- Разлюбила? – осторожно спрашивает Тарьей и впивается пальцами в свои запутанные волосы. Жгучая дрожь прошибает всё тело ударами тока, а перед глазами всё начинает плыть. Алкоголь в таком смешном количестве не мог на него подействовать: он погружается в болото страха. Сандвик не может уйти, пока не услышит удовлетворяющий его ответ.
- Нет, просто Хенке слишком хорош для меня, - спокойно отвечает Тереза, и печаль на её лице сменяется тонкой улыбкой. Тарьей едва сдерживает вздох облегчения. Такой ответ его вполне устраивает, и можно свободно отправлять клубок страхов в мусорное ведро. - Ему нужен кто-то вроде тебя.
- С чего ты взяла? – охает Тарьей, резко переводя взгляд на Терезу. По её расслабленному выражению лица не скажешь, что она шутит. Кажется, Эггесбо говорит совершенно серьёзно, и Тарьею хочется спрятаться под этим проклятым диваном, чтобы не пришлось бороться с пытливым взглядом Терезы и придумывать убедительные оправдания. На самом деле Сандвик абсолютно не умеет врать, особенно в делах сердечных. Не зря множество его друзей и знакомых утверждают, что у него в глазах всё написано.
- Ты скромный, открытый, добрый, - разглагольствует Тереза, закинув ногу на ногу. Она не оставляет без внимания пунцовое смущение, загоревшееся на щеках Тарьея, но мастерски делает вид, что не замечает терзаний парня. Тот, будто на раскалённой сковородке, ерзает на диване и не знает, куда себя деть. Встревоженное сердце напрочь отказывается его слушаться.
- Ты сделала такой вывод после 5-минутного разговора? – усмехается Тарьей, исподлобья поглядывая на Терезу. Та с самодовольным видом всматривается в толпу, будто увидела кого-то знакомого, и даже не обращает внимания на изумлённое лицо Сандвика. Он готов поспорить, что этот разговор был спланирован заранее и ничем хорошим для него это не обернётся. Юный фотограф поражён, почему его до сих пор не нашёл Хенрик.
- Поверь мне, Тарьей, твои глаза говорят всё за тебя, - на безмятежном лице Терезы проскальзывает лукавая ухмылка, и Тарьей с замиранием сердца ожидает её следующего шага. Он пока не докопался до истинной причины сложившегося разговора, но ему с каждой минутой становится хуже. В самое сердце Сандвика режут наглым заявлением: - Ты наверняка уже заинтересовался Хенриком.
Оглушающая музыка бьёт по ушам, и у Тарьея начинает кружиться голова. Он с отвращением отодвигает от себя полупустую банку пива и вытирает влажные губы рукавом рубашки. Тереза следит за каждым его движением и видит в его глазах замешательство. Эггесбо не ошиблась: Тарьея связывает с Хенриком нечто большее, чем просто дружба. Внезапно сквозь густую толпу танцующих тел пробивается Холм с испуганным взглядом. Помятый, запыхавшийся, озадаченный. Не похоже, что Хенрик отдыхает на вечеринке в компании друзей – его будто из-под асфальтоукладчика вытащили.
- Тарьей, не слушай её, - Хенрик вскипает и сурово косится на Терезу. Он готов разорвать девушку на куски, если та посмеет сказать хоть одно кривое слово в его адрес. Холм яростно сжимает кулаки и смотрит на перепуганного Тарьея. Он никогда не видел Хенке таким сердитым и взвинченным. Холм плюётся обвинениями: - Она лжёт. Тереза – высокомерная эгоистичная стерва. Пошли отсюда немедленно.
Сандвик в недоумении смотрит на Хенрика, который протягивает ему руку и безмолвно зовёт к себе, а потом переводит вопросительный взгляд на Терезу. Девушка виновато молчит, опустив голову, словно боится спорить с Холмом. Тот учащённо дышит и кусает губы от страха, но с надеждой смотрит на Сандвика. Сердце Тарьея кровоточит от боли, потому что он чувствует себя чужим рядом с человеком, которого впустил в свою душу. Одиночество когтями царапает кожу, отравляет кровь и толкает в пропасть отчаяния. Перед ним стоит тот же парень, с которым он познакомился неделю назад. Но тогда почему притяжение слабеет? Почему в груди ноет так сильно, что хочется выть? Почему Хенрик кажется ему чужим? Он хмуро молчит и смотрит каким-то отуманенным взглядом, в котором сквозит ярость и презрение. Его чугунно-глухой голос клокочет бушующим ветром и взрывается атомными бомбами. Тарьей не выдерживает и выбегает из зала сломя голову. Несётся, как угорелый. Расталкивает локтями пьяные тела, провожающие его воплями негодования. Сдерживает предательские слёзы, разъедающие горло.
