— Отчего же, буду только рад. Как только обозначатся первые успехи, напишите ему, я буду счастлив доказать ему, что я не белоручка* — пожалуй, Томас повёл себя грубо, но по-другому не получалось. Хемсворт удивлённо вскинул брови, должно быть, не ожидал подобной реакции или думал, что если решил вложить в его проект деньги, то перед ним теперь будут стелиться и унижаться.
— Что-то не так, Томас? — вопрос в лоб не смутил, он был вполне ожидаем. Хиддлстон не хотел отвечать, но внутри что-то тормошило его, слова вырвались сами собой. — Вы чем-то обеспокоены?
— Ваш отец напомнил моего в своей беспочвенной убежденности, что я ни на что не способен, — Томас сглотнул и отвернулся, он не находил в себе сил сносить взгляд Хемсворта, потому и не заметил, что Крис сбросил маску, которую обычно редко снимал. На его лице отразилось понимание и сочувствие. Хиддлстон с минуту смотрел в окно, когда в отражении заметил приближающегося к нему американца. Тот опустил ладонь на его плечо и подошёл вплотную, едва не касаясь его спины грудью. Их взгляды встретились в отражении оконного стекла.
— Откровение за откровение, — шепотом произнёс Крис. — Мой отец тоже не был образцом для подражания, мой родной отец ненавидел меня, считал, что мать изменила ему с кем-то и родила безродного ублюдка.
Томас вмиг забыл о том, что американец мог быть действительно опасен, Хиддлстон обернулся. Крис увидел большие, как у ребёнка, глаза и неподдельное выражение сострадания, он был в такой опасной близости от него. Хемсворт выдохнул, потерявшись в вихре противоречивых ощущений. Томас с такой быстротой менялся, то он был сдержан и скрытен, то взволнован и решителен, а теперь и по-детски наивен в своей жалости. Крис стремился сохранить самообладание, нельзя доверять тому, кого намерен использовать в своих целях, только холодный расчёт и ничего более. Но эти глаза затягивали в свою глубину, а тонкие губы…
— Это жестоко, — Томас взволнованно сглотнул. — Я не имею ничего против твоего отчима, но просто…
— Такова жизнь, — взял себя в руки американец, ему было приятно, что в этот момент обоюдной искренности Том забыл о приличиях, переходя на «ты». — Что ж, в таком случае в понедельник мы отплываем, я заказал три билета на пароход.
Британец рассеянно кивнул.
Более чем странно. Хиддлстон точно заметил во взгляде американца мягкость и тепло, но они тут же контрастно сменились на отчуждённую холодность. Когда джентльмены покинули кабинет, Крис более не заговаривал с баронетом, старался меньше внимания уделять Люсиль и всё больше находился рядом с Эдит.
*Белоручка (разг. неодобрит.) - человек, чурающийся физического труда, грубой или грязной работы.
***
В ночь перед отбытием Хемсворту не спалось, предвкушение будоражило сознание. Крис испытывал некоторую слабость к людям, подобным Томасу. О! Таких на его пути было не мало. Обманчивая мягкость внешности, напускная добродетель, искренние речи — обман восприятия. Такие люди, как правило, всегда оказывались монстрами, их тайны скрыты за семью печатями, они выставляют себя с лучшей стороны, а под личинами ангелов скрываются демоны. Таких Крис любил больше всего, ему нравилось наблюдать, как их уверенность в себе рушится по мере того, как Хемсворт проникает в их жизни и низвергает демонов обратно в адскую бездну. Крис не был ангелом, его натура ничуть не лучше всех тех, кто встречался на его пути. Но Хемсворт мог себе это позволить — играть в свою, одному лишь ему известную игру. Он всегда выигрывал.
Документы, которые Картер Кушинг предоставил, отговаривая Криса от общения с британцами, лишний раз подтвердили, что Хиддлстоны лжецы и, скорее всего, жестокие убийцы. Тем лучше. Крису нравилось осушать источник испорченной души, в этом было определённое очарование. Он никогда не трогал ангелов — так Крис называл тех людей, помыслы которых были чисты и не затуманены. И практически не обращал внимания на тени — так он именовал обычных неприметных людей со своими мелкими страстями и проблемами. Хемсворту нравилось наблюдать за ангелами, от них исходили светлые блики, и, разумеется, как часть тёмного мира он уютно чувствовал себя в обществе демонов, где он был единственным хищником.
