- Нет, тебе не кажется странным, что двое малознакомых людей, вместо того, чтобы пообщаться поближе, отталкивают друг друга? – Хенрик требовательно смотрит на Тарьея, подняв брови вверх. Скупая улыбка касается его губ, но в голосе трещит ощутимая обида, которая ранит Сандвика в самое сердце. У Холма молнии искрят перед глазами от поникшего вида мальчишки. Им обоим хочется под землю провалиться от страха, но несколько минут разговора, пускай и такого плоского, сейчас для них слаще мёда.
- Видимо, один из них – грёбанный придурок, который боится подпускать к себе людей, – Тарьей издаёт нервный смешок и засовывает руки в карманы. Ледяная дрожь прошибает всё тело, и он боится спугнуть Хенрика. Но тот не шевелится - молчит, слушает и сверлит глазами. Сандвик кривит губы в несмелой улыбке и добавляет: – Ты обязан его простить.
Хенрик расплывается в заразительно-весёлой улыбке, лукаво поднимая брови. Его полотняное лицо оживает, вспыхивая солнечными искрами в глазах. Ледяной океан оттаивает, растекаясь ярко-голубыми теплыми волнами. Тарьей перестаёт чувствовать горечь во рту от недостатка слов и прошибающую дрожь, парализующую всё тело: он ныряет в этот зовущий океан с головой без зазрения совести. Он не боится, что студёные воды затянут его на дно. Он не утонет, пока лучистая улыбка не исчезнет с лица Хенрика.
- Тебя не за что прощать, - шепчет Хенрик. Он откидывает на затылок волосы, которые теребит ветер, и неторопливо подступает к Тарьею, который не может отвести от него глаз. Сандвик издаёт приглушённый вздох и застывает перед блондином, как ледяная скульптура. - У тебя всё в глазах написано.
- И что же там написано? – тянет почти по слогам Тарьей, изнывая под прожигающим взглядом Хенрика. Тот видит каждый проблеск грусти в изумрудных глазах Сандвика, каждую чёрточку боли на его лице, каждую ниточку пустоты в его притворной улыбке. Холм узнаёт в парнишке самого себя, того, кем он был год назад – потерянный, разочарованный, беспомощный призрак, который по уши погряз в страданиях без желания выпутаться.
- Одиночество, - выдаёт на одном дыхании Хенрик, и его голос деревенеет. Отчаянная тоска проскальзывает за поволокой хрипоты и больно ударяет Тарьею в лоб. Сандвик судорожно пошатывается на ногах, потому что его пугает трескуче-сухой голос Хенке, в котором тлеет слишком много боли. Холм не просто видит его насквозь: он принимает его опасения и горечь, оттого что ему всё знакомо не понаслышке.
- У меня в жизни есть некоторые трудности, с которыми я пытаюсь бороться, - соглашается Тарьей, нервно почёсывая затылок. Он чувствует неспокойное дыхание Холма, которое палящей волной обливает ему лицо, и в который раз заливается краской. Сандвик, не поднимая глаз, чувствует улыбку на лице Хенрика и понимает, что скрывать истинную причину смущения становится просто бессмысленно.
- У тебя это плохо получается, потому что ты закрылся от людей, - протягивает Хенрик с напряжённой улыбкой. Тарьей вновь убеждается в том, что Холм редко улыбается по-настоящему. Ослепительная улыбка – оружие в борьбе с самим собой, защитная маска, под которой скрывается много внутренних демонов. Сандвику безумно хочется узнать этого парня лучше, потому что он чувствует неукротимое притяжение, которое не похоже на физическое влечение. Хенке будто читает мысли Тарьея и с грустью добавляет: - И от меня в том числе.
- Я понимаю, что ты хочешь найти общий язык и всё такое, а я только всё порчу, - виновато вздыхает Тарьей, исподлобья поглядывая на Холма. Хенрик сдержанно молчит и не засыпает колкими обвинениями, но Сандвика пожирает чувство вины. Он уколол Хенке наигранным безразличием и цинизмом, потому что не смог совладать с навязчивыми страхами. Одиночество не просто погрузло в его глазах: оно корнями проросло в сердце.
- Нет, просто не отталкивай меня! – вскрикивает Хенрик, переводя взгляд на руки Тарьея. Он больше не прячет их за спиной, они больше не дрожат, и Холм сам не знает, хороший ли это знак. Сандвик перестаёт нервничать рядом с ним и неловко отводит глаза в сторону. Хенке ощущает его прожигающий изумрудный взгляд, и грусть на лице мгновенно растворяется, перетекая в лёгкую улыбку. Первая настоящая улыбка за последние три дня.
