Немного эгоистично с твоей стороны.
Долго ответа ждать не пришлось.
Вильям:
А воровать мой телефон в корыстных целях
не эгоистично? Пользоваться моей симпатией
к тебе — не эгоистично?
Нура:
Рада, что ты хотя бы не игнорируешь меня.
Вильям:
Это по твоей части игнорировать людей.
Нура:
Ты не ответил. Я могу зайти к тебе домой?
Вильям:
Кажется, мы поменялись местами. Раньше я
пытался добиться хотя бы минуты общения с
тобой. А теперь ты напрашиваешься в гости.
Там и до постели недалеко.
Нура:
Шутить ты так и не научился.
Вильям:
Это не шутка была.
Ну, может, чуть-чуть.
Нура:
Надеюсь, в твоём доме нет сейчас
очередной девушки в шифоновой юбке?
Не хочу вам мешать.
Вильям:
Боже. Неужели, ты ревнуешь?
Ты не моя девушка. Я не твой парень.
Повторяет мои слова. Запомнил ведь, гадёныш.
Нура:
Да, ты не мой парень. Я не твоя девушка.
Поэтому, тебе стоит прекратить шутить на
пошлые темы.
Вильям:
Ты права.
Всё-таки мне нравится, когда этот парень так просто соглашается со мной, без сарказма, без упрёков.
Нура:
Я зайду через полчаса.
Мой взгляд падает на сумку, забитую вещами.
Нура:
Вильям, я могу попросить об услуге?
Вильям:
Опять предлагаешь интим?
Я не продаюсь за деньги.
А за что продаешься?
Нура:
Я просила не шутить на пошлые темы.
Вильям:
Ладно. Что там у тебя?
Нура:
Моя мать… в общем, мне нужно где-то переночевать.
Чёрт. Чёрт. Чёрт. Он скажет «нет». Конечно, Вильям откажет. Он же в своём уме, и не додумается впустить на ночь в свой дом воровку с накрашенными губами. Вряд ли он простил меня за ту выходку.
Вильям:
Тебе придётся заплатить за это.
Нура:
У меня есть деньги.
Вильям:
Я заеду за тобой через полчаса.
Вот так вот просто?
Ноутбук закрывается после того, как я вижу, что Вильям вышел из сети. Что же я делаю? До чего докатилась? Напрашиваюсь на ночь в дом к тому, кого ещё недавно считала настоящим подлецом.
Браво, Нура. Мать врёт тебе насчет своего любовника. Твой родной отец уехал из города. И ты ждёшь, когда Дьявол на своём чёрном Порше подъедет, чтобы увезти тебя в свою крепость.
Где же аплодисменты?
========== Магнуссон, ты - вампир ==========
Моя сумка летит на заднее сидение автомобиля. Я встречаюсь с довольным взглядом Вильяма, когда моя задница в светлых джинсах приземляется на пассажирское сидение. Не знаю, почему мне предпочительней было сесть рядом с водителем, а не со своей сумкой сзади.
— Расскажешь, что там с твоей матерью? — спрашивает Вильям, разворачивая машину.
— В нашей семье всё сложно. Мне не хотелось бы посвящать тебя в подробности, — отмахиваюсь я.
— Очень жаль, — огорчается парень, скорчив наигранно-грустную гримасу. Он так смешно дует губы, создавая между бровями едва заметную морщинку. Его постоянная привычка убирать волосы с лица заставляет меня задуматься над тем, замечает ли он этот жест, и то, с какой частотой в минуту он это делает? Наверное, нет.
— Я даю тебе шанс оправдаться, — рассуждает Вильям, нажимая на педаль газа. Стрелка на индикаторе переваливает за шестьдесят километров в час.
— Вот спасибо, — с сарказмом отвечаю я.
— Серьёзно. Почему ты стащила мой телефон?
— Хотела кое-что узнать. Ты ведь соврал мне тогда. Вернее, не рассказал о том, что…
— «Не рассказал» и «соврал» — разные вещи, — перебивает Вильям.
— Да-да, — мои глаза непроизвольно закатываются. — На самом деле, тогда в моей голове была такая каша. Эти ваши интимные связи с Вильде…
Вильям начинает ржать.
— Эти ваши, — он меняет интонацию, скривив лицо. Копирует меня.
— Интимные связи с Вильде, — упрямо, с невозмутимым выражением лица повторяю я, — плюс ко всему, беременность Сары. В твоём телефоне я просто…
— Ты же знаешь, что она не беременна? — снова перебивает Вильям. — Кстати, я действительно был уверен в том, что она ждёт ребёнка. Поэтому не продал ей дурь, о которой она так просила. Даже домой ко мне заявилась.
— Тебе стоит прекратить торговать этим дерьмом, — спокойно говорю я.
