Дженсен упрямо стряхнул с себя чужую ладонь и, поморщившись, спросил:
— Что за гадство у вас тут творится?
— Ты про что, дорогой?
И что тут за мода у всех: дорогим его называть?
— Я про коноплю… Это же…
— Это же против драконов? — хмыкнул Марк. Дженсен кивнул.
— А это ты у короля спроси. Мое дело небольшое — научить тебя обрабатывать землю, а трепаться о всяком в мои обязанности не входит.
***
Дженсен честно впахивал, как буйвол, уже две недели подряд.
Руки зудели от постоянного ношения защитных перчаток, на лице наметился четкий след от маски. Настроения не было абсолютно никакого, а если и было — то препаршивейшее. С тех пор, как Джаред показал ему комнату еще в первый день, Дженсен больше не видел короля. Хотя очень хотелось. Но то не было времени: Дженсен приходил к себе после захода солнца и тут же валился на ненавистную когда-то кровать и тут же вырубался; то он просто не мог его найти.
Казалось, Джаред намеренно избегает назойливого пленника, у которого, к слову, было уйма вопросов к королю.
Дженсен, как обычно, обедал прямо в поле, сторонясь всех остальных работников, сидел под небольшим дубом, жуя хлеб, и грелся на солнце.
Эклз прикрыл глаза и почувствовал, что его накрыла тень. Он нехотя приоткрыл один глаз, узрев в щелку Пеллегрино.
— Прохлаждаемся, Эклз? — усмехнулся Марк.
— Обеденный перерыв, имею право, — буркнул Дженсен, снова прикрывая глаз.
— Хах, таки подучил правила, — фыркнул Марк.
— Да, и очень бы хотел побыть сейчас в тишине. Желательно один.
— Как хочешь, дорогуша, я просто хотел сказать, что тебя Джаред ждет у себя в кабинете, — Марк пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.
Эклза сдуло с насиженного места, как ураганом, он спружинил на ноги и жадно поинтересовался:
— Это еще зачем?
— Откуда ж мне знать? — поразился Марк и направился в замок.
Дженсен потрусил за ним следом.
***
Дженсен влетел в кабинет, окрыленный, и наткнулся на мертвецки бледного Падалеки, изучавшего какие-то бумаги.
Дженсен будто споткнулся о его образ, вопросы и претензии вылетели из головы сами собой, и он непроизвольно спросил:
— Что-то случилось?
Джаред поднял на него сочувствующий взгляд, и у Дженсена перехватило дыхание.
— Дженсен, мне очень жаль… — тихо заговорил Джаред и запнулся. Да говори ты уже! — Твой отец… Его убили, Дженсен.
До Эклза не сразу дошел смысл сказанных Джаредом слов. А когда дошел, он подумал, что ослышался.
— В смысле, убили?
— В самом прямом. Обстоятельств, увы, не знаю, ведется расследование… Дженсен?
— Я в порядке… Я, пожалуй, пойду, — Дженсен развернулся и зашагал к выходу.
— Куда ты пойдешь? — устало вздохнул Джаред.
— Работать.
— Дженсен, я хотел сказать, что тебе, наверное, нужно вернуться домой, чтобы все… уладить.
— Что уладить, Джаред? Что? — совсем-совсем тихо спросил Дженсен.
— Я бы мог тебе помочь…
— Да иди ты со своей помощью куда подальше, Джаред, если бы не ты!.. Я бы мог действительно что-то сделать, если бы был дома, так что засунь свою помощь себе в задницу и отвали от меня! — заорал Дженсен, щуря глаза с сузившимся зрачком, а затем выбежал вон, будто его метлой вымело.
Джаред застонал и сел в кресло, задрав голову и зажмурив глаза. Он правда не хотел, чтобы так вышло. И он действительно хотел помочь Дженсену.
***
С тех пор, как Дженсен с диким скандалом покинул Игнис, прошло около месяца. Джаред только сейчас начал постепенно приходить в себя, будто от долгой спячки или наркотического опьянения. Ему до безумия было жаль Дженсена, жаль, что так вышло, жаль, что не смог помочь…
Если бы он не повелся на поводу своих желаний, и не оставил при себе Дженсена, как ручного мини-дракончика, только потому что тот ему сильно-сильно нравился; не воспользуйся Джаред своим служебным положением, силой и властью — направь он это все в нужное русло!.. Но что толку сейчас об этом думать, ничего уже не исправить. Только иррациональный груз вины давил на плечи, пригибая к земле, не позволяя взлететь. Да, Джаред месяц уже не летал. От слова совсем.
