Держа в руке очень странный меч – полупрозрачный, как будто бы даже ненастоящий – эльфийка сурово командует своему противнику: «Контратака! Контроль клинка! В сторону! Резче!». Ее визави, светловолосый эльф, старательно подчиняется этим командам – и вдруг его полупрозрачный меч пропадает. В ладони остается лишь рукоять.
- Пожалуй… на сегодня хватит, - устало выдыхает эльф знакомым голосом. – Благодарю вас, рыцарь-чародей.
- Вы делаете успехи, - без тени улыбки отвечает эльфийка, и у нее в руке тоже остается только рукоять от меча. – Жду вас завтра в это же время, рыцарь-чародей.
Она уходит, на ходу быстро кивнув Жозефине, и до той наконец доходит: это же одна из магов, собиравшихся обучать Инквизитора своему искусству. Выходит, это сражение магическими клинками? Что ж… в любом случае, это производит впечатление.
Инквизитор – а это, без сомнения, он – снова создает клинок из магии и делает резкий взмах. Затем утомленно вздыхает и качает головой.
- Этим я разве что удивлю врага, - печально констатирует эльф, и его клинок снова исчезает.
- Позволю себе не согласиться.
Фарель вздрагивает и оборачивается на голос антиванки. Его волосы взмокли от пота, ворот дублета небрежно расстегнут, на левой ладони несколько неглубоких шрамов – именно так юные Жозефина и Иветта представляли себе отважных пиратов, готовых похитить их и бесцеремонно увезти на край света.
Леди Монтилье еле сдерживает мечтательный вздох.
- Жозефина? – удивленно выдыхает Инквизитор. – Вы… наблюдали за мной?
- Я только что подошла. Вас это смущает?
- Нет, только… я не уверен, что тут есть на что смотреть. – Долиец окидывает свежую россыпь шрамов на своей ладони печальным взглядом. – Я ведь не Кассандра и не умею как следует обращаться с мечом. Тут нужны годы тренировок…
- У вас совсем неплохо получается, - ободряюще улыбается Жозефина. – Но… позволю себе поинтересоваться: это какое-то особое оружие? Я видела, что ваш клинок просто исчез…
- Ах, вы об этом. – Инквизитор демонстрирует ей блестящую рукоять с синеватым отливом. – Это призванный клинок. Он создан из чистой магии. Сейчас он будет немного слабее, чем обычно – я еще не успел толком восстановить силы; но для демонстрации подойдет.
Загадочные слова заклинания порождают немыслимое: из рукояти само собой в мгновение ока появляется полупрозрачное сверкающее лезвие.
- Милосердная Андрасте! – восклицает антиванка и порывается прикоснуться к клинку, но долиец предупреждает ее:
- Осторожно, он даже сейчас довольно острый.
Леди Монтилье все же слишком любопытна, чтобы не потрогать пальцем обух загадочного меча. На ощупь магическое лезвие вполне осязаемо.
- Это потрясающе, - восхищенно говорит Жозефина. – Я слышала о рыцарях-чародеях, но мне никогда не доводилось видеть их вживую – и уж тем более в бою.
- Леди Вивьен впечатляюще смотрится на поле боя, - соглашается Фарель и сокрушенно прибавляет: - Но вот показать мне пару приемов, увы, она не согласилась. Я ей не слишком симпатичен.
- Возможно, она просто еще не присмотрелась к вам, - не задумываясь, выпаливает антиванка в ответ на эту обезоруживающую откровенность – и только, сказав эти слова, понимает их явную фривольность.
К счастью, долиец не мадам Меприз и не собирается распекать ее за такую формулировку.
- Вы сейчас не заняты, Жозефина? – осторожно интересуется он. На щеках его проступает легкий румянец.
- Думаю, нет. – Леди Монтилье клянет себя: назвать его «милордом» уже как-то не поворачивается язык, но звать Инквизитора по имени все еще непривычно.
- Вы не откажетесь немного прогуляться со мной?
- Я… – Теперь, кажется, румянец начинает проступать и на щеках Жозефины. – Думаю, это замечательное предложение.
Инквизитор закрепляет рукоять меча на поясе и хочет было подать руку антиванке, но, увидев кого-то, сдерживается. Леди Монтилье смотрит в том же направлении и видит весело ухмыляющуюся Сэру.
- В Скайхолде ни от кого не спрячешься, - тихо и с оттенком недовольства произносит Фарель.
