- Белла, ты меня узнала? - в его глазах блестят слезы. Он склоняется ближе. Теплое дыхание оставляет отпечаток на ее лице, согревает мокрую от слез щеку. Когда их губы встречаются, Белла ощущает, как с треском ломаются стены стеклянного куба, а ее сердце освобождается из оков одиночества. Она позволяет мыслям и чувствам смешаться, раствориться. Ее подхватывает и несет теплой волной к океану. Немного страшно, но это похоже на приятное предвкушение, когда готовишься открыть коробку с подарком, не зная, что найдешь внутри, но догадываясь, что там окажется именно то, о чем ты мечтала. И ты боишься, что, вероятно, ошиблась. Но сейчас не может быть сомнений. Эдвард увлекает ее в знакомый сказочный мир наслаждения. Мир, созданный его губами и трепетными прикосновениями. Каждое его движение вызывает у Беллы узнавание и вместе с тем в них есть что-то новое, как будто после долгой разлуки он открывается ей с еще одной стороны. А может быть, она сама вносит каплю горечи в медовое вино страсти?
Ее голова кружится, и она закрывает глаза, продолжая всем телом, всей душой ощущать его. Быть с ним, даже не видя. Проводит руками по крепким плечам, расправившись с пуговицами, ласкает грудь и позволяет ладоням скользнуть ниже, туда, где золотистую кожу перехватывает ремень от брюк. Сначала они торопливы как подростки, как люди, бывшие пять дней без воды и припавшие к источнику. Но потом приходит осознание того, что впереди есть время. И они растягивают удовольствие, уже не просто впитывая его и наслаждаясь, а четко сохраняя каждый момент, давая ему остаться в памяти тела, в памяти сердца. Там, откуда его не сможет изгнать даже смерть.
Эдвард стягивает с Беллы ее мрачное черное платье, избавляет от ненужных условностей нижнего белья. Вместо грубых одежд, одевает ее в самые изысканные и нежные ласки. Кажется, что в этот момент он мог бы придать ее телу любую форму – такое оно становится горячее и гибкое. Оно, как поток, струится под его пальцами, впитывает его любовь и набирает силу от его страсти. Это такое странное ощущение, физическая оболочка одновременно сжимается, собирается в единую точку, скручивается, чтобы потом разлететься сотнями фрагментов, и вместе с тем расстояние между атомами словно увеличивается в сотни раз, позволяя телу занять всю вселенную, выйти за доступные границы, стать чем-то иным.
Всхлипывая, Белла крепче прижимает к себе Эдварда. У нее больше нет страха его потерять, она только хочет полнее разделить с ним восторг слияния.
- Эдвард, - рваное дыхание делает ее голос хриплым и нечетким, но все, что она хотела бы сказать, она говорит без слов, каждым своим движением и судорожным выдохом. Извиваясь, она восходит на вершину, и ее душа на несколько секунд заглядывает сквозь райские врата на ту сторону. Душа исцеляется, наполненная любовью и светом. Только вместе с Эдвардом она способна попасть в рай.
***
Из-под тяжелых штор в комнату проникают бледные рассветные лучи. Белла улыбается, вспоминая, как пугали ее эти предвестники дня. Но больше она не боится. Не боится, что в следующий момент окажется на своей кухне с пустой чашкой в руках и вкусом мерзкого кофе на языке. Эдвард разрушил злые чары, разорвал цепи. Тепло его тела растопило ледяную корку, под которой едва могло биться ее сердце.
Она лениво проводит ладонью по его спутанным волосам, прижимается щекой к плечу и осторожно целует чуть влажную кожу. Она знает, что Эдвард тоже не спит. Что вместе, прижавшись друг к другу, они впитывают не только утро и рассвет. Для них наступает новый период жизни.
Наверное, ей стоило бы волноваться. Переживать за свой рассудок. Вместо этого, она смело отбрасывает ненужные теперь воспоминания. Убирает из головы жуткие картины. Опознание, стерильные стены морга, исторгающий холод и запах плесени страшный зев могилы. Люди в черном, невнятное сочувственное бормотание. Этого не могло быть. Она пробудилась от ужасного сна. Проснулась в надежных и незыблемых объятиях мужа. Сама мысль о его смерти кажется невозможной. Они поклялись перед лицом Бога и людей, что навек соединят свои жизни, в горе и радости, в болезни и здравии. Разве мог он после такого оставить ее? Это наваждение. Белла потягивается, давая приятной истоме растечься по всему телу, достичь кончиков пальцев, наполнить мельчайшие капилляры. Мысль, возникшая в ее сонном мозгу, сначала выглядит нелепо. Она отмахивается от мысли, но та не уходит и настойчиво скребет по извилинам.