— Тебе стоит прекратить учить меня жизни. Иначе я тебя высажу у ближайшего поворота, — Вильям сворачивает вправо. Мы почти приехали. Осторожно я начинаю давить на парня, задавая вопросы. Интересно увидеть его реакцию.
— Что ты сказал Крису в больнице? В курсе того, что твой друг прислал мне видео, где Вильде делает тебе минет в школьном туалете?
— Ого, ты знаешь слово «минет». Потрясающе, — смеётся Магнуссон. — Нет, я не в курсе. Крис тот ещё подонок. Мы с ним разговаривали о Вильде. Я уверял его в том, что… это уже неважно. Вильде приходила ко мне сегодня, чтобы заплатить за секс.
— Заплатить? — удивляюсь я. — Серьёзно?
— Серьёзно. Я ей отказал, и она решила, что за деньги я вдруг резко изменю своё отношение к ней.
— Странно, раньше-то она тебе не платила, — рассуждаю я с намёком.
— Не платила, — соглашается Вильям.
— Что же изменилось? Почему ты…
— Нура, давай забудем о Вильде, — затыкает меня Магнуссон. — Я попытался вежливо отказать этой девушке, и она начала предлагать мне интим за деньги. Мне хотелось бы закрыть эту тему. В смысле… почему она вдруг решила, что я продаюсь за деньги?
Сколько можно меня перебивать?
— А за что ты продаёшься? — я с интересом смотрю Вильяму прямо в глаза. Мы останавливаемся прямо у его гаража.
— Магнуссоны не продаются, — он вальяжно фыркает, трясёт головой, чтобы убрать волосы с лица, и глушит мотор. Мы вылезаем из машины, и Вильям помогает мне занести вещи в помещение.
Не продаются. Ну конечно. Именно поэтому ты намекнул мне о том, что мне стоит заплатить за ночь в этом доме?
Никогда не была здесь в дневное время суток. Оказывается, в гостиной очень светло. Огромные окна в пол освещают всё помещение, даже дополнительных светильников не нужно. Бледно-серые стены отлично гармонируют с тёмно-коричневым мягким ковром возле огромного дивана. Здесь всё такое… светлое. Почти в одном тоне.
— Твоя комната наверху. Вторая дверь справа, — говорит Вильям, направляясь на кухню. Я в свою очередь решаю посмотреть, где буду спать, и ноги сами несут меня на второй этаж. Здесь действительно очень красиво. Но кто за всё это платит?
— А где твоя семья? — прикрикиваю я, продолжая шагать по лестнице.
— Отец живёт в Нью-Йорке, а мать умерла, когда мне было двенадцать. По крайней мере, отец так сказал. Мама просто куда-то исчезла, когда я был в школе. Она просто не вернулась домой.
Я резко останавливаюсь, услышав шаги на первом этаже. Моё тело разворачивается к парню, я замечаю грустное выражение на его лице.
— Сочувствую, — надеюсь, моё тихое блеяние долетело до ушей Магнуссона.
— Тебе помочь донести вещи? — спрашивает Вильям.
— Нет, спасибо.
Очутившись на втором этаже, я проплываю мимо туалета. Того самого помещения, где я увидела, как Вильям занимается сексом с Вильде. Нужно постоянно напоминать себе о том, чтобы я и близко не подходила к той раковине, на которой Вильде сидела своей задницей. Раковины ведь предназначены совсем для другого. Мельком заглянув в уборную, я вспоминаю, как Вильде пыталась притянуть Вильяма за голову к себе поближе.
Яркие картинки вспыхивают в моём сознании. Парень, как ни странно, упрямо отпирается от максимальной близости, когда нос и губы соприкасаются с партнёром, когда во время секса шепчешь какие-нибудь слова. Почему же со стороны мне кажется, будто Вильям и вовсе этого не хочет?
Затем я вспоминаю своё колоссальное фиаско, когда вместо того, чтобы уйти, я просто напросто выворачиваюсь наизнанку на глазах у этих двоих. Дверь в ванную комнату с грохотом закрывается, я резко сворачиваю вправо и захожу в апартаменты, которые Вильям назвал «моей комнатой». Здесь довольно-таки неплохо. Опять-же светлая комната, только здесь окна не такие огромные, и они завешаны тёмно красной полупрозрачной занавеской. Обои белые, на одной из стен в полный рост изображен Тауэрский мост (Лондон). Сразу видно, что в этой комнате Вильям бывает максимально редко. Кровать недостаточно большая для его двухметрового роста. К тому же, думаю, Вильям спит на двухспальной. Эта же односпальная. Кто жил здесь раньше? Может, его отец? Или сюда Вильям отводит своих пассий после того, как… интересно, а они остаются на ночь в этом доме? Я понимаю, что в этой комнате толком никто не ночует. Сюда даже заходят редко. Вернее, можно сказать, вообще никогда. Спросите, как я это узнала? Да просто напросто почувствовала. Интуиция, или предчувствие, можете называть, как хотите. В некоторых местах даже пыль скопилась, а кровать так идеально застелена, что мне хочется просить у неё прощение за то, что я её потревожу и уберу с кровати красивое тёмно-красное покрывало с золотой вышивкой по краям. В середине этого бархата вышит золотой лев.