Но не только предвкушение охоты сейчас не давало Хемсворту заснуть. Томас Хиддлстон с первой секунды знакомства завладел вниманием Криса, баронет и сам ещё не знает, какую опасность на себя навлёк. Ровно как и Хемсворту неведомо, что британец не намерен просто опустить руки, он готов бороться.
Как и было сказано, отплыли они в понедельник рано утром. У Криса было множество багажа, в частности, запасы кофейных зёрен. Он не имел претензий даже к простой пище, но кофе - это непреложный атрибут его жизни. Том немало удивился, увидев такое огромное количество чемоданов, могло показаться, что Хемсворт намерен перевозить все свои вещи в «Allerdale Hall». Впрочем, наличие огромного количества багажа не так сильно волновало, как сам факт присутствия американца. Томасу лишь оставалось наблюдать за Крисом, его поведением, и попутно размышлять о том, какое существо в этом мире может защитить его и сестру от этого человека.
Во время плаванья Хемсворт всё чаще общался с Люсиль, и она была явно довольна его обществом, в то время как Томас занимался своим проектом и продумывал некоторые детали, разумеется, сложно было сосредоточиться на работе, когда всё время думаешь, как защитить Люсиль. Едва ли она полагала, что нуждается в защите, но Томасу казалось, что именно сестра окажется первая под ударом, что бы не задумал Крис. Баронета не оставляла мысль о существе-защитнике. Придумать его мало — это всего лишь бесплотная фантазия. Существо под воздействием воли создателя должно обрести силу, в разы превышающую человеческие. Томас с трудом понимал процесс подобного создания, однако, он был механиком и собирал множество разных безделушек для Люсиль в детстве, а с возрастом обратил свой взор на более серьёзные машины. Он справится с этой задачей, но следует поторопиться.
Во время плаванья Томас решил поднять интересующую его тему. Он как раз нашёл любезничающих Криса и Люсиль на палубе, они пили кофе за уютным столиком. Плечи сестры укрывала тёплая шаль, а Хемсворт облачился в дорогой сюртук, застёгнутый на все пуговицы. Заметив приближающегося к ним Тома, леди подобралась, взглянула на баронета приветливо.
— Прошу прощения, что помешал, — учтиво начал Хиддлстон, он вдохнул свежий воздух, огляделся по сторонам, на палубе было прохладно, серое утро клонилось к полудню.
— Вовсе нет, — отозвался Хемсворт. — Будете кофе?
— Нет, спасибо, — отказался баронет и демонстративно занял место между Крисом и Люсиль, подчёркивая тем самым без лишних слов, что желает отгородить сестру от инвестора. Хиддлстон понадеялся, что американец понял его намёк, пожалуй, не такой уж тонкий.
— Я набросал примерный перечень необходимых деталей для машины, примерные расценки и…
— Том, — тут же оборвал Хемсворт, и на его губах расцвела странная улыбка, в ней угадывалась смешение довольства и главенства. — Я прошу вас, деньги - это моя проблема, от вас требуется лишь список необходимых деталей, приспособлений. Всё, что потребуется. Думаю, вам и помощники не помешают, наймем бригаду.
— Пару человек, быть может, — нехотя согласился Хиддлстон. — Я бы не хотел злоупотреблять вашей благосклонностью и не потрачу больше, чем требуется. К тому же, необходимо составить долговые обязательства, я покрою все ваши затраты…
— Об этом потом, — просто отмахнулся Хемсворт.
Томас кивнул, Крис ясно дал понять, что его эта тема не увлекает, болтовня с Люсиль предпочтительней. Оставаясь за столом в обществе инвестора и сестры, он оказался в неудобном положении, когда третий был явно лишним, но оставлять их наедине не собирался, хотя в беседу не вмешивался.
Крис вскользь рассказывал о своих рабочих командировках, о местах, в которых довелось побывать, а Томас наблюдал за ним. Его манерами вести разговор и держать себя. Хиддлстон вздохнул и отвёл взгляд, он должен что-то придумать: следует контролировать общение Люсиль с Хемсвортом.