Запах. От Эдварда пахнет немного по-другому. Как будто он сменил свой любимый гель для душа. Возможно, это ничего не значит, но у Беллы просто не находится подходящего объяснения. Она уже хочет задать вопрос и окончательно раздавить докучливую мысль, но Эдвард перехватывает инициативу. Перекатившись набок и подперев голову рукой, он задает еще более странный вопрос. Чуть слышно он говорит: «Значит, ты меня узнала». Белла удивленно поднимает на него глаза. Во взгляде непонимание и растущая тревога. Это связано с ее собственными опасениями. Как будто она ошиблась и рядом оказался другой. Но каждая черта его лица для Беллы – как хорошо заученные строки молитвы, их невозможно забыть, они навсегда в памяти. Она знает, что не ошиблась. Что не приняла за Эдварда человека, похожего на него.
- Разве я могу тебя не узнать? Эдвард, почему ты спрашиваешь? Не пугай меня.
Она снова опускает голову и прижимается к нему, заставляя лечь на спину и обнять себя. Все вновь хорошо, правильно, все возвращается.
- Но прошло ведь пять лет. Я боялся, что ты меня не узнаешь.
Сначала она не понимает ничего. Сквозь стену блаженного отупения не проникают слова. Нет и не может быть никаких пяти лет между ними. Но потом стена оказывается не стеной, а оболочкой воздушного шарика, в которую воткнули иголку. Воздух с тихим шипением вырывается наружу, и Белла понимает, что это ее дыхание, которое она задержала на минуту или даже больше.
- Какие пять лет? – звуки, как плохо пригнанные друг к другу каменные блоки. Между ними огромные зазоры, сквозь которые врываются в разговор холодный ветер и непонимание.
- Белла? - в его голосе усиленное отражение ее тревоги. Зазоры становятся больше, паузы наполнены пустотой. Их разговор, их мир вот-вот распадется. В этих условиях трудно быть вместе. Разомкнув объятия, они садятся на разных концах дивана. Даже когда Белла только пришла в себя, диван не казался ей таким огромным, не был обтянутым кожей монстром, поглощающим взаимопонимание.
- Белла, тебя не было пять лет.
- Что это значит? Что значит не было?
- Ты пропала, Белла. Ушла, никому ничего не сообщив. Полиция так и не смогла найти тебя. Ни копы, ни частные детективы. Я обращался даже к гадалкам и медиумам. Ты не представляешь, сколько я выслушал бредовых версий за пять лет. Мне даже говорили, будто ты вернулась на родную планету в окрестностях Сириуса, или что ты королева подземного царства и теперь должна править своим народом. Белла, мое сердце стало похоже на подушечку, в которую каждый день втыкали новые булавки, - он делает паузу. Беспомощно смотрит на стены, потом на потолок, пытаясь найти поддержку хоть в чем-то. Его лицо как у мальчишки, не выучившего урок – маска из смущения, растерянности и обиды на судьбу. - Ты не помнишь?
- Я не пропадала! Все это время я жила с тобой. Мы купили два года назад дом на побережье и переехали сюда. Мы были счастливы, - горло пережимает стальной петлей. - Скажи мне, с Несс все в порядке? Если ты жив, значит, и с ней все хорошо? Эдвард, скажи, - она как безумная хватает его за руку, сжимает пальцы до боли. В глазах не мольба, только просьба не говорить тех слов, что ее убьют. Не отнимать подаренного счастья. Хотя теперь уже поздно, Белла и сама видит, что за яркой фольгой был желанный, но чужой подарок.
- Несс? - Эдвард хмурится. Ему ни о чем не говорит это имя. Когда он его произносит, то Белла не чувствует должной теплоты. Словно речь не об их дочери, а о чужом человеке. Наконец он пытается вернуть выдержанность и успокоить ее. Но она не может, как несколько минут назад, легко плыть в потоке безумного веселья.
- Несс. Ренесми Каллен, наша дочь.
