— И чего ты хочешь? — сказал он.
— Мне Роберт рассказал, что с тобой случилось, — заметив, как Джон неодобрительно посмотрел на своего брата, та осеклась. — Но не бойся, я никому не сказала, и не скажу. Я понимаю, у тебя трудный момент в жизни, я просто хочу, чтобы знал, что если что, то я готова тебе помочь. И я надеюсь, что это когда-нибудь мне вернется.
Сказав последнюю фразу, девушка обе руки на живот, намекая на то, что ей должно вернуться.
— Я не хотел, чтобы так получилось, — сказал в пол голоса Джон.
— Никто не хотел, однако, случившегося не изменить.
— Я не думаю, что буду хорошим отцом, — ответил парень и краем глаза заметил, как Бобби поднял палец вверх и хотел что-то сказать, но Ханна его перебила.
— Если уж на то пошло, то я не заставлю тебя платить алименты там и прочее, и прочее. Держись там.
С последними словами девушка резко развернулась и направилась к выходу. Бобби пошел провожать её, а Джон опять уставился в одну точку. Да уж, дело набирает совсем непредсказуемые обороты. Когда брат вернулся, то он ему сказал:
— Может, лучше завтра погуляем? Сейчас у меня вообще нет никакого желания…
— Ну, завтра так завтра.
— Кстати, ты что-то хотел сказать?
— Да я уже забыл, — улыбнулся парень, но Джон чувствовал, что тот врет.
Но всё же не стал допытываться и, резко соскочив с подоконника и бросив плед на пол, пошел к себе.
Забежав к себе в комнату, он плюхнулся на кровать и затрясся в беззвучном рыдании. Джон не понимал, как ему дальше в этой ситуации действовать. Со одной стороны, он эту Ханну видел всего лишь несколько раз, толком с ней не общаясь, а когда всё-таки контакт произошел, то просто потрахались и разошлись, причем Ханна сама убежала. С другой стороны, теперь у девушки новые заботы. А если она не сделала аборт, то значит, сама приняла для себя решение и морально подготовилась к будущему. Джон понятия не имел, что его ждёт в будущем. Он даже думать об этом боялся. А вот теперь у парня появилась маленькая надежда. Но вот его терзали двойные чувства: он и не хотел рано становиться отцом, и не хотел оставлять ребенка Ханны без отца одновременно.
Почему-то вдруг в мыслях Джона появились его кровные родители. Парень вспомнил те сны с ними, когда тот был в плену. В них он был маленьким ребёнком и смотрел на все происходящее через него. Джон вспомнил последний сон, в котором его мать, взяв на руки ребенка, побежала куда-то прочь, оставив его отца разбираться с какими-то проблемами. Они бежали, а концом сна был выстрел…
Джон думал об этом. Его кровные родители умерли? И почему тот человек, что выстрелил в его мать, не выстрелил в него самого? Что вообще случилось и почему так произошло, Джон раньше об этом никогда не задумывался. А теперь перед глазами предстала беременная Ханна, и тут Джон понимает, что не хочет, чтобы ребенок повторил судьбу его самого.
***
Прогулка началась где-то примерно в середине десятого часа. На календаре уже почти конец августа. Хоть на улице ещё тепло, но уже не так, как было в начале или в середине лета. Осень приближается, а значит приближается и новый учебный год. Джон думал об этом. Его отец хочет, чтобы тот продолжал учиться, но сам парень не уверен в том, что сможет находиться среди толпы студентов, спокойно сидеть на лекции и вообще вернуться в учебную жизнь. Он и до этого не часто учился на ура, но тогда это была просто лень и нежелание сидеть и слушать лекции, а сейчас это боязнь перед обществом. Хоть папа ему и говорил, что случай с похищением не предавался громкой огласке, и что Джону не стоит бояться того, что люди после не так будут на него смотреть. Ханна-то, скорее всего, тоже не будет учиться, потому что в декрете. Но её случай не так ужасен, если кто-то об этом узнает, то девушка вряд ли возьмет на себя клеймо позора: многие девушки в этом институте и до неё попадали в подобные переделки. А Джон — парень, позволивший себя изнасиловать. Кто знает, во что может это превратиться. А потому Аллердайс не хочет возвращаться в институт… Но, видимо, придется, ибо Чарльз Ксавьер в своем решении о получении диплома непоколебим.