Всё-таки, здесь очень красиво, спорить не буду. Но жить в такой комнате я бы не стала. Попахивает фальшью, аристократичностью. Это не моё. Мне по душе маленькие уютные комнатки, где стены могут быть завешаны моими записками, а на кровати лежит белое покрывало в ромашку.
Быстренько разложив свои вещи, я решаю спуститься на первый этаж и приготовить что-нибудь съедобное. С утра я больше ничего не ела, поэтому желудок с жалобным нытьём и диким скручиванием даёт о себе знать. На часах половина пятого. Пора обедо-ужинать. Поздний обед, ранний ужин. Чёрт, Нура, нужно начинать нормально питаться. Ты ведь худая, как щепка, тебя скоро ветром начнёт сдувать. Сиськи нулевые, ноги нулевые, и мозг, кажется, тоже нулевой, раз ты так хреново жрёшь.
Веселым шагом, рассуждая о том, какая же я идиотка в плане неправильного питания, моё тело спускается на первый этаж. Вильям шарится в холодильнике в поисках чего-то съедобного.
— Я могу что-нибудь приготовить, — уверяю парня я, как только вхожу на кухню.
— Что можно приготовить из молока, четырёх яиц и…
Вильям замирает в холодильнике. Может, вспоминает название продукта, а может, он там просто напросто замёрз.
— Из этих продуктов можно приготовить себе поход в магазин, — с сарказмом говорю я, присаживаясь за стол.
— Я позвоню своему приятелю, он привезёт всё необходимое, — ворчит Вильям, немного покраснев.
— Пенетраторы у тебя на побегушках? — смеюсь я.
— Молчала бы, мисс-украду-телефон-ради-Вильде.
На этой фразе я решаю благополучно заткнуть свой рот. Вильям наливает мне стакан молока и я вижу на холодильнике пачку с шоколадными хлопьями. Задница подрывается со стула, и я рывком хватаю картонную коробку и с наслаждением слушаю, как хлопья сыпятся в тарелку. Всё это я заливаю холодным молоком прямо из стакана, а затем встречаюсь с холодным взглядом Вильяма.
— Что? Твой друг пока привезёт продукты, я сдохну с голода, — говорю я с набитым ртом.
— Очень мило, — кривится Вильям и наливает себе стакан воды. Затем он куда-то уходит, оставляя меня одну. Быстренько доев свои ни на каплю не размягчённые хлопья (молоко-то холодное), я решаю проследить за парнем. Магнуссон стоит в дверном проходе, смотрит на улицу. Дым кубарем валит из сигареты, которую парень держит в руке. Я невольно задумываюсь, что это за сигареты такие. Моя мать курит тонкие. Ну, она начала злоупотреблять курением после того, как отец ушёл из дому.
— Вильям, — тихо зову я. Он не слышит. Может, делает вид, что не слышит. На улице уже начинает темнеть, поэтому я решаю подняться в свою комнату. Неплохо было бы принять душ, хоть мне и страшно раздеваться дальше джинсов и свитера в этом доме. Я быстренько раздеваюсь, впрыгиваю в пижамные штаны и футболку, как тут до ушей доносится стук в дверь.
— Чего тебе? — бурчу я, думая о том, как громко будет смеяться Вильям, увидев меня в таком прикиде.
Дверь резко открывается, и я начинаю краснеть. Парень медленно подходит ко мне, разглядывая эту нелепую одежду. Мои ноги не двигаются, они приросли к паркету, как и в тот самый день, когда Вильям узнал о том, что я украла его телефон. Когда он унизил меня перед всей школой этим своим вшивым плакатом с дурацкой надписью. Как и тогда, я не могу даже пальцем пошевельнуть. Ноги не слушаются. Тело приросло к одной мёртвой точке.
Парень подходит ко мне так близко, что мне невольно хочется отойти назад. Но я не могу. Вернее, не хочу. Это будет означать, что я струсила. Поэтому я продолжаю стоять на месте и упрямо смотреть Вильяму прямо в глаза.
Хочешь поиграть? Давай поиграем.
— Прекрати дерзить мне в моём же доме, — спокойно говорит Магнуссон. Я едва заметно киваю, начиная улыбаться. Знаю, что это выведет его из себя. Парень приближается губами к моим и шепчет:
— Чего лыбишься?
Я широко распахиваю глаза, ожидая, что сейчас, следуя инстинктам, я врежу Вильяму, отпихну его прочь, ведь последний раз, когда меня целовали… это была мама. В детстве. Поэтому к такому повороту событий я не готова.
