Был уже поздний вечер. Кай раскрыл сонные глаза и ощутил в своей руке руку Уильяма, сладко спящего рядом. Неужели всё это время он не покидал юношу, отставив прочь все свои государственные дела? Одному Кай был действительно рад — они снова вместе, пройдя через столько испытаний. Кай потянулся, присев на колени, и почувствовал резкую боль в спине. Шрамы снова напомнили о том, что он пережил. Это было так мерзко. Но парнишка старался не думать об этом. Рядом был его король, который уносил с собой всё страхи, что так долго томились в сердце.
В покои постучали. Это были служанки.
— Господин, вы очнулись, это радостная весть.
— Благодарю вас за беспокойство.
— С вашего позволения мы отведем вас в королевскую купальню. Лекарь должен вас осмотреть.
— Тогда я потороплюсь.
Кай накинул легкую обувку, не идти же босиком, окинул взглядом Уильяма и поспешил удалиться. Компания двух прелестных дам сопровождала его до подвала — там и располагалась местная купальня.
Переступая её порог, Кай ахнул, ведь в его деревушке не было такой роскоши. Само помещение было полностью каменным: никаких богатых ковров или атласных штор. Что больше поразило, так это мраморный пол — он был невиданной красоты. Посередине стояла огромная деревянная бадья, выполненная из кедра, размером с человека. Где-то у входа располагались небольшие комоды, вероятно для одежды. Окон тут не было, разве только две неприметные решетки, выбитые в стене. Всю комнату занимали тяжелые каменные столбы, на которых висели факелы, а на маленьких столиках позади бадьи красовались бесподобные канделябры.
Внутри купальни стоял запах, прямо из соснового леса. Неспроста на одном из комодов Кай заметил крошечные бутылочки. Вероятно в них хранили ароматические масла, что придавали такой приятный аромат. В его родном доме всё было с точностью наоборот. Крестьяне не принимали такую процедуру, как очищение тела, и не было такой возможности. В самых населенных городах Англии существовали общественные бани, но даже местные жители не спешили посещать их. Оттого и стоял на улицах крепкий запах нечистот. Но так было не везде. Хоть монархи настоятельно говорили, что стоит лишь окунуться в горячую воду, жди болезнь, но люди шли наперекор этому запрету.
***
— Оставьте меня.
— Как прикажете, господин.
Девушки покинули комнату, оставив Кая наедине со своими мыслями. Ему было страшно смотреть на свое тело, ведь оно так омерзительно. Как предстать в таком виде перед повелителем? Как разделять с ним одно ложе?
Кай взглянул на свое отражение в чистой глади. Он видел в ней слабого человека, павшего перед едва ли сильной опасностью. Если бы Уильям знал, как Кай раскаивается в своем поступке. С приходом в замок он хотел стать для короля верным рыцарем, способным подставить свое плечо в любой беде. Но он позволил себе такую наглость, заставить господина бежать за ним на край света, так унижаться.
Кай почувствовал прикосновения Уильяма на плечах и развернулся.
— Ваше Величество, вы напугали меня.
— Я же просил, не называть меня по-официальному. К чему все эти величия?
Уильям поцеловал Кая в губы, обняв за бедра, чтобы лишний раз не дотрагиваться до спины.
— Повелитель, простите мне мою дерзость. Я бы хотел попросить вас, не смотреть на мое обезображенное тело. Не томите себя такой картиной.
— Кай, ты тот человек, с которым я хочу разделить эту жизнь и здесь, и на небесах. Я никогда не позволю отвернуть свой взгляд от тебя. Даже под шрамами ты остаешься прекрасным. Никто не в силах сравниться с твоей красотой.
— Мой господин, я не смею ослушаться вас. Как бы вам потом горестно не было смотреть на это.
Уильям повернул Кая спиной к себе и потянул за рукава рубашки, обнажая тело парня. Оно было обмотано бинтами, чтобы обезопасить раны. Уильям стал аккуратно снимать их, складывая на небольшой стул рядом. Он делал это с такой заботой, как когда-то делала мать Кая, когда тот нечаянно поранился. Уильям склонился перед Каем, спуская к полу штаны. Он покрыл поцелуями поясницу юноши, давая понять, что продолжит любить его в любом обличии.
