Ас отчётливо видит непонимание во взгляде актёра, обескураженный Хиддлстон не может разорвать зрительный контакт, а его руки живут своей жизнью, цепляются за рубашку богача, просто сминают ткань.
Тор медленно тянется к губам смертного, очень медленно. Том инстинктивно чуть отстраняется, но вдруг замирает и позволяет дотянуться до себя. Губы у Тора прохладные, лёгкий поцелуй, едва ощутимое прикосновение на Тома действует странным образом. Когда Одинсон отстраняется, Хиддлстон тянется губами к нему, чтобы продлить это лёгкое касание, и вовсе не замечает, что Тор накрывает ладонями его обнажённые плечи.
Бог грома немедленно приходит в себя, защитник тормошит его внутри, не позволяет сорваться.
— Не надо, отпусти, — тихо шепчет богач практически в губы смертного.
Том ослабляет хватку, и Тор сам осторожно опускает его руки, продлевая призрачные касания, держит запястья в комфортном капкане.
Проходит, казалось бы, целая вечность, Тор нарушает физический контакт, отводит взгляд и немедленно покидает номер. Позорно сбегает, хотя для него это в высшей мере непозволительно.
Бог грома ждёт за порогом, сердце грохочет как сумасшедшее, того гляди выскочит из груди. Он дышит отрывисто, проглатывает воздух, перед глазами вспышками мелькают образы: золотые кудряшки, румянец на щеках, удивлённый взгляд ледяных кристаллов.
«А ведь мог воспользоваться моментом» — думается Тору, он на миг прикрывает глаза и выдыхает.
Он мог, но не стал. Может, в нём всё ещё осталось что-то от прежнего Тора?
Том вышел из номера минут через пятнадцать, одетый в ту одежду, которую для них раздобыл владелец мотеля за щедрую плату. Актёр выглядел потерянным, смущённым и немного пьяным, прятал взгляд. Одинсон только тяжело вздохнул, теперь вообще неизвестно, как Том будет на него реагировать.
Ни коллеги, ни друзья, они сели в такси и отправились в отель. Хиддлстон всё смотрел в окно и вообще никоим образом не подавал вида, что он существует в этой реальности. По дороге Том задремал, пришлось его разбудить. А потом и проводить в номер. Тор не хотел заходить к нему, но все же пришлось. Хиддлстон не был слишком пьян, но стоял на ногах недостаточно твёрдо. Бог грома не только прошёл в номер актёра, он даже помог Хиддлстону лечь в постель, за что удостоился несмелой улыбки. Одинсон стянул с британца обувь, накрыл пледом и уже собирался уходить, как услышал сонный голос:
— Почему?
— Почему что? — тупо переспросил Тор, оборачиваясь.
Он мог взять силой, Тору не составит труда, тем более пьяного и такого хилого смертного. А после? Что будет после? Смогут ли они смотреть друг другу в глаза так же как недавно в мотеле? Возможно, бог грома осилит зрительный контакт, а вот смертный едва ли.
«Ломать не строить, — подумал бог грома. — Лучше не ломать».
— Почему не воспользовался мной? — глаза у Хиддлстона закрывались, но он силился не провалиться в сон, пока не получит ответ. Где-то в глубине души ему хотелось услышать, что богач на самом деле не хотел его донимать, просто сыграло свою роль положение и достаток, что всё это не всерьёз, и, может, они даже могли бы стать друзьями или просто приятелями, потому-то Тор остановился.
Но Одинсон не ответил.
Он знал, но не храбрился признаться самому себе в том, что Хиддлстон милый, хороший парень. Смертное чудо, возможно, единственное из чудес Мидгарда, которое пробудило в нём желание вернуть былое.
Тор лишь шепнул в ответ:
— Поспи.
Одинсон подловил себя на мысли, что снова хотел бы удостоиться открытого взгляда ледяных кристаллов, которые вовсе не источают мороз и мерцают подобно звёздам.
***
Том провалился в сон до самого вечера. Проснулся ближе к семи часам и ещё долго лежал в постели, вспоминая дождливое утро, Тора и его мимолётный поцелуй. Странный поцелуй.
На губах Хиддлстона проявилась тёплая улыбка, пялясь в потолок, он, словно киноплёнку, прокручивал снова и снова некоторые моменты. И до такой степени затёр плёнку воспоминаний, что почти физически снова ощутил губы Одинсона на своей коже.