- Тарьей, остановись ради Бога, - Хенрик бежит за ним следом, спотыкаясь на скользком асфальте. Его охрипший голос переливается в крик отчаяния, и у Тарьея мурашки бегают по спине от обжигающих искр тревоги в каждом слове Холма. Сандвик перематывает в голове недавний разговор с Терезой, появление Хенрика и поражается глупости своего поступка: почему он вылетел с вечеринки, как ошпаренный? - Я не могу постоянно бегать за тобой.
- Я тебя не просил об этом, - холодно отвечает Тарьей, опираясь спиной о кирпичную стену. Жуткий холод пробирает до костей, но Сандвику плевать. Он боится расплакаться перед Хенриком, как пятилетняя девчонка, боится слушать его оправдания, боится раствориться в нём без остатка. Но Холм не похож на самовлюблённого засранца, который просто использует Тарьея. Его чистые глаза говорят о другом, в них нет ни капли обмана, но Сандвик боится слепо доверять ему.
- Я знаю, просто выслушай меня, - умоляет Хенрик, приближаясь к Тарьею. Тот насуплено выставляет руки перед собой, и Холм окаменевает на месте. Грёбанное чувство дежавю. Они с Тарьеем вернулись к началу. Тот самый момент, когда Сандик впервые убежал от Хенке. Тот самый момент, когда внутри Хенрика всё оборвалось и он понял, что безнадёжно влюбился. Тот самый момент, когда Тарьей впервые почувствовал себя живым после приезда в Осло. Это была прошибающая искра, которая прямо сейчас может угаснуть, оставляя после себя мерзкий запах гари.
- Я услышал достаточно, - шмыгает носом Тарьей и сползает вниз по стене. Он обречённо опускает голову на колени, чтобы незаметно вытереть слёзы, но Хенрик всё видит. Его сердце скрипит от боли и расходится по швам от измученного вида Сандвика. Он не может поверить в то, что заставляет своего солнечного мальчика плакать. Сандвик проклинает себя за слабохарактерность, но не может скрывать горечи в глазах.
- Что бы ни наговорила обо мне Тереза, это клевета, - упрямо твердит Хенрик и тяжело вздыхает, опускаясь рядом с Сандвиком. Тот растерянно трёт лицо ладонями и вздрагивает от каждого вздоха Холма. Хенрик на грани нервного взрыва, потому что не понимает, в чём должен оправдываться перед Тарьеем. Унизительное чувство вины давит на него бетонной плитой, а Сандвик даже не пытается просто его выслушать. Он обижен и напуган, потому что не справляется с бурным наплывом чувств, не может их контролировать. Кроме Хенке, никто не сможет его спасти, никто не вытащит его из трясины, в которую Сандвик попался по глупости.
- Она сказала, что ты слишком хорош для неё, - вздыхает Тарьей и поднимает потухший взгляд на Хенрика. Сандвик меньше всего на свете хочет обвинять Хенке, кричать или злиться на него. Томительный страх быть покинутым таится в сердце и нещадно ранит. От одной мысли о том, что Холм может вернуться к Терезе и оставить его, Тарьею хочется напиться до беспамятства и набить кому-нибудь морду. Только вот Сандвик не привык выпускать пар таким способом – он всегда был примерным галантным мальчиком, который привык добиваться своего. Может, стоит просто перестать распускать нюни и взять ситуацию в свои руки?
- Что? – удивлённо кривит губы Хенрик и отводит взгляд в сторону. Ему жутко хочется пнуть себя за глупую манеру делать из мухи слона, которая в очередной раз сыграла с ним злую шутку. Он нафантазировал себе гору ругательств, которыми Тереза засыплет его с ног до головы, чтобы выставить последним подлецом в глазах Тарьея. Еггесбо оказалась в сто раз умнее Хенрика, потому что не стала перекладывать вину на него. Щемящая обида не угасла в сердце парня, поэтому он так легко и поддался гневу.
- Я понял, почему тебя так напугал мой разговор с Терезой, – приглушённо вздыхает Тарьей и опускает поникшие глаза в землю. Он сдерживает слёзы, которые душат за горло, но упрямо продолжает, пока ноги ещё держат его. – Ты думал, что она наговорит мне лишнего и испортит нашу дружбу. Ты сам это сделал, Хенрик, потому что побоялся признать, насколько она тебе дорога.