- К сожалению, таков весь мир, - вздыхает Жозефина. – Когда вы отправитесь на бал в Зимний дворец и увидите орлесианский двор своими глазами, вы поймете, что за вами всегда пристально наблюдают.
- Милостивая Силейз! – Долиец едва заметно вздрагивает. – Прошу вас, Жозефина, не напоминайте мне об этом. Лелиана сказала, что до посещения мирных переговоров мне надо вызубрить наизусть все правила орлесианского этикета – и что это куда сложнее, чем расправиться с прорвой демонов.
- Не беспокойтесь, Фарель. Я… мы будем рады вам помочь.
Инквизитор смотрит на нее немного недоверчиво – и в то же время с радостью.
- Спасибо.
Руку ей он все же подает, и они направляются обратно в замок.
- Надеюсь, Лелиана не слишком запугала вас? – с улыбкой осведомляется антиванка. Фарель медлит с ответом.
- Как сказать, - наконец отвечает он. – Честно говоря, я с трудом представляю себя на торжественном приеме. Когда я посетил вечер леди Вивьен, она поспешила сразу изолировать меня от прочих гостей и поговорить о деле. На этом моя светская жизнь в Орлее, собственно, и закончилась.
Леди Монтилье тихонько смеется.
- Вы себя недооцениваете. На наших гостей вы производите хорошее впечатление.
- Видимо, потому, что я по возможности стараюсь молчать и слушать других.
- И это – очень ценное качество, ведь…
Внезапно перед ними словно из-под земли вырастает Лелиана. Инквизитор съеживается под ее грозным взглядом.
- Вижу, ты решила немного отдохнуть, Жози? – интересуется орлесианка.
- Э… да. – Жозефине становится неловко в присутствии подруги, не упускающей взглядом ни единой мелочи. – Ты… что-то хотела у меня спросить?
- Не у тебя, Жози. – Взгляд тайного канцлера становится еще более грозным. – Хотела уточнить, Инквизитор: вы поразмыслили над моим последним отчетом?
- Да, - отводя взгляд, отвечает долиец. – Он был весьма… доходчив.
- Надеюсь, что так.
Антиванка слишком хорошо знает Лелиану и без труда догадывается, что предмет разговора имеет к леди Монтилье самое прямое отношение. И дуется на подругу за то, что та позволяет себе так общаться с Инквизитором.
- Я полагаю, Лелиана, что в разумности милорда Инквизитора сомневаться нет нужды, - строго произносит Жозефина.
- Я и не сомневалась, Жози.
- Возможно, мне лучше оставить вас вдвоем? – с надеждой интересуется Фарель, пытаясь ускользнуть от взгляда орлесианки. Та наконец улыбается:
- Нет-нет. Дело совсем не срочное. Думаю, ваш разговор куда важнее.
Церемонно кивнув долийцу на прощание, она уходит.
- Что это с Лелианой? – не выдерживает антиванка, как только они доходят до внутреннего дворика с садом. – Она не затаила на вас обиду?
Инквизитор старательно отворачивается.
- Все в порядке?
- Да, все в порядке. Давайте… сменим тему, если можно.
Леди Монтилье окончательно укрепляется в мысли, что именно она была предметом разговора. И что Лелиану надо будет строго отчитать.
- Я вынуждена настоять на том, чтобы вы мне все рассказали, Фарель, - говорит она, осторожно прикасаясь к его ладони. – Я знаю Лелиану и ее… бесцеремонность в некоторых вопросах.
Долиец смотрит на нее безо всякой уверенности, наконец кивает и уводит антиванку в укромный уголок.
- Мне не хотелось бы говорить об этом, - бормочет он, - но Лелиана недавно сделала мне… серьезное предупреждение.
- Касательно чего?
- Касательно… вас. Она опасалась, что я могу… обойтись с вами неподобающим образом.
Если Сэра от волнения начинала ругаться последними словами, то Инквизитор, наоборот, начинал выражаться очень дипломатично и путано. «Болтаешь, как Жозефина», однажды пошутил Железный Бык.
Самой Жозефине, впрочем, сейчас ни капельки не смешно.
- То есть? О чем вообще речь, милорд?
- У вас очень хорошая подруга, Жозефина, - ни к селу ни к городу прибавляет Фарель, нервно разминая ладони. – Она так заботится о вас. Хорошие друзья – это настоящее сокровище…
- Милорд! – возмущенно вздыхает антиванка. – Просто перескажите мне ваш разговор с Лелианой. Уверяю вас, это останется между нами.