Падалеки протирал задницей королевский трон, когда к нему зашел начальник стражи, Джеффри Дин Морган, необычайно серьезный и строгий.
— Что-то случилось? — сразу же, но без особого интереса спросил Джаред.
Джеффри выглядел не то смущенным, не то озадаченным, и это заставило Падалеки отвлечься от своей летной депрессии.
— На нашу орбиту зашли корабли Водных. Король Дженсен Эклз просит Вас о личной встрече, — доложил Морган.
Джаред вскинул бровь, не зная, то ли радоваться ему, что Эклз остыл, то ли, наоборот… Но Падалеки банально испугался. Испугался, что может увидеть в его глазах обвинение. Снова.
— Хорошо, Джеффри. Пропусти их, — Джаред вскочил с кресла, спускаясь вниз. — Проведешь Эклза в бордовую комнату, я там буду его ждать.
— Понял, — коротко кивнул Джеффри, и они разошлись: Морган пошел вниз, по лестнице, Джаред — по галерее дальше, свернул в менее людную часть замка. Все же переговоры он предпочитал вести в тишине и без суеты.
Комната была полукруглой — из бордового только тяжелые гардины, занимавшие одну треть всей стены. В центре горел камин, создавая необходимую атмосферу: уют и в то же время какое-то предчувствие легкой опасности. Огонь для огненных был своеобразным символом тревоги, сигнал SOS, несмотря ни на какие предубеждения других стихийников. Возле камина стоял круглый небольшой столик из черного дерева на изогнутых ножках, утопающих в черном ворсе ковра. Вокруг стояло два полуотвернутых друг от друга кресла, позволяющих почувствовать тесноту в купе с ненавязчивостью общения. Чуть поодаль, у книжного стеллажа был расположен диван.
Джаред любил эту комнату и атмосферу, царящую в ней. Он никогда не принимал тут никого из политического круга своего общения. Но Дженсена хотелось. Хотелось до зубного скрежета, и плевать…
Джаред очнулся от короткого стука в дверь.
— Войдите, — Джаред прохрипел это слово. Одно единственное. А потом пересохло в горле от волнения, пока дверь открывалась, а когда гость вошел внутрь — голос пропал. Надо молиться звездному дракону, чтобы не навсегда.
Если бы Джаред не знал, что к нему придет Дженсен, он бы его не узнал. Это был совершенно другой дракон: он и выглядел, и вел себя, и преподносил — по-другому. От истеричного, избалованного, взбалмошного и капризно-бунтарного Эклза не осталось и следа. В глазах больше не отражалось того бешеного блеска, который грозил всем окружающим череду неприятностей крупного масштаба. На Дженсене был темно-синий сюртук, строгий, как и он сам. Сдержанный взгляд, спокойных, почти ничего не выражающих фисташковых глаз, невольно заставлял чувствовать себя неловко в обычной рабочей одежде, в который был Джаред, заставлял, чешую с хвоста обдери, выпрямиться!
— Дженсен?.. — Джаред не смог не спросить. Он должен был убедиться… — Это ты?
Сей глупый вопрос заставил Дженсена знакомо выгнуть бровь, и посмотреть на Падалеки новым взглядом: «Ты тупой, или прикалываешься?».
— Не знаю, Падалеки, тебе лучше знать, что тебе видится, когда ты под кайфом, — сдержанно фыркнул Дженсен. Джаред опять мысленно помотал головой, утрамбовывая мысли и образы, которые не сходились меж собой.
Дженсен язвил и раньше, но раньше это было по-другому… как-то по-детски, с надрывом и смешно, а сейчас — слова не менялись, поменялось другое, что-то важное, отвечающее за восприятие. Только что, прости звездный дракон?..
Дженсен обвел помещение полувнимательным, вежливым взглядом и элегантно опустился в кресло напротив Джареда. Сука, у него появились манеры!
— Чудное местечко, — коротко прокомментировал Дженсен, устраиваясь поудобнее. — Ты здесь все свои встречи проводишь? — как бы невзначай поинтересовался он.
Джаред смотрел и молчал. И, скорее всего, выглядел глупо. В общем, он, как Земной Цезарь, делал сразу несколько дел: удивлялся, очаровывался и тупел прямо на глазах.