— А теперь ты смотришь на меня, как на монстра, — Вильям отстраняется. Слава богу.
— Зачем ты делаешь это? — тихо говорю я, облегчённо выдыхая.
— Пф, — фыркает он, — это же просто игра. Я думал, ты подыграешь. В любом случае, нужно платить по счетам, Нура. И свои деньги за проживание можешь оставить себе. Может, купишь себе нормальную ночную рубашку.
— Пошёл ты, — шиплю я, наблюдая за тем, как широкая улыбка ползёт по лицу Вильяма. Грёбаный Чеширский кот с гейской чёлочкой.
— Когда будешь расплачиваться? — Вильям хватает меня за обе руки и притягивает к себе. Я утыкаюсь носом прямо в его грудь.
— Отвали! — ору я, отмахиваясь ногами, как идиотка. Руки намертво застряли в его хватке.
— Послушай, — начинает Вильям, ослабив руки, — я и пальцем тебя не трону, пока сама не попросишь. Поняла?
— А сейчас ты что делаешь?! — возмущаюсь я, мельком замечая, что моё лицо горит ярким пламенем. Мне нужно умыться, срочно.
Пока сама не попросишь.
— Я никогда не попрошу о том, чтобы ты… Выйди, пожалуйста.
Мои руки выпихивают хохочущую спину Вильяма из комнаты. Дверь за парнем громко закрывается. Я проворачиваю замок.
— Боишься меня? — мрачно шепчет Магнуссон за дверью.
— Спокойной ночи! — гаркаю я и бью ладонью по деревянному покрытию. Последнее явно было лишним. Спустя какое-то время, когда мое сердце перестало так бешено колотить о рёбра, я сажусь на кровать и прислушиваюсь. Что Магнуссон делает по ночам? Вампиры-то не спят, правильно? У него такие сильные руки. Говорю же — вампир. Мои уши улавливают едва слышимый звук — Вильям лёг на кровать. Выключил свет. Господи, наконец-то. Я могу тихонько пробраться в уборную. Сил уже нет терпеть.
Захватив с собой пузырёк с огуречным лосьоном, и ватный диск, я тихонько открываю дверь и ступаю в кромешную тьму. Надеюсь, на моей могиле напишут что-нибудь приличное, а не идиотскую причину, по которой я сейчас сдохну.
В комнате Вильяма горит свет, поэтому я иду в противоположную сторону. Захожу в уборную, тихонько включаю свет и закрываю за собой двери. Когда моё тело разворачивается в сторону зеркала, я вижу в отражении лицо Вильде.
«Ночуешь у него? Грязная шлюха!» — шипит мне зеркало. Моя рука непроизвольно сжимается в кулак и бьёт прямо в цель. Я с криком разбиваю зеркало, и через какое-то время слышу шаги под дверью.
Вот чёрт.
========== Примирение ==========
На костяшках правой руки выступает кровь. Боль даёт о себе знать не сразу. Проходит буквально полминуты, и рука начинает гореть огнём. Кровь капает на белую плитку, ноги трясутся. Я нахожусь в шоковом состоянии, а Вильям продолжает ломиться ко мне в уборную. Нужно как-то… что-то… сделать, сказать. Что угодно, чтобы Магнуссон перестал колотить в дверь и орать, как потерпевший.
— Хватит стучать, извращенец. Я просто подскользнулась.
— Я слышал звук разбитого стекла. Что случилось? — по голосу я понимаю, что Вильям нервничает. Ну, мягко сказано. Переживает. Нет, тоже мягко сказано. Он в таком же шоке, как и я.
— Иди спать, все нормально. Я просто уронила… стакан с водой, — уверяю я, трясущимися ногами пытаясь вытереть кровь. Но она размазывается, и я делаю только хуже.
— Пришла в туалет, чтобы воды попить?
— Вильям, всё нормально, правда, — ладонь прислоняется к двери, я очень надеюсь, что он поверит. Только одна проблема — разбитое зеркало никакими словами и утешениями не исправишь. Да и осколки в раковине, их следует убрать. Кровь вытереть — не проблема. Но всё остальное… Да и раны на правой руке, их следует обработать.
— Ладно, сделаю вид, что поверил, — Вильям отходит от двери, и, судя по удаляющимся шагам, направляется в свою комнату. Далее я слышу, как закрывается дверь. Он ушёл. Теперь я могу здесь спокойно прибраться. Чёрт возьми, зеркало.
Внимательно я осматриваю середину, куда ещё минуту назад так смачно припечаталась кулаком. От этой ужасной вмятины, словно паутинка, в разные стороны бегут трещины. Зеркало ничем не исправишь. Нужно придумать, как всё это объяснить Вильяму.