«Она же решит, что я просто трус.» - метнулась вдруг мысль. – «Это провокация, Роберт, не поддавайся.» - Сказал он сам себе, оборачиваясь и делая шаги вниз по лестнице. Внизу лестницы он встал, с недовольной миной скрестил руки на груди и оперся о стену.
«Ага, а если я приду, решит, что я слабовольный кретин.»
Роберт вздохнул и отругал сам себя.
«Чего же ты хочешь сам? На самом деле?» - задало сознание конкретный вопрос. Он знал.
Желание прокатилось по паху горячей волной, в голове зашумело, ведьмак чертыхнулся и закрыл глаза.
- Что ж, значит, слабовольный кретин, - сказал он вслух негромко и шагнул в сторону двери, занеся руку. Так некстати подвернулись эти странные узоры на двери…
… в комнате было тихо и сумрачно, пахло травами, а свет давала только одиноко стоящая на тумбочке свеча. Феаинне стояла у окна, спиной к нему. Ведьмак заметил, что рама приоткрыта - сковозняк ходил по полу - а магичка смотрит куда-то вдаль. Некоторое время он изучал ее силуэт, отмечая, что ничего не изменилось в нем – он все также был очарован ею, все также сходил с ума, стоило ему увидеть ее. Он поймал себя на мысли, что в итоге рад, что спас ее. Думая о чудесном спасении, он немного успокоился. В конце концов, некрасиво как-то, вламываться и…
- И что надумал? – прервала его мысли чародейка, оборачиваясь. Ее волосы, скрытые раньше плащом и капюшоном, спадали до пояса, струились, словно лучи солнца в рассвет, темно-зеленая туника и узкие обтягивающие штаны заставляли прослеживать взглядом контуры фигуры, не давя возможности отвести взгляд.
- Ты о чем? – он сглотнул, ощущая, что успокоиться тут не получится хоть зарежь себя своим же мечом – впрочем, этот-то вариант был тем, чего он сейчас хотел, если…
Его зрачки расширились от плохо скрываемых эмоций, губы пересохли, но он не смел шевельнуться, просто стоял и смотрел на нее. Знал, что она читает его как книгу, да что там – язык тела говорил больше слов.
- Ты пришел, - констатировала она факт, медленно подходя и прищуриваясь. – А хотел сбежать. Почему? – ее узкая ладонь коснулась его щеки, Роберта тряхнуло. Хотелось закрыть глаза и представить, что все это – прекрасный сон, ведь сны, хоть им и свойственно кончаться, не прощаются и не посылают тебя ко всем чертям…
- Я не могу сопротивляться тебе, - шепнул он, касаясь пальцами ее руки, проводя ими по кисти, запястью, задевая острый локоть и идя вверх к плечу, замирая. – Я ненавижу то, что ты делаешь со мной, - продолжал он, проводя пальцами по ее скуле и касаясь подбородка. – Ненавижу, что я верю тебе. Не могу не верить тебе. – Его лицо исказила гримаса муки. – Что, даже спустя все эти годы, спустя предательство и обман… - он коснулся ее губ, провел подушечками пальцев, едва касаясь и не отпуская ее взгляд. – … все то, что вывернуло меня наизнанку… - Он вздохнул, словно это могло помочь. - Я люблю тебя. Черт меня побери если знаю, за что.
Она не ответила, только протянула руку, поглаживая его по затылку. Он не выдержал, привлек к себе, стараясь не слишком сильно сдавливать в объятиях – не хотел причинять ей боли, а Фена вдруг подалась навстречу, прижалась к нему, поднимая голову – ее горячее дыхание обожгло горло, заставило мурашки бегать по шее - и порывисто ища его губы. Он не заставил себя упрашивать – нет смысла бороться с тем, чего так жаждешь. Дверь жалобно скрипнула, когда ведьмак приложился о нее спиной, но он, кажется, этого даже не заметил – был занят развязыванием шнуровки туники, в который раз проклиная «женские штучки», даже не замечая, что Феаинне уже успела справиться с заклепками его куртки.
«Столько лет прошло…» - думал ведьмак, оседая на пол и увлекая за собой чародейку. – «Ничего не изменилось во мне.»
Так и не успевая снять с себя одежду, они обошлись практическим минимумом и полом вместо кровати, ненасытные и горячие. Жар топил лед, уносил с собой осколки прошлого, заменяя настоящим моментом, стирая лишние вопросы, расставляя новые приоритеты, наполняя давно забытым чувством счастья, эйфории.