Чем больше приглядывался Томас к американцу, тем сильнее ощущал странное волнение, словно вокруг него сжималось пространство. Ему стало трудно дышать, виски сдавило болью, Томас взволнованно поднялся со стула и отступил от стола. Он отчётливо расслышал рычание, или ему просто так показалось. Хиддлстон обернулся, но ничего не увидел, пустая палуба, ни души, день был не погожий.
— Томас, — взволнованно проронила Люсиль. — Что с тобой? Ты побледнел!
Сестра вскочила со своего места и тут же приблизилась к баронету, коснулась ладонью его щеки.
— Ты здоров?
— Это всё морской воздух, — встрял Крис, внимательно наблюдая, как леди взволнованно осматривает лицо брата, касается его щёк. — Вам следует отдохнуть.
Хиддлстон бросил на американца нечитаемый взгляд.
— Я провожу тебя, — согласилась с доводом Криса леди Хиддлстон. Том намерен был возразить, но его действительно одолела слабость. — Может, нужно позвать врача?
— Нет, — возразил Томас, но от помощи не отказался. Люсиль проводила брата в каюту, уложила в постель. — Останься со мной.
Было больше похоже на приказ, чем на просьбу, но сестра не возражала. Люсиль осталась с ним ровно на столько, сколько требовалось, чтобы брат уснул. Плаванье дурно на него повлияло, ему следовало поберечься.
Сон пришёл быстро, но столь тягостным и тяжёлым он был: тени окружали, сжимали в тиски, Хиддлстон чувствовал, как на него давит тяжёлый груз. Сердце грохотало в груди и висках, не хватало воздуха… и снова этот рык, волчий или собачий. По венам словно пустили яд, всё тело горело и кололо тысячами игл. Томас пытался вырваться из этой затягивающей трясины, призывая на помощь всё своё мужество. Пусть отец и считал его никчёмным, но сам Томас так вовсе не думал. Ему стоило огромных усилий преодолеть боль в груди, он знал одно, Люсиль там наедине с Хемсвортом, ей нужна защита, и ради этого он должен очнуться. Очнуться…
«Томас… я здесь».
Хиддлстон весь напрягся. Перед мысленным взором возникло странное существо: огромное безносое лошадиное лицо, человеческие губы, уголки которых направлены вниз, свисающая под губами борода, и лохмы волос, похожие на множество тончайших корней, тонкое длинное тело. И вот это существо нагнулось над Томасом, протянуло к нему руку, внимательно разглядывая британца. Хиддлстон не был испуган, он чувствовал — это не враг.
— Я здесь, — повторил гость, тонкие губы двигались медленно.
Существо приблизилось еще, и деревянная ладонь оказалась совсем рядом. Том быстрым жестом вскинул руку, касаясь существа. И тьма взорвалась яркими бликами.
— Люсиль, тебе стоит отдохнуть, я побуду с ним, — расслышал Томас словно сквозь толщу воды, это был голос Хемсворта.
— Я останусь с ним, — тут же возразила сестра, Хиддлстон возвращался, они были совсем рядом, Том чувствовал, как его лицо оглаживают прохладной влажной тканью.
— Тебе тоже нужен отдых, — заботливо произнёс американец.
Томас хотел кричать от досады.
— Люсиль, просто позволь мне помочь.
— Спасибо, Крис, — был ответ.
Сестра поцеловала Томаса в лоб и удалилась. Дверь за ней мягко закрылась. Британец всеми силами пытался пробудиться, ему нужно, просто необходимо открыть глаза. Том всё явственнее ощущал жар и, наконец, возобладал над руками, они дрогнули и сжали простыни.
— А ты силён. Но это ничего… — в голосе Криса послышалась усмешка и превосходство палача.
«Лицемер!», — вопило сознание баронета. Он тяжело задышал, пытаясь открыть глаза, полный решимости возобладать над своим телом он пытался взять под контроль ситуацию. Ещё немного усилий, и он сможет. Определённо сможет справиться со слабостью.
— Жаль тебя…
Томас почувствовал, как его щеки касается чуть тёплая рука, а затем нежное прикосновение губ совершенно выбило его из колеи. Заполошное дыхание непонятно по какой причине выровнялось, и Хиддлстон раскрыл губы, в сердцах проклиная себя. Что он делает?! Ему нужно открыть глаза, и всё высказать этому колдуну. В состоянии полусна баронету казалось вполне логичным то, что Хемсворта необходимо обвинить в колдовстве, призвать к ответу.
