Он вышел из душа ещё более разбитым, чем был до этого. Яркий свет неприятно бил в глаза, от чего виски тут же начали пульсировать болью. Он плотнее закутался в халат, один из двух, висевших на двери душевой, и с тоской подумал, что завтра придётся снова влезать в несвежую одежду.
— Ты не против, если я выключу этот свет и включу ночник? — спросил он у Леонарда — Лена, развалившегося на кровати.
— Конечно, — ответил тот, задумчиво пялясь в потолок.
Коробка с пиццей лежала на столе, источая приятный аромат горячего теста, бекона и грибов.
— Я сделал тебе чай, — снова подал голос Лен.
— Спасибо, — пробормотал Барри, включая небольшой ночник у кровати Лена и проходя к двери, чтобы вырубить проклятый жёлтый свет. — Хотя я предпочёл бы что-нибудь покрепче.
— Покрепче тоже есть, — Лен указал на бутылку виски, стоящую на полу у стола.
Потом они ели пиццу, практически в полном молчании, и пили виски прямо из горла, передавая бутылку друг другу, потому что стаканов, за исключением одного, где был нетронутый чай, здесь не нашлось. Барри украдкой рассматривал Лена, пока тот ел или пил, глядя куда-то в пустоту. Наверное, он был привлекательным. Барри бы сказал, что ему от тридцати до сорока пяти: он принадлежал к той породе людей, по которым чёрта-с два определишь возраст. Простая чёрная футболка, такая же простая чёрная куртка и чёрные джинсы — максимально неприметный наряд. Это тоже вызывало необъяснимое беспокойство. Как и то, что лицо Лена, несмотря на факт, что встретились они впервые сутки назад, казалось очень знакомым. Словно воспоминание из далёкого детства или давно забытого, но прочно засевшего в подсознание сна. Но невзирая на всё беспокойство Барри его не боялся. Интуиция молчала, ничто не говорило о том, что этот человек опасен. И Барри решил отложить всё это на потом. В данный момент он чувствовал себя абсолютно подавленным и уставшим.
Спустя полчаса он ушёл спать, съев слишком мало и выпив слишком много. Он и забыл, каково это — быть пьяным. Теперь, без спидфорса, он был самым обычным, и половина бутылки виски была для него почти предельной дозой алкоголя.
Забравшись в постель в своей комнате прямо в халате, он свернулся калачиком и запоздало подумал, что оставил куртку, где был пакет с документами и картой, в комнате Лена. И тут же отмахнулся от этой мысли. Ничего не случится. А если и случится, то совершенно по барабану. Будь что будет.
Последним, что зарегистрировал его мозг, был звук льющейся воды в душе, а потом он провалился в сон.
Ему снился Спидфорс. Жуткий рёв в ушах, рвущий барабанные перепонки, свист и грохот. Он словно находился в эпицентре смерча и не мог сдвинуться с места. А вокруг него стояли все его любимые люди: мать и отец, Джо и Айрис, Циско и Кейтлин, Фелисити и Оливер, и все они что-то кричали ему, обвиняли его, тыкали пальцами, их лица были искажены гримасами ненависти и отвращения. Барри бился, словно в силках, испытывая муки сильнейшей истерики и при этом не имея возможности двигаться, что-то сказать в ответ, попросить их замолчать. Он не мог даже открыть рта или пошевелить пальцем. Всё его тело сковало параличом, а горло будто сдавливала гигантская рука, вознамерившаяся его задушить. Он мычал, тратя все силы на это мычание и бесплотные попытки вырваться, как вдруг ощутил чью-то руку на своей руке. Тепло этого прикосновения резко контрастировало с ледяным смерчем, а потом его начали трясти, и он резко вдохнул, словно всплыл с огромной глубины, чуть не захлебнувшись солёной водой.
— Барри! — звал его обеспокоенный голос. — Проснись же, ну!
Он открыл глаза, ошарашенно глядя на склонившийся над ним силуэт. Лен стоял, упершись коленом в матрас, и сжимал его руку, пытаясь дозваться. И ему не показалось, что он чувствовал солёную воду — всё его лицо было в поту и в слезах.
— Эй, — сказал Лен, прекращая его трясти. — Ты как?
Барри сглотнул и привстал, опираясь на руку Лена.
— Не знаю, — неслышно выдохнул он и прочистил горло, которое дико драло. — Мне приснился кошмар.