Долиец опускает ладони вниз, пытаясь привести дыхание в норму и успокоиться – и затем вдруг выпаливает одним духом:
- Лелиана предупредила, что если я разобью вам сердце, она мне яйца отрежет.
И, разумеется, краснеет при этом до ушей.
Леди Монтилье, испуганно прижав руку к груди, пытается осознать эти слова. Если это шутка, то она совершенно не в духе Лелианы; обычно ее подруга претворяла такие угрозы в жизнь… Но кое-что настораживает еще больше.
- Если вы разобьете мне сердце? – осторожно переспрашивает Жозефина.
Сделав громадное усилие над собой, Фарель все же смотрит ей в глаза.
- Вы мне очень нравитесь, Жозефина, - тихо говорит он. – И мне уже давно стоило об этом сказать.
Антиванка ахает. «О Андрасте, неужели я ему понравилась? Из всех девушек в Инквизиции, в том числе и эльфиек, он обратил внимание на меня? Как неожиданно…»
- Правда? – так же тихо спрашивает она. – Я… я и надеяться не могла, что вы… Как я могла понравиться вам за это время? Мы ведь знакомы всего несколько месяцев…
Долиец смущенно улыбается.
- Хранительница Дешанна говорила, что, когда тебе кто-то нравится, тебя с каждой встречей будто все сильнее что-то пригвождает к земле и связывает язык, - говорит он, продолжая сжимать ладони. – Сейчас вот убеждаюсь, насколько точно это определение.
- Пожалуй… ваша Хранительница права, - соглашается леди Монтилье. В глазах Инквизитора вспыхивает надежда:
- Так вы… я боюсь показаться навязчивым, но… вы не отвергнете мои чувства?
- Отвергнуть? – ахает Жозефина, мысленно отмечая, что, видимо, не она одна зачитывалась антиванскими и неварранскими любовными романами. – Милорд… Фарель…
Внезапно в голове антиванки какой-то странный голос произнес: «Золото прячется в тени, но не тускнеет. Это не ошибка. Ты не будешь сожалеть об этом. Поцелуй его».
Голос заставляет ее едва заметно дернуться – спустя пару секунд после того, как точно так же дергается долиец. Он осторожно берет руки леди Монтилье в свои и нежно целует антиванку в губы.
После этого мир на пару минут перестает для нее существовать.
Когда Жозефина наконец приходит в себя, она понимает, что находится в объятиях Инквизитора – и что ей там очень нравится. Антиванка позволяет себе немыслимую для посла Инквизиции наглость, прижимаясь головой к плечу Вестника Андрасте, и тот деликатно целует ей руку.
Где долиец подсмотрел этот жест, леди Монтилье выяснять не собирается. Вестник Андрасте, в конце концов, обязан творить чудеса.
Фарель же, держа руку Жозефины в своей, чуть отворачивается в другую сторону и, улыбаясь, шепчет:
- Спасибо, Коул.
- Я помог, - доносится откуда-то ответный радостный шепот.
Едва задумываясь над тем, что голос ей как будто знаком, антиванка согласно кивает.
Об этом она точно сожалеть не будет.
Комментарий к Еxplicaciоn
Еxplicación - объяснение (исп., он же антив.)
========== Лелиана ==========
- Мы чрезвычайно рады приветствовать вас, Инквизитор… Я сделала паузу в речи: заполните ее поклоном. Не так низко: Орлей не любит открытого подобострастия. Да, вот так. Хорошо. Ваше появление здесь подобно распустившемуся редкому цветку в оранжерее… Кхм. Инквизитор, на эту фразу нужно ответить, а не оставить ее повисать в воздухе.
Лавеллан кивает:
- Это огромная честь для Инквизиции, Ваше Величество…
- Нет. Селина приветствует лично вас. Отвечайте от своего имени. И без «огромной чести», это вам не Ферелден. В Орлее ценят не честь, а обаяние.
Инквизитор делает попытку исправиться и, улыбаясь, произносит:
- Чрезвычайно рад наконец посетить Халамширал, Ваше…
- Слишком двусмысленно. Такие слова из уст долийца могут показаться кощунственными и едва ли уважительными по отношению к императрице. Попробуйте еще раз.
- Хорошо. – Кашлянув, Лавеллан говорит: - Зимний дворец и сам подобен редкому цветку…
Лелиана только вздыхает. Долиец, конечно, довольно быстро осваивает правила поведения при дворе, но вот истинно орлесианского такта и умения вести беседу у него нет.