Юноша слегка смутился, но похоть в его теле была сильнее любых чувств. Он переступил границы бадьи, погружаясь в теплую и приятную воду. Кай слегка поднял голову, наблюдая за Уильямом. От нахлынувшей страсти парнишка прикусил нижнюю губу. Уильям сел позади парня, свесив руки ему на ключицы. Каю безумно хотелось всем телом почувствовать плоть короля, но шрамы его отталкивали, ударяя потоком боли.
— Я скучал по тебе, любовь моя. Я знаю, тебе трудно вспоминать об этом. Но позволь спросить, кто сотворил с тобой такое?
— Это была та женщина, которую ты когда-то приютил. Маргарет, верно?
— Значит она тебе всё рассказала?
— И даже больше, чем можно было позволить. Скажи мне, ты любил ее? Говори только правду.
— Я лишь ей сочувствовал, стараясь утешить. Но никогда не давал волю своим чувствам. В моей жизни есть сердце лишь для тебя. Я уже раскаялся в том, что дал бедняжке ложную надежду.
— Я видел ненависть в её глазах. Она действительно тебя любила.
— Вероятно, после её слов ты думаешь, что и с тобой я поступлю также низко. Я уже поклялся перед Богом, что моя душа принадлежит только тебе, так позволь поклясться и перед тобой. Кай Вилсон, готовы ли вы стать моим спутником по жизни, быть моей опорой в трудностях? Вверяете ли вы мне свое сердце?
— Погоди Уильям, это было предложение?
— Станете ли вы моим супругом?
— Если бы мне это приснилось, я бы ни за что не поверил, но сегодня я отвечу согласием, дав клятву своей любви к вам, мой господин.
Кай повернулся к Уильяму, сев верхом. Он обнимал короля за плечи, прильнув к его пухлым губам. Уильям крепко сжимал ягодицы парня, прижимая к себе.
— Юному жениху полагается его первая брачная ночь?
Уильям на мгновение улыбнулся. Он посадил Кая на свой уже твердый член, войдя полностью. Как снова прикусил губу, тем самым заводя короля еще больше. Парень стал двигаться в быстром ритме, заставляя Кая стонать еще громче. Он наслаждался этими всплесками оргазма, не прекращая свою «пытку». Король впился губами в шею парнишки, заставляя его откинуть голову назад, покусывал нежную кожу, приходя в возбуждение от прерывистого дыхания Кая. Бедра парня двигались навстречу, создавая некие подобия ритма. Уильям еще сильнее сжал пальцы, то и дело вгоняя парня в бурю эмоций.
Каю было впервые так хорошо за это время. Даже самые правдивые сны не сравнятся с этим блаженством. Юноша чувствовал, как член Уильяма пульсирует внутри, заставляя испытывать еще большее удовольствие.
— Прошу, не останавливайся.
Уильям ускорил темп, проникая языком в рот парня. Тот и не смел противиться этой сладостной утехе. Он сжал щеки короля, переняв сражение на свою сторону. Кай чувствовал, как Уильям буквально прижался к древесной стенке всей спиной, но не прекращая своих попыток довести парнишку до предела возможностей.
И вот она граница совершенства. Уильям наполнил Кая своей спермой сполна, отчего парнишка не выдержал и вскрикнул. Было безумно хорошо. Тело настаивало на продолжении, а душа требовала спокойствия. Кай рухнул в объятия Уильяма, совсем выбившись из сил.
— Я приглашаю тебя сегодня на семейный ужин. Ты теперь тоже член моей семьи.
— Я бы с радостью пришел, но мне нечего надеть.
— Мои слуги об этом позаботятся. Тебе не стоит за это переживать.
***
Наступило любимое время Андерсонов для проведения трапезы. Они полным составом собрались за семейным столом. Но была в их обществе принцесса Инесса с двоюродным братом отца — любимым дядей Уильяма, а также близкие друзья семьи. За огромным столом пустовало лишь два места — Эдварда и Уильяма.
Дверь распахнулась, первым вошёл его Величество король Уильям, а следом слуга Кай. Слуги повелителя постарались над образом его фаворита. Одеяние было украшено бесчисленными кружевами и лентами, оно было пошито из выбранной Каем ткани изумрудного цвета. Брюки имели широкую форму с буфами. Роскошно убранная рубашка выступала из-под короткой жилетки и коротких рукавов. Окончанием у шеи служил воротник, очень важная часть наряда. На утонченных ногах красовались черные туфли, расшитые золотом.
Король ступал во всём своём величии, подчёркиваемом короной со вставками многочисленных драгоценных камней. На руках его были надеты кольца, выполненные из рубина — любимого цвета короля.