Ведьмак знал, что так не будет вечно, но был счастлив в этот миг, наполненный запахами трав, оседающий пылью на ладонях, которыми упирался в пол по обе стороны от лица чародейки, утопая в ее зеленых глазах, двигаясь в их общем ритме, словно и не было этих лет… Он старался для нее, хотел, чтобы она тоже была счастлива, хотя бы в эту ночь.
- Роб! – вскрикнула она, стискивая коленями его талию и прижимая к себе.
Ночь вспыхнула в их глазах звездным огнем. Ведьмак крепко обнял чародейку, горячо дыша ей в шею, переводя дыхание и не желая отпускать ее. Никогда.
- Варвар, - шепнула она нежно, гладя его по голове кончиками пальцев. Ему нравились такие прикосновения, и она знала это, пользовалась.
- Уж какой есть, - он поднял лицо, глядя в глаза чародейке, - другого не будет, - он усмехнулся и куснул ее за кончик острого уха.
- Вот уж точно, подарочек, - рассмеялась чародейка, обнимая его.
За окном бушевала вьюга. Порывы северного ветра стучались в рамы, задувая в приоткрытое окно. Ветер прошелся по ним, заставляя мурашки бегать по коже.
- Все-таки, - чародейка вздрогнула, поежилась, - постель выглядит заманчивее.
- И надо закрыть окно, - согласился ведьмак, храня на лице улыбку.
Феаинне смотрела на него и улыбалась в ответ. Он засмотрелся на нее, в который раз поражаясь ее красоте, пока потоки холодного воздуха, окончательно разгулявшиеся из открывшегося под порывами ветра окна, не согнали их с пола. Впрочем, окно было надежно закрыто, а постель оказалась куда мягче деревянного пола. На Скеллиге обрушилась метель, но в комнате было тепло и уютно.
Ведьмак закрыл глаза, улыбаясь – он запоминал этот момент, впитывал ощущения каждой клеточкой тела, каждым жестом и движением, отдавая и принимая, пока на востоке не начало розоветь небо над горными пиками.
- Завтра, - зевнула чародейка, прижимаясь к нему под бок, Роберт обнял ее рукой, поглаживая плечо, - мы продолжим завтра.
«Завтра…» - подумал ведьмак, поворачивая голову и глядя в окно на утреннее небо.
«Это звучит слишком многообещающе…»
========== Часть 4 ==========
Утро после бури выдалось на удивление солнечным. Выпавший снег переливался на рассветных лучах яркими теплыми красками, а птицы, вопреки сезону, разрывали ледяные оковы острова своими незамысловатыми трелями.
Ведьмак открыл глаза и некоторое время глядел в потолок. Он заметил паутинку, сплетенную в углу комнаты, а затем и обитателя этой паутины, который, повиснув на нити, покачивался из стороны в сторону на легком сквозняке. В комнате было светло – лучи солнца проникали и сюда, наполняя ее теплым светом и ощущением уюта. Роберт повернул голову на бок, улыбнулся. Феаинне спала, уткнувшись носом в его плечо, ее пальцы касались его руки – он помнил, что ночью она прижалась к нему, обнимая за руку.
«Вот только не строй иллюзий, Роберт», - шикнул он сам на себя, в тщетной попытке самоубеждения. Он пытался, но не мог. Понимал, что, когда наступит момент расставания, его не кисло тряханет, но старался не думать об этом – важно то, что здесь и сейчас. Здесь и сейчас была теплая комната, погруженная в лучи утреннего света, была здесь и чародейка, во сне так мило обнимающая его руку, словно он и в самом деле был для нее важен…
Он вздохнул, непроизвольно пошевелившись, и разбудил тем самым девушку.
- Доброе утро, - сонно проговорила Фена, глядя на него слегка затуманенным взором.
- Доброе, - улыбнулся ей в ответ ведьмак, не выдержал, потянулся и поцеловал ее в лоб. Феаинне взглянула на него удивленно, но ничего не сказала.
…
После завтрака каждый отправился по своим делам – Роберту предстояло вернуть добытый вчера нож отцу пропавшего Ойре, а Феаинне отправилась по своим делам, о которых умолчала, впрочем, ведьмаку было, пожалуй, все равно – дела так дела.