Он шёл позади Бобби, который то и дело пытался отойти в сторону, чтобы не позволить Джону ходить позади него. Но брат всё норовился пристроиться сзади. И тут терпение Роберта рушится, и тот его просто хватает за локоть и ставит рядом с собой.
— Больно, блин! — кричит Джон, пытаясь вырваться.
— Так хватит вести себя, как загнанная мышка!
— Да я…
И тут Джон обратил внимание на двух впереди идущих дам, что шли к ним навстречу. Подойдя поближе, парень тут же узнал обеих: это была Китти, гуляющая вместе с мамой. Женщины о чём-то разговаривали, но Китти, тоже обратившая внимание на Джона, заметно изменилась в лице и с радостным воплем побежала к нему навстречу. Аллердайс тоже заметно повеселел и тоже кинулся к ней обниматься. Роберт, стоявший позади всего этого так же не мог не смотреть на это с улыбкой на лице. Хоть кто-то сумел обрадовать его брата.
— Ты в порядке! — сказала Китти это не как вопрос, а как утверждение. — Я так рада, что с тобой всё хорошо.
— Я тоже рад тебя видеть, бро, — Джон чуть не ли кружил свою подругу в воздухе.
— Бро, — весело передразнила его девушка.
Но затем они отпустили друг друга, наблюдая за Робертом и мамой Китти: Бобби стоял, улыбаясь и с разведенными руками, а миссис Прайд была больше поражена таким поведением своей дочери.
— Тоже решили прогуляться? — задала вопрос миссис Прайд.
— Да, — ответил Джон, а после кивнул в сторону своего брата. — Это вот ему спасибо, вытащил меня.
— Ты изменился, — сказала женщина, задумавшись. — Подрос что ли?
— Если бы…
— А давайте все вместе прогуляемся, почему нет? — встряла в разговор Китти.
Все согласились и пошли в сторону пруда. Спустя несколько секунд, Роберт шепнул своему брату на ухо:
— Вот видишь, всё хорошо же.
Джон не стал ничего отвечать, только лишь пожал плечами. Остаток времени они провели, наблюдая за утками.
***
Домой Джон вернулся заметно повеселевший. Дома никого не было, так как отец на работе. Но по крайней мере теперь уж дома точно не пусто. Аллердайс заглянул в холодильник в надежде найти там что-то приличное. Он давно не ел нормальный еды. Хоть ему и предлагали, но Джон наотрез отказывался к чему-либо прикасаться. В основном, ел бутерброды и всякий фастфуд. Но теперь же настроение парня изменилось.
Обратив внимание на серую кастрюлю, он, собравшийся достать её, вдруг отвлекся на звонок телефона, что был в гостиной. Парень направился в комнату. Телефон всё трещит и трещит, и никто, кроме Джона, видимо, не слышит его. Возможно, Бобби увлекался чтением или музыкой, чем угодно, что может заглушить звук звонящего телефона. Выдохнув, Джон взял трубку.
— Алло? — неуверенно спросил парень.
— Мистер Ксавьер? — голос на той стороне был заинтересован в его отце.
— Нет, вы говорите с его сыном.
— С каким из?
— Кто вы?
— Детектив Александр Саммерс. Я сначала звонил ему на личный телефон, но он недоступен, потому решил позвонить на домашний.
— Что вы хотели? — Джон хотя бы немного успокоился, но всё же был на стороже, потому что звонок полицейского всё-таки это не простая вещь.