Тарьея не удивляет заявление Хенрика, и он мысленно благодарит его за удивительную отходчивость. Сандвику было тяжело протянуть без тёплой улыбки парня, без его шутливых подтруниваний и заразительного позитива. Три дня между ними лежала пропасть молчания, которая отравляла их обоих. Тарьей не мог объяснить, почему так сильно привязался к Холму за такое короткое время – они были знакомы без году неделю, практически ничего друг о друге не знали, виделись редко. Огонь в ледяных глазах зацепил Сандвика не на шутку, хотя он не был одним из тех влюбчивых парней, у которых чувства, как и партнёры, довольно переменчивы. Была ли это любовь с первого взгляда? Нет. Просто Тарьея притягивало к Хенрику магнитом, будто их связывала невидимая нить. Сам мальчишка не понимал, хорошо это для него или плохо, поэтому испугался новых чувств. Сработала защитная реакция – оттолкнуть Хенке. Едва не потеряв Холма, Тарьей решил узнать его получше, с опаской впуская в своё сердце. Он сомневался, нагружал себя угнетающими размышлениями, но не хотел отказываться от чувств, которые за считанные дни заполнили пустоту в его душе.
- Хорошо, - кивает Тарьей, выдавливая несмелую улыбку. Хенрику нравится наблюдать, как его малыш краснеет и смотрит в пол. В такие моменты он лишний раз убеждается, что не может отпустить этого солнечного мальчика. Золотистые искорки в его зелёных глазах навеки в подкорке сознания Холма, робкая улыбка запечатлена на сердце неистребимым пятном.
- Так просто? – удивлённо поднимает брови Хенрик, не веря собственным ушам. Он не понимает, куда делся тот зажатый мальчик, который минуту назад мялся на месте, не находя нужных слов для ответа. Похоже, Холм влияет на него гораздо сильнее, чем может показаться на первый взгляд. - И ты не будешь снова от меня убегать?
- Вообще-то буду, вот мой автобус, - губы Тарьея выгибаются в щедрой улыбке, и Хенрика прожигает насквозь яростным пламенем, расплывающимся по коже мелкой дрожью. Он не может сдерживать улыбки, когда его мальчик светится от счастья. Холм гордится, что ему ловко удаётся разогнать тоску Тарьея, и совершенно не стыдится называть его в мыслях коротко, ласково – «Мой».
- Ладно, увидимся завтра на вечеринке, - выдаёт Хенрик и спокойно разворачивается, якобы собираясь уходить. Недоумение на лице Тарьея хлещет его по спине, но на самом деле Холм так быстро не уйдёт. Ему всё ещё есть, что сказать Сандвику.
- Что ещё за вечеринка? – спрашивает Тарьей звонким голосом и заинтересованно косится на Хенрика. Тот победно улыбается и наконец поворачивается к Сандвику лицом. Когда Хенке смотрит на песочные кудряшки, выбивающиеся из-под бейсболки блондина, мысли спутываются в клубок. Сердце бьётся через раз, а сапфировые глаза снова темнеют. Тарьей спиной движется к подъехавшему автобусу, но с Хенрика глаз не сводит.
- Тебе нужно знать только то, что ты идёшь со мной, - выкрикивает вслед парнишке Хенрик и радостно машет рукой, когда дверь автобуса закрывается прямо у того перед носом. Тарьей изумлённо таращит на него глаза и не может вымолвить и слова, потому что Холм всё равно его не услышит. Теперь ему видна лишь его спина, но Сандвик не отрывает пристального взгляда. Почти не дышит, будто Хенке может в любой момент обернуться и вычислить его хитрую игру. Но тот неожиданно подпрыгивает на месте и резко ускоряет шаг. Тарьей тихо хохочет и усаживается на освободившееся место.
*****
- Хенке, перестань нервничать. Тарьей просто пошёл в туалет и сейчас вернётся, - Карл отпивает глоток пива и ободряюще хлопает Хенрика по плечу. Он нервно впивается пальцами в кожаную обивку дивана и не может спокойно усидеть на месте, пока Сандвика нет рядом. Каждая минута длиною в вечность, и если Тарьею приятно повышенное внимание со стороны Холма, то Карла его поведение откровенно раздражает.
