В тот вечер она, уединившись в спальне, села за туалетный столик и с грустью посмотрела на своё отражение. Затем извлекла из потайного ящичка подаренный медальон с портретом Александра Николаевича. «Даже если я больше его не увижу, - с тяжелым сердцем сказала она себе. - то всё равно, в первую очередь должна сейчас думать о ребёнке. Я хочу, чтобы он появился на свет. И буду молиться лишь об одном: чтобы судьба не покарала меня за грехи, отняв это дитя, которое я уже так сильно люблю!»
***
Ранним утром 19 августа к Наташе приехал Михаил и сообщил долгожданную весть о царской семье: буквально накануне принцесса Мария благополучно разрешилась от бремени и подарила Александру Николаевичу дочку. Услышав это, княжна перекрестилась и вздохнула с облегчением: «Слава Богу, с Мари и ребёнком всё в порядке!»
Оставив сестру с радостными мыслями, князь поспешил по своим делам. Теперь, когда долгожданное дитя появилось на свет, в душе Натали закралась надежда, что цесаревич, наконец, навестит её или пришлёт долгожданную весточку. Однако прошёл день, другой, за ним неделя, вторая… И вот уже сама Репнина читает новости в привезённой братом газете о крестинах маленькой Александры Александровны в Царском селе, а от Его Высочества, по-прежнему, ни единого письма.
Наташа, пребывая в состоянии, близком к отчаянию, стала думать о разрыве как уже о чём-то случившемся. Сильная духом, она не ударилась в меланхолию, не стала лить слёз, поскольку осознавала всю ответственность за происходящее, ведь её предупреждали, отговаривали. Поэтому, отгоняя печальные мысли, с головой погрузилась в дела поместья, а так же заботу о самой себе: теперь ей нужно было хорошо питаться и беречься от болезней.
«Если всё это правда — я не пропаду. И у меня достаточно сил и денежных возможностей, чтобы вырастить ребёнка без отца.» - твердила она себе изо дня в день, словно принимая горькую пилюлю, способную излечить боль. Но её сердце обливалось кровью и продолжало страдать — с ним Наташе не удалось заключить сделку, подразумевающую безразличие к сложившейся ситуации.
***
Так Наталья Репнина, уверовав в то, что она забыта и брошена, не подозревала о том, как на самом обстоят дела. Александр Николаевич, решивший под давлением матушки, не ездить в Высокое до родов принцессы Марии, чтобы уберечь ту от ненужных переживаний, исправно писал письма княжне. Но ему было неведомо о недавнем тайном приказе императора перехватывать всю корреспонденцию сына и подвергать тщательному изучению, после которого все письма, где значился Двугорский уезд, оставались в руках государя.
Николай Павлович, решившийся на подобный шаг в тайне ото всех (в том числе и от жены), мечтал таким образом охладить пыл сына. «Если он не будет получать письма от мадемуазель Репниной то, учитывая его вспыльчивый нрав, а также данное обещание не ездить к ней, вполне может затаить обиду на княжну. А вскоре и вовсе позабыть о ней. Тем более близится отцовство, которое должно воссоединить этого мальчишку с собственной супругой». Однако императору было неведомо, что Наташа и так не писала Александру писем — ей было важно получать их!
Пребывая в уверенности, что Натали хотя бы читает весточки от него, цесаревич с огромным трудом пережил месяцы разлуки. Когда, наконец, на свет появилась его дочь — он провёл с Марией и малышкой всё время до крестин, а вскоре, при первой же возможности, помчался из Царского села в Высокое рано на рассвете. И каково же было его разочарование, когда Глафира Петровна, изрядно удивившись его появлению, холодно сообщила, что Натали с утра нет дома — ушла по делам и «нет, она не знает, как скоро та воротится обратно!».
С твёрдым намерением дождаться её во что бы то ни стало, он вышел на открытую веранду и стал прогуливаться по ней туда-сюда, заложив руки за спину. Наконец Александр увидел знакомый силуэт, идущий по аллее к дому. Наташа, облачённая в муаровое* платье тёмно-синего цвета, чёрную накидку, перчатки и шляпку с вуалью, неспешно приближалась к дому, задумчиво глядя по сторонам. Не дожидаясь, когда она поднимется по дорожке, он быстро пошёл ей навстречу.