- Знаешь, ты прав. Я испугался, - голос Хенрика трещит, ломается, а слёзы наворачиваются на глаза. Он не может потерять своего солнечного мальчика, он не сможет без него. Не протянет и дня без его невинной улыбки, без блеска изумрудных глаз, без милых кудряшек. - Но только потому, что не хотел потерять тебя. Мы знакомы неделю, а уже успели поссориться. Когда я увидел тебя впервые, я понял, что должен узнать тебя поближе. Меня ничего не связывает с Терезой. Она – моё прошлое.
- Ты зря переживаешь, потому что она не оскорбляла тебя, - Тарьей открыто смахивает со щеки слезу и поворачивается к Хенрику, который блуждает глазами по асфальту. Сандвик ищёт в темноте руку Хенке, потому что его тревожит дрожь в дряблом голосе парня. Он понимает, что доводит Холма до безумия своим странным поведением, и хочет исправить ошибку. Тарьей не готов расставаться с чувствами, которые греют его душу. - Тереза сожалеет, что предала тебя.
- Для меня слишком драматично, когда моя бывшая разговаривает с моим потенциальным парнем, - игриво подмигивает Тарьею Хенрик и находит в темноте его руку. Сандвик облёгченно выдыхает, когда холодные пальцы накрывают его ладонь. Тарьей замечает ту самую сладостную улыбку на бледном лице, которая обезоруживает его, парализует лютой молнией, пьянит похлеще крепкого виски. Огненная искра вспыхивает с новой силой, мгновенно заживляя кровоточащую рану, и пронзает сердце насквозь. Теперь Сандвик точно понимает, что это случилось. Всё изменилось раз и навсегда.
- Издеваешься? – цедит сквозь зубы Тарьей, едва сдерживая смех. Он не может перестать улыбаться, когда рядом с ним прямо на асфальте сидит Хенрик и держит его за руку. Их руки крепко переплетены, а сапфировые искрящиеся глаза смотрят в любимые зёленые, которые горят непозволительно радостно.
- Ти, я хочу, чтобы ты во мне не сомневался, - серьёзно заявляет Хенрик, сильнее сдавливая пальцы Тарьея, но тот руку не вырывает. Он ощущает лёгкую боль, но она не сравнится с теплотой, которая клубится у него в груди. Сандвик понимает, что был законченным глупцом, когда отталкивал Хенке.
- Как ты меня назвал? – с улыбкой спрашивает Тарьей, следя за лицом Хенрика. Тот краем глаза поглядывает на их переплетенные руки и боится пошевелиться. Ему не хочется разрушать такой неповторимый момент, который вполне сойдёт за первое свидание. Прохладная ночь. Прозрачно-тёмное небо, усеянное звёздами. Довольно романтичная атмосфера. Холм улыбается собственным мыслям и удивляется, когда успел стать таким чутким и заботливым. Его одновременно радовало и пугало, как сильно его меняет этот солнечный мальчик, который даже не подозревает о своём волшебном влиянии на людей.
- Ти, - шепчет Хенрик, будто кто-то посторонний может его услышать. Сердце приглушённо бьётся, прилипая к грудной клетке, а голос слишком задумчивый и сладкий. От него у Тарьея в горле щекочет и покалывают пальцы. Холм спрашивает несмело, почти боязливо: - А что, тебе не нравится?
- Нет, звучит мило, - довольно улыбается Тарьей, и от этой искристой улыбки у Хенрика холодок пробегает по спине. Он так давно жаждал увидеть своего мальчика расслабленным и счастливым, без прожилки боли на лице, без капли одиночества в глазах. Теперь в его глазах только силуэт Холма и шальные искорки. Как же ему нравится наблюдать за краснеющим Сандвиком.
- Ты опять смущаешься, - утверждает Хенрик, и Тарьей никак не может с этим поспорить. Каждый раз под буравящим взглядом Холма он заливается краской и отводит глаза, как влюблённый подросток. Ему хочется под землю провалиться от стыда, а Хенке, напротив, готов наблюдать за смущённым Сандвиком бесконечно.
- Отстань, - Тарьей выдергивает руку и обиженно скрещивает руки на груди, надувая губы. Ему с трудом удаётся сдерживать хохот, а в глазах рябит от всепоглощающей тьмы. Хенрик наслаждается виртуозной игрой Сандвика и пытается притупить в себе желание поцеловать этого солнечного мальчика. Ладони потеют, а сердце неумолимо стучит по рёбрам свинцовой дробью. Но Холм не будет торопиться. Не сегодня. Не сейчас. Нужно дать время их чувствам окрепнуть.