— Это я понял, — хмыкнул Лен, осторожно усаживаясь рядом. — Ты весь горишь. Давай снимем твой халат.
Барри послушно отвёл руки назад, выпутываясь из рукавов халата и позволяя Лену убрать его в сторону. Оставшись в одних трусах, он подтянул тонкое одеяло и потёр лицо ладонями, размазывая слёзы и всхлипывая. Лен принёс ему остывший чай, и Барри сделал несколько глотков, чувствуя, что успокаивается.
— Спасибо, — выдохнул он, отдавая стакан.
Лен поставил его на прикроватную тумбочку и снова сел рядом, осторожно трогая лоб Барри, убирая мокрые пряди, прилипшие к коже.
— Что тебе приснилось? — спросил он тихо.
Барри помотал головой. Воспоминания о только что посетившем его кошмаре были слишком сильными и яркими. Холодный смерч, и его друзья, родители, кричащие на него, смотрящие с такой лютой ненавистью, что снова захотелось умереть, только бы больше никогда не чувствовать ничего подобного. Горло снова сдавило, и он был слишком слаб и всё ещё пьян, чтобы сопротивляться и заталкивать истерику внутрь. Закрыв лицо руками, он всхлипнул, и его глаза против воли наполнились слезами, горячими и жгучими.
— Барри, — сочувственно произнёс Лен шёпотом, придвигаясь ближе и обнимая его одной рукой за плечи. — Расскажи мне, и тогда станет легче, вот увидишь.
Комнату вдруг на долю секунды осветила молния, и тут же где-то совсем близко загрохотал гром. Спустя несколько мгновений хлынул ливень, заглушая своим шумом всхлипывания Барри. Убрав от глаз руки, он, совершенно не задумываясь о том, что делает, повернулся и уткнулся пылающим лицом Лену в грудь, сжимая пальцы на его халате. И наконец разрыдался, больше не в силах сдерживаться. Лен лишь обнял его крепче и прижимал к себе, ничего не говоря и позволяя выплакаться. Поглаживал другой рукой по волосам, и от этого простого участия истерика Барри отступила так же быстро, как появилась.
Продолжая всхлипывать и сорвано дыша, он, снова не задумываясь, прошептал:
— Я Флэш, Лен. Вернее, был им. Прежде чем… пойти на крышу, я… избавился от скорости. И я… сделал что-то ужасное. Я… — он судорожно вздохнул, продолжая цепляться пальцами за халат Лена и чувствуя, как тот обнимает его крепче. — Я изменил жизни моих друзей… и, вероятно, многих других людей, которых не знаю. Из-за меня… погиб брат моего друга, и мой собственный отец, и даже в каком-то смысле моя мать…
Он шептал и шептал, выталкивая из себя все эти признания одно за другим, не давая себе времени опомниться. На языке неприятно горчило, а желудок сводило от тошноты, но он продолжал говорить, стискивая пальцы на мягкой ткани и вдыхая слабый ягодный аромат, идущий от тела Лена. А тот молчал и слушал, пока за окном раздавались раскаты грома, то ближе, то дальше, и дождь барабанил по карнизу и кустам, создавая иллюзию защищённости в этой тёмной комнате, словно они были одни во всём мире, и ничто и никто не могло им навредить.
— Прости, — чуть слышно сказал Барри, когда закончил свой нестройный рассказ. — Я вывалил на тебя это всё вот так…
— Барри-Барри, — вздохнул Леонард, поглаживая его по плечу. — Глупый ребёнок, запутавшийся и потерявшийся.
Барри поднял голову, с трудом фокусируя взгляд на лице Лена. С такого близкого расстояния это лицо показалось ещё более знакомым, очень родным, хотя темнота и скрывала детали. Но Барри видел блики в его глазах, видел приоткрытые полные губы, и должно быть, он действительно был очень пьян и дезориентирован, потому что в следующую секунду он потянулся к Лену и поцеловал его. Просто ткнулся губами в губы, как слепой котёнок, сам не понимая, чего от этого всего ожидать. А Лен, помедлив мгновенье, отстранился.
— Ты не в себе, — мягко сказал он, и Барри тут же отпрянул, вдруг понимая, что только что полез целоваться к мужчине, которого едва знает. И как, должно быть, жалко он выглядит сейчас со стороны. Разревелся как девчонка, ещё и выдал разом все свои тайны, включая доступную только самым избранным — тайну личности Флэша…
— Прости, — прошептал он, отворачиваясь и начиная выбираться из одеяла, но Лен не дал ему этого сделать. Он резко притянул его обратно и сам лёг, подтягивая Барри к себе и продолжая обнимать одной рукой.