Эти роскошные места ждали только их. Уильям, как и полагается королю сел во главе стола, а Кай расположился рядом. Всё внимание было устремлено лишь в сторону Кая. Лишь Анна и принцесса знали его, а остальные гости оставались в неведении.
— Дорогой племянник, не представишь ли ты мне этого загадочного незнакомца?
— Это мой слуга — Кай Вилсон.
— Приятно познакомиться с вами, Кай. Из каких вы краёв?
— Я прибыл сюда из одной деревушки. Её сожгли дотла, а его Величество приютил меня. Этот замок стал мне вторым домом.
— Похвально, что вы так преданно служите нашему королю. Это достойно уважения.
— Благодарю вас.
Гости продолжили свою трапезу. Кай совсем не знал как правильно пользоваться столовыми приборами. Он внимательно наблюдал за другими, взяв за основу их манипуляции. Юноша впервые попробовал красное полусладкое вино. Вслушиваясь в беседу Уильяма с другими людьми, Кай чувствовал на себе пристальный взгляд. Благо Уильям не сообщил об их венчании, иначе бы принцесса пришла в ярость.
После вечерней трапезы гостей проводили с почетом, а те в свою очередь благодарили за приятный ужин. Кай слегка увлекся дегустацией и еле стоял на ногах.
— Что же прикажете с вами делать, юный принц?
— Любить не переставая.
========== Глава 17 ==========
Утренние лучи ласкали прохладные щеки, скользили по талии к ступням. Сегодня юноши впервые спали вместе под одним одеялом, разделяя тепло на двоих. Кай прижимался к Уильяму всей грудью, обнимая его за шею.
За эти дни Вилсон весьма повзрослел достаточно для того, чтобы в последующем не совершать тех глупостей, которые могут стоить жизни. Отныне он не позволит кому-то осуждать его чувства. Он слишком много терпел эти унижения, чтобы не вынести из них урок. Юноше безумно хотелось стать таким же мужественным как король, дабы соответствовать его особе. Пусть он никогда не являлся обладателем трона, но в его силах потягаться с Альвином за место храброго воина.
Эта трагедия по-настоящему его изменила: Кай стал более холодным и замкнутым по отношению к другим, но лишь Уильяму он открывал свою душу до самых корней. Только король знал всю правду о том, как Каю пришлось нелегко за это время, как юноше недоставало родных.
Уильям понимал парня. Даже у королей жизнь складывается не в ярких тонах. Сперва он потерял отца, а потом его медленно душил непрерывный плач. Но у принца была матушка. Хотя даже она не могла заглушить эту боль, как бы не старалась.
И тогда они встретились. Два разных создания с такими похожими судьбами. Их чувства вырвались за пределы грудной клетки, полыхая самым беспощадным огнем. Он обжигал одним лишь своим касанием, не оставляя следов. И с каждым днём их пламя разгоралось всё сильнее. Но мало кто в силах увидеть его, не ощутив. А они раз за разом сгорали, возрождаясь из пепла.
***
Уильям проснулся еще на рассвете. Все это время он не мог сомкнуть веки, пока рядом тихо дышал Кай. С недавних пор это стало любимой музыкой короля. И с каждым разом он слышал все новые нотки этой прекрасной композиции.
Уильям не знал, правильно ли поступает, но сегодня он приготовил для Кая воспоминания из прошлого.
— Доброе утро, повелитель.
Кай по-детски смотрел сонными глазами на Уильяма.
— Доброе. Как ты себя чувствуешь?
— Благодаря вам, я уже в добром здравии.
— Я рад это слышать. Сегодня день полностью в нашем распоряжении. Предлагаю начать с утренней трапезы.
— Может мы растянем ненадолго это прекрасное утро?
— И что вы предлагаете, принц Кай?
Кай зарылся головой под подушку, накрывшись одеялом. Он совсем не хотел покидать кровать хотя бы сегодня. Хоть до этого он проспал бесчисленное количество часов, его по-прежнему клонило в сон.
— Похоже юному принцу придется отложить свои дела на сегодня. Он покинет пуховые одеяла, составив мне компанию в конной прогулке.
Кай продолжал играть в молчанку, ещё больше заводя короля, который был не намерен ждать.
— Вы играете в опасную игру, ваше Высочество. Следует немедленно наказать вас за неповиновение.
— Мой король, ваша казнь не в силах одолеть мое желание остаться здесь подольше.
Уильям стянул одеяло, откинув подушки в сторону.