- Пойдет, - кисло отвечает леди тайный канцлер. – Вы помните движения гавота?
- Да, помню.
- Отлично. – Орлесианка берет лютню, с мрачным видом садится в угол и начинает перебирать струны. – Становитесь в пару и начинайте на счет «четыре».
К Инквизитору тут же подлетает Жозефина. Она сама вызвалась учить долийца танцевать – что, впрочем, ничуть не удивило Лелиану. После того разговора антиванка и эльф уже не скрывали взаимную симпатию от тайного канцлера. Впрочем, от нее бесполезно было что-либо скрывать, в особенности если дело касалось Жози.
Антиванка подает Лавеллану руку с куда большей нежностью, чем того требует этикет, и кивает подруге. Лелиана привычно начинает играть мелодию традиционного орлесианского гавота.
Пара делает один шаг за другим – довольно осторожно, но правильно. Жози всегда хорошо танцевала, а эльф… что ж, он быстро учится. Хотя, возможно, будь его партнером не Жозефина, он бы учился куда медленнее.
Пара делает несколько шагов, продвигаясь к центру комнаты. Партнер склоняется в учтивом поклоне. Его светлые волосы выглядят удивительно знакомо – или, точнее, напоминают другие, казавшиеся золотыми в отблесках костра.
«Нет-нет, магов Круга не учат танцевать. – Он смеется, показывая ровные белые зубы. – Иначе я бы старался не колдовать, а затанцевать порождений тьмы до смерти. Это было бы куда веселее».
Партнерша делает изящный поворот под его рукой. Жози явно получает удовольствие от танца. Инквизитор улыбается, хотя жесты его более скованны: движения любого танца все еще непривычны для него. Но он старается двигаться плавно, а это уже плюс.
«Я давно пытался придумать для тебя комплимент поизощренней – или, может быть, поэму, восхваляющую грацию твоих движений, твой нежный взгляд, пламя твоих волос… Но поэт из меня неважный. Скажу просто: ты прекрасна, и тебе нет равных по ту и эту сторону Завесы».
Лавеллан берет партнершу за талию и начинает кружить ее в танце, поневоле заражаясь энтузиазмом Жози. Они кружатся по комнате: пышная золотистая блуза Жозефины и скромный бежевый костюм Инквизитора сливаются воедино, словно молоко и мед.
«Мне все еще немного не по себе. Маржолайн так напугала меня. Я до сих пор боюсь, что она восстанет из мертвых и снова ворвется в мою жизнь…»
«Не бойся. – Он с нежностью прижимает ее к себе. Тепло его тела обволакивает и укутывает ее не хуже одеяла. – Я рядом, и я не дам тебя в обиду».
«А если нас что-то разлучит? От мысли, что тебя не будет рядом…»
«Я стану сновидцем и пройду к тебе сквозь Тень. – Он тихонько смеется и целует ее. – А если серьезно, не бойся. Ты одолела Маржолайн – и одолела бы ее еще раз. Тебе все под силу. Главное – не сдавайся».
Мелодия гавота начинает казаться Лелиане красивой. Наблюдая за кружащейся под музыку парой, она чувствует умиротворение.
«Не волнуйся, Феликс. Я не сдамся, пока ты жив».
Пара останавливается до того, как орлесианка доигрывает последний такт. Видя понимающую улыбку Жози, леди тайный канцлер понимает, что увлеклась.
- Ну вот, - Лелиана старается говорить все тем же равнодушным тоном, - совсем неплохо. Думаю, вы можете потанцевать с Жозефиной на балу. Антиванская знать будет от этого в восторге.
- Может быть, - игриво улыбается антиванка, - сыграешь нам что-нибудь еще? Куранту, например?
Орлесианка собирается быть отказать, но Лавеллан сам приходит ей на помощь:
- Нет-нет, я пока толком не помню движения куранты. Не хочу утруждать вас лишний раз, Лелиана.
- Хорошо, Инквизитор.
Быстро взглянув на Жозефину, Инквизитор вдруг спрашивает:
- Лелиана, могу я отвлечь вас на минуту?
- Конечно, милорд, - удивленно отвечает орлесианка и вслед за ним отходит в угол комнаты. «Что ему могло понадобиться? – недоумевает она. – Неужто собирается поблагодарить меня за то, что я подтолкнула его к отношениям с Жози? Как будто в этом есть необходимость…»