— Всё в порядке, Барри, — сказал он, укутывая его в одеяло и позволяя прижаться к своей груди. — Просто ложись и спи. Я тебя не оставлю, и тебе больше ничего сегодня не приснится, я обещаю. Слышишь? — прошептал он ему в волосы, когда Барри подчинился и расслабился, не находя в себе сил бороться. — Просто спи. Забудь обо всём и закрой глаза. Завтра будет новый день, и мы обязательно придумаем, что делать. Поедем в Йеллоустоун, будем смотреть на гейзеры и горы, бродить по лесам, а потом сядем в машину и поедем дальше. Может быть, доберёмся до океана, а может, рванём на север, в Канаду… — он продолжал говорить тихим и глубоким голосом, словно гипнотизируя, и Барри незаметно и спокойно окутал сон — там был аромат лесных ягод и гейзеры, мягкая ткань и серо-голубые глаза, и руки, обнимающие его так нежно, как никто не обнимал его уже много-много лет.
========== 4. Загадки ==========
Комментарий к 4. Загадки
Названия населённых пунктов и шоссе могут отличаться по местоположению от реальных или вовсе быть выдуманными
Утром Барри проснулся один. Он некоторое время сидел на постели, пытаясь понять, не приснился ли ему вчерашний вечер, потому что ничто не говорило о том, что Леонард был здесь с ним. Никаких следов, и стакан с тумбочки исчез. Разве только халат валялся на полу.
Он прислушался и ничего не услышал. Сел на краю кровати, поднял халат и накинул его на себя. Как ни странно, никакого похмелья не было, и чувствовал он себя не в пример лучше, чем вчера. Наверное, это было приветом от его метачеловеческой сущности. Пускай он и избавился от скорости, но он не мог стереть тёмную материю из своей ДНК.
Из второй половины номера не доносилось ни звука. Барри нахмурился и встал, осторожно приоткрыл дверь, выглянул в комнату Лена. Кровать аккуратно заправлена, парки нет. Он почувствовал что-то сродни лёгкой панике, начинающейся неприятным ощущением в области солнечного сплетения. Подошёл быстрым шагом к креслу и, схватив свою куртку, запустил руку во внутренний карман. Пакет был на месте, как и его содержимое.
Барри вздохнул и тут же устыдился собственных мыслей. Если б Лен хотел его ограбить, сделал бы это ещё на крыше, когда Барри был абсолютно невменяем. А произошедшее вчера ночью так и вовсе говорило о том, что Лен — очень порядочный человек.
Хотя, возможно, всё дело в том, что ему не нравятся мужчины. Впрочем, Барри они тоже не нравились. Это было короткое помутнение рассудка, вызванное кошмаром, помноженным на алкоголь. Да.
Дверь открылась слишком быстро, и Барри не успел убрать пакет обратно в куртку. Так и застыл, держа его в руках, пока его лицо медленно покрывалось красными пятнами.
Леонард посмотрел на него, на пакет в его руках, перевёл взгляд на куртку и покачал головой, но промолчал. Закрыв за собой дверь, он прошёл к столу, чтобы положить на него свёрток, который тут же начал разворачивать, повернувшись к Барри спиной.
— Взял пончики и гамбургеры, — сказал он. — Не знал, предпочитаешь ты завтракать сладким или нет. Кофе тоже взял. Мне сказали, что лучших пончиков и кофе, чем в Эвергрин, нет больше нигде в Штатах, — он обернулся и усмехнулся. — Я бы поверил, если бы так не говорили в каждом задрипанном городишке из всех, что я повидал.
Барри быстро убрал пакет на место и прошёл к столу, присаживаясь на стул.
— Ещё неделю назад я съел бы это всё и ещё на твою долю бы покусился, — сказал он с нервной усмешкой.
— Что это значит? — не понял Лен.
— Бег на суперскорости, — пояснил Барри, — отнимает очень много сил. Плюс быстрый метаболизм. Мне приходилось много есть.
Лен оценивающе посмотрел на него, усаживаясь на соседний стул.