- Я не хочу, чтобы он столкнулся с твоей сестрой, - рычит сквозь зубы Хенрик и устремляет взгляд на танцпол, где в бурном ритме двигается толпа пьяных фигур, которые в таком безнадёжном состоянии слабо походят на талантливых моделей. Холм презренно ухмыляется и продолжает рыскать глазами по залу в поисках Тарьея. Ему с трудом верилось, что тот может сидеть в туалете больше десяти минут.
Хенрик прочно ухватился за эту вечеринку, как за удачную возможность наладить отношения с Тарьеем. Вчерашним разговором с мальчишкой Холм остался доволен, но этого было недостаточно для укрепления дружбы. Химическое притяжение, завязавшееся между ними со дня знакомства, можно было называть дружбой лишь для отвода глаз. У Хенке были серьёзные намерения, о которых Сандвик мог разве что догадываться, но он не собирался торопить его. Алкоголь мог немного расслабить Тарьея, отодвинуть в сторону дурные мысли, чтобы тот наконец обратил внимание на одного соблазнительного блондина, который буквально сходит по нему с ума со дня первой встречи. Встреча с бывшей девушкой не входила в планы Холма, потому что от Терезы можно было ожидать всего, что угодно, кроме дружеской беседы с Сандвиком. Навязчивая мысль, что девушка может настроить Тарьея против него, больно резала сердце Хенке ножом.
- Они даже не знакомы, - возмущённо разводит руками Карл, отмеряя Хенрика недовольным взглядом. Он отказывается принимать причину беспокойства друга, потому что верит в добросердечность сестры. Тереза не станет поганить жизнь Холму накануне собственной свадьбы. - Как она может ему что-то о тебе рассказать?
- Ты сам мне говорил, что не знаешь причину, из-за которой Тереза вернулась в Осло, - ворчит Хенрик, опустошая свою бутылку пива. Волнение распинает его пополам, а в голову лезут не самые бодрые мысли. Холм пытается убедить себя спокойно дождаться Тарьея и не делать поспешных выводов, но сердце не на месте. – Наверняка, она собирается испортить мне жизнь.
- Холм, у неё есть парень. Зачем ей солить тебе? – возражает Эггесбо, закатывая глаза. Ему в диковинку видеть Хенрика таким взволнованным, особенно из-за несуществующих отношений с парнем. В голову закрадывается догадка, что Холм по-прежнему неравнодушен к Терезе, но Карл упрямо прогоняет её. - Не хочу напоминать, но это она тебе изменила, а не ты ей.
- Спасибо, я пока ещё не забыл об этом, - фыркает Хенрик с неприкрытой злобой. Он ничего больше не испытывает к Терезе, кроме презрения, но любое упоминание о её низком поступке отдается горечью во рту. Прошёл целый год с того момента, как она улетела в Лондон с тем самым фотографом, которого Холм даже считал другом. Хенрик пережил мучительную депрессию, но видеть Терезу всё равно больше не хотел. Когда Холм замечает в толпе силуэт Тарьея, он облегчённо улыбается и обращается к Карлу уже спокойнее: - Почему ты сразу не сказал мне, что она будет на этой вечеринке?
- Тереза – одна из моделей «ManiaModels», - объясняет Карл, закидывая ногу на ногу. Он пристально смотрит на Хенрика, но тот словно не слышит его. Когда Эггесбо замечает на его лице тёплую улыбку, он сдержанно вздыхает, понимая всё без слов. Где-то поблизости наверняка бродит Тарьей. Этот парень лишил здравого рассудка Холма, но Карлу было ужасно приятно видеть его счастливым. В последнее время он выглядел таким лишь рядом с Сандвиком. - Я не понимаю, почему тебя удивляет её присутствие на вечеринке в честь открытия сезона.
- Делай всё, что угодно, Карл, только не подпускай к Тарьею свою сестру, иначе я за себя не ручаюсь, - Хенрик заметно раздражается и гневно сверкает глазами, сжимая в руке банку пива. Стальное лицо морщится от негодования, а взгляд непроизвольно растворяется в толпе, выискивая одну неугомонную блондинку. Холм давно не был так зол, но ярость только обостряется возгоранием страха, когда он понимает, что снова упустил Тарьея из поля зрения.
