить, откуда они взялись.
— Зря ты с ним так, — покачал головой Чанель. — Бэкхен прекрасно понимает тебя и то, что ты чувствуешь.
— Да неужели, — саркастично бросил О. Брюнет отвернулся в сторону окна, накрываясь одеялом до самой макушки, желая, чтобы все до единого покинули его дом и оставили все, как есть.
— Ты в депрессии, — заключил спокойным голосом парень. — Глотаешь антидепрессанты без разбора, не посоветовавшись ни с кем. Тренируешься до потери пульса, выжимаешь из себя все соки, лишь бы забыть что-то, причиняющее боль. На тебя давят со всех сторон, а ты вынужден подчиняться, ведь твоя основная работа — делать то, что ожидают фанаты. Ты зависим от них и от агентства. Живешь мыслью, что лучше сдохнуть, потому что с дворнягой обращаются лучше, чем с тобой, я прав? И, тем не менее, вы с Бэкхеном похожи.
— Интересно, чем… — Сехун слушал Чанеля, затаив дыхание. Он не смел шевелиться, чтобы не пропустить и малейшего слова, осознавая, что психолог неожиданно вытаскивает наружу горькую правду. Душащую своими противными скользкими лапами, тихо подбирающуюся к нему и издевательски диктующую свои правила правду, о которой он мечтал забыть.
— Бэкки не повезло родиться в семье, где выгодный брак ценится больше, чем желание единственного ребенка, — печально усмехнулся Чан, — а престиж перекрывает малейшие шансы на хоть и призрачную, но свободу. В собственной семье он задыхался от невозможности быть услышанным и в итоге отчаялся. Поверь мне, в депрессию впадают миллионы людей по всему миру по самым разным причинам. В конкретный период своей жизни эти люди очень слабы. И самое важное — не дать этой слабости захватить себя. Бэкхен сделал все правильно, и я восхищаюсь тем, как он справляется с навалившимися проблемами. В темноте, куда он себя загнал, он ищет даже маленький лучик света, не желая опускать руки. Не думаешь, что тебе стоит попытаться сделать то же самое?
— Если бы я мог что-то исправить, я бы тут не сидел, — хмыкнул Сехун.
— Может быть, ты всего-навсего не увидел нужного решения в подходящий момент?
— Не увидел, — прохрипел Се, — И буду жалеть об этом всю жизнь.
— Дурак, — послышалось со стороны двери. Бэкхен цокнул языком и подошел к Чанелю, опираясь локтем о его плечо и разглядывая младшего, лежащего на кровати с кислым выражением лица. — Вместо того, чтобы жалеть всю жизнь, просто сделай то, что должен, а потом посмотри на результат, — после чего молодой врач добавил, нацепив на лицо милую улыбку и сощурив красивые глаза, сверкающие за стеклами очков: — Однако сначала мне стоит рассказать тебе о вреде неправильно подобранных препаратов и последствиях их неосторожного употребления. Разве мама не учила тебя в детстве не тянуть в рот всякую гадость?