Богач мог воспользоваться ситуацией, у него было даже две возможности, Том чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы сопротивляться. Но избалованный богач отступил, как показалось актёру, в нерешительности. Словно в глазах его мелькнуло понимание, что нельзя неволить другого человека, добиваясь расположения такими низкими методами.
Хиддлстон не успел опомниться, как проникся к Тору некоторым уважением, настороженным, но всё же уважением.
«Может, не такой уж он и плохой?» — задумался британец.
Так или иначе им следовало поговорить о том, что произошло, всё выяснить наконец, ведь, уходя, Одинсон так и не ответил на вопрос, оставляя Хиддлстона в неведении относительно того, что будет дальше. С карьерой Тома, с ролью в «Высотке», как они будут себя вести, когда встретятся снова на съёмочной площадке или в вестибюле отеля?
***
Лофт вернулся домой ближе к вечеру. Обратно он полетел первым рейсом на самолёте, а не используя магические лазейки, ему оставалось только надеяться, что Тор не решится изнасиловать Тома, а если решится, смертный успеет выговорить его короткое имя. Ему ещё надо как-то оправдываться перед Джеймсом, что просто оставил Хиддлстона без защиты. Весь полёт Лофт ломал себе голову, выдумывая невероятные истории одну красочнее другой, но мысли не шли, всё было как-то глупо. К тому же маг не хотел обманывать любовника. Один всемогущий, они только-только друг друга обрели, и сразу же ложь?
Бог огня проигрывал разные варианты, способ отвлечь Ханта у него был как один из запасных - сразу потащить любовника в постель, но тогда после всё равно возникнут вопросы. Лафейсон вплоть до самого прибытия самолёта мучился тяжкими думами, наконец, когда он сел в такси, то решил сказать всё как есть.
Локи вышел из такси медленно, даже слишком медленно прошёлся по дорожке, постучал в дверь. Открыли через какие-то несколько минут. На пороге возник Хант с улыбкой до ушей, в белом фартуке, который уже был перепачкан чем-то съестным.
— Локи! Ну наконец-то! — выдохнул Джеймс и немедленно подхватил его под руку, заводя в дом. — Как долетел? Всё в порядке? Как Том? Всё в норме?
Они прошли в холл, дверь захлопнулась.
— Том в порядке, хороший парень твой друг. И он явно рад был видеть меня, а не тебя, — неторопливо ответил Лофт, следуя за любовником, тот нахмурился. — Я полагаю, он побоялся, что вы раздерётесь с Тором. Долетел паршиво, всё думал, что тебе наврать, но так ничего и не придумал.
Хант удивлённо вскинул брови.
— О чём ты?
— Том не хочет никакого вмешательства со стороны, хотя я предложил ему отличный способ избавиться от внимания Тора, — Лофт скуксился, амулет бы смертному пригодился. — Он хочет решить всё сам, что бы там ни было.
Британец вздохнул, но не вспылил, он всё понимал. И уж тем более он не намерен обвинять Локи в том, какой выбор сделал его друг.
— Ты злишься на меня? — спросил маг едва ли не шёпотом.
Джеймс тут же поднял на него глаза.
— Почему я должен злиться? — удивился Хант и снова улыбнулся. — Я пока тут занимался уборкой, и всё такое, понял, что ты прав, мы бы разодрались с этим Одинсоном, а Том чувствовал бы себя неловко. Наверное, оно и к лучшему, что я не поехал. Остаётся лишь надеяться, что Том знает что делает.
— Ты убирался? — Локи ухмыльнулся. — И, видимо, готовил?
— Да, — гордо отозвался гонщик. — Надо было тут всё в порядок привести, тебе надо куда-то убирать свои вещи. А может, ремонт сделаем, обои переклеим, а?
Локи рассмеялся, а затем порывисто прижал любовника к себе и прильнул к его улыбчивому рту своими тонкими губами. Хант смело углубил поцелуй, шаря ладонями по гибкому телу, запуская пятерню в чёрный шёлк волос, с упоением проглатывая чужие стоны.
— А тебя, оказывается, заводят разговоры о ремонте? — Хант коротко скользнул губами по щеке и, добравшись до шеи, лизнул гладкую кожу, вызывая сладкую дрожь во всем теле.