Заметив вдалеке чью-то фигуру, Натали откинула вуаль и, побледнев, резко остановилась. Сияя радостной улыбкой, к ней, как ни в чём не бывало, стремительно приближался Александр Николаевич в своём зелёном мундире. Чем ближе было его лицо, тем сильней у неё холодели руки и больнее билось сердце. Она инстинктивно схватилась за полы своей накидки и стала поправлять её от набежавшего ветра, хотя знала, что поправляться начала совсем недавно, и её положение, если и сделалось заметным, то пока разве что для неё самой.
- Ну наконец-то! - воскликнул цесаревич, подлетая к Наташе и заключая в крепкие объятья. - Где ты была? Я приехал больше часа назад и жду тебя! И я ужасно соскучился!
Александр хотел было поцеловать её, как вдруг замер под каким-то странным, отрешённым взглядом Наташи. От него также не укрылись её руки, нервно сжавшие полы накидки.
- Что с тобой? - он нежно коснулся пальцами её щеки, и Репнина вздрогнула. - Ты не рада меня видеть?
- Здравствуйте, Ваше Высочество. - произнесла, наконец, Натали слабым, едва слышным голосом, отводя его руку от своего лица. - Рада Вас видеть.
Ошеломлённый таким приёмом, цесаревич наблюдал, как Наташа отошла от него, продолжая испуганно смотреть, словно загнанная в угол лань.
- В чём дело, можешь мне сказать? И где ты пропадала всё утро? - воскликнул он, подойдя к ней.
Она вновь отшатнулась.
- Я была в церкви. А потом — на кладбище.
- На кладбище? - он схватил её за плечи. - Что — кто-то умер?
- Да, Ваше Высочество, если Вы забыли, то полтора года назад умер мой жених, князь Долгорукий, и я ходила на его могилу. - Репнина, приложив некоторые усилия, отстранилась от него. Затем повернулась и, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза, быстро направилась к дому.
«Так вот почему она такая» — подумал Александр Николаевич, едва поспевая за княжной.
- Конечно я помню о гибели Андрея, просто не знал, что ты навещаешь его. - мягко ответил он, пытаясь безуспешно взять Репнину за руку.
Наташа ничего не ответила. В полном молчании они поднялись на холм и подошли к усадьбе, а после забрались на крыльцо и прошли через открытые по случаю тёплой сентябрьской погоды двери в гостиную, где Натали, сняв шляпку и перчатки, опустилась на ближайший стул. Александр вновь вгляделся в лицо любимой.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил он, опускаясь на стул рядом. - Ты бледна… Или это из-за грустных мыслей?
Княжна бросила на него затравленный взгляд, а после вновь принялась теребить края накидки. Его вопросы так и остались без ответа.
- Послушай, я же вижу: что-то произошло. - цесаревич взял-таки её руку в свою и попытался заглянуть в глаза. - Раньше ты всегда делилась со мной, по крайней мере важным, расскажи и сейчас. Что-то с Елизаветой Петровной?
- Нет. - ответила Наташа, отводя глаза. - С Лизой всё в порядке.
- С твоими родителями?
Она молча покачала головой, смотря куда-то вдаль сквозь окна.
- А, я, кажется, знаю, - улыбнулся Александр. - вы опять поссорились с Мишей. Ну ничего, я сейчас мигом привезу его к тебе, пусть только попробует отвертеться!
- Мне надобно Вас поздравить: - начала Натали, собравшись с духом, - у вас с Мари родилась дочь.
- Да, родилась. - ответил он растерянно. - Спасибо за поздравление. Однако я ожидал получить его в несколько другой форме.
- Правда? - парировала она звонким голосом. А затем встала и отошла к окну. - Что ж, простите, Ваше Высочество, мой неподходящий этому случаю тон!
- И всё-таки я ничего не понимаю. - сказал он, тоже вставая. - Я так тосковал по тебе, примчался при первой возможности. А ты встречаешь меня столь холодно и отчуждённо. - Его озарила внезапная мысль: - Быть может, ты полюбила кого-то другого, и я тебе больше не нужен?
Он подошёл к ней и с вызовом встал рядом.
- Что? - только и смогла вымолвить она.
- Скажи: ты меня больше не любишь.