- Мне нужно срочно тебя обнять, - Хенрик заключает изумлённого Тарьея в кольцо своих рук и удовлетворённо закрывает глаза. Сандвик ощущает знакомый одурманивающий запах мёда, кипариса, табака и сандала и расплывается в щедрой улыбке. Холм чувствует, как бешено колотится сердце блондина, но ничего не говорит. Тарьею не обязательно знать, кто из них влюбился первым.
========== Глава 7. Влюблён до безумия ==========
Комментарий к Глава 7. Влюблён до безумия
Daniel De Bourg – Crazy in love
Sting – Shape Of My Heart
__________________________________
Спойлеры к новым главам в моей группе https://vk.com/rainy_hurt_fanfiction
Ты смотришь на него, и земля уходит из-под ног. Ты видишь его смущённую улыбку, и трепетное пламя разливается внутри. Ты видишь его блестящие глаза, и в лёгких заканчивается воздух. Ты касаешься его руки, и кровь закипает в жилах, как растекающаяся лава. Ты крепко обнимаешь его и рассыпаешься колкими искрами в его руках. Ты слышишь звук его бархатного волнующего голоса, который мурашками распыляется по коже. Ты думаешь о нём каждую свободную минуту, потому что его образ не стереть из сердца. Ты ждёшь с ним встречи, как манну небесную, потому что засыхаешь без него, как растение без влаги. Ты влюблён до безумия, до дрожи в коленках, до потемнения перед глазами, до потери пульса.
Когда ты безгранично влюбляешься, то неосознанно привязываешь себя к человеку невидимыми нитями. Твоё сердце полностью оказывается под его властью, и ты теряешь контроль над разумом. Туманная поволока, застилающая глаза, лишает возможности трезво мыслить и адекватно воспринимать окружающий мир. Влюблённость – не просто мимолётное помутнение рассудка, потому что она имеет волшебную способность перерастать в любовь. Когда ты переступишь тонкую черту между безрассудным влечением и глубокой заботой, шага назад уже не будет. Ты полетишь в пропасть, из которой выбраться будет практически невозможно. Банальная влюблённость отступит, сменяясь сильной неистребимой любовью.
Тарьей удивлённо таращит глаза на белые облупленные стены здания, которое Камилла выбрала для новой фотосессии Хенрика. Он не знает, что его пугает в такой обстановке больше всего – то, что он должен сделать качественные снимки в каком-то заброшенном заводе, или то, что ему предстоит фотографировать Холма вместе с партнёршей. Эта новость словно ударила обухом по голове, когда владелица модельного агентства восхищённо щебетала о гениальной задумке, которая вызовет фурор среди поклонников Хенрика. Что мог сделать Сандвик? Ничего, ему оставалось молча кивнуть головой и согласиться, чтобы не потерять работу, которую получил всего лишь две недели назад. Какое может быть дело Камилле Ларсен, успешной и обеспеченной женщине, до чувств обыкновенного фотографа? Ей плевать на то, что Тарьей не может спокойно уснуть которую ночь из-за того, что Хенрик не выходит у него из головы. Ей абсолютно всё равно, что Сандвик готов ползать на четвереньках ради беглой улыбки Хенке в его сторону, готов валяться у него в ногах ради пронзающего взгляда двух сапфировых омутов. Всем плевать на то, что Тарьей влюбился, как наивный дурачок, в парня, и волоса которого не стоит.
Камилла нервно дёргает дужку очков и активно размахивает руками, показывая Тарьею места предстоящей съёмки. В её ореховых глазах плещется невообразимый восторг, которого парень и близко не разделяет. Ему хочется немедленно найти Хенрика, обнять его как можно крепче и носом уткнуться в шею. После вечеринки, на которой Сандвику довелось познакомиться с бывшей девушкой Хенке, они достаточно сблизились и даже стали переписываться, когда времени на встречи не оставалось. Только вот график Холма ужасно уплотнился, пресекая любые попытки Тарьея встретиться с другом за пределами съёмочной площадки. К сожалению, сезон был в самом разгаре, и Хенрику приходилось почти пятнадцать часов в сутки проводить в агентстве и готовиться к неделе моды в Осло. Сандвик ненавидел чёртову работу Хенке, проклинал свою беспомощность и сражался с необъяснимыми чувствами внутри, которые с каждым днём разгорались всё сильнее.