— Я тебя люблю, — прошептал Локи, он соскучился, он волновался, что они поссорятся, но Хант нормально воспринял новость о решении Тома.
— И я тебя, — прошелестел гонщик и нехотя отодвинулся. — Но не будем отвлекаться, я там один рецепт достал, решил приготовить.
— Джейми, ты готовишь по рецепту? Ты не заболел? — наигранно-взволнованно поинтересовался Лофт. — А не ошибся ли я дверью?
Джеймс только рассмеялся в ответ и потянул любовника на кухню.
***
Том не знал, что он делает, когда подходил к номеру Одинсона и стучал в дверь. Он просто хотел поговорить на свежую голову. От алкоголя не осталось и следа, а мысли о Торе не оставляли. Часы в холле показывали половину одиннадцатого, поздновато для разговора, но Хиддлстон уверенно идёт вперёд к своей цели.
Не открывали долго, и актёр постучал снова.
Дверь распахнулась, и на пороге возник взбешённый бог грома, такое впечатление, что он только что кого-то избивал, занимался спортом или с кем-то трахался всего пару минут назад. Однако тот был полностью одет, только грудная клетка вздымалась от волнения, и глаза горели яростью. Впрочем, как только он осознал, кто нанёс ему визит, он словно поник, испугался, совершенно растерялся.
— Прости, я не вовремя? — неуверенно поинтересовался Хиддлстон. — Просто хотел поговорить, можно войти? Если ты, конечно, один.
— Я один, — ответил Тор, и это касалось вовсе не пустующего номера, а его жизни. — Проходи.
Тор отошёл в сторону, пропуская визитёра, дверь за Томом закрылась. Но уловка хищника не была капканом, а сам зверь осторожничал, близко не подходил. Хиддлстон глубоко вдохнул, создавалось такое впечатление, что богач всё же не один, или что совсем недавно кто-то покинул номер.
— Я не хотел мешать, — снова извинялся гость.
— Ты не помешал, — возразил бог грома.
Одинсон предложил пройти в гостиную, Хиддлстон согласился, проследовал за хозяином номера. Вокруг не наблюдалось чрезмерной роскоши или вычурности, какой любят себя окружать богачи, напротив, обстановка скромная как у всех. Хотя на порядок выше того мотеля, куда они заехали утром.
Одинсон указал на диван, предлагая присесть, но Том отрицательно покачал головой, ему проще думать, когда он крепко стоит на ногах, имитируя иллюзию контроля.
— У тебя всё нормально? — вдруг спрашивает Хиддлстон, сейчас он видит Тора совсем не таким уверенным в себе.
Бог грома скользит взглядом по фигуре британца: чёрная рубашка, брюки, туфли. Том словно зеркало, ведь Одинсон выглядит также. Они похожи на шпионов, которые встретились для передачи украденной информации, оба в нерешительности держат дистанцию. Ведь не знают лиц, только кодовую фразу. Бог грома не вожделеет сейчас, он в гневе. Ему хотелось бы рушить, крушить всё вокруг, разнести номер, город, весь этот мирок. Но громовержец одёргивает себя. Это было давно. Том пережил это и сейчас стоит перед ним. Не гордый — обычный, взгляд не отрешённый, любопытный.
Почему он здесь? Почему?
— Всё в порядке, — выдавливает из себя языческий бог и старается заглушить боль в груди, ему так необходимо почесать кулаки, жаль, что в Мидгарде нет ётунов. — А у тебя? Всё нормально?
Том не прячет взгляд, странно. Он смотрит открыто и спокойно.
— Прекрасно, — отвечает Хиддлстон, не задумываясь, что звучит это слишком самонадеянно. — Ты никого не ждёшь?
Тор отрицательно мотает головой. Уже дождался. Не далее как час назад к нему пожаловал наемник, который должен был разузнать о Томе всю его подноготную. Все его тайны. Теперь Одинсон знал о прошлом актёра, и это его вовсе не радовало. После прочтения разнообразных документов бог грома понял, почему Том такой несговорчивый, опасливый.
Лучше бы не знал.
— Вообще-то я хотел извиниться перед тобой, — заговорил Том, заставляя Одинсона хмуриться. — За своё поведение в мотеле и мой оскорбительный тон в твой адрес. Я был на взводе.
— Прекрати, — резко осадил Одинсон, его снова захлестнула волна злости. — Ты не должен извиняться, ты правильно всё сделал. Это мне надлежит просить прощения. Я вёл себя так как умею, прости.