- Да как ты можешь?! - воскликнула она с нескрываемым возмущением. - Я не получила от тебя ни единого письма за эти месяцы! Конечно, я не в правде что-то требовать, но всё же волнуюсь, и с твоей стороны было жестоко не писать мне! Что я должна была думать? То, что это ты забыл меня и больше не хочешь видеть! - чувствуя, что слёзы вновь подступают к горлу, она направилась прочь из гостиной.
- Постой! - Александр Николаевич бросился ей наперерез. - То есть как: не получала писем? Я писал тебе и помногу. В том числе и то, что не могу пока приехать из-за нездоровья Марии, да и обо всём остальном тоже!
- Ты не обманываешь меня?
- Нет! - воскликнул он, начиная злиться, но не на неё, а из-за догадки, которая посетила его. - Значит, мои письма были перехвачены и благополучно осели в единственно возможном месте — кабинете государя. - Александр, забыв на миг про Наташу, схватился за голову. - Боже, он так ничего и не понял!
- Ох! - от нервного напряжения у Натали закружилась голова и она, ища опору, ухватилась за край стола. Цесаревич, услышав её, мгновенно очнулся и обнял за талию. Репнина вновь встретилась с ним глазами и, осознав, наконец, что они оба стали заложниками заговора, который был затеян против них, не выдержала и, кинувшись ему на шею — разрыдалась.
- Всё-всё, тише, любимая. - ласково приговаривал Александр, гладя её по голове.
- Прости меня! - сказала Наташа сквозь слёзы. - А я думала, что ты разлюбил меня и бросил!
- Когда ты, наконец, поймёшь, что этого никогда не случится? - он крепче прижал её к себе. - Впрочем, я сам виноват — в следующий раз буду более внимателен к тем, кому поручаю доставлять письма в Высокое.
- Наверно, император хотел как лучше. - попыталась оправдать поступок государя Натали. - Он заботился о принцессе.
- Я думаю, он заботился о том, чтобы разлучить нас. - промолвил Александр Николаевич, целуя мокрые от слёз щеки. - Но этому не бывать, слышишь? Как ты могла такое подумать: что я тебя разлюбил, бросил?
- Извини, просто я…
«Жду от тебя ребёнка и, наверно, стала чересчур нервной!» - хотела сказать она, но слова почему-то застряли у неё в горле, и Наташа лишь неопределённо помотала головой.
- Ладно, - вздохнул он, вновь внимательно разглядывая её лицо («И всё-таки что-то не так, что-то изменилось»). - Ты голодна? Может, позавтракаем вместе?
- С удовольствием! - улыбнулась княжна и вновь прижалась к нему. - Честно говоря, я изрядно проголодалась за время своей утренней прогулки.
Она позвала Глафиру Петровну и велела подать еду, а сама сняла, наконец, свою накидку и вместе со шляпкой и перчатками отнесла в гардероб. Возвращаясь обратно по коридору, Наташа всё искала в себе силы, чтобы войти и сказать цесаревичу столь важные слова. Княжна не сомневалась, что он обрадуется, но как начать такой разговор?
Поэтому, возвратившись к нему в гостиную, Натали в нерешительности несколько секунд переминалась с ноги на ногу. Затем вновь подошла и обняла его, а также поведала, как сильно тосковала эти месяцы.
- Я тоже. - ответил он, целуя её руки. - Просто невозможно скучал!
Натали собралась было с духом, чтобы сообщить о своём положении, но вошла насупившаяся Глафира Петровна с подносом в руке, и Репнина, дабы задобрить женщину, с улыбкой кинулась помогать ей накрывать на стол. За завтраком они с Александром, в основном, говорили о делах Высокого: цесаревич принялся расспрашивать Наташу про её деятельность, связанную с обустройством парка, дела с крестьянами; живо интересовался новостями из усадьбы Долгоруких. Княжна терпеливо отвечала ему, однако, как только возникала пауза — открывала рот, чтобы сообщить главную новость — и вновь безуспешно закрывала.