Могильным камнем звучит его «нет». Он смотрит на нее почти с ужасом.
- Ты даже не была беременна.
Белла кричит. Сгибается под тяжестью его лжи – жестокой и неоправданной. Может быть, это злой дух, занявший тело Эдварда. Он издевается над ней, хочет причинить боль. Она трясет головой, отбивается, когда он снова хочет прижать ее к груди и успокоить.
- Наша дочь. Несс. Наша дочь, - она повторяет, как будто таким образом хочет убедить его, сломить упрямство. Она жаждет преодолеть забор отрицания.
- Любимая, не кричи. Пожалуйста, - он касается губами ее волос, ласково целует в макушку. Она немного утихает. Сердце чуть замедляет ритм. - Давай разберемся. Мы как будто говорим о разных людях. Белла, скажи мне, как все было? Расскажи, как мы встретились, о нашей свадьбе… о Несс.
Его просьба звучит дико, но преодолев себя, Белла рассказывает то, о чем он просит. С первого дня знакомства и до ужасной аварии. Торопливо перечисляет даты и моменты из прошлого, которые он не мог забыть. Говорит о подарках, которые он ей делал, о секретах, принадлежавшим им двоим. Тайные слова, полные интимности взгляды украдкой, тайник, в котором они оставляли друг другу послания, когда хотелось сказать больше и не могли выразить все одними губами или пальцами. Она и он писали длинные красивые письма.
После трагедии Белла сожгла письма и фотографии, у нее не осталось материальных доказательств. Она может говорить ему о том, как они, лежа в густой траве, смотрели в небо, и он, указывая пальцем на скопление облаков, шептал ей, что это их замок, куда только они могут попасть. Это их убежище. Когда они вдвоем и закрывают глаза, то переносятся в призрачные небесные залы. Гуляют в саду, где на грядках растут туманы и дожди, а в фонтанах струятся лучи солнечного и лунного света. Где цветет ветер и созревают бури. Она может рассказать о страстной ночи в палатке посреди пустыни, когда песок забился ей под одежду, но она этого даже не заметила. Потому что не чувствовала ничего, кроме прикосновения его ладоней. Она может говорить, но останавливается. Ее решимость убивает вежливый интерес в выражении его лица. Он старается проникнуть в тот мир, что она ему описывает, но не может. Потому что замок в облаках подарил ей другой мужчина. Внешне похожий на этого, но не он.
Выскользнув из рук Эдварда и торопливо натянув платье, забыв о белье и туфлях, с готовым разорваться сердцем Белла выбегает в опустевший холл. Летит вниз по лестнице и скрывается в аллеях парка. Находит укромный уголок и бросается на остывшую за ночь землю. Холод действует как обезболивающее. Ее знобит, ногти на руках синеют. Вдали она слышит крики Эдварда, а может быть, они есть только в ее воображении. Может быть, он посчитал ее сумасшедшей.
***
Новое утро. Чашка в сведенных судорогой руках. Новая. Старую, с цветами, она разбила, но посуды еще много. Бережно поставив блюдце и чашку в раковину, прополоскав рот, Белла смотрит в окно. Воздух пахнет солью. Чуть дальше, за полосой неухоженного сада просыпается океан. Ленивые волны бегут к берегу. Хватают брошенный на пляже мусор – остатки рыб, гнилые обломки деревьев, ил и пустые бутылки. С постоянством и равнодушием утаскивают добычу в глубину, чтобы выбросить на другом, незнакомом Белле берегу.
Рассеянно она идет, наступая на песок у самой границы воды. Брызги промочили джинсы, соленая влага напитала кроссовки. От блеска солнца на волнах слезятся глаза, и нет ничего хорошего или романтичного в такой прогулке.
Выдохшись, Белла садится на нагретый камень. Разувается, поджимает озябшие ноги. Ее разум и организм живут отдельной жизнью. Первому нет дела до солнца и холода, второй пытается действовать адекватно. Шум вскипающих у берега волн нагоняет сонливость. Веки тяжелеют. Зной изнуряет, пригибает к песку. Ей нужно вернуться в особняк, лечь в кровать и вырубиться. Вчера, если это было вчера, она пыталась найти уцелевшие фотографии. Нашла только несколько обрывков. Белла не могла вспомнить, что с ними сделала. Она была уверена, что не заходила в комнату после своего срыва. Но так многое теперь выпадает из памяти, что Белла не удивилась бы даже, обнаружив себя голой посреди улицы. Бытовые вещи стали для нее безразличны. Если в первый раз судьба подрезала Белле крылья, то теперь вырвала ноги. Ей остается лежать и ждать, когда тело вслед за сердцем примет неизбежное и перестанет цепляться за жизнь. Перестанет пропихивать внутрь пищу и воду. Перестанет ходить в душ и туалет. Забудет о том, что нужно укрываться от холода или зноя. Однажды она закроет глаза и больше не обнаружит себя… нигде.