— Ваша одежда лежит в комоде напротив. Когда я снова приду, вы должны быть готовы. А теперь, с вашего позволения, я покину вас ненадолго.
Кай схватил Уильяма за рукав одежды и страстно поцеловал. Даже столь недолгое отсутствие короля вгоняло в тоску.
— Я буду дожидаться вас во всеоружии, мой повелитель.
Парень присел на край кровати, потирая усталые глаза. Кай внимательно рассмотрел новую одежду, которая была слишком роскошна для обычного крестьянина. Одеяние представляло из себя шерстяной кафтан, украшенный парчой, и льняную тунику, около воротника которой был вышит золотой узор. Образ дополнял кожаный пояс. Рядом лежал необычный плащ-полусолнце из натуральной шерсти с сатиновой прокладкой золотого цвета. Плащ был выполнен из черного шерстяного сукна и отделан тесьмой. На лицевой стороне красовался могучий ворон с герба правящей семьи, поверх плаща располагалась небольшая шляпа в тон одежды с плюмажем.
Кай поспешил одеться. Ему не верилось, что вместо грязной рубахи, он облачился, в что ни на есть самый настоящий королевский наряд. Были бы мама с папой живы, он бы обязательно забрал их с собой, подарив всё то, о чем их бедная семья когда-то мечтала. Кай был благодарен Уильяму за то, что он стал ему второй семьей, не обделяющей своего приемного сына.
***
Уильям пришел слегка с опозданием. Он провел взглядом новый образ Кая и улыбнулся.
— Я знал, что одежда прекрасно сядет на тебе. Тебе нравится?
— Да, мой король. Она прекрасна. Благодарю вас за такой дар скромному слуге его Величества.
— Раз уж теперь мы готовы, то изволите ли вы позавтракать со мной, ваше Высочество?
— Предпочту оставаться для вас простым слугой и хранителем вашего сердца. А от завтрака не смею отказаться. Вы радуете меня своим присутствием повелитель.
Уильям последовал к столовой, а Кай смиренно шел позади. Он ловил на себе взгляды прислуги. Не сказать, что это была зависть, скорее легкое восхищение с примесью недоумения. Но никто ведь не смел посягать на главное сокровище верховного правителя. Только самый скромный удостоен своей награды за покорность.
Гордые господин и его спутник вошли столовую. Король сел во главе стола, а Кай присел напротив. Пока они дожидались званого завтрака, Кай игриво переглядывался с Уильямом. На короле не было чего-то необычного, кроме однотонного черного одеяния, слегка похожего на то, что сейчас на Вилсоне. Правда без отделки золотом — её можно было встретить лишь на поясе. Вместо привычного воротника, была накидка из меха черной куницы. А голову покрывал богато украшенный берет.
Служанки подали красивое на вид блюдо. Оно было одинаковым как для короля, так и для его слуги. На серебряной посуде расположилась подслащенная медом каша из пшеничной муки и свежего молока. Рядом на блюдце лежали кусочки белого хлеба, выпекавшегося из дважды просеянной муки. Из чаши с драгоценными камнями веяло запахом миндаля. Это было так называемое миндальное молоко, приготовленное по особому рецепту из измельченного миндаля, вина и воды.
Кай принялся за пробу еще неизведанного кушанья. В их крестьянской семье приходилось довольствоваться лишь овсянкой, приготовленной на пахте и старого масла к ней. А в качестве питья служила простая вода.
Уильям завороженно поглядывал на Кая. Он заметил и восхищение юноши от богатых блюд, и его радость от послевкусия. Кто знает, сколько ещё существует вещей, которые до невозможности поразят парнишку, будь то новое одеяние или приятный ужин. Ему так хотелось испытать на себе это чувство нового, ещё неизвестного. Но юный Уильям еще с детства познал на себе все прелести жизни в замке. Ему всегда преподносили самое лучшее для единственного и горячо любимого наследника. Родня осыпала драгоценностями, а скромный люд одаривал своими улыбками и пожеланиями всех благ. Но ему никогда не доводилось понять их простой и обыденной жизни. Проезжая с отцом мимо таверн, он слышал смех и возгласы, так и узнал принц, какова жизнь за стенами величественного и неприступного замка. Находясь в окружении многочисленной прислуги, мальчик всегда чувствовал угнетение. Даже балы, которые устраивала матушка, не могли сравниться с весельем простых селян. На балу не было места громким крикам и свободе, там царит лишь немногословие и смиренность.