— Джаред, закрой рот, а то челюсть на пол уронишь, — все же не удержался и позволил себе фривольность Дженсен с легкой усмешкой.
Джаред попробовал абстрагироваться от нового Дженсена и обнаружил и в правду слегка приоткрытый рот, который он тут же захлопнул.
— Вообще-то, нет, — наконец, произнес он.
— Что, нет?
Глупый разговор. Сохрани их, звездный дракон!
— Я не всех привожу сюда для… встреч, — выдохнул Джаред, в упор смотря на Дженсена. — Я… Я рад, что ты в порядке, — ляпнул он.
Звездный дракон, что он несет, хвост подери?! Что за чешуйня первосортная? Джаред дал себе мысленный подзатыльник и прикусил язык, приказав молчать. Просто, черт, молчать.
— Я тоже, — лаконично ответил Дженсен, и зелень его глаз похолодела на пару тонов. — Собственно, я по делу к тебе.
Джаред важно кивнул. Дескать: «Я слушаю, Дженсен, очень внимательно… дорогой». Господи.
— Не хочу рубить с плеча и делать необдуманные поступки… как раньше, — Дженсен слабо ухмыльнулся с привкусом горечи. — Нагнетать атмосферу не в моих интересах, но и проигнорировать я это не имею права.
Джаред напрягся, не нравилось ему направление разговора.
— Что ты имеешь в виду, Дженсен?
Дженсен скрестил пальцы на руках, лежащих на коленях, и чуть склонил на бок голову.
— Просто хочу убедиться, что мое пребывание здесь месяц назад не было сфальсифицировано в целях… весьма коварных, если призадуматься, — в спокойной речи едва промелькнуло скрытое… что? Гнев, злорадство, жажда мести? Джаред не до конца понял, но уже забеспокоился. Даже не сколько за себя, сколько за…
Лучше бы он тут истерил и топал ножками, во всем обвиняя Джареда, пусть. Он бы выпустил пар, успокоился. А эта скрытая, наверняка, агрессия не принесет никому ничего хорошего.
— Ты меня в чем-то обвиняешь, Дженсен? — прямо спросил Джаред, нахмурившись.
— Что ты, как я могу… У меня нет прямых доказательств, только косвенные… — Дженсен прищурился и чуть подался вперед. — Надеюсь, ты не побоишься, если я захочу кое-что проверить?
Джаред вскипел, забурлил, как лава в готовом взорваться вулкане.
— О чем. Идет. Речь. Дорогой? — процедил он раздельно слова сквозь зубы, невольно тоже подаваясь навстречу корпусом.
В зеленых омутах заплясали чертики. Злые такие. Мстительные, сука.
— О, да ни о чем таком. О конопляных полях. Дорогой.
— Мое конопляное поле? — похлопал глазками Джаред.
— Точно, — усмехнулся Дженсен. — Меня с самого начала интересовало, зачем тебе целое поле этой Земной дряни… просто зачем тебе конопля, ведь она блокирует все драконье, считай, лишает нас всех своей сущности. Просто зачем?.. — в голосе Дженсена промелькнула и тут же исчезла мольба — узнать, понять. Хоть что-то. Но Джаред тупо не поспевал за всеми эмоциями Дженсена, скачущими, как блохи, на млекопитающих. Он непростительно опаздывал.
— Дженсен, это… Это трудно объяснить…
Глаза Дженсена вспыхнули яркой зеленью — пугающе, опасно.
— А ты потрудись объяснить, — процедил сквозь зубы. — Мой отец был отравлен ядом, сделанным из этой самой конопли, которую можно раздобыть только на твоей планете, потому что именно ты выращиваешь эту дрянь!
Дженсен вскочил на ноги, нависая над Джаредом неприступной башней.
— Я бы на твоем месте постарался разобраться в ситуации, ибо данный межпланетный скандал грозится перерасти в настоящую войну!
— Дженсен, только не волнуйся, я во всем раз…
— Естественно, ты разберешься, — перебил его Дженсен, мстительно сощурившись. — Ты ведь понимаешь, как все выглядит со стороны? Я просто не имею права бездействовать, — откровенно насмехаясь, выплюнул Дженсен и прошагал к выходу, задержавшись на секунду в дверях. — Ах, да, — Эклз царственно обернулся, одарив Джареда снисходительно-надменным взглядом. — Мне располагаться в моей старой комнате, или ты мне все же предоставишь новую?