- Привет, - на плечо ложится теплая ладонь. Белла испуганно сжимается. Делает глубокий вдох и оборачивается.
Эдвард выглядит уставшим, но пытается ей улыбнуться. Вокруг глаз залегли темные круги, кожа на скулах натянута. Под кожей видны чернильные линии вен и сосудов. Он измучен и его немного пошатывает. Рефлекторно Белла отодвигается, давая Эдварду сесть. Разум бьется в истерике, кричит, что так нельзя. «Заткнись ты», - бормочет разуму Белла.
- О чем ты?
- Я не тебе.
- Я понимаю, почему ты ушла, и знаю, что я не тот, кого ты любишь, - он глубоко вздыхает, но, как и ее Эдвард, не прячется за ложью и смело признает правду. - Я для тебя чужой человек.
Больше он не говорит ничего. Но тут, наверное, нечего сказать. Ему не превратиться в ее мужа, и объяснений того, каким образом они встретились, у него нет. Отчего она вдруг появилась спустя пять лет, почему он тот же, но ничего не помнит из того, что Белла ему рассказала. Остается слушать рассказы волн.
Белла уходит первой. Но на завтра они снова сидят на берегу, Эдвард приносит плед и расстилает поверх камня. Еще он принес бутерброды и бутылку сока. Ему приходится заставить Беллу поесть.
- Ты не понимаешь, мне лучше умереть, - говорит она. Произносит вслух то, о чем долго думала. - Я страдаю.
- Это худшее, что могло произойти. Никогда бы я не хотел быть причиной твоих мучений. Я обещал дарить тебе только радость, но, Белла, я не знаю, что случилось. Я как будто стою перед зеркалом и вижу искаженное отражение. Хочу что-то исправить, но не знаю как. Мир в зеркале совершенно чужой, не мой, - он с мольбой смотрит на нее. Просит дать подсказку. Белла пожимает плечами. Об этом она тоже размышляла. Пыталась найти разумные объяснения.
- Тебе тяжело со мной?
- Не знаю. Иногда я забываюсь и начинаю думать, что ты это он. А потом как будто щелкает что-то в голове и кошмар возвращается. Я схожу с ума или уже сошла, но одно я знаю – того Эдварда мне не вернуть.
***
В следующий раз он приносит ей фотографию. Последнюю, что у него осталась. Этот снимок сохранила его мать, несмотря на просьбу Эдварда уничтожить все фотоальбомы. Он тоже не мог выносить пытки, не мог смотреть на то, каким был счастливым. Но Эсми – мудрая женщина, она знала, что пройдет время и сын захочет снова увидеть лицо жены, пусть только на снимке. Отважится пройти и через эту боль. Преодолеть новый этап своей болезни.
Он протягивает Белле черно-белый снимок. Так странно видеть себя рядом с Эдвардом в платье, которого она никогда не надевала, с венком из белых роз в волосах. Прическа тоже другая, какую она никогда не носила. Все, что она может опознать, это светлая улыбка на губах. Немного смущенная, но искренняя. Белла всхлипывает, роняет голову. Внутри что-то ворочается. Холодный ком безумия. Неужели она сошла с ума?
Эдвард крепко держит ее за руку, пытаясь удержать, не дать провалиться в отчаянье. Он снимает свое обручальное кольцо. На тонком ободке латинские слова – любовь сильнее смерти. Белла легко стаскивает свое колечко – она так мало ест, что пальцы стали тоньше – которое продолжала носить так же, как носила до трагедии. Она намеревалась не позволить смерти разорвать свои с Эдвардом узы, а потом просто забыла. Обручальное кольцо давно стало частицей ее плоти, как муж стал частицей ее души. Нанесенные ювелиром слова отчетливо видны, и они оба их мысленно произносят. Любовь сильнее смерти.