— Для начала: с которым сыном я говорю? Потому что от этого зависит информация, которую я хочу передать.
— С Джоном, и поверьте, я готов ко всему, — парень не знал, откуда у него столько уверенности.
— Вот и отлично. Мы нашли одного из подозреваемых. Я буду признателен, если вы сами приедете на опознание, — сказал детектив. — Если что, я уже в Америке.
— Хорошо, спасибо, — ответил Джон. — Когда можно будет приехать?
— В будни любое время до девяти вечера.
— Спасибо.
И Джон повесил трубку. Их нашли, точнее, нашли одного из. Аллердайс очень сильно надеялся, что это Саймон. Правда, есть одно маленькое но: если это будет, действительно, Саймон, то Джон вряд ли сможет спокойно стоять и смотреть на него. Несмотря на то, что прошло уже достаточно времени, Джон всегда будет бояться и ненавидеть того, кто разрушил ему жизнь.
Вечером, когда отец вернулся с работы, то без лишних моментов было оговорено, что Джон пойдет в участок вместе с отцом. Рядом должен быть хоть кто-то, кто сможет вовремя успокоить парня.
***
Сидя в участке, Джон то перебирал пальцы на руках, то теребил челку, которую, кстати, парень до сих пор не состриг. Он убирает волосы назад, но сейчас нервы настолько сильно шалят, что аккуратная прическа превратилась в нечто лохматое.
Когда вышел мужчина среднего роста в форме и позвал Джона и Чарльза, то сам Джон вдруг вжался в кушетку, словно приклеенный.
— Всё будет хорошо, — шепчет ему отец.
Временно успокоившись, Джон направился к своему страху в гости. Они зашли в комнату, на стене которой было окно, показывающее вид на другую комнату, в которой и стоял… Саймон!
Аллердайс, смотря в глаза своему мучителю, невольно согнулся в коленях, по телу прошла дрожь, а сам он сотрясся в беззвучном рыдании. Когда он более менее очнулся, он обнаружил себя в объятьях отца.
Работники полиции сразу смекнули, из-за чего Джон себя так повел, а потому быстро вывели его и его отца за пределы комнаты. Там юноша мог усесться, после чего издал огромный вопль, а после зарылся в свои волосы и начал рыдать.
— Так, — Чарльз взял его лицо в обе руки и повернул к себе. — Посмотри на меня! Это я, твой отец!
Джон поднял глаза на обеспокоенного Чарльза, а затем зарыдал с новой силой, схватив того за края рубашки и уткнувшись ему в грудь.
— Этот ублюдок очень хорошо постарался, раз тебя трясет только от одного его вида, — сказал Ксавьер, раздраженно выдыхая.
— Я хочу, чтобы он сдох! — говорит Аллердайс, продолжая рыдать в грудь отца. — Самой мучительной, блядь, смертью!
— Он будет наказан. Можешь не сомневаться в этом.
Мужчины просидели в таком положении еще минут десять, пока детектив не подошел позвать их составить протокол. Чарльз, знающий, что сейчас его сын не в лучшем состоянии, напросился сделать всё самостоятельно.
Джон видел лицо этого Саймона. Мужчина стоял спокойно, но вот его серые, почти белые глаза отражали всё то зло, что было в нём. Юношу трясет от одного лишь взгляда, не зря говорят, что глаза — зеркало души, а душа Саймона была абсолютным злом.
Он вспомнил Пола. Несмотря на то, что тот щуплец был к нему добрее и даже помог ему сбежать, он всё так же участвовал и в унижении Джона.
Теперь мысли Аллердайса были только об одном: эти уроды должны заплатить за всё сполна.
========== 7. Прежде уже ничего не будет ==========
Джон сидел за партой, сложив руки в замок, и наблюдал за своим преподавателем, которая рассказывала студентам, что их ждёт на курсе. Аллердайс не вслушивался в слова женщины, которая активно жестикулировала и временами показывала какие-то буклеты. Мысли парня были затуманены, а глаза отражали полное безразличие ко всему. Он не заметил того, что Китти, что сидела рядом с ним, заботливо положила руку к нему на плечо.