И как Джареду могло показаться, что Дженсен изменился? Разве что добавилось лоска и некоторой хитрости. И просто королевской наглости!
Джаред скрипнул зубами, но заставил себя улыбнуться — выглядело это, наверное, как и улыбка Эклза. Друг друга они стоят. Определенно.
И пошел распоряжаться насчет эклзовских покоев, будь они не ладны. Он бы его с удовольствием поселил в его старой комнатушке метр на метр, жаль, общественность не поймет и осудит. Да и Дженсен не даст себя на растерзание спартанским условиям.
***
Джаред прекрасно осознавал всю тщетность его положения — шаткого очень, неспокойного. Знал, как все выглядит со стороны, и от того, что все это было неправдой, становилось на душе все гаже с каждым недоверчивым, сканирующим взглядом химиков водных.
Эти пронырливые ящерицы обшарили весь дворец, все подворье и прилежащие земли. Как собаки, ей богу.
Следующие часы, что они проводили в своих перевозных лабораториях, играясь с химикатами и коноплей, делая какие-то анализы и экспертизы, — хотелось выть тем самым пресловутым волком — предком этих дотошных ящериц, в которых точно было что-то от собак.
Джаред понимал, как все это выглядит: Игнис и Глаксио — две враждующие по определению планеты находились не в самых лучших отношениях. Отдельное спасибо Джеральду Падалеки за его неоценимый вклад в данное предприятие!
Так вот, планеты находятся на грани войны, любая мелочь будет служить сигналом к активным действиям, но бойня никому не выгодна по-настоящему — к ней никто не готов по всем статьям. Но Джаред решает проблему гениально — он хитростью убивает короля!
Браво, похлопаем тем устрицам, что и вправду верят в этот абсурд. Тут два варианта: либо они идиоты, либо считают таковым Джареда.
Падалеки не законченный псих, даже если бы он решил убрать Алана, чтобы окончательно дезориентировать Глаксио, он бы точно не стал использовать яд, компонент которого растет у него почитай на заднем дворе в единственном экземпляре на всю галактику!
На здравый же смысл Дженсена рассчитывать не приходится, потому что данный дракон здравомыслием не блистает — ни раньше, ни сейчас. На данный момент им движет бесконтрольная жажда мести, а жертвой может оказаться любой, кто первый попадется на пути. Попался Джаред.
Единственное, он не знал, не представлял даже, как будет объяснять свои странные земледельческие предпочтения. Чтобы это было и правдоподобно, и не уходило корнями вглубь семейной психологии, которой было пропитано все это дерьмо.
Чешуйня одна вокруг творится, как есть чешуйня. Самая натуральная. И сдался ему тогда этот сранный Эклз?! Жил бы сейчас припеваючи, горя не знал. Нашел бы себе кого-то попроще и подоступней и в потолок плевал от безделья… Нет, ему экзотику подавай… Да так, чтоб с экстримом была замешана!..
И эти хвостатые, в смысле, волосы у них длинные, черные и шнурком кожаным в хвост завязаны, снуют бледными тенями, навевая на Джареда то ли тошноту, то ли скуку; смотрят прозрачными серо-сине-голубыми глазами — у кого какие — то ли осуждающе, то ли с интересом — тоже фиг поймешь. И вот на их фоне Джаред и разглядел, что Дженсен совсем не такой, как все эти водные. По правде говоря, он будто с другой планеты: яркий, сочный, энергичный — сияет так, будто где-то в груди глубоко у него засело маленькое солнце, личное, недоступное, которое вроде светит, но не греет. У него светло-русые волосы, большие глаза-изумруды — ни у одного водного такого нет! А веснушки — вообще тема отдельная — настоящий солнечный подарок в виде крошечных точек-поцелуев на лице… Джаред почему-то думал, что не только там, но проверить ему Эклз вряд ли позволит. Это точно.
Джаред вздохнул, тяжело-тяжело.
— Что случилось, Падалеки? — над ухом раздался знакомый в своей ехидности голос.
Джаред скосил глаза в сторону звука и узрел довольно жмурящегося на солнце Дженсена, который в данный пейзаж вписывался, как он считал, много лучше, чем в свой родной — неприветливый и холодный. Эклз заложил руки за спину и лениво раскачивался с носок на пятки, и разве что не мурчал — таким довольным выглядел. Неужели, его так радуют джаредовы неприятности?