Когда с утренней трапезой было покончено, и они, сидя друг напротив друга, допивали свой кофе, цесаревич, глядя на неё с улыбкой, произнёс:
- Итак, ты рассказала мне столько новостей. Теперь, видимо, пришёл мой черёд. Во-первых, я намереваюсь остаться здесь с тобой на пару дней. - видя удивлённый взгляд Наташи, он встал и, обойдя стол, опустился рядом с ней на колени. - Я принял это решение ещё во время своего пути сюда: мне хочется побыть с тобой подольше, учитывая месяцы разлуки. Заснуть ночью рядом. - глядя на него, Репнина грустно улыбнулась. - И проснуться тоже рядом. Пойти с тобой на прогулку или, если хочешь, я готов помочь в делах! Или мы можем навестить Лизу с Михаилом. Или Корфов, м? - Александр, так и оставшись на коленях возле неё, взял руку Натали и поцеловал. - А давай съездим куда-нибудь верхом? Знаешь, я давно мечтал прокатиться с тобой по тому полю, за которым живут твои крестьяне! Ты мне покажешь их деревушку! У тебя же есть лошадь для выезда?
Загоревшись этой идеей, он оставил её и подошёл к раскрытым окнам.
- И погода прекрасная! Ну что: поехали?
И тут Наташа решилась: сейчас или никогда!
- Саша, видишь ли, - начала она, поднимаясь. - я рада поехать с тобой верхом, но, боюсь, что мне это сейчас не пойдёт на пользу.
Она многозначительно посмотрела на него с самым серьёзным видом, на который была способна. Однако Александр Николаевич растолковал всё несколько по-иному:
- Значит, всё-таки что-то случилось. Ты больна? Это серьёзно? Что с тобой?
- Я действительно не совсем здорова, но это, как бы сказать… - испытывая стеснение под его пристальным взглядом, Репнина отвела глаза. - Не совсем болезнь. Некоторое время назад я неважно себя чувствовала, приезжал доктор Штерн, который осмотрел меня. - Натали набрала в грудь побольше воздуха и, наконец, выдала: - Видишь ли, я тоже жду ребёнка, как и Лиза, поэтому не могу ездить верхом — в моём положении это опасно, думаю ты и сам знаешь!
Александр Николаевич так и застыл рядом с ней. Какое-то время он молча вглядывался в её лицо, а потом, наконец, охрипшим голосом произнёс:
- То, что ты сейчас сказала — мне не послышалось? Ты беременна?
Сияющая Наташа закивала, а затем смущённо закрыла лицо руками.
- Господи, спасибо! - он вновь рухнул перед ней на колени и, обняв за талию, прижался к ней.
Репнину в миг отпустили все тревоги и сомнения и она, гладя его по голове, весело рассмеялась.
- И вправду: ну её, верховую езду! Чего бы тебе хотелось? Скажи, я тотчас всё исполню! - воскликнул он, глядя на неё снизу вверх.
- Мне хотелось только одного: получить весточку от тебя, что ты жив и здоров. А так же, чтобы ты приехал. И вот: ты здесь, и я счастлива!
- Но как ты себя чувствуешь? - спросил он обеспокоенно, поднимаясь с колен. - Тебе часто бывает дурно? А голова у тебя кружиться? Слабость бывает? Что с тобой сейчас происходит?
- Я в полном порядке! - бодро ответила Натали, почувствовав себя так, словно она вновь рядом с доктором Штерном. - Почти. Поначалу мне было не очень хорошо, особенно по утрам, а сейчас всё постепенно наладилось.
- А твои дела? Ты ведь по-прежнему сама ими занимаешься! - с ужасом осознал цесаревич.
- Да, сейчас сама. Но когда мне было плохо — Миша взял на себя все хлопоты. И вообще, он стал очень заботлив с тех пор, как мы помирились. - Предвидя его следующий вопрос, княжна продолжила: - А когда я вновь буду ни на что не годна, брат обещал за всем приглядеть. Так что не беспокойся, мы уже всё обговорили.
- Хорошо. - сказал Александр, что-то обдумывая. - Я тоже не останусь в стороне.
- Нам нужно подумать, как быть с письмами. - мягко напомнила Репнина. - Я по-прежнему не буду тебе писать, но мне бы хотелось хоть иногда получать от тебя новости.
- Да-да, и с корреспонденцией я вопрос решу. У тебя должна быть возможность в случае чего — непременно связаться со мной.
- Это вовсе не обязательно.
- Нет, обязательно. - возразил он. - Тебе понадобиться хороший врач, когда подойдёт срок рождения нашего ребёнка. И вообще, я должен знать, что с тобой всё в порядке, когда меня нет рядом.
- Пожалуйста, не волнуйся, Миша меня часто навещает. А здесь всегда со мной Глафира Петровна и Дуня.