Он нашел островитянина, имени которого даже не спросил ранее, в том же месте, где мужчина его перехватил. Это было на руку Роберту, и он без лишних церемоний рассказал, как обстояло дело, вручив добытый с тела паренька нож. Отец принял странный дар с отчаянием на лице, что в свою очередь странно повлияло на ведьмака – его сознание вдруг закрылось, перестало пропускать эмоции извне. С каменным лицом он принял кошель с деньгами, рассказал, где оставил тело на случай, если родные решат устроить погибшему достойное погребение, и, вскочив на коня, поехал обратно. У него не было эмоций на этот раз – или он заставил себя в это поверить. Чувствовал, что стоит огородиться от этого, ведь кто знает, что в конечном счете ждет их во время поисков Эйстена. Предчувствия были странными.
…
Дорога, по которой они ехали, тянулась в горы. К полудню стал накрапывать мелкий дождь – погода, разгулявшаяся утром, опять менялась. Из-за этого настроение у ведьмака, пришибленное после встречи с островитянином, падало еще ниже, становилось просто таким же мрачным, как погода вокруг. Феаинне также не пыталась сделать его краше, молчаливо ехала рядом. Они направлялись в деревню, где, со слов чародейки, в последний раз видели мага. Быть может, рассуждала она, местные жители смогут рассказать, что искал тут маг, и куда направился.
- Или пошлют нас к черту, - пробубнил ведьмак, плотнее закрывая лицо плащом, впрочем не слишком успешно – моросящий дождь стал косым, попадал на лицо. Сделать с этим он ничего не мог, в отличие от чародейки, сделавшей над собой завесу. Она предлагала и ему, но ведьмак твердо решил, что лучше сносить капризы непогоды, чем постоянное дрожание медальона. Да и что он, никогда под дождем не путешествовал чтоли? Этим он мотивировал свой отказ, но причина, должно быть, крылась в чем-то еще, о чем он и сам не подозревал.
Эльфийская чародейка глянула на него из под капюшона, но промолчала.
…
Как это обычно бывает, напасть пришла тогда, когда меньше всего этого ждешь. Они миновали большую часть расстояния до деревни и сейчас ехали по извилистой дорожке, огибающей гору, ибо деревня, в которую им было нужно, находилась по ту сторону. Конечно, чародейка могла перенести их с помощью магического портала, но Роберт наотрез отказался – как человек, не обладающей магической силой, он не любил и не доверял магии. Фена лишь пожала плечами, наколдовав себе водонепроницаемый щит, а ведьмак злился на себя и мок под дождем. В своих мыслях он уже несколько раз окликал чародейку и просил сотворить и ему такой щит, но говорить вслух все не решался.
Мысли эти отнимали у него большую часть времени, ибо в дороге ведьмак и чародейка практически не разговаривали. Обсудив свои планы, маршрут и готовность к путешествию, каждый из них погрузился в свои мысли. Именно поэтому ведьмак не заметил и не сразу отреагировал, когда копыта едущей сбоку от него кобылки чародейки вдруг поехали по раскисшей грязи. Лошадь всхрапнула, встала на задние ноги и истошно заметалась, скидывая с себя наездницу. Феаинне скатилась с крупа, но поводья обмотались вокруг ее запястья, лошадь тащила ее за собой – к отвесному слону, за которым блестела снежно-лесная бездна. Роберт слетел с коня, на ходу обнажая клинок. Он едва успел подскочить к чародейке и одним махом перерезать поводья, как лошадь, обезумившая от того, что ноги ее скользили по грязи, скатилась с края дороги и, оглашая скалы диким ржанием, ухнула вниз. Ведьмак прижал к себе дрожащую чародейку, крепко обнял и медленно отвел в сторону от обрыва. Ее глаза неустанно глядели вниз, пока бездна не скрылась за краем – ведьмак отводил ее все дальше. Не зная, что следует сказать или сделать, Роберт обнимал чародейку и слегка поглаживал по спине до тех пор, пока она не попыталась высвободиться – тогда он разжал руки и отступил в сторону, беря под уздцы Инея и старательно делая вид, что не замечает бледности лица чародейки. Он знал, что ей не нравится, когда кто-то уличает ее в слабине, также, как это не нравилось и ему. Стоило просто делать вид, что все нормально. И он старался, ради нее.
***
Ближе к обеду они, наконец, прибыли к нужной деревне. Иней, который теперь вез на себе обоих, был явно не доволен этим, храпел и пытался укусить Роберта, но не дотягивался. Феаинне быстро взяла себя в руки и сейчас излучала строгую уверенность и отчужденность. Роберт же, по привычке, в разговоры не вступал, лишь внимательно слушал и украдкой оглядывался.
А огладываться стоило.
Не нравились ему взгляды, которыми встретили их селяне. Недобрые они были, хмурые и подозрительные. Было и еще что-то, чего Роберт никак не мог понять, пока Фена не сделала привычную для нее вещь.