Но разве он и сам лучше него? Да он в сотню раз хуже, он пособник убийцы — его сестры. И никакая магия не сравнится с тем, что они делали с бедными девушками и сделали бы снова, если бы не появился Крис. Может, такова расплата за все их грехи? Нет, Хемсворта послал вовсе не великодушный бог, его отправил к ним сам дьявол, чтобы затянуть убийц в ад, где им самое место.
По тонким губам прошёлся горячий язык, чужая рука накрыла сердце, касаясь обнажённой, незащищённой кожи, и Хиддлстон застонал, заворочался в постели и против воли впустил язык в свой рот, слабо отвечая на странный поцелуй. Томас снова проваливался куда-то, больше не возникало желания очнуться и открыть глаза. Лишь костлявая рука сжимала его плечо, но то была не длань смерти, это было существо, имени которого баронет пока не знал.
Очнулся Хиддлстон лишь на следующее утро, как раз когда корабль прибыл в порт Лондона. Возле Томаса хлопотала Люсиль, Хемсворт прошёл в каюту баронета, сообщив леди о прибытии и о том, что их ждёт экипаж. Томас вяло поел бульон, который для него заказали. Заботливая сестра помогла одеться, однако, британец выглядел болезненно-усталым, разбитым и бледным. Хиддлстон нехотя спросил, что с ним произошло, Люсиль грешила на морскую болезнь, Хемсворт её поддержал. Томас возразил им обоим:
— Это была не морская болезнь, — отрезал Хиддлстон, красноречиво глянув на инвестора.
— А что же тогда? — Люсиль помогла надеть тёплое пальто, разгладила складки на плечах брата, в её глазах горела любовь и нежность. — Ты так напугал меня. Но теперь всё будет хорошо.
— Как знать, — прошелестел Хиддлстон, отворачиваясь.
— Том, тебе лучше? — по-дружески поинтересовался Хемсворт, баронет лишь неопределённо кивнул и уставился неясным взглядом на американца, от чего Крис немного напрягся. Томас словно смотрел сквозь него. Баронет просто не мог поверить своим ощущениям и воспоминаниям о вчерашней ночи. Зачем было целовать его? И, что хуже того, этот поцелуй не вызвал у Томаса отвращения сейчас, когда он думал о нём вполне осознано.
— Я заказал крытый экипаж, — нарушил гнетущую тишину Крис и обратился уже к Люсиль. — Холод Томасу не навредит.
В экипаже на Тома накатила новая волна усталости и отрешённости. Люсиль сидела рядом с ним, постоянно держала его руку в своих ладонях. Она всё больше беспокоилась за возлюбленного, взгляд её перестал быть столь безмятежным. Крис внимательно наблюдал за поведением брата и сестры, что-то в их близости настораживало американца, едва заметная тонкая грань между нежностью и опекой вспыхивала яркими языками страсти. Люсиль не раз касалась бледных щёк и лба баронета и словно пыталась не сорваться, чтобы не показать, как отчаянно хочет прижать его к себе, укрыть его голову на своей груди. До имения добирались молча, никто не пытался нарушить неуютную тишину. Иногда Хемсворт отводил взгляд от Люсиль и Томаса, чтобы взглянуть в окно. Места, где жила эта загадочная пара, были пустыми, редкий лес и степь.
— Скоро приедем, я заварю тебе чай и уложу в постель, — прошептала леди Хиддлстон чуть слышно, привлекая внимание брата. Томас тепло улыбнулся ей, он старательно берёг силы, ему ни в коем случае нельзя терять сознание.
Они въехали в поместье. Когда экипаж остановился, Крис первый вышел наружу, следом за ним выбрался Томас, он довольно крепко стоял на ногах, хотя вовсе не выглядел здоровым. Баронет подал руку сестре, она приняла его помощь лишь для того, чтобы не огорчать хворающего брата.
— Я занесу ваши чемоданы в дом, — засуетился кучер вокруг Хемсворта, тот щедро заплатил, взял два экипажа, во втором перевозили исключительно его вещи, которых, как уже было сказано, не мало. Крис лишь коротко кивнул, к ним поспешил кучер второй кареты.
— Я покажу вам, куда нести вещи, — поспешно произнесла Люсиль. — Томас, пойдем в дом.