*****
- Ты тот самый новенький фотограф? – блондинка в тёмно-синем шёлковом платье пытается перекричать громкую музыку, привлекая внимание Тарьея. Тот удивлённо поворачивается в её сторону, но всё-таки присаживается рядом с незнакомкой на диван. Она с радушной улыбкой смотрит прямо ему в глаза, и Сандвик понимает, что не сможет так просто от неё отделаться.
- Да. Тарьей, - протягивает руку блондин, приветливо кивая, и на его щеках проскальзывает лёгкий румянец. Если бы не поддержка Хенрика, эта вечеринка превратилась бы для Сандвика в самое настоящее испытание. Он не мог сосчитать, со сколькими людьми ему пришлось познакомиться за последний час. Поучительная лекция Холма неплохо помогала справляться с волнением.
- Очень приятно. Тереза, одна из моделей «ManiaModels», - блондинка вежливо пожимает руку и задерживает взгляд на ногах Тарьея. Тот растерянно убирает ногу, лежавшую сверху на другой, и откидывается на диван, чтобы внимательнее рассмотреть новую знакомую. Изящный профиль, аккуратные движения, запоминающееся лицо. С первого взгляда видно, что она – модель. Такие эффектные девушки умеют себя подать в нужном свете.
- Круто, значит, будем работать вместе, - бормочет Тарьей, и его губы выгибаются в любезной улыбке. Сандвик чувствует себя уверенно и дышит абсолютно спокойно. Тереза отмечает про себя его привлекательную внешность, исследуя его худощавый силуэт. Она никогда не встречала таких симпатичных фотографов, и это её восхищает. У Сандвика приятный тембр голоса, миловидное лицо и скорее всего положительный характер.
- Слышала, ты фотографировал самого Хенрика Холма? - интересуется Тереза, и Тарьей не упускает из виду липкую ухмылку, красующуюся на её ангельском лице.
Тереза решила побеседовать с новым фотографом не из-за острого интереса или из вежливости. До неё дошли слухи о подозрительном сближении Тарьея с Хенриком. Карл сдался под натиском сестры и проговорился о новом увлечении лучшего друга, когда встречался с Терезой в кафе два дня назад. Сердце девушки ушло в пятки после такой неожиданной новости. Хотя брат продолжал её уверять в том, что отношения парней построены исключительно на дружбе, по крайней мере, со стороны Хенрика точно (Карл – ужасный лжец, как оказалось), Тереза на уговоры не поддалась. Она твёрдо пообещала себе, что выяснит правду самостоятельно. С Хенриком Эггесбо рассталась год назад, да и чувств никаких не осталось – виной всему уязвлённое самолюбие. Тереза изменила Холму с одним из фотографов «ManiaModels», на месте которого, по иронии судьбы, сейчас и работает Сандвик. Она думала, или просто надеялась, что Хенрик будет убиваться, продолжать ненавидеть её или винить во всём себя. На то, что в жизни Хенке появится кто-то другой, тем более парень, Тереза абсолютно не рассчитывала. Это задело модель за живое, хотя она понимала, что больше не имеет права влезать в личную жизнь Холма, да ещё и накануне собственной свадьбы. Порой трудно отыскать логику в поступках девушек, особенно тех, чьё сердце терзают муки совести.
- Ты его знаешь? – удивлённо хмурит брови Тарьей и тянется к бутылке пива, которая стоит на столике. Без алкоголя не обойтись, когда предстоит разговор с незнакомкой о человеке, который тебе нравится. - Прости, глупый вопрос. Вы же коллеги.
- Я знаю его слишком хорошо, - кивает Тереза, устремляя взгляд в пол. Тарьей замечает, как лихорадочно вздымается её грудь, и делает внушительный глоток пива. Его сердце сжимается, и кровь сокрушающей волной приливает к мозгу. Разговор накаляется, и Сандвик понятия не имеет, как он закончится. - Мы встречались два года.
- И почему же вы расстались? – преодолевая дрожь в голове, выдавливает из себя Тарьей. Он требовательно скрещивает руки на груди и чувствует, как неконтролируемый пожар разгорается в груди. Сандвик нервно прокашливается и бросает: - Наверное, я лезу не в своё дело.
- Я не скрываю, что ушла к другому, - сдавленно вздыхает Тереза, подпирая рукой подбородок. Тарьею кажется, что в её голосе плещется сожаление, а в уголках глаз застывают бессильные слёзы. Сандвик сглатывает режущий ком в горле и пытается слушать дальше. - В агентстве все и так об этом знают.