Не получив никакой конкретной информации, раздосадованная чародейка, фыркнув, собралась было пойти к месту, где они оставили коня Роберта, как вдруг остановилась, разглядывая что-то около одной из хат. Роберт едва не наткнулся на нее, погруженный в свои мысли.
- Что? – спросил он, но чародейка не ответила. Она подобрала полы плаща и, войдя в калитку, направилась к дому. Дверь была закрыта, и она, постучавшись, отступила в сторону. Роберт встал рядом, вопросительно поглядев на девушку, но она смотрела на дверь, не ответила. Ведьмак услышал шаги, затем дверь со скрипом отворилась, не больше, чем на щель, через которую оба увидели узкое треугольное лицо девушки лет семнадцати.
- Извините, - сказала Феаинне, - что беспокою вас. Я чародейка, и ощущаю, что у вас в доме беда. Я могу помочь.
Ведьмак удивился, но не подал виду.
- Спасибо… нам ничего не надо, - неуверенно отозвалась девушка, оборачиваясь назад и с опаской глядя на что-то (или кого-то) внутри дома.
- Но если человеку не помочь, он умрет. – Настаивала чародейка. - Я не возьму с вас денег, не бойтесь, - миролюбиво добавила она.
- Нет, нет… нам ничего не надо, спасибо. – Еще больше пугаясь, пролепетала девушка. – Вы ошиблись, должно быть.
Феаинне слегка нахмурилась, а Роберт отчетливо услышал более тяжелые шаги за стенкой, а затем из дома донесся приглушенный стон.
- Она умрет, если я не помогу, - сухо заметила чародейка.
Неожиданно дверь распахнулась, девушка пискнула и присела, над ее головой, ухватившись за дверь, появилась большая рука, а затем и ее обладатель – колоритный тип, больше похожий на медведя, чем на человека.
- Ты что, не понимаешь человеческой речи? – прохрипел «медведь», зыркнув на чародейку недобрым глазом. От него сильно разило чесноком и пивом, а шатающаяся походка говорила сама за себя. – Прочь отсюда, ведьма! Ты не нужда здесь! Не приближайся к моему дому! –Он махнул рукой.
Возможно, не целенаправленно, не рассчитав силы, но он попал по лицу чародейке. Та ойкнула, дернувшись и хватаясь за щеку рукой.
Ведьмак остолбенел.
В нем перемещались два чувства – ударить как следует этого неотесанного мужлана, или поддержать Феаинне, но он не был уверен в логичности того или иного поступка, а потому стоял, ошалев.
- Ты заплатишь за это, человек, - очень тихо и четко прошептала чародейка. Развернувшись, она открыла магический портал и прыгнула туда, опалив стоящих – и, в частности, ведьмака – остаточным пламенем. Медведь взревел, его рыжая шевелюра начала гореть. Он сделал несколько шагов назад, ревя не хуже раненого быка и хлопая себя по голове. Ведьмак убрал от лица руку и стер сажу со лба, изумленно поглядел на исчезающий свод портала. Куртка его дымилась от пламени, но сам он не пострадал.
- Я убью тебя!!!
Не успел ведьмак опомниться, как был схвачен в охапку железной хваткой. Медведь повалил его на землю и пытался душить, но Роберт уже немного пришел в себя от потрясения и перехватил его руки, сцепившись пальцами, а затем сильно заехал коленом в пах обезумившему мужику. Тот взвыл, изображая еще какое-то животное, а ведьмак воспользовался этим, чтобы оттолкнуть его от себя, вскочить и побежать, что было сил, в сторону коня. Иней метался, завидев пламя, и Роберту пришлось успокаивать его Знаком. Он вскочил в седло и пришпорил коня, вылетая за пределы этого места, подальше от толпы селян, начинающей колготать.
«Дальше. Дальше отсюда. Прогнившее место…» - думал он, скача куда-то, не разбирая дороги. Конь храпел, рвался дальше, еще дальше, но затем замедлился, переходя на рысь, а затем и вовсе пошел шагом. Ведьмак был не против, он был слишком обескуражен.
Мерная обстановка помогала упорядочить мысли, а тут еще и солнце вышло из-за туч. Ведьмак поднял глаза – контраст черного неба, прорванного в нескольких местах золотыми лучами, поражал и будоражил сознание. Ведьмак слез с коня и пошел пешком, пиная булыжники вдоль тропинки и рассматривая предгорья, залитые пятнами света на фоне свинцово-черного неба.
тыц-тыц
- Роберт, - донеслось до него приглушенно. Ведьмак обернулся.