— В общем, поздравляю вас всех с началом нового учебного года, — в завершающий момент сказала преподаватель. — Я очень надеюсь, что этот год будет лучше, чем предыдущий.
Когда все начали собираться, женщина вдруг обратила внимание на Джона.
— Хм, Джон? Тебя можно попросить остаться?
Аллердайс выдохнул и закатил глаза. Ну, вот неужели нельзя было подождать? Парень медленно подошел к преподавателю.
— Вы что-то хотели, мисс Монро?
— Я хотела бы с тобой поговорить насчет твоей успеваемости… Думаю, и до меня тебя пытались вразумить, но в этом году ты должен особенно сосредоточиться. Ибо по предыдущей сессии я могу делать не очень хорошие выводы.
— Хорошо, я буду стараться, — ответил Джон, но вдруг куратор взяла его за руку и, глядя ему пристально в глаза, ответила.
— Только не переусердствуй.
На этом моменте Аллердайс моментально вышел из аудитории, переводя дыхание и успокаиваясь. В коридоре много студентов, которые тоже в основном шли уже домой. Джон смотрел на всех этих ребят и еле сдерживался, чтобы не упасть и не поджать под себя колени. Вместо этого парень шел медленно вперед, направляясь к выходу, считая про себя.
— Хэй! — Джон услышал голос позади себя.
Поначалу юноша просто не обратил внимание на это, подумав, что позвать могли и не его вовсе.
— Джон, мать его, Аллердайс! — юношеский голос снова повторился.
На этот раз парень остановился, обернувшись. К нему направлялся высокий молодой человек простого телосложения, позади него шел парень, чуть пониже него, но достаточно крупного телосложения. Покопавшись в своей памяти, Джон вспомнил этих парней: Джеймс Коул, тот, кто повыше, это его однокурсник, а позади него шел его друг Грег, фамилии Джон не знал.
— Привет, — пожал плечами Джон.
— Давно не виделись, — Джеймс надменно улыбался.
Отношения с этим парнем у Джона были не совсем простые, можно сказать, что они друг другу соперники. Джеймс Коул был типичным сыночком богатого папы, а потому смотрел на всех сверху вниз. Для него Джон Аллердайс — представитель среднего класса, а значит, не равен Джеймсу.
— Не хотелось бы начинать год с типичных перепалок, — ответил ему Джон.
— Ну, что ты! Я лишь хотел спросить, как дела, как каникулы провел?
— Нормально.
— Вот и хорошо… Я слышал, что Ханна Блэквуд забеременела, так же дошли новости, кто отец, — Коул странно улыбнулся.
— Вот только не… — Аллердайс только хотел сказать, но тут его перебили.
— Да ладно тебе, хорош мужик ведь! Ладно, я пошел. А тебе удачи в отцовстве.
Джеймс прошел мимо Джона, таща за собой Грега, который посмотрел на него не то с сочувствием, не то с презрением. Что ж, он знает о том, кто отец ребёнка Ханны. Остается лишь молиться, чтобы Джеймс не узнал о пленении Джона, иначе будущий год парня в этом институте обещает быть «веселым».
***
— Как первый день в институте? — участливо спросил отец.
— Ты точно уверен, что мне стоит продолжать? — ответил вопросом на вопрос Джон.
— Поверь мне, тебе это нужно. Ты ещё потом мне спасибо скажешь.
Джон закатил глаза и с напряженным видом пошел к себе. На секунду парню показалось, что вернулась та атмосфера прежней жизни. Джон, который вечно отлынивает от учебы. И папа, который вечно пытается образумить сына. Но тут же неволей накатили те воспоминания первых дней после рабства, и Джон понимает, что всё-таки не стоит сильно обольщаться.