— У тебя была очень интересная жизнь, — сказал он задумчиво. — Барри, я помню всё, что ты мне рассказал прошлой ночью. И я благодарен тебе за доверие, — продолжал он говорить, запивая пончик самым лучшим в Штатах кофе, пока Барри в очередной раз краснел, не в силах поднять взгляд. — И тебе не о чем беспокоиться. Я никому не выдам твоей тайны. И не стану напоминать тебе о том поцелуе, — он усмехнулся, но выглядел при этом очень добродушно.
— Боже, — пробормотал Барри. — Прости меня за это. Чёрт возьми, я постоянно попадаю в такие истории.
— Тебе частенько приходится целовать мужчин? — Лен выгнул бровь, глядя на Барри ужасно самодовольно.
— Что?! Разумеется, нет! Проклятье. Я имел в виду, что со мной постоянно приключаются неловкие вещи, но я ещё ни разу… Знаешь что? Почему бы нам не поговорить о чём-нибудь другом?
Он схватил гамбургер и стакан с кофе, глядя куда угодно, только не на Лена. Тот коротко рассмеялся, а потом кивнул.
— Хорошо. Извини, Барри, я иногда начинаю шутить совсем не к месту. На самом деле, — он вдруг посерьёзнел, — я хотел тебе сказать, что обналичивать деньги с твоей карточки может быть опасно.
— Почему? — Барри удивлённо посмотрел на него, не понимая, куда он клонит.
— Ты сказал, что оставил своему приёмному отцу-копу письмо, в котором написал о своём намерении покончить с собой.
— Вот чёрт…
— Твои родные в данный момент, скорее всего, считают, что ты сделал это. Тебя нет, твой телефон отключён, никто тебя не видел. Но я более чем уверен, что твой приёмный отец будет пытаться отыскать тебя в том числе по своим каналам, а это значит, что он тут же узнает о снятых с карточки деньгах.
— Я совершенно об этом не подумал, — Барри простонал и закрыл лицо руками. — Господи, они думают, что я мёртв! Лен, я должен им позвонить.
— Не уверен, что это хорошая идея, — Леонард вдруг выпрямился и уставился Барри в глаза.
— Но почему?
— Думаешь, он не захочет приехать и забрать тебя? — жёстко спросил Лен.
— Мне же не десять лет! — воскликнул Барри, вскакивая со стула. — Я просто скажу Джо, что я жив и что мне нужно побыть одному какое-то время. Я же не могу просто продолжать путешествовать, пока они там сходят с ума!
— Твой приёмный отец — коп, и если он заботится о тебе, он может решить, что ты попал в беду, — Лен тоже встал, сжимая пальцами спинку стула.
Барри проследил взглядом за этим движением и сглотнул.
— Но я ведь не попал ни в какую беду?
Лен несколько секунд молча смотрел на него, а потом выдохнул, закатил глаза и сел обратно, снова принимаясь за свой завтрак.
— Лен, — неуверенно позвал Барри. — Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал, где мы?
— Потому что эти люди, — веско ответил Леонард, — чуть не стали причиной твоей смерти. А пока я не напомнил тебе про письмо, ты, кажется, и думать об этом забыл. А вчера ночью, Барри, ты рыдал и выл, пока тебе снился тот кошмар. И вот что думаю я: всё, что ты оставил в Централ-Сити, сейчас может только навредить тебе. Все, кого ты оставил в Централ-Сити, не позаботились о том, чтобы уберечь тебя от самоубийства. Может, ты и не сможешь вычеркнуть их из своей жизни навсегда, но сейчас тебе стоит дать им повариться в собственных страданиях в одиночестве. Так же, как они бросили в одиночестве тебя.
Барри слабо помотал головой.
— Нет. Нет, Лен. Отчасти ты прав, но я не могу так поступать. Я ведь действительно был виноват, очень сильно виноват. Я же рассказал тебе далеко не всё, а только самое болезненное из того, что случилось в последнее время. Но случилось оно по моей вине! Послушай, — он устало вздохнул и опустился на своё место. — Я согласен, что я должен побыть вдали от них. Но они должны знать, что со мной всё в порядке. Я просто позвоню Джо из автомата, это будет очень быстрый разговор, он не успеет отследить. А даже если вдруг у него это получится, мы же тут же уедем. Как ты сказал, свернём с трассы и отправимся в Вайоминг. Никто не сможет нас отыскать. Что скажешь?
Леонард хмуро посмотрел на него.
— Думаю, отговорить тебя у меня всё равно не выйдет. Ты очень упрямый ребёнок. Иди. И постарайся не выдавать наше местоположение.