Томас лишь удивлённо повёл плечами, неужели у них намечается какой-то сдвиг? Непонятно пока в какую сторону, но прогресс очевиден.
— Я хотел бы всё исправить, но это мне не под силу, — снова заговорил громовержец. — Я больше не стану докучать, обещаю.
— Подожди, — растерялся актёр. — Точно всё нормально? Ты выглядишь каким-то подавленным.
— Не будем об этом, ладно? — мягко попросил Одинсон, ведь причиной злости был Том, милый мальчик с рыжими кудрями, оставшийся без отца. Солнечный мальчик с осторожной улыбкой на губах, которого отчим несколько месяцев насиловал, пока всё не раскрылось. Ублюдка посадили, он был наказан, но по меркам Тора не достаточно. А сейчас перед ним стоит этот самый уже взрослый Том, и, кажется, он нисколько не отличается от себя прежнего. Одинсон даже завидовал ему, Хиддлстон не изменял себе и не менялся.
— Ладно, — просто согласился актёр и с улыбкой предложил. — Может, выпьем где-нибудь? Просто наугад выберем бар. Прогуляемся по ночному городу? Просто поболтаем.
— Прямо сейчас? — Тор не знал, что и сказать, им лучше держаться подальше друг от друга.
— Да, — Хиддлстон улыбнулся. — Прямо сейчас. Ненадолго.
— Опять свидание? — напряженно уточнил бог грома.
— Просто дружеская встреча, — пожал плечами смертный. — Но если ты не хочешь, извини, что я тут напрашиваюсь, я просто подумал…
— Поехали, — выдохнул Одинсон.
***
Сегодня всё шло не так. Тор понял, что совершает очередную ошибку, соглашаясь выпить и поболтать с человеком, который становится ему всё более интересным, но недоступным. Сможет ли он просто наслаждаться его обществом, не претендуя на низменные страсти?
Они сели в такси и попросили отвезти в любой ближайший бар, водитель удивился, но просьбу выполнил, высадил их через два квартала. Неплохое местечко, недорогое и не людное. Впрочем, о цене вопроса Тор вообще не беспокоился.
Хиддлстон заказал виски, а Тор - красное вино, хотя ни тот, ни другой и глотка не сделали. Попытки завести разговор не увенчались успехом, оба не знали, что сказать друг другу. Наконец Том вздохнул и предложил прогуляться.
Такси остановилось перед входом в парк, Тор нахмурился, глянул на приятеля и не нашёл слов для возражения. На этот раз с таксистом расплатился Хиддлстон, Одинсон лишь хмуро наблюдал за британцем. Странная ситуация, они мотаются по городу, как неприкаянные духи в поисках приключений, которые к ним так и не приходят. Но если Тор всю жизнь скитался по мирам в поисках битв и пиров, то британский актёр был вовсе не похож на него.
И куда его понесло на прогулку в парк посреди ночи?
— И часто ты гуляешь здесь ночами? — поинтересовался громовержец, когда Том обернулся к нему.
— Впервые. С тобой, — улыбнулся актёр совсем как ребенок, нарушающий правила и добавил. — Всегда было интересно, каково здесь ночью. Ночью всё по-другому. Не хочешь? Я имею в виду, если не хочешь гулять, можем…
— Я не против, — оборвал Тор и кивнул в сторону распахнутых ворот.
Прогулка значит прогулка. Они шли молча. Одинсон держал дистанцию, глубоко вдыхал прохладный ночной воздух и осматривался по сторонам. В парке было безлюдно, никто им не встретился, кроме молчаливых зелёных великанов и пышных стриженных кустарников. Обстановка не казалась интимной, хотя полутьма некоторых участков парка располагала к романтике. Одинсон порой искоса поглядывал на Тома, тот мечтательно осматривался вокруг.
— Можно вопрос? — осторожно заговорил Том, и Одинсон немедленно обернулся к нему, отвлекаясь от созерцания природы.
— Задавай.
— Это личный вопрос, только не злись, ладно? Откуда ты знаешь Локи?
Тор сжал кулаки. Вот уж о ком говорить не хотелось. Лофт и без того привёл его в дикое бешенство, заявившись на съёмочную площадку с россказнями о том, что Тома трогать нельзя. Одинсон на миг задумался, а знает ли